Величие Великорецкого хода

Новые крупинки писателя Владимира Крупина.

Все наши Крестные ходы самые главные. Без них немыслима Православная жизнь.

Начиная от Крестных ходов вокруг храма в Пасхальную ночь, заканчивая многодневными.

А из них, несомненно, самый значительный, самый трудный - это Великорецкий Крестный ход в Вятской земле. О нем знают и на него приезжают со всего земного шара. Нынче были и из Австралии и Америки. И вся Россия представлена в этом многотрудном шестидневном шествии. Как шесть дней творения, которые созидали растительный и животный мир, и человека, так этот ход утверждает, укрепляет веру Православную у верующих и созидает ее у новоначальных.

Многие годы ходил я на Великую. Но многие и побольше меня ходили. Легендарная Маргаритушка прошла семьдесят раз. И многие мои знакомые еще ходят и ходят.

Я уже не хожу. Отходили мои ноженьки, отпел мой голосок. Но стараюсь всегда проводить крестоходцев, иду с ними первый этап, от Вятки до Макарьевской Троицкой церкви. Так и нынче. Прошел, простился со знакомыми, еще зашел на могилку родителей и вернулся. А крестоносцы двинулись дальше, свершать свой подвиг во славу Божию. Море людей. Нас, когда шли в 1992-м, было двести человек, а сейчас идут многие десятки тысяч трудников.

Всегда в дни Крестного хода я мысленно иду вместе с ним. Всё время выхожу на связь со знакомыми. Просыпаюсь часа в два-три ночи, знаю, что они, поспав часика два-три, просыпаются, молятся, выходят из домов, из палаток, ждут команды к началу движения. Фонарь, Крест, иконы, священники, певчие…

Господи, благослови, начинается 16-ти - или 18-ти часовое движение. Мысленно вижу все переходы, остановки, ночлеги. Читаемые на ходу и на остановках Акафисты Святителю Николаю. Советы опытных крестоносцев молодым, как не стереть ноги до кровавых мозолей, а если появились, как их лечить. Как устилать листочками крапивы или лопуха дно обуви, как стараться поменьше пить воды, чтобы не ослабеть, но и пить ее постоянно по глоточку, как на привале скорее лечь и вытянуть ноги, даже приподнять их, чтобы получше отдохнули.

Первый день - Бобино. Молитвы, ночлег. Учащиеся духовного училища несут хоругви. Три смены певчих непрерывно поющих. Первый переход короче следующих, чтобы новоучаствующие в Крестном ходе втянулись в него.

Писатель Владимир Крупин в Великорецком Крестном ходе.

Но нынешний Крестный ход, по общему признанию, был самый тяжелый из всех.

На второй день пути нынче хлынул дождь. Они всегда бывали. И град бывал. Помню, закрывали головы, приседали, крепко лупили нас градины размером с лесной орех, а то и больше, которыми потом утоляли жажду. Но град-то был и прошел. А нынче пошел и никак не оканчивался ливень, напоминающий потоп.

Именно ливень, не дождь, именно «разверзлись хляби небесные». Сверху лавина воды, на земле реки и ручьи. Грязь, глина, воды по колено. Не помогали ни зонты, ни накидки. Стена воды с неба заслоняла окрестности. В сапогах вода, промокли насквозь. Еще и похолодало. Люди падали от усталости. Вставали и шли. Сушиться было негде.

Нет, это не рассказать, не представить, это надо испытать, чтобы понять этот подвиг паломников. И как осудить тех, немногих, которые сходили с дистанции? Только представить: лес, поле, хлещет ливень. Но надо же всё равно найти в себе силы, чтобы сказать: слава Тебе, Господи, по грехам наказание приемлем.

Даже близость потопа мерещилась. Всё размокло: дорога была как река, поля как озера, с деревьев лилось. Не осталось на одежде ни единой сухой нитки, размокало всё, что было в карманах: документы, деньги, телефоны переставали работать. Были и сердечные приступы, и падения с переломами ног и рук, всё было. Чего не было? Ропота, сожаления, мыслей, что могли бы не пойти. Было единое устремление идти и идти к месту обретения иконы великого святого, покровителя России - Николая Чудотворца. А тяжесть пути отсекала ненужные мысли, разговоры, оставляя только молитвы.

Даже и те, кто по немощи и болезни сходили с дистанции, чувствовали себя виноватыми, что не дойдут в этот раз до Великорецкого, плакали и молились, чтобы дожить до следующего Крестного хода.

И ещё: в этот раз шло очень много мужчин, в основном, в полевой форме. Это был костяк Крестного хода. Даже и казаки и полицейские, всегда сопровождавшие крестоносцев, были в этот раз участниками Крестного хода, а не охранниками его.

Господь испытывал крестоходцев. Они шли и молились. За наших воинов, за родных и близких. И за тех даже, кто предаёт Россию. Помоги им, Господи, прозреть и покаяться.

Вы, специалисты по России, вы не знаете России. Идите на Великорецкий Крестный ход - вот Россия! Всмотритесь в лица идущих: сколько идет детей, сколько молодежи, сколько пожилых, кто они? Кто заставляет их мучиться, страдать, кто? Любовь к Богу и святым Его, молитвы за Отечество. И какие у них просветленные лица, показывающие чистоту душевных помышлений. Это Россия, это выполнение ее исторической миссии - сохранить присутствие Божие на Земле.

И почему говорят о загадочности России, русских? Какая загадочность, когда мы просто и безхитростно любим Господа, живем с Ним, всем своим врагам прощаем, но бьемся с врагами Христа. Теперешние события отчетливо показывают, что идет не просто война, а схватка света с тьмой, Христа с Велиаром. Запад потерял, лучше сказать, сам отошел от Христа, а теперь, смутно осознающий, что утратил самое главное, а мы в России Христа сохранили, и он ненавидит нас именно за это.

Верим, что после перенесенных страданий крестоносцы заработали право на то, что Господь услышит их. А главная молитва их была проста и безхитростна:

- Господи, спаси и сохрани любящую Тебя Россию Православную. Спаси и сохрани воинов, бьющихся с бесовщиной!

Как бы нам всем брать с них пример.

Застекленные балконы

На уличной стороне нашего дома балконов нет, они на внутренней, которая обращена во двор. И все они в последние годы, особенно начиная с 90-х, застеклены. Только наш балкон так и остался. Причина проста - денег не было. Когда все в ельцинское время кинулись бояться воров, то мы просто не успели застеклиться, а вскоре цены, подогреваемые страхом ограбления, взлетели. Тогда мы рассудили: во-первых, у нас воровать нечего, одни книги, а воры классику не читают, иначе бы не воровали, во-вторых, жена на балконе развела цветник. Получился садик такой, цветущий и благоухающий. «А если застеклить, то летом, в жару, солнце печет, цветы задохнутся».

А еще оказалось, что наш открытый балкон послужил спасению голубей. Как? Расскажу. Сейчас в Москве идет борьба за чистоту дворов и улиц. Она и раньше не прекращалась, но сейчас приняла устрашающие размеры. Своих дворников уже не стало хватать и поэтому стало много дворников из ближайшего зарубежья. Где раньше надрывался один дворник с метлой, там мели уже пятеро. Да не так просто: и до и после уборки они фотографировали участок, куда-то снимки пересылали. Убирали чисто. Прежние ящики-контейнеры, в которые сваливали пищевые и бытовые отходы, регулярно вывозили. И где стало питаться птицам, нашим любимым голубочкам? Жалко же их. Мы крошили остатки хлеба, а если он успевал засохнуть, размачивали его. И сыпали сверху на асфальт под окнами. Вначале мы думали: нас заругают, но сами дворники сказали, что голуби всё чистёхонько склевывают.

Голуби быстро поняли, откуда на них сыплется такая благодать, и с утра прилетали на перила нашего балкона. У застекленных балконов перил не было. Нас голуби вскоре нисколько не боялись, прямо с рук клевали. И никаких следов не оставляли. И странные нам были слова соседей, что голуби - переносчики заразы. «Они, - отвечали мы, - переносчики благодати. Ведь эта птица - символ Святого Духа!»

Прокормить их, прямо скажем, было немного накладно. От кого им было ждать милости, только от нас. От остальных балконов ничего, кроме отражения в стеклах, птицам не доставалось.

Я вспомнил рассказ мамы о голубях на чердаке районной гостиницы, где мама работала дежурной. Гостиница маленькая, двухэтажная. И вот на ее чердаке поселились голуби. И кому-то из проживающих командировочных начальников не понравилось их воркование: спать ему мешают. Туда-сюда, приказали чердачное окно закрыть. Выгнали голубей, вставили оконную раму. Голуби встревожились, кричали, летали. «Жалко их было, - говорила мама. - Зима же скоро. Кому они мешали? Не вороны же. Воркуют прямо как убаюкивают. И на второй день после выселения опять с вечера кричали. А потом чего-то замолчали. Утром выхожу на улицу, гляжу на чердачное окно - разбито. Что такое? Неужели кто камнем кинул? Полезла изнутри на чердак - тут они, голубчики. Меня-то знают, кормила же, не испугались, курлычут, вроде как благодарят. К окну подошла, а под ним, не поверишь, голубь мертвый лежит. Тот, который на стекло кинулся. И стекло разбил, и сам разбился. Зато другие голуби в тепле воркуют».

Поглядел я на застекленные лоджии московских квартир, подумал было: а что, если бы голуби кинулись на них, да их протаранили. Но и тут же подумал: нет, не пробить птицам эти стекла - не прежние. Эти стекла, как сказал мне с гордостью сосед сверху, не так себе, не простые - армированные.

Владимир Крупин.