Избавительница от бед

В воинские части самарского гарнизона была принесена чудотворная ташлинская икона.

«И откуду мне сие, да прииде Мати Господа моего ко мне». Слова эти Евангельские вновь тихим восторгом омыли сердце, когда утром 23 августа стояла в ташлинском Свято-Троицком храме, и протоиерей Дионисий Толстов и иерей Михаил Советкин вынесли из алтаря чудотворную икону Божией Матери «Избавительница от бед». Под пение монахинь пронесли ее над склонившимися до земли прихожанами. И величила душа Пресвятую Богородицу, откликнувшуюся на горячее желание многих русских воинов получить в это трудное время благодатную помощь и утешение. Военное командование обратилось к Митрополиту Самарскому и Новокуйбышевскому Сергию с прошением о принесении в воинские части самарского гарнизона прославленной многими, им же несть числа, чудесами явленной в Ташле иконы «Избавительница от бед». Это великая духовная ценность не только самарской Епархии и Митрополии, но и всероссийская святыня, и святыня всего Православного мира. И благословение Владыки было дано, и окормляющие войсковые соединения самарские священники, пригласив с собой двух сотрудников Православной газеты «Благовест», рано утром отправились в Ташлинский Свято-Троицкий монастырь за святой иконой.

Наши деды - славные победы

Протоиерей Дионисий Толстов.

В долгой дороге до Ташлы было время и побеседовать с батюшками.

- Дел для священника в армии очень много, - сказал отец Дионисий. - Даже не все удается охватить. К сожалению, не со всеми солдатами удается пообщаться, не всех собрать на тот же молебен. Совершенно безразличных к вере немного - и среди офицеров, и среди солдат. Воины приходят на молебны, молятся, прикладываются к иконам, к святыням. Среди солдат не так уж мало воцерковленных. В армии служат и алтарники в прошлом, звонари, семинаристы. У офицеров к Церкви уважительное отношение, причем независимо от вероисповедания военнослужащих.

Церковь способна являть такие идеалы, ради которых человек готов пожертвовать жизнью. Именно Православная Церковь внушала русским солдатам эти идеалы: доблесть, честь, отвагу, достоинство. Воспитывала на этих идеалах. В русской Императорской армии была дивизия сибирских стрелков - Четвертая дивизия, в которой служили сибирские крестьяне. Эта дивизия отличалась манерой воевать. Они с пением молитв шли в полный рост, с винтовкой наперевес, на пулеметы и орудия врага. А почему не ложились? Инстинкт самосохранения должен же был подсказать, что в сражениях надо иной раз и наземь лечь. Но они шли в атаку с иконами на груди. Как на Крестный ход! У каждого на ленточке висела икона - благословение родительское из дома. Отец-мать перекрестят, дадут поцеловать икону и говорят: «Иди, сынок, воюй, защищай Царя!» - и сын шел. Ты же не ляжешь на икону, в грязь, в пыль. Поэтому шли под пули во весь рост. Враг от такого зрелища разбегался…

И вот там, на Западе, это знают. Там этому удивляются. Там этого боятся. Вот поэтому так и страшна им Русская Православная Церковь. Поэтому хотят внушить ложь всякую. И это стратегия Запада - насаждать сектантство, всяческие измышления, уводящие от Православия. Ведь если человека от Христа уведешь, тогда делай с ним все что угодно.

Затронутую тему продолжил отец Михаил:

- В наши дни военное духовенство воспринимается как новое явление, а в Царской России военное духовенство существовало двести лет. Отсчет идет с 1716 года, когда Петр I утвердил Воинский устав. Началось с морского духовенства - предписывалось иметь монахов на кораблях. Затем уже были выделены полковые священники, которые окормляли и сухопутные войска. Сейчас во всех наших Вооруженных силах не больше двухсот священников, окормляющих воинские части. Это, конечно, не капля в море, но все же явно недостаточно. Как-то во время учений мы приехали в воинскую часть, я иду в облачении и идет мама с ребенком. Ребенку уж лет двенадцать, не маленький. Он остановился, смотрит на меня и маму толкает: «А это кто такой?»

Другой случай. Сидит солдат, русский парень. Увидел, что я окропляю святой водой, - и бежать. «Ты куда?» - говорю…

Отец Дионисий:

- У меня такой же случай был, на Преображение Господне. Угощаю солдат освященными яблоками, а один тоже бросился бежать. Издалека кричит, что он язычник.

Отец Михаил:

- Сейчас идет специальная операция, и уже у нас есть потери. И ты их знал, этих людей, до их гибели, видел в воинском строю. Но вот - пришла горькая весть, и родственники просят отпеть, «как полагается». А он - не был крещен! Спрашиваешь: а почему не был?..

Но как бы ни было, есть отдача от нашей работы, ощущается Божия помощь.

…Служил я молебен в двухэтажном доме и сквозь разбитое окно на втором этаже смотрел на поселковый храм. Вдруг буквально метрах в ста от нас начались «приходы» от «Града». Били по нам, а все снаряды пролетели мимо. Рядом - да, но ни одного попадания. Тоже ночью и спать хочется, и не уснешь под грохот. Молишься… Утром встаешь - в двадцати метрах от нас воронка. Ну не попали же.

Один наш разведчик - я окрестил его самого и его сына, - и вот он рассказывал. Пошли на зачистку, и в двух метрах взорвалась мина! Но - ни одного попадания. Ни контузии, ни осколочных ранений. Он твердо уверен, что это милость Божия, что Бог спас его и его товарищей. И таких чудес много.

За нами честь и отвага

Преодолев тягостную автомобильную пробку, въезжаем в Тольятти. И вот уже замелькали необычные уличные баннеры - не с торговой рекламой, а с одухотворенными лицами наших бойцов, с краткими и емкими фразами. «Мы там, где не ждут. За нами честь и отвага», - успеваю прочесть на одном баннере. Эх, а нас-то как раз ждут! Пока выкарабкивались из пробки, батюшки испереживались: там солдаты уже выстроились на плацу, под палящим солнцем ждут икону. Ну - приехали в армейскую часть.

Батюшки вносят икону в воинский храм, и следом, осеняя себя крестным знамением, входят бойцы. Отец Михаил рассказал о том, что за икона принесена в эту воинскую часть. О том, как в 1917 году близ села Ташла была обретена чудотворная икона Божией Матери «Избавительница от бед», и от этого святого образа и забившего на месте ее явления источника поныне происходит множество исцелений, чудес.

- Сейчас помолимся, попросим благословения у Бога и заступничества у Божией Матери. Ведь как в тропаре поется: «Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго…» Я военной тайны не открою, - в одном месте взяли укрепрайон, по рации передают: ПТУРов нет, а против нас два танка и до пятидесяти пехотинцев в контратаку пошли. Что делать? Встаем на молебен, и тут же соседняя бригада подъехала, подошел наш танк, нашли ПТУРы. Оба вражеских танка наши бойцы сожгли, пехоту отогнали, у нас «двухсотых» не было. Всё это - о силе молитвы. Вы должны понимать, что в любой ситуации: обстрел, штурм, - «Господи, помилуй!» - Господь сохранит, Господь не оставит, Божия Матерь заступится за нас. И всегда так было, русское воинство обращалось к Богу и к Божией Матери за помощью. Это не слабость, это как раз сила - мы служим Богу и Отечеству, и с нами Бог.

Протоиерей Дионисий Толстов взял слово после молебна:

- Благодарю вас за тяжелую, опасную службу, которую вы несете. Самый трудный хлеб - солдатский хлеб. Самая горькая чаша - солдатская чаша. Самый тяжелый путь - солдатский путь. Но самая великая слава - солдатская слава. Именами героев называют улицы и города, корабли. В Евангелии сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). За други своя. Высочайшее проявление главной заповеди Божией любви - это как раз воинский долг. Менялись времена, менялись эпохи. Но наша армия всегда служит одной цели, самым высоким идеалам, и героев в наше время ничуть не меньше, чем в прошлые эпохи. На удивление нашим врагам это так. И сегодня мы видим тому множество примеров. Очень много героев, тех, кто безстрашно идет в огонь. На нашей стороне правда, на нашей стороне Бог. И мы победим.

Иерей Михаил Советкин с чудотворной иконой «Избавительница от бед».

Но только мы должны быть с Богом. А что от нас хочет Бог? Он от нас хочет праведности, хочет нашей благочестивой жизни. Он хочет, чтобы мы были святы. «Будьте святы, ибо Я свят», - так Господь говорит в Библии, обращаясь и к нам с вами. Вот какое прекрасное дело нам предстоит! Нельзя блудить, спиваться, материться, всякий грех Богу противен. Надо жить так, как жили наши предки - праведной жизнью. Тогда будет всё хорошо. Тогда будет мир, будет счастье, будет семья, будет благополучие.

- Давно у нас не было так душевно, - сказал замполит (не стану называть его имени, ведь служба у него ратная и мало ли что…). - Все постояли, помолились. Такой прилив сил после молебна!

Спрашиваю: а кто-то из стоявших на молебне принимал участие в спецоперации?

- Конечно! Некоторые в отпуске после ранений. Двое наших бойцов удостоены звания Герой России. Посмертно… Их бюсты мы установим на нашей аллее героев.

Прошу подполковника рассказать хотя бы коротко о бойцах, удостоенных звания Героев.

- Гвардии сержант Андрей Соколовский родом из Казахстана. Окончил сельскохозяйственный техникум, отслужил срочную службу в армии. Демобилизовался в октябре 2012 года, а в апреле 2014-го поступил на военную службу по контракту. Награжден медалями «За боевые отличия», «За ратную доблесть», «Участнику военной операции в Сирии». 29 мая этого года гвардии сержант Андрей Соколовский, верный присяге, выполнял боевое задание и героически погиб в населенном пункте Яровая под Донецком. Представлен к государственной награде посмертно.

Гвардии рядовой Александр Иванович Старчков - он из чувашского города Алатырь. По призыву служил во Пскове, был там разведчиком-пулеметчиком. А к нам пришел уже после армии - на контракт. С первых дней спецоперации он с нами - водителем. Тут стало не хватать разведчиков, ребята убывали по ранениям. Вопрос задают: кто может пулеметчиком работать? Саша говорит: «Я могу! Командир, я в группу пойду». И уже в апреле он пошел в разведку. На три выхода сходил с пулеметом, все нормально, отлично работал. И вот 30 апреля они выдвигались к одному населенному пункту, провели разведку маршрута: мин нет, всё спокойно - могут наступать пехота и танки. Разведчики передали эту информацию и в трех километрах от населенного пункта решили немного передохнуть. А противник их засек - может быть, с квадракоптера. Ребята повоевавшие, многие контуженные, уже внимание рассеянное, усталость сильная. А Сашка - он бодрый, свежий. И он заметил, что к ним ползут солдаты противника, пытаясь окружить их - то ли захватить в плен, то ли уничтожить. Наших пятнадцать бойцов, а тех человек пятьдесят. Уже метров пять буквально осталось, и тут он увидел врагов. Первым увидел, первым дослал патрон и начал из пулемета по ним работать. Четыре короба патронов из своего пулемета отработал, человек двадцать поразил. Потом - рядом погиб наш сержант, Александр взял его автомат и магазины от боекомплекта и продолжил стрелять, прикрывая отход своих товарищей. И уже оставались какие-то секунды, чтобы ему в окоп запрыгнуть, но уже в прыжке он три пули поймал. Две в грудь, одну в плечо. И погиб. Но если бы не он, все бы пятнадцать человек полегли. Двенадцать человек он спас, трое погибли в том бою, а противник потерял больше двадцати.

Так вот наш Сашка бился…

Я ездил на его родину, в Чувашию, когда Глава республики вручал его родным Звезду Героя. Рассказал и о его подвиге…

За чашкой чая все мы, приехавшие с Иконой, беседуем с замполитом.

- Я в этом месте уже давно. В Ташле с женой повенчался. Мне очень нравился батюшка старенький…

- Протоиерей Николай Винокуров, - уточнил отец Михаил. - Он в двадцатом, в сентябре умер, я в это время в Сирии был, не смог с ним проститься…

- Да, отец Николай. Он ведет службу - тихонько так, и никто не разговаривает, никакого шума. Даже слышно, как полы скрипнут, когда кто-то проходит. Так все внимали молитве. И у иконы этой, конечно, я бывал.

Сам я из Западной Белоруссии приехал сюда. Отучился в военном училище, служил в стройбате - в городе Бологое, во Владимире. Видел древние Золотые ворота. В Успенский собор солдат-дагестанцев привел, там красота такая! Батюшка вышел, руку протягивает, с ними поздороваться. А они оторопели. «Вы, - говорю, - чего испугались!» - «Ой, здесь всё такое... так красиво здесь!»

Ну а теперь уже давно здесь служу.

Вспомнили «о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах». Подполковник рассказал:

- У нас с ребятами первое направление было на Чернигов. В Городне видели плакаты «Для вас дорога в ад» и подобные. И в селе Льгов (есть еще город Льгов - в Курской области, а это украинское село - авт.) в дом зашли - что меня удивило, такие же иконы, как у нас в детстве в Белоруссии были. Чувствуется: один народ. Те же славянские корни. С мужиками разговаривал - все нормально, спокойно. Женщина выскочила, давай проклинать всех. Муж на нее прикрикнул, успокоил. Иди, говорит, к детям. А меня спрашивает: «Так что нам, огороды можно сажать?» - «Да конечно, сажайте!» В том селе пятьсот человек жителей, семьдесят детей. Ну мы все сладости, конфеты, какие у нас были, всё детям отдавали.

…Диброва, Ямполь, Красный Лиман… - для меня да и для многих из вас это просто точки на карте. А для них, прошедших эти места с боями, это память о жестоких битвах, о угрозе окружения - и прорыве с боями к своим. Армейскому соединению, в котором мы сейчас находимся, хотели даже присвоить почетное наименование Краснолиманское. Но это осталось лишь намерением. Может быть, лишь - пока?

Оказалось, у замполита и у наших батюшек есть даже общие знакомые.

- Борода - живой? - спросил отец Михаил.

- Живой, слава Богу. Двадцать дней в отпуске побыл и обратно отправился, - ответил замполит. - Нашим тяжело пришлось под Ямполем. Особенно молодым, которые недавно пришли на контракт. За два дня так вымотались, ходить не могли. Монгол, Бешеный…

- Они встречались мне в Лисичанске, - это уже отец Дионисий.

- Монгол опять полетел туда. Его все родители наших бойцов знают. Когда он с ними воюет, мы, говорят, не боимся за своих сыновей. Он командир, офицер.

- А, это, значит, другой Монгол - тот, с которым я встречался, сержант.

- Ребята сражаются без страха и упрека. Один парнишка три ранения получил. После первого восстановился - вернулся в часть. После второго, после третьего - подлечился и опять к своим. За «ленточку».

- А у нас в бригаде командиру роты в глаз осколок попал - он тоже остался, - рассказал о мужественном офицере отец Михаил. - Первым вошел со своей ротой в Волчеяровку, в Лисичанск… Правда, Героя ему не дали. А ведь обещали, кто первым войдет… Только ведь идут они в бой не ради наград. Хотя и радует такое признание заслуг.

Даруй, Господи, здравие!

В этот день чудотворную икону привезли в военный госпиталь в Самаре.

В госпитале заканчивался тихий час. Не так много солдат вышли на молебен. Их и в госпитале, слава Богу, не очень много, только ведь и не все могут отстоять достаточно все-таки долгий молебен с акафистом. Но после молебна батюшки прошли с иконой по палатам. Заходили и громко спрашивали:

- Православные есть?

- Так точно! - по-военному четко звучало почти всегда. И раненые прикладывались к чудотворной иконе Божией Матери, и тоже были помазаны елеем, и получили в дар маленькие иконочки - копии ташлинской «Избавительницы от бед».

А один из них, Максим, прихрамывая на раненную ногу, подошел к своей тумбочке, поставил иконочку к другой иконе и молитвослову: «Здесь у меня устроен молитвенный уголок». Даже темноватые лицами бородачи тоже поднимались на кроватях и с благоговением тянулись к иконе…

- А нам… можно? - с надеждой спросила то ли врач, то ли медсестра.

- Конечно, можно. Нужно!

И женщины в медицинских костюмах тоже заспешили в очередь: приложиться к Избавительнице от бед!

Из госпиталя приехали в расположение части, окормляемой протоиереем Дионисием Толстовым. Воины встали ровными рядами, вслушиваются в слова батюшек.

С каким волнением говорил отец Дионисий:

- В нашей воинской части сегодня большое событие - прибытие чудотворной иконы Божией Матери, которая именуется «Избавительница от бед»! Этот образ являет множество чудес и помощи Божиим людям в различных скорбях, болезнях и нуждах. Сегодня по просьбе командования и по благословению Митрополита Самарского и Новокуйбышевского Сергия эту икону привезли в вашу воинскую часть. Вот сейчас мы помолимся, чтобы Божия Матерь даровала нам здравие, даровала силу на преодоление трудностей и скорбей. Тем более сейчас, в непростое нынешнее время. Когда идет спецоперация на Украине и когда Божия помощь требуется, как никогда.

Вижу издали, как шевелятся губы подпевающих во время акафиста некоторых воинов. «Наши ребята!» Стою у иконы - мне доверили протирать ее салфеткой, и радуюсь, глядя на то, как благоговейно касаются стекла губами, а затем челом бойцы. И опять - наши! С какой благодарностью принимают маленькие иконочки, подходят под помазание елеем. Наши, православные!..

А за многие километры отсюда нас ждут еще в одном госпитале. Едем туда - отчаянно опаздывая… В госпитале закончился рабочий день, и остались только дежурные медики. Но все, кто были, кто могли - пришли на молебен. И назавтра медики пообещали прийти на молебен, когда утром вновь привезут чудотворную икону. Стояли и молились вместе, врачи, медсестры и раненые.

- Наш командир медроты… - знаете же его, - говорит: «Хочу, чтобы у меня было меньше работы». Вот и вам дай Бог, чтобы было меньше работы. Помощи Божией! - пожелал медработникам отец Михаил.

Праздник на душе

На пути в Самару задаю еще вопрос:

- Как вы, батюшки, довольны сегодняшней поездкой?

- Я - да, - ответил отец Дионисий. - Моя часть в грязь лицом не ударила. Офицеры провели хорошую организаторскую работу, и видно было, что бойцы молились. Вот ведь какой парадокс: в Самаре, городе-миллионнике, семьдесят церквей, чуть не на каждой транспортной остановке храм, но для некоторых до сих пор Православие, вера… - это такое открытие. Вот у человека детство, школьные годы, юность прошла - годы! Его призвали в ряды Вооруженных сил - тут он вдруг встречает священника, и это для него такая невидаль! Бывает, воин смотрит такими широкими глазами. И понимает, что ты ему говоришь такое, чего он никогда не слышал. Некоторые как будто воздух хватают, когда тебя слышат. С жаждой слушают. Для меня это минуты счастья, когда твои слова для солдата, как воздух. После этого я из военной части не иду, а лечу на крыльях.

И сейчас мы такую икону везем, святыню такую! Столько мы все благодати почерпнули от нее, столько сил! И сколько сегодня впервые в жизни с такой благодатью столкнулись! Вот там - внутренне, в сердце, - сколько! Поэтому такой праздник на душе, такое торжество!

- Поставленные задачи выполнили, - скупо проронил отец Михаил. И тут же не удержался на «официальной» волне: - Столько людей сегодня приложились к этой иконе. И как нас принимали - какие у воинов были глаза! Третьим, по-моему, прикладывался к иконе чернявенький парень в госпитале нашей воинской части. Сколько у него было благоговения, - я, грешник, не такой. Скольких людей сегодня коснулась благодать - мы же не знаем. Большое дело сделано. Благословение Митрополита Сергия и свой долг мы выполнили, помолились у святыни. И уже всё на милость Божию. Как в Евангелии мы же читали: «По вере вашей да будет вам».

…То и дело звонки: нас заждались в Софийском соборе, опаздываем на целый час! Хотя ни одной минуты не потеряли впустую. Но… сколько времени простояли в пробках! Опаздываем, да… Без искушений ни одно доброе дело не обходится.

А люди стоят у белокаменной стены, ждут. Нам из машины не слышно - да наверное же молятся. Как же иначе…

И вот - усталые наши батюшки внесли икону в собор, и огромное пространство в нем мгновенно наполнилось народом. И принявший молитвенную эстафету клирик собора иерей Димитрий Климов начал молебен - уже пятый за сегодня у чудотворной Избавительницы от бед.

А на следующий день после Божественной литургии в Софийском соборе икона вновь отправилась с батюшками Дионисием и Михаилом в путь. Уже без православных журналистов. Но мы оставались на связи, и отец Михаил сообщил, что 24 августа они проехали с иконой девятьсот километров! Многие воины приложились к иконе. Народ со слезами молился. «Такое благоговение нечасто увидишь», - написал мне отец Михаил Советкин.

Избави от бед рабы Твоя, Богородице!

Ольга Ларькина.
Фото Евгения Ситникова и автора.