Звезды над Донбассом

Заметки о незабываемой поездке в составе агитбригады на фестиваль в Мариуполе.

В этой поездке Елену Долгинцеву звали не по имени, а как и других участников агитбригады, отправившейся на фестиваль «Звезды над Донбассом», - по ее позывному: Акафист. Ну а мы-то в редакции давно с ней знакомы, были и разговоры за чашкой чая, и ее пока немногие публикации в «Благовесте», и совместная молитва в самарском Крестовоздвиженском храме, где она, выпускница Самарской Духовной семинарии, была помощником регента. Теперь самарянка стала москвичкой, поет на клиросе и работает с воскресным детским хором в храме Собора Московских Святых. Студентка-второкурсница Российского Православного университета святого Иоанна Богослова на философско-богословском факультете, будущий теолог. И вот - прислала нам новую статью Елена Долгинцева, читайте!

Автор статьи Елена Долгинцева во время выступления на фестивале «Звезды над Донбассом». Май 2023 года.

Новоазовск

Пасмурным и дождливым днем мы выехали на автобусе из Москвы в сторону Новороссии. С самого начала поездки и до поздней ночи мы стали невольными слушателями советских хитов в исполнении двух весельчаков. «Подмосковные вечера», «Журавли», и под конец «Шаланды, полные кефали»... Будто два эти парня и есть те самые «Два бойца» из киноленты Леонида Лукова, где впервые прозвучала песня про Костю-моряка. Словом, поездка в начале мая была охвачена предпраздничным настроением грядущего Дня Победы.

Наутро мы подъехали к Новоазовску. Для прохождения пункта всем пришлось вынуть симки из телефонов и растолковать пограничнице цель своего визита.

- Вы кто? - строго и удивленно спросила она нашего друга.

- Я - художник, - ответил седовласый Аббат (такой у него позывной) с джамбеем - африканским барабаном.

- Как художник? Вы же на литературный фестиваль едете!

- Ну, да, я - и писатель тоже, - абсолютно честно заявил наш барабанщик.

- Он у нас на все руки от скуки. Художественный музыкант… - вздыхаю я за обозначенной на полу линией.

- А-а-а… - недоуменно реагирует девушка в форме. - Следующий.

Белое поле

Наконец выехав из пограничного пункта пропуска, наш автобус оказался на аллее с посаженными в ряд тополями. Величественно и стройно деревья, словно кулисы, закрывали молодое зеленое поле. Но вряд ли укроются от взора следы прошедших баталий. Истерзанный пулями забор, сгоревший дом, заваленный под руинами завод.

Мы проезжали по ухабам города: часть дорог уже восстановили, часть всё еще раскурочена. Автобус повернул направо и начал снижать обороты. Внезапно в салоне настала гробовая тишина. Слева от нас за окном виднелось поле, усеянное белыми ленточками.

Да, всё поле было усеяно палками, к которым и были привязаны ленточки. И каждый белый флажок предстоит еще разминировать, прежде чем здесь наступит мир. Надо еще поискать, что осталось невредимым в этом городе. На выжженной земле.

Был день первый. Мариуполь.

У Колокола Мира

Солнечным, но очень ветреным и прохладным утром мы приехали в Мариуполь. Нашу музыкальную группу расселили в здании общежития. Комнаты, к моему удивлению, оказались очень просторными и комфортными. На столе - заветный пароль от wi-fi.

Срочно нужна была местная сим-карта!

В Мариуполе повсюду строительные краны, трактора, которые раскапывали бетоноблоки. Обгоревшие машины, выбитые балконные стекла, зияющие обугленными пустотами оконные проемы. Какие-то квартиры уже успели застеклить, и пластиковые рамы сияют новыми синими этикетками. А где-то колышутся только одни натянутые куски полиэтилена. «И люди живут в такую погоду за этими пакетами?!» - ужаснулась я.

Магазин сотовой связи «Феникс» был около Колокола Мира, монументально повисшего в воздухе. Колокол Мира не звенит, он лишен язычка.

У входа в магазин табличка с графиком работы: «с 8:00 до 17:00». На улице выстроилась очередь человек из сорока.

У железной двери охранник, запускающий по двое счастливчиков. На часах одиннадцать утра. Очередь, как затаившийся зверь, двигалась еле заметно.

- Это еще что… - говорит невысокая смуглянка, за которой мы встали. - Я один раз с самого утра пришла, очередь была на всю аллею. Так и не купила симку, зря только весь день простояла.

- Ну и погода! - вздрогнула я, кутаясь в толстовку. - У вас всегда такой сильный ветер?

- Нет, это только сегодня. Тут просто площадка такая, что нет никакого укрытия. А так у нас и на море уже плавают, но далеко не все решаются. Опасаются, что у берега наткнутся на подводную мину.

Только я вспомнила, что с утра еще ничего не ела, как вдруг к толпе подошел мужчина с коробкой пирожных и начал всех угощать мягкими изделиями с прослойкой суфле.

- Не бери, не надо, - говорит мне знакомый, - ты не знаешь, зачем он это делает.

- Возьмите, - вежливо предложил мужчина, от которого нехило разило перегаром, - пожалуйста.

Смотрю в его светло-синие глаза и пытаюсь отыскать в них подвох. Не нахожу. Всё же перебарываю себя и беру у него пирожное вишневого цвета. Держу в левой руке угощение, и стою, как вкопанная. Чему стоит больше доверять - опасливому предупреждению соседа по очереди или чистым, как роса, глазам хмельного мужчины? К счастью, дилемма разрешилась быстро. На ум пришли вечные слова Евангелия, где говорилось, что каждому должно искать не своего, а пользы другого. Стало быть, для спокойствия совести всё предлагаемое, если оно не идоложертвенное, стоит съесть. Так что я просто, перекрестив, съела предложенное, чем и осталась очень довольна.

Толпа томилась, но терпеливо уступала очередь забегающим в заветную дверь солдатам.

- А что поделаешь, военным нужнее, - откуда-то раздался с нотками досады женский голос.

Стрелки на часах перевалили за полдень. Мы поднялись еще на четыре ступеньки. Но с каждой минутой лица стоящих рядом становились всё мрачнее. Мне захотелось хоть чем-то отвлечь толпу от злобных настроений, и ничего лучше не придумала, как сказать:

- Вот бы еще раздавали чай с пирожками, я бы не против была и три часа здесь простоять, - жду, как все отреагируют. - Всё же теплее на таком ветру. Если с горячим чаем.

На мое высказывание, достойное начинающей клоунессы, отозвалась грузная женщина:

- Ой, да, если бы наливали, то было бы еще и ничего стоять.

Блажен, иже и скоты милует

Следующим солнечным утром наша группа выдвинулась на открытие фестиваля «Звезды над Донбассом». Это был пятый литературный фестиваль, на котором присутствовали и музыканты. Помню, когда вышли из общежития, прямо напротив нас на желтой плитке обстрелянного дома жирными синими буквами виднелась надпись: «Убежище. Дети!». И еще один дом с похожей - говорящей надписью... Через полчаса мы пришли к Куполу - точке общего сбора. Наша группа оказалась на месте раньше всех остальных участников. К нашей компании подошел мужчина крепкого телосложения.

- Алексей, - представился он. - Вы на чем-то играете? - показал на гитарные чехлы, видневшиеся за нашими спинами. - А я вот стихи пишу. - И прочитал:

В окнах домов соседских полыхают занавески!
Пожары там и тут, и минометный свистопляс...
Костер мой странно смотрится на этом фоне,
Но на ночь кипяточек будет в самый раз!

Такое зрелище возможно только в фильмах.
Вот вражеский солдат стреляет в самолёт.
Напротив во дворе стреляют танки,
И страшно знать, что гибнет наш народ.

Не дрейфь, прорвемся... -
Говорю я как молитву!
Беру бидоны по утру
И собираюсь снова в парк!
Кристально чистую,
Святую воду
Из родника тащу домой под пули,
Каждый раз!

Привыкнуть невозможно к артобстрелу,
Животный страх и ужас всё сковал.
Сидишь под стеночкой в родимом доме
И ждёшь, что может быть прилёт…
В подвал.

А утром на рассвете всё сначала…
Мы просыпаемся от взрывов и стрельбы,
Я жду, когда же из окна родного дома
Увижу букву Z у танка впереди.

Мы зааплодировали Алексею, и он позвал нас к себе в гости: «Пойдемте, я вам покажу свой двор, познакомлю с моей крестной».

А во дворе нас оглушил лай собак. Три больших белых пса сидели за калиткой и, наверное, разорвали бы нас в клочья, защищая свой дом.

90-летняя жительница Мариуполя Ева с участниками фестиваля.

- Тише-тише, свои, - унимал их хозяин.

Псы притихли и, знакомясь с нами, дружелюбно завиляли хвостами.

- Какие милые! - чесала я белый пушистый воротник пса.

Справа от нас было до основания разрушенное здание. Периметром друг на друге в девять слоев лежали белые кирпичи, разделенные перегородкой. За ними стоял маленький серебристый забор. Выше всех виднелся краснокирпичный соседский дом, от крыши которого остались лишь поломанные серые брусочки.

- Витя, иди скорее, тут люди пришли! - звал своего друга Алексей.

За собой калитку затворяет небольшого роста седой мужичок в тельняшке и монтажной синей куртке.

- Вот этот вот человек, это святой человек, - представляет нам своего друга Алексей, - я вам сейчас про него такое расскажу!

Тут, когда всё это началось, ни света, ни воды, ни газа не было. Мы все у меня во дворе кашеварили. Каждый скидывался, кто чем мог. Когда продуктов не стало, я пошел за едой. Купил колбасу, сыр, масло, а хлеба нигде не было. Пришел и вижу: стоит вот этот святой человек, принесший буханку свежего белого хлеба. Этого я никогда не забуду! Все мы ели хлеб с колбасой, маслом и сыром - это был самый счастливый день! Еще стреляло, где-то бабахало, там Азовсталь, долго еще гремело, но было ощущение счастья. И в этот вечер бабушка забыла убрать еду, оставила ее на уличном столе, а ночью всё съели собаки. Они в пакет заглянули, с ними же никто не поделился, им так обидно было! Но зато все наелись - и мы, и собаки.

Подходит улыбчивая краснощекая бабушка в домашних тряпичных тапочках, на каждом по вышивке с желтым подсолнухом.

- Знакомьтесь, это моя крестная, ей уже девяносто лет.

Бабушка была такого же крепкого телосложения, как и сам Алексей. Аббат попросил себе благословения, как он выразился, у «90-летней Евы». Та возложила руки на его голову и пожелала доброго пути.

- Ребята, идем, - окликнули нас, - там все уже собрались.

Там, где свет…

У синего Купола, в котором и должно было проходить открытие фестиваля, стояло множество творческих людей: сценаристы, писатели, художники и даже детский больничный клоун Афоня. К своему радостному удивлению мы повстречались с саксофонистом Сергеем Летовым (старшим братом легендарного рок-музыканта Егора Летова). Естественно, сделали с «дедушкой»-джазистом памятную фотографию. После мероприятия наша группа пошла играть на городских улицах. Благо, солнечная погода к тому располагала.

Музыканты и артисты перед выступлением. В центре - старший брат легендарного рок-музыканта Егора Летова саксофонист Сергей Летов.

В центре города помимо обожженных домов мы увидели белую надпись на изрешеченном пулями гараже: «В доме маленькие дети. Господи, спаси и сохрани!» Вышли к проезжей части. Повернули направо, дошли до Покровского храма.

Наконец, зашли в сквер, радовавший своей майской зеленью глаз. Посередине плескал водой фонтан. Нам ничего не оставалось, как присоединиться к ритму игры, который уже задавали искусственные ручейки:

Горе - не беда,
Унесет вода.
Миллионы лет
Наша Родина
Там, где свет.

Пела солистка «Северного Креста». К нашей колокольной установке подошел мальчуган в кепочке. Парнишка на всё это действо смотрел глазами полными любопытства и восторга. Несмотря на все призывы и подбадривания группы, он так и не решился ударить язычок колокола. Между песнями мы сделали перерыв, во время которого к нам подошла бабушка стеснительного мальчика.

- Мы очень рады играть для людей в такое непростое время, когда больше всего нужна поддержка.

- Живо у вас это получается! Где можно найти вас, чтобы еще послушать?

- А вы поищите в интернете: православная рок-группа «Северный Крест».

- Ого, не часто такое услышишь!

- А расскажите, пожалуйста, как вы тут? - поинтересовалась я.

- Как видите... Приходилось нам и в подвалах посидеть, и под пулями побегать. Один раз было, пятнадцать дней в подвале прятались во время обстрела. Ну и страсти же мы натерпелись от укров… Мы терпели молча, когда русский язык прозвали зарубежным, молчали, когда на нашей земле активно разворачивали свою деятельность секретные американские биолаборатории. Но когда в новых учебниках по истории нацист Бандера был провозглашен национальным героем - как такое преподавать детям? Учителя по истории поголовно отказывались вести уроки. И когда Георгиевскую ленточку, за которую проливали кровь наши деды, запретили - это стало последней каплей терпения нашего народа. Стало нам очевидно - это запрет на всё русское. Но до 2022 года неоткуда было прийти помощи, как могли, оборонялись только свои ополченцы. Нам стало понятно еще в 2014 году, с кем имеем дело. Когда украинская власть запретила народный праздник Девятое мая и разрушались памятники Героям Советского Союза. Перед нами стоял всё тот же нацизм! Помню, что такого единения народа еще никогда не видела: мы шли поздравлять ветеранов буквально всем Мариуполем. Встретили дедушек с российскими флажками. И уже подумали, что празднование «запретного» праздника нам сойдет с рук. Как вдруг обнаружили в городе украинские танки! Тогда и учинили укры поджог УВД. Погибло полсотни полицейских, много людей получили серьезные увечья. Их цель была - стереть нас и нашу память с лица земли. Восемь лет! Время шло, и помощи всё не было. Сын одной подруги из Харькова, воевавший за укронацистов, возвращается домой весь психически сломанный. Дело даже не в том, что война отбирает все силы. Им восьми лет хватило, чтобы на западе воспитать в школах настоящих нацистов. Страшные времена, ой, страшные!

- Бабушка, - отвлек рассказчицу внук и шепнул ей что-то на ушко.

- Ну, ладно, мы пойдем, наверное. Спасибо вам за музыку, - тепло попрощалась с нами молодая бабушка и ушла с внуком. Мы исполнили еще одну песню и выдвинулись из сквера на экскурсию.

- Из множества лиц, - рассказала мне журналистка Вероника из нашей агитбригады, она живет в Германии, - можно узнать русского. С родным языком свет в глазах другой, такие люди сразу выделяются из толпы.

В Мариупольском зоопарке

Всем участникам фестиваля организовали поездку в мариупольский зоопарк. Войдя в него, мы увидели мертвенно спящего белого тигра. Может быть, хищника свалил обеденный сон, может, ему было глубоко безразлично всё происходящее извне, может, это была форма протеста из-за неволи… Так абсолютно неподвижно он пролежал все два часа нашего пребывания в зоопарке. Зато на другом конце зверинца прекрасно показывали кошачью грациозность оцелоты. Один маячил взад и вперед, неугомонно расхаживал, словно философ, занятый непрестанным поиском ответа на вопрос мирового масштаба. Его соседка, пятнистая и миниатюрная, с большими ушками-локаторами, напротив, собой являла спокойствие. С большим интересом, словно ученый, она изучала траву, растущую в вольере. Быть может, искала лекарственные травы для врачевания своих ран… - я увидела у нее спереди наполовину ампутированную лапу.

К нашей команде подошла работница зоопарка и рассказала о трудностях работы с животными в такое сложное время:

- У некоторых животных раны от осколков были настолько серьезными, что шансов на их выживание уже не было. Приходилось тяжело раненных травоядных скармливать хищникам. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы… ой, что это я говорю. В зоопарке мы служили при украх под страхом смерти. Но сейчас, когда врагу дали отпор, соответственно, и животные перестали нещадно погибать. Всё постепенно налаживается.

На пути в Донецк

Наконец, после гостеприимного приема в Мариуполе наша агитбригада приступила к своей основной работе. Наша группа отправилась с концертом в военную часть. В микроавтобусе кого только не было: писатели, поэты, режиссеры, гармонисты, гусляры. Причем к последним относилась женская часть агитбригады, что встретишь не часто.

Все три дня поездки по Донбассу нас сопровождало солнце. И несмотря на духоту, ехать в автобусе было почему-то легко. Ведь о нашем досуге позаботились мужчины. Один - бритый с выступающими скулами и длинной седой бородкой - походил бы на муллу, если бы не его песни, исполняемые им на казацкий манер. Наперекор шуму автобусного мотора Юра запевал так лихо, что даже до нас, сидящих в самом конце, доносилась мелодия. А бывалый солдат не один час кряду пел про войну, про Афганистан, про дружбу, про любовь и про свой Донецк.

- Сам я родом из Енакиево, - поведал нам бард в синей тельняшке Эдуард Бондарь. - А из всех песен про родной край слышал разве что одну: «Вот это во! Енакиево!» - вот как бы и всё… Но разве это дело? Вот по многочисленным просьбам и написал:

На щеке у казака радости слеза.
Чашу горя на войне выпил он сполна:
Сколько бравых молодцев не пришло домой,
После яростных боев спят в земле сырой.
К берегам реки
Едут казаки.
Дом родной рукой подать - полверсты.
От волнения дрожат на груди кресты.
Очерствевшая душа просит вновь тепла,
Птицей рвется полететь в милые места.
К берегам реки
Едут казаки.

- Неужели все эти песни вашего сочинения?

- Это еще что… Я один раз рекорд побил: четыре часа подряд играл на гитаре и пел свои песни. А началось знаете с чего? Всё мое детство прошло в воинских частях. И как-то весенним днем прогуливаясь по гарнизону, я увидел паренька в тельняшке, сидевшего на заборе с гитарой. Как сейчас помню, он задорно играл песню «Кто тебе сказал». Всё! С того времени, мне тогда было лет десять, мое сердце потеряло покой. Меня жутко заинтересовала игра на гитаре. Подошел к нему, попросил научить, он показал мне аккорды. Я попробовал спеть ту мелодию. Но проинтонировать правильно сразу не получилось, мне медведь на ухо наступил. Все посмеивались и не верили, что у меня начнет что-то получаться. А когда перешел в седьмой класс, я уже подумывал о покупке своего инструмента. Тогда выбор был только один: гитары выпускали с одной маркой ГОСТ, но если уж делали - так делали! Недолго думая, я взял да и устроился на фабрику по изготовлению гитар. Там от меня требовалась помощь в транспортировке, в основном занимался креплением грифов. Накопил денег, купил. Принес домой, счастливый от покупки, начинаю струны натягивать. Накручиваю колки, что есть силы, а одна струна возьми да и порвись. Что я наделал! - и сразу в слезы. Начальник, увидев мои красные глаза, отвел меня на склад бракованных гитар и сказал:

- Ты можешь любую, какая тебе понравится, домой забрать.

- А можно не одну? - спросил я ошалевший.

Набрал себе семь штук, сколько смог унести в охапку. А дальше начал играть, стало понемногу получаться. Во дворе сразу сделался душой компании. Смотрю, то одна девочка присядет, то другая. Потом стал завсегдатаем всех праздничных вечеров. Начал с военного вальса, затем уже исполнял заграничные песни. На дискотеке офицерам нравилось, гляжу - со своими женами танцуют.

Тут наш небольшой автобус приостановился на обочине. Как оказалось, водитель решил показать одну из достопримечательностей на подъезде к Донецку. Перед широким полем на мелкой щебенке красовался большой монумент-медаль с подписью «орден-памятник достойному продолжателю дел предателя гетмана Ивана Мазепы Петру Порошенко, душегубу, извергу, вероотступнику. Сей орден вручается за измену родине! За отдельные заслуги в области предательства!»

Еще Петр Первый вручил Мазепе орден Иуды-Предателя. Вот ведь и сейчас жива традиция таких страшных «наград»!.. М-да, такого рода заслуги мне еще видеть не доводилось! Ох, донецкий народ - благодарный люд! Никого без внимания и награды не оставит.

Стой за Христа до креста

В военной части наша агитбригада встретилась с солдатской ротой. Между воинами посередине сидел батюшка в подряснике с золотым крестом и в накинутой сверху зеленой куртке. Лица солдат замерли, а некоторые бойцы, раскрасневшиеся, смотрели исподлобья, словно ожидая утешения. В воздухе повисла тишина, и оттого волнение усилилось еще больше. Периодически затишье нарушали гремящие вдалеке взрывы. Впрочем, по ощущениям они были словно в нескольких метрах от нашей комнаты, изолированной вместо окон черными пакетами. Первый артист прочитал бойцам стихотворение. Это был Александр Пономарев, известный писатель, лауреат многочисленных литературных конкурсов. После его выхода настала очередь выступать агитбригаде. Бойцы повеселели от выступления нашей группы, ведь песенный репертуар «Северного Креста» весьма далек от военной тематики. А как хочется воинам порой позабыть обо всем, связанном с тяготами боевых будней, и услышать простой мотив радости.

Закончили мы выступление песней Виктора Цоя «Группа крови», которую вместе с нами запели и бойцы:

Я никому не хочу ставить ногу на грудь,
Я хотел бы остаться с тобой -
Просто остаться с тобой.
Но высокая в небе звезда
Зовёт меня в путь.

И мужские голоса грянули разом: «Группа крови на рукаве…» Все эти воины света, уставшие от жестокости и равнодушия, сплотившись в песне, вспоминали о доме, вместе мечтали о любви и правде.

Потом мы подошли за благословением к полковому священнику. Бойцы начали расходиться. От них мы узнали, что раздававшиеся взрывы - это звуки снарядов наших войск. Перед отъездом из части нас накормили солдатской кашей. Еще оставалось немного времени для сбора около автобуса, и пока все собирались, я обратила внимание на журнальный столик. На нем лежали небольшие молитвословы. Взяла один из них и к своему удивлению обнаружила на обороте икону Божией Матери «Августовская победа», а снизу подпись «Стой за Христа до мученического Креста». Ко мне подошел солдат и попросил, чтобы я не отставала от своей команды. Так я сумела его спросить, почему и за что воюют «с той стороны».

- Кто-то дезертирует, приезжает к нам сдаваться в заваренных танках, не хотят они воевать, им этого и не нужно вовсе. Это их мобилизованные. Мотивация у них слабовата. А по-настоящему приходится воевать с всушниками-контрактниками. Вот те - да!.. С нашими пленными зверствуют: уродуют их на всю жизнь, простреливают колени, а если пленный не сдает своих, некоторых убивают. Этим даже до своих убитых дела нет, нам приходится их же тела подбирать.

- Много?

- Много. - Он глубоко посмотрел мне в глаза. - Прав не тот, кто побеждает любой ценой, а тот, кто победил свою слабость. Тот, кто не замахнется на женщину или ребенка, не спустит курок в затылок, кто идет на войну защищать свой дом. Сила за тем, кто прежде всего устоял в схватке с собой.

Вот это слова!

Память Донбасса

- Если сейчас все оперативно соберетесь, мы с вами успеем посетить могилы наших военачальников. Хотите? - мотивировал нас перед дальней дорогой шофер. Все отреагировали положительно. И вот мы въехали в Донецк. Нас встретило мужественное лицо с прищуром, выражающее как бы всю затаившуюся ярость, которая скоро обрушится на врага. Эти голубые глаза из-под светло-русых бровей, смотревшие на нас с плаката, были глазами Александра Захарченко. На черном полотне в ряд горели изображения парафиновых свечей, над ними надпись «Место гибели первого Главы ДНР». Перед стендом стоит мраморный камень с возложенными на него розами и датой гибели героя: 31 августа 2018 года. Правее висит другая портретная фотография Александра Владимировича, с устремившимся взглядом в небеса.

Участники фестиваля у могилы первого Главы Донецкой народной республики Александра Владимировича Захарченко.

Мои друзья Аббат и Витас (вовсе не известный певец, а наш агитбригадовец с таким позывным) захотели сделать памятный снимок, правее от них была надпись «Живи свободным, поступай по совести, относись ко всему справедливо». Такое завещание нам оставил боец, положивший свою жизнь за свободу Донбасса.

У стелы памяти павших воинов.

Мы остановились у магазинчика и набрали в нем алых и бордовых гвоздик.

На подъезде к могилам совершили остановку у одиноко висящего колокола. Это был Колокол памяти, посвященный 65-й годовщине Победы. На бронзовом памятнике вылиты святые образа Казанской Богородицы, Георгия Победоносца и Архангела Михаила. Под язычком колокола лежит камень со стихами украинского писателя и поэта Бориса Федоровича Белаша:

Здесь звоном скорбь озвучена негромко,
Души касаясь, в небеса плывёт.
Пройдут века, но в памяти потомков
О вас, солдатах, слава не умрет.

У Вечного огня величественно возвышался монумент «Твоим освободителям», посвященный воинам, боровшимся с гитлеровскими полчищами за освобождение Донбасса. Ниже расположена аллея с бюстами народных артистов, и среди них - бюст уроженца Донецкой области, Народного артиста СССР певца Иосифа Кобзона. А рядом - бюсты бойцов последних лет, наших современников. Моторола - Арсен Сергеевич Павлов, Воха - Владимир Артемович Жога, Гиви - Михаил Сергеевич Толстых… Наша команда возложила цветы у их памятников.

Приехали к самим могилам и почтили воинов пением Пасхального тропаря. Это была третья неделя по Пасхе, Жен Мироносиц. Под каждой гравюрой героя небольшим золотым шрифтом выведены памятные стихи. Прямым взглядом и живой улыбкой нас встречает Гиви, а над датой смерти военачальника выбиты на камне стихи:

И зацветет когда-то твой Донбасс!
Но не забудут взрослые и дети,
Ты жизнь отдал и многих спас из нас,
Кто долго будет жить на этом свете.

Госпиталь

Во второй день поездки агитбригада отправилась выступать в госпиталь. В самом зале был приглушенный свет, и подсветка, которую привез Аббат, весьма пригодилась. Пока поэты читали перед публикой стихи, мое внимание привлек воин с ногой в гипсе.

В госпитале. Елена Долгинцева и раненный боец Владимир.

- Как вас зовут и что с вами случилось? - поинтересовалась я.

- Владимир. Вот воевал на передке и перебило осколком ногу.

- Вы издалека приехали воевать?

- Я из Донецкой области, пошел воевать за свой дом. Ну, вот зацепило меня. Но врачи говорят, кость должна срастись - так что ходить буду.

- Мы привезли ладан, можно вам подарить?

- Спасибо большое! Если разрешат, то зажжем. Мы молимся. И вообще в бой без молитвы не идем.

- Вы зашиваете в нагрудные карманы иконки?

- Всё проще. Видите, у меня вот лента на руке, - Владимир начал ее разматывать, - тут написан 90-й псалом «Живый в помощи». Я вам ее дарю. - Раненный воин намотал на мое запястье черный лоскуток с желтыми буквами. - Мы ее носим вовнутрь буквами, чтобы не стереть молитву.

- Благодарю, Владимир, храни вас Бог!

Пожелали бойцам скорейшего выздоровления. К общей радости, один из солдат узнал среди артистов Эдуарда Бондаря, своего учителя игры на гитаре, исполнил перед публикой песню.

У нас с тобою на двоих одна лишь радость - жить!

На третий и последний концертный день наша команда отправилась в самую далекую часть. Зеленые палатки, одноэтажный дом, в котором и располагалась сцена. Звучали бардовские песни, гусли Марии Семеновой, баян Ирины Ковалевой, и стихи писательницы Татьяны Ческидовой, и в конце общая «Катюша».

Нашей гримеркой оказалась небольшая комнатка с выкрашенными в синий цвет стенами. В одном углу стояла пара двухъярусных кроватей. На них было раскинуто военное обмундирование: зеленые каски, бронещиты, куртки и фуражки.

- Угощайтесь, вот чай, печенье, хотите - сок, - щедро предложил нам командир.

- Большое спасибо! - Воспользовавшись случаем, я взяла с собой пятерку круглых печенюх. А задумала я это вот для чего… Зеленые тропинки прочесывали своими лапами разного вида и калибра псы. У самого крыльца крутилась заводная такса. Собачья приветливость выдавала юный возраст таксы. Эта маленькая длиннотелая коробочка была рада любым почесываниям и поглаживаниям брюшка. Вероятно, любимица всей части. И вот на мой посвист из длинных трав по-волчьи осторожно выходит помесь дворняги с хаски. Это большая собака с двумя бирюзовыми топазами всей своей массивностью внушала благонадежность и спокойную уверенность. Я начала подкармливать ее печенькой. И тут, как будто голубь на прикорм, подбежала третья черная дворняжка. Печенья всем хватило. А я увидела умилительную картину.

Солдат Андрюха, он сам так себя назвал, присев на правое колено, чесал спинку рыжей пушистой собаки, похожей своими лапами и мордочкой на лисицу. Та, прижав уши назад, ластилась к бойцу. Андрей сквозь прищуренные от радости глаза смеялся по-мальчишески задорным сипловатым голосом: «Почесать тебя? Почеса-а-а-ать! Какой ты! Никто и не погладит». Рыжая мордашка растянулась в собачьей улыбке, точно так же прищурив глаза от радости. Словно она внимала любому слову доброго солдата, разделяла с ним радость.

Вот таким мне и запомнится Донецк. Вот этим улыбчивым солдатом с проседью в висках и этой солнечной собакой с белесыми на морде пятнами. Казалось, солдат и пес прониклись чувством дружбы и оттого стали чуточку похожими друг на друга. О, нет-нет, Герасим нынче не тот пошел… В Донецке и Луганске он не будет больше молчать над безвинной «Му-Му».

И как много надо потерять, чтобы понять простую радость жизни? Радость единения человека с природой. Простую радость мирного неба над головой.

Елена Долгинцева, г. Москва - г. Самара.