‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Купола над Волгой

Главным делом жизни для Заслуженного строителя России Виталия Алексеевича Симонова стало восстановление храма в старинном самарском селе Екатериновке.

Главным делом жизни для Заслуженного строителя России Виталия Алексеевича Симонова стало восстановление храма в старинном самарском селе Екатериновке.

…Алексей Агафонович Симонов не успел достроить дом. Бывший гвардейский царский офицер, военный доктор — он, вернувшись с последней своей войны, Великой Отечественной, и прожил только три года. И вот десятилетний Виталик, седьмой из восьмерых детей Симоновых, затесывает колышек топором, старается что-то подремонтировать в отцовском доме. В доме гостила монахиня, с которой мама Виталика познакомилась в юности, когда два года жила в Костычевском монастыре. Раз в год летом матушка — высокая, величественная женщина в клобуке — приезжала к Марфе Сергеевне на денек-другой. В этот свой приезд она остановилась рядом с Виталием, спросила:

— Кем хочешь стать, сынок?

— Конечно, летчиком!

Другой судьбы для себя он и не мыслил. Мальчик грезил самолетами, настольной книгой была «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого.

Но матушка сказала:

— Нет, сынок, будь строителем.

Что для него, пионера, могли значить слова пожилой монахини? Но оказалось, что они определили дальнейший путь Виталия Алексеевича Симонова. Он пройдет ступени от мастера на строительстве Жигулевской ГЭС до генерального директора крупнейшего строительного предприятия Поволжья — ордена Красного Знамени строительно-монтажного треста № 11, станет Заслуженным строителем России и Почетным гражданином Самары.

— Жигулевская ГЭС, где я проходил преддипломную практику в техникуме, — это была грандиознейшая стройка! — вспоминает Виталий Алексеевич. — Я видел первый пропуск паводка через бетонную водосливную плотину 26 апреля 1956 года. Это было потрясающее зрелище! Один американский миллионер уверял, что отдал бы миллион долларов лишь бы только посмотреть воочию на эту строящуюся ГЭС. Но Куйбышев был тогда закрытым городом, и строил ГЭС в том числе спецконтингент — попросту говоря, заключенные. Поэтому доступ туда был закрыт.

Окончил я гидротехнический техникум с отличием — и получил право поступить без экзаменов в любой вуз. И я загорелся: сбудется моя мечта! — поехал с друзьями поступать в авиационное высшее военно-техническое училище штурманов в Челябинске. Но меня забраковали по зрению — ну, на счастье. Видимо, Бог вел меня так к Храму. И я пошел в строительный институт, окончил и его с красным дипломом.

В студенческие годы я занялся переделкой и достройкой отцовского дома. Мать приходит с рынка, а я, пока она ходила, взял и раскрыл крышу: новый мой пристрой не стыковался с отцовским. Мама и заплакала. Я говорю: да не плачь, я к утру все закончу! Всю ночь работал. И к утру крыша была готова. И эти практические навыки работы топором, зубилом, стамеской, пилой… — они мне дали колоссальный багаж в дальнейшем, я всегда мог дать технически правильный совет — и показать, как это делается. Все умел делать своими руками.

И еще очень важное умение — брать ответственность на себя. Много раз в жизни мне приходилось принимать неординарные решения. Так было, когда строил Самарскую областную клиническую больницу. Чтобы сдать громадный больничный комплекс без недоделок, я предложил строить его отдельными корпусами — и каждый, как только будет готов, сразу вводить в действие. Первым главным врачом был Владимир Диамидович Середавин (Царство ему Небесное!), умнейший человек. Он согласился с моим предложением, и благодаря этому все удалось сделать как нельзя лучше. А областная клиническая больница теперь носит имя Середавина.

На далекой Кубе

В 1979-1980 годах я с женой Ольгой Сергеевной оказался на Кубе, в командировке от нашего треста. Двенадцать специалистов из разных городов Советского Союза строили в Сантъяго-де-Куба текстильный комбинат — он и сегодня крупнейший в Латинской Америке.

На курсах по изучению испанского языка милая шоколадная мулатка, которая не знала ни одного слова по-русски, за полгода научила нас бегло говорить по-испански. Меня даже наш эконом-советник Сергей Александрович Егоров охотно брал на встречи с кубинскими товарищами, потому что я грамотно переводил технические вещи, а его штатный переводчик-гуманитарий путал, скажем, бульдозер с землеройкой — насекомым…

Четыре месяца мы живем на Кубе, купаться нас возят на Карибское море, очень соленое. Жара под 50 градусов круглый год. Спрашиваю, где можно помыться в бане. А нигде! Испанские, а потом и американские колонизаторы считали кубинский народ «фанго», по-испански — грязь. И, значит, бани им ни к чему. Я посоветовался с Егоровым и решил в свободные часы после работы строить баню. Был я заместителем руководителя группы и единственным каменщиком. Были электрики, сантехники, другие специалисты, а каменщиком мог работать только я. Мои товарищи мешали бетон, а я делал кладку. И мы за полгода построили первую на Кубе русскую баню! Сделали бассейн, чтобы из парилки прыгать прямо в холодную воду.

Как-то в субботу позвал я одного кубинца в уже натопленную баню. «А сколько там градусов?» — «130…» — «О, я умру!..» — «Ну нет, — говорю. — Я же не умираю, и ты не умрешь». Ему было лет сорок, но уже все суставы болели. И вот он напарился, все поры открылись, соли вышли… В понедельник смотрю — летит по откосу в гору, как лань! Тут уж у нас стали очереди из кубинцев, желающих попариться в русской бане. Говорят, даже Фидель Кастро в 1983 году купался в нашей бане, когда приезжал на открытие текстильного комбината.

Но само это открытие было под угрозой срыва. Когда я освоил испанский язык, внимательно посмотрел предложенный, согласованный и оплаченный огромными деньгами проект строительства комбината, то понял, что по этому проекту построить его в срок нереально! И я предложил иную технологию, с применением башенного крана вместо установщика. И работа пошла немыслимыми темпами, первую пусковую линию сдали меньше чем за год, к 30-й годовщине штурма казарм Монкада. Недавно я прочитал, что этот комбинат уже выдал 600 миллионов квадратных метров тканей — и для Кубы, и на экспорт.

А ведь в нашей группе некоторые приняли мое предложение в штыки. Зачем это надо, когда есть готовый проект… Но я провел технический совет с кубинскими инженерами, и они проголосовали «за». На следующий день прилетел заместитель председателя Государственного совета Кубы Хуан Альмейда Боске и поблагодарил меня за такое важное предложение. Мои друзья рассказывали: после того, как мы уже покинули Кубу, фотографию, где мы вместе с Хуаном Альмейда Боске, увеличили размером 2 метра на полтора и назвали ее «Виталио — отец конвейерной линии».

И еще — после нас во всех кубинских городах стали строить русские бани.

Прелюдия к Храму

Вернувшись в Россию, я поработал на БАМе, строил станцию Этеркан. В 1980-е годы мы строили совершенно уникальные объекты в Самаре — тогда Куйбышеве — и области. Построили Дом правительства — гигантский комплекс с самим зданием и площадью Славы, филармонию, мемориальный комплекс, который был задуман как Ленинский мемориал. Но получилась судьба этого комплекса другая, теперь это музей имени Алабина. Такие объекты, как госпиталь ветеранов войн, кардиологический центр, станция переливания крови и так далее, и так далее. Мы построили птицефабрики Кротовскую, Безенчукскую, комбикормовый завод в Августовке Большечерниговского района. Через мои руки прошло более шестидесяти детсадов и 27 школ, почти все институты в Самаре; техникумы, жилые панельные дома по улице Победы...

Но всё это было прелюдией к Храму.

Восстановить храм

Первое, что я увидел в Екатериновке, где мы купили домик, это были величественные руины храма. Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, личность уникальная в истории России, в 1806 году начал строить храм, поражающий воображение даже современников, но сам умер в 1807-м. Завершила масштабное строительство дочь, Анна Алексеевна Орлова-Чесменская, она посвятила свою жизнь храмостроительству и воздвигла в своих поместьях 18 храмов: в Винновке, Екатериновке, Кануевке, Владимировке…

В 1937 году Свято-Троицкий храм в Екатериновке закрыли, последнего священника Павла Петровича Петропавловского через год расстреляли. Председатель сельсовета Степан Иванович Горелов сам полез на крышу и сбросил крест с главного купола храма. Через месяц его сын 15-ти лет нечаянно застрелил младшую сестру и, испугавшись сделанного, застрелился сам. Жена Степана Ивановича сошла с ума. Степан плакал: один крест сбросил, два поставил… Страшная кара настигла и мужичка из райцентра, командовавшего сбросом большого колокола. Пятитонная громадина рухнула наземь и, покатившись на толпу зевак, убила именно этого мужичка.

В Российской Империи было 79 тысяч Православных храмов, а в 1991 году — всего семь с половиной тысяч действующих. То есть 71 тысячу храмов безбожники снесли или закрыли. В том числе и екатериновский трехпрестольный храм во имя Святой Живоначальной Троицы был в значительной степени разрушен. Больно было смотреть на порушенный храм. Да и село было бедное, с домишками-развалюхами.

Возрожденный храм Святой Троицы в Екатериновке.

Мы решили восстановить храм. Мы — это я и моя семья, жена Ольга Сергеевна и дочь Анна. 30 декабря 1992 года мы на турбазе стройтреста коллективом встречали новый год. Ольга Сергеевна предложила восстановить храм, но эта идея многим показалась безумной. Еще недавно жили мы во времена махрового атеизма, все наши руководители были коммунистами. Но это предложение осталось зафиксировано на видеокамеру как документ эпохи. А летом 1993 года я предложил провести наш профессиональный праздник, День строителя, в Екатериновке. 8 августа едем на речном трамвайчике, с детьми и внуками, люди предвкушают, как обычно, шашлыки и купание в Волге. А на пристани нас встретило местное население. Специально приехавшие писатель Алексей Солоницын и Народный артист СССР Николай Михеев выступили на митинге, поддержали нашу инициативу. Солоницын напомнил слова апостола Иакова: «Вера без дел мертва есть». И мы взялись за это благородное дело.

У местных бабушек нашлась очень нечеткая фотография храма, сделанная за год до его закрытия. По ней определили высоту колокольни и ярусов, другие размеры. Еще фотография — свадьба в 1914-м году в Екатериновке. Эти старые фотографии очень помогли нам воссоздать храм в первозданном виде. Все, что было у нас передового, мы внесли в восстановление храма. Привлекли художников, керамистов.

И ожило село

Наша дочь Анна выступила заказчиком. Она тоже инженер-строитель и финансист. Организовала фирму, от этой фирмы и подала заявку. В ту пору на строительство храма не было ни рубля денег и давать их нам никто не собирался. Средства мы стали собирать сами. Вносили вклады мои товарищи, например, один начальник строительного управления, хотя и был мусульманином, сразу пожертвовал 10 миллионов. Главе администрации Безенчукского района Сергею Александровичу Лапшову я еще в самом начале предложил помочь финансами, так он долго смеялся: как это можно — восстановить храм из таких руин! Ну а когда увидел, что мы всерьез взялись за дело, тут и он пришел на помощь. Директор киркомбината Алексей Иванович Горелов пожертвовал 100 тысяч очень ценного красного обожженного кирпича. И он потом стал очень успешным бизнесменом, сейчас у него кирпичные заводы практически по всему миру. Стальмонтаж — безплатно гнули конструкции стропил, опорного кольца, только металл мы им оплачивали. Ростислав Эрастович Хугаев, православный осетин, заказал в Осетии, оплатил и привез десять колоколов от 10 килограммов до пяти тонн.

Работы не останавливались ни на день, ни на ночь. Работали продленным днем, захватывали субботы. Платили мы рабочим даже несколько больше, чем в городе на объектах. А поскольку работы в селе не было, то люди с радостью трудились, вкладывали свое умение. И село ожило.

Сделали площадь перед храмом, два парка, и в них поднялись великолепные серебристые ели. Екатериновка преобразилась до неузнаваемости, появились дома-дворцы. Радуюсь этому как строитель. Люди стали вкладывать свое кровное для потомков. Мы проложили дорогу к пристани, чтобы там приставали корабли и люди могли пройти по этой дороге к храму, помолиться и дотронуться до кирпичей времен Екатерины Великой. Я специально оставил фрагмент незаштукатуренный на колокольне.

Из Мордовии, из Макарьева монастыря по моему поручению привезли фотографию Поклонного креста. А у нас работал необыкновенный специалист по гипсопротяжным конструкциям Феликс Мкртчян. Золотые руки этого мастера сделали непередаваемо прекрасный интерьер филармонии, и она стала одной из лучших в Европе. Феликс мастерски исправил гипсопротяжными конструкциями некачественную кирпичную кладку сводов в храме, сделал и отливку Поклонного креста в одном из парков Екатериновки. А десятитонную гранитную глыбу для постамента к нему мне дал Рудольф Валентинович Степанов, начальник домостроительного комбината.

Зимой 1993-го рабочие наши жили в бытовках, стали простывать. Я лихорадочно ищу выход. Что делать? А на территории храма, в нескольких метрах от здания, стоит большой дом. Его когда-то построили для учительницы Евгении Ивановны и ее десяти детей. При Хрущеве она спасла купол храм, когда его хотели взорвать. Купол покатился бы прямо на ее дом и разрушил бы его, и дети могли пострадать. Она сказала: «Не дам взрывать! Или я лягу в центре храма и взрывайте вместе со мной!» Отстояла. А тут уже и дети разъехались, кто куда, стали уважаемыми людьми, и муж ее умер. И топить такой большой дом углем ей стало невозможно. Я прихожу к ней: «Евгения Ивановна, сколько вы за свой дом хотите?» Она назвала сумму, равную примерно пяти с половиной миллионам рублей современным. А дом как раз такой, как нам нужен. Есть комната и для прораба, и для рабочих, есть котельная — будет тепло. Только денег на счетах у нас нет. А мы в начале 90-х создали фирму с ограниченной ответственностью и за счет экономии на лифтах и на материалах смогли выкупить четырехкомнатные квартиры в двух уровнях в доме у Покровского собора. У нас была на третьем и четвертом этажах. Мы с женой — два сапога пара! — решили продать эту свою квартиру и купить дом под общежитие для рабочих. И вот состоятельный нефтяник не торгуясь покупает нашу квартиру, дает мне мешок и коробку денег. Я не считая беру — 10 часов ночи, когда уж считать. Быстрее, чтобы не упустить тот дом, еду к Евгении Ивановне. И мы выкупили ее дом, и рабочие жили в теплом общежитии, работа продолжалась и в морозы. А теперь в нем давно уже живет со своей семьей настоятель восстановленного нами храма.

Сделали и деревянный храм, чтобы можно было служить, пока большой храм восстанавливаем. Это был дом священника, служившего в прошлом веке, потом в этом доме был сельсовет, затем музыкальная школа, потом этот дом чуть не спалили. Я пришел к главе администрации и попросил отдать его — я в нем сделаю временный храм. И за 3-4 месяца мы его довели до ума. Трестовские маляры и штукатуры, девчата, каждый день ездили на речном трамвае, художник наш расписал. Я настелил полы, сделал алтарную часть, иконостас, деревянную резьбу выпилил из ДСП, повесил иконы. У меня есть снимок — Владыка Сергий в этом храме совершает Архиерейское Богослужение.

Такая история. Все это прошло через душу, сердце, руки. Была и напраслина, многое было. Но уже в 1995-96 году мы собрали церковную утварь, подсвечники, стали делать киоты под иконы.

Спасенные иконы

Нам удалось найти около десяти икон из этого храма — тех, что были в нем до его закрытия.

Рядом жила старенькая Анна Васильевна Банкова-Грицанова, дочь рязанского священника, которого красные убили у нее на глазах. Анна Васильевна была беременна, и от пережитого ужаса у нее произошли преждевременные роды. Так появилась на свет ее дочь Зинаида. Когда храм в Екатериновке начали разрушать, внук Анны Васильевны ночью забрался в закрытый храм и снял с Царских врат две центральные иконы, Пресвятой Богородицы и Архистратига Божия Михаила. И еще снял большую и очень красивую икону «Тайная вечеря». И с 1937 года до 1996-го эти безценные сокровища хранились в сундуке, укрытые от недобрых глаз. Теперь дочь Анны Васильевны Зинаида Гавриловна Щурина создала первую церковную общину в Екатериновке после многих лет запустения в храме. И Анна Васильевна передала в храм иконы — они были совершенно черные, а потом на наших глазах стали светлеть и обновились полностью. Причем благодаря сохраненным Анной Васильевной образам мы смогли впоследствии отличать иконы именно Екатериновского храма. Ведь в начале XIX века заказывали комплект икон для храма со своим определенным орнаментом, который не повторялся в тех комплектах, что предназначались в другие храмы. По Божиему Промыслу в храм стали возвращаться и другие спасенные из него иконы, сейчас их около десяти. Кроме этого много других икон пришло в наш храм, пришли потрясающие иконы, особенно Седмиозерная икона Божией Матери — благодатная, у нее исцеления происходят. Такие очи у Пресвятой Богородицы, не оторвешь взгляда от Нее!

Мне сказали, что у одного старика хранится удивительная икона. Приехали к нему. Лежит величественный старец, красивые крупные черты лица. Я рассказал ему, что мы сегодня закончили монтаж креста, готовимся к освящению храма. Он позвал: «Мария! Там, в платяном шкафу, лежит икона — принеси ее сюда». И отдал нам. «Пусть батюшка поминает меня…» Икона эта — «Снятие с креста». На ней перламутровый крест потрясающей красоты, вкрапления индийской яшмы в этот крест. Дома я его открыл, отчистил от вековой пыли. На хороший клей приклеил отлетевшие перламутровые пластиночки, и теперь икона у нас в храме. В моей книге «Путь к храму» достаточно полно это все описано.

Храм в Екатериновке был первой ласточкой. В епархии началось массовое церковное строительство, и сейчас в Самаре более пятидесяти новых храмов. А в России более пятидесяти тысяч. Да, уже тогда начиналось строительство и в Москве, и в Петербурге, и еще по России. Но мы были в числе первых.

Не только в Екатериновке восстановили храм. Делали мы молокозавод в Бузаевке Кинельского района. И рядом с молокозаводом прекрасный старинный сруб, в нем клуб. Оказалось, это была раньше церковь. Община хлопочет о восстановлении храма. Я говорю: давайте мы сделаем. Мужики строят молокозавод — сделают и храм. Вечерами все равно делать нечего, так уж пусть сделают доброе дело. И буквально за месяц храм был восстановлен.

В честь Небесного покровителя Самары

Есть у Виталия Алексеевича Симонова церковные награды: медаль святого благоверного князя Даниила Московского, несколько Почетных грамот от Святейшего Патриарха и от Митрополита Сергия. Но почивать на лаврах Симонов не собирается. Зная его несгибаемый характер, Симонова избрали председателем наблюдательного совета по установке на железнодорожном вокзале Самары уникального витража с изображением встречи Святителя Алексия, Митрополита Московского и всея России чудотворца, и пустынника на берегу реки Самары. На витраже будет и текст пророчества Святителя о Самаре, что здесь будет град великий, в котором просияет благочестие, и никогда он не будет разорен.

— Сейчас судьба витража зависит в первую очередь от губернатора, — говорит Виталий Алексеевич. — 11 сентября праздновали 430-ю годовщину со дня основания нашего города и присвоение Самаре звания «Город трудовой и боевой славы». И мы передали на празднике Николаю Ивановичу Меркушкину обращение об установке витража. Он очень доброжелательно выслушал нас. Передал бумаги своему помощнику и сказал, что внимательно рассмотрит их.

Уже от макета, помещенного в прекрасном буклете, невозможно оторвать глаза. А когда будет готов витраж в натуральную величину на вокзале — это будет грандиозно, это будет восьмое чудо света! Такого витража нигде больше в России на вокзалах нет. И дело не только в том, что это красота неописуемая. Ведь Святитель Алексий — Небесный покровитель нашего города. И все, кто приезжает в Самару, уже с первых шагов по железнодорожному вокзалу будут под его молитвенным покровом.

Я верю, что все у нас получится по молитвам Святителя Алексия, по милости Божией.

Записала Ольга Ларькина.

Первая Литургия в Екатериновке.

Военный врач Алексей Агафонович Симонов.

Начало работ по восстановлению храма.




1251
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
24
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru