Корабль спасения

«В воскресенье 7 июня 1998 года жителям поселка Нариман, что стоит на берегу Волго-Донского канала, почудился колокольный звон.
— Ты слышала колокольный звон? — осведомилась одна женщина у своей соседки.
— Вроде слышала. Наверное, радио у кого-то громко включено, ведь сегодня праздник Святой Троицы.
Действительно, откуда еще мог слышаться колокольный звон в поселке, где никогда не было храма?..
Конец мая и начало июня в этом году выдались необыкновенно жаркими даже для этих мест. Пять жительниц села договорились пойти с утра купаться… Женщины уже хотели по тропинке обогнуть камыш, но то, что они увидели, было до того невероятно, что они, растерявшись, остановились в удивлении, воззрившись на серебряный купол с позолоченным восьмиконечным крестом, возвышавшимся над камышами. До их слуха донеслось церковное пение. Сознание женщин отказывалось воспринимать действительность. Еще вчера за камышами находилась только вода. Как там сейчас может быть храм? Кто его может построить за ночь, да еще на воде? Удивленные и напуганные, женщины осенили себя крестным знамением… Вскоре им открылась дивная картина: у самого берега, покачиваясь на воде, стояла баржа, а на ней возвышался храм…
Осторожно ступая по шатким мосткам, женщины перешли на баржу и зашли в церковь. Это были первые прихожане плавучего храма «Святитель Иннокентий», совершающего свое первое миссионерское путешествие по великой русской реке Дон».
Так описывает в своей книге начало пути плавучей церкви протоиерей Николай Агафонов, ныне клирик Свято-Воскресенского монастыря г. Самары, а в недавнем прошлом — заведующий миссионерским отделом Волгоградской епархии, построивший и окормлявший два плавучих храма. За эти миссионерские труды Святейший Патриарх Алексий II наградил отца Николая орденом святителя Иннокентия III степени. А Православные волгоградцы до сих пор вспоминают священника Николая Агафонова добрым словом.

…Погожим сентябрьским днем 2004 года ступила и я на тот самый шаткий мостик, по которому заходили в плавучий храм первые его прихожанки.
В заливчике у поселка Пятиморск, что находится рядом с городом Калачом-на-Дону, сейчас стоит эта плавучая церковь. Здесь она и зимует. Храм небольшой, и такой же «домашний», такой же близкий сердцу, как старинные сельские храмы. У входа в него нас приветливо встретил иеродиакон Трофим (Шарбаев). Объяснил, что настоятель, священник Геннадий Ханыкин, который на миссионерском корабле со дня основания, по семейным обстоятельствам уехал на родину. А сам отец Трофим на плавучей церкви недавно — всего полгода, хотя действует она уже шесть лет.
— Я, конечно, еще мало плавал по Дону-батюшке, — рассказывает отец иеродиакон. — До этого семь лет подвизался в Кременско-Вознесенском монастыре, он тоже на Дону стоит. И когда плавучая церковь проплывала мимо монастыря, мы приветствовали ее колокольным звоном. А потом Владыка Герман направил меня сюда… Наш миссионерский корабль-храм освящен в честь святителя Иннокентия Московского, просветителя Сибири и Америки. Курсирует он по реке Дон, по Цимлянскому водохранилищу. Самое главное назначение плавучего храма — это посещение тех мест, где еще нет возможности у людей окормляться в ограде церковной, нет возможности участвовать в церковных таинствах. В этих хуторах и станицах нет храмов, нет священников. Мы посещаем такие места, и в нашем храме люди могут помолиться, принести покаяние, приобщиться Святых Христовых Таин.
У нас в епархии существует еще одна плавучая церковь, освященная в честь святителя Николая, но она никуда не курсирует, стоит возле военного городка в Октябрьском.

Пока мы стоим здесь пришвартованные, мы, естественно, окормляем местную паству — из Пятиморска, Ильевки, и из Калача-на-Дону приезжают люди. Они уже стали постоянными нашими прихожанами. Почему-то им больше здесь нравится посещать храм. Может быть, в силу экзотичности нашей плавучей церкви. Плавучая — значит, какая-то особенная… Нашим храмом часто интересуются и различные зарубежные средства массовой информации. Уже более тридцати телекомпаний у нас побывало. Когда мы в июне плавали в хутор Донской на Цимлянском водохранилище, нас сопровождали сотрудники германского телевидения…
Все выспросили у отца Трофима дотошные журналисты. Узнали даже про мотористов. Оказалось, был на плавучей церкви постоянный моторист и капитан, но по состоянию здоровья отошел от этой деятельности. И в нынешнем году на место стоянки переправляли храм частные «извозчики». А сейчас после плавания катер стоит на ремонте.
— Нужно производить «хирургическое вмешательство», — говорит отец Трофим. — Поэтому нынешним летом мы посетили только один поселок. А обычно по Дону до города Серафимовича поднимались, когда вода позволяла. Река — она же каждый год по-разному себя ведет. Когда мелковато становится, приходится сокращать маршрут…
— Вы бросаете якорь — и жители сразу стекаются к плавучему храму?
— Мы, естественно, колокольным звоном оповещаем их. Потом нанимаем транспорт и развешиваем объявления в наиболее посещаемых местах — сельских магазинах, клубах и т.д. Оповещаем жителей, что плавучая церковь прибыла и в такое-то время будет Богослужение, частные требы…
— Сколько людей окрестилось за все годы миссионерского плавания?
— Как сказал отец Геннадий, около трех тысяч человек приняли крещение. Это и взрослые, и дети. У нас каждую субботу в час дня проходит крещение. В теплое время года крестим в реке. Для этого у нас трап специальный есть. Когда станет холодно, будем крестить в храме. Если появляются желающие креститься в военном городке, тогда и в воскресенье тоже крестим.
— То есть не в купели крестите, а в самой реке? — уточняю я.
— Да-да. Как князь Владимир крестил Русь. Купели у нас нет. Есть водосвятная чаша, над которой производится крещение. Конечно, желательно полное погружение, но в силу наших условий… Если в храме еще поставить купель, то людям просто негде будет стоять… Людей приходит очень много.
— А венчания были на воде?
— И венчания были. Кстати, в этом году обвенчали тестя и тещу нашего батюшки. Они живут в Германии. Когда они туда уехали, через год приехали сюда с горячим желанием принять Православие. Вернулись в Германию Православными. И вот через несколько лет мы их обвенчали в хуторе Донском в плавучей церкви.
— Во время плавания Дон показывает свой суровый нрав?
— Я по Дону еще почти не ходил, а в Цимлянском водохранилище меня покачало. Я тогда один оставался на корабле… Была штормовая погода, но я на Бога возложил упование и лег спать. Всю ночь качало здорово. А утром я проснулся и увидел, что корабль на четыре метра отнесло в сторону…
— Зимой как служите?
— Зимой мы окормляем жителей поселка, приезжих прихожан. Как и на любом сельском приходе, в силу занятости мирян мы в основном служим в воскресные и праздничные дни. Но график скользящий: мы по очереди служим в военном городке и здесь.
Когда отправляемся в плавание, люди здешние с неохотой с нами прощаются, потому что у нас возникло духовное родство с местной паствой, и люди с нетерпением ждут нашего возвращения. Хотя они, конечно, понимают, что в других местах люди тоже нуждаются в нашем храме. И когда мы возвращаемся, храм опять наполняется постоянными прихожанами.
— Плавучая церковь — особый род миссионерской деятельности. Видите ли вы воочию ее плоды?
— Вот стоит хутор. Там храм давным-давно разрушен, народ о духовной жизни вообще никакого понятия не имеет. Естественно, происходят всякие безобразия… И вот прибывает плавучая церковь, священник отслужил службы, люди послушали проповедь, помолились как-то, Господь тронул их сердца, — и мы уплыли. На следующий год приплываем — жители хутора нас радуют: а наше начальство приняло решение часовню тут построить! Это уже плоды. Получается так, что люди начинают задумываться о духовном…
— Отец Трофим, в каждом ли населенном пункте плавучий храм встречают с радостью?
— В общем, да. Хотя бывали, конечно, и эксцессы разные… Бывает, что пока человек трезвый — о Боге не вспоминает, а выпьет — и тянет его на исповедь, помолиться, хотя на ногах еле стоит. Он придет — и приходится ему вежливо объяснять: давай, родной, протрезвей, а завтра мы с тобой вместе помолимся. Но в основном люди уважительно, дружелюбно относятся… Хотя в Донском, например, к храму пришел один человек с собакой и начал требовать: докажи, что Бог есть… Пьянство — это же основной недуг нашего народа. Его столько лет спаивали, что сейчас это стало уже традицией. Говорят, что Русь всегда пила, — нет, никогда такого не было. С XVI века, когда кабаки возникли, народ стали приучать к этому зелью. А до того в редких случаях была медовуха на свадьбе. Это неправда, что русский народ — исконно пьянствующий. Нет, его таким сделали.
— Можно ли сказать, что приезд миссионеров в те хутора, станицы, которые удалены от Православных храмов, — это целое событие в жизни людей, их населяющих?
— Конечно. Но не для всех опять-таки. Ведь есть люди, которые предвзято относятся к Церкви. Атеизм еще во многих умах человеческих жив. Есть, конечно, люди и враждебно настроенные, но, слава Богу, сейчас нет сильных проявлений этого. А для тех, кто верует, — действительно радость, действительно событие. Для некоторых даже переворот в судьбе. Я сам когда-то был «шабашником» и на волне «шабашки» пришел в Свято-Духов монастырь работать. И уже тогда задумался: неужели я пришел в этот мир только для того, чтобы лопатой месить раствор с утра до ночи? Какое-то несогласие с этим возникало. И Господь меня привел: посмотри, есть другая жизнь. И вот там как раз произошел этот переворот. Наверное, почти у каждого человека в жизни подобное случается. Другое дело — услышим мы этот призыв Божий или нет…
…Колокольня плавучей церкви — прямо на палубе. Уходя, мы попросили отца Трофима позвонить в колокола. Звонкий благовест раздался над тихими водами реки, а на сердце стало легко и радостно. Ведь не каждый день бываешь в храме, который сам приходит к людям.

Фото автора.

На снимках: иеродиакон Трофим (Шарбаев); плавучий храм во имя святителя Иннокентия Московского.

Татьяна Трубина-Гусельникова

01.10.2004