‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

​«Слава Богу за всё!..»

После долгих скитаний по городам и весям многодетная Православная семья Мартемьяновых обрела кров в самарском поселке Центральном, где раньше находился Свято-Троицкий Шихобалов монастырь.

После долгих скитаний по городам и весям многодетная Православная семья Мартемьяновых обрела кров в самарском поселке Центральном, где раньше находился Свято-Троицкий Шихобалов монастырь.

Про Андрея Александровича и Елену Васильевну Мартемьяновых я уже рассказывал в недавних публикациях газеты «Благовест» (см. №№ 15 и 16 за этот год). Семья у них далеко не обычная! Десять детей!.. Но удивительно не только это. Семья казачья, с глубокими Православными корнями. Андрей пишет иконы, помогает священнику в селе Бобровка Кинельского района. Елена дочь священника, она поет на клиросе в храмах поселка Центральный и Печинено Богатовского района. За плечами у этой семьи годы скитаний по городам и весям. Но вот недавно, еще и года не прошло, Николай Иванович Меркушкин, в то время Губернатор Самарской области, поставил точку в непростом деле обретения крова этой семьей, выделил многодетной семье Мартемьяновых значительную денежную сумму на приобретение большого дома в самом центре поселка Центральный. Конечно же, далеко не случайно семья Мартемьяновых поселилась в доме, который когда-то служил трапезной Свято-Троицкого Шихобалова монастыря. Сейчас в поселке восстанавливается Свято-Троицкий храм. И большая семья Мартемьяновых активно участвует в возрождении прихода.

…В воскресенье, 3 сентября, я в своем домике в поселке Восточный (это всего в двух километрах от Центрального) заканчивал утреннее молитвенное правило, как вдруг услышал, как возле моей калитки притормозила «шестерка». Это в гости приехали супруги Мартемьяновы. Приехали с предложением разместить в газете объявление о том, что Андрей пишет особые семейные иконы (о возрождении этой давней традиции будет сказано чуть ниже). Мы присели на скамеечку у дома. И так, слово за слово, наша беседа вдруг перешла в большое интервью с этими замечательными людьми. В основном говорил Андрей. Елена ни разу не перебила мужа, но иногда их голоса причудливо сливались, и они, словно в музыкальном дуэте, звучали стройно, слаженно, когда умолкал один голос, подхватывал другой, и все ритмично, в такт, дополняя друг друга. Наверное, так и должно быть в настоящей Православной семье. Я привожу запись нашего деревенского разговора.

Преображенный лик

— Андрей, каким был ваш путь к иконописи?

Андрей Мартемьянов: — В прошлом году Бог поставил меня в такие условия, что я занялся плотно иконописью. Но порыв-то был давно, и благословение на это было получено у нашего с Еленой духовника схиархимандрита Алексия (Дегаева) из Свято-Варсонофьевского женского монастыря Зубово-Полянского района Республики Мордовия. Он благословил меня не только самому писать иконы, но и старших детей к этому служению приучать.

Иконописец Андрей Мартемьянов за работой.

Когда окончил художественно-графический факультет Магнитогорского государственного университета, меня оставили в вузе преподавать. Семь лет учил студентов живописи. В то время как раз начали открываться кафедры дизайна, и это было чем-то новым, манящим…

«Проект» с французского языка переводится как «проброс в будущее». Ведь есть идеи, которые меняют нашу повседневную жизнь. Таким пробросом в будущее относительно недавно стал, например, безпроводной сотовый телефон. Такое даже представить было сложно. А теперь без этого телефона мы с трудом представляем свою жизнь. Вообще, верный критерий того, что изобретение действительно важное, это когда уже трудно представить себя без него. И непонятно, как же раньше без этого мог обходиться.

Таким прорывом в будущее в ту пору был и компьютерный дизайн.

Меня отправили на стажировку по компьютерной графике и дизайну в Строгановку (так называют Московскую государственную художественно-промышленную академию имени С.Г. Строганова). Это было начало девяностых годов, когда одна за другой всюду появлялись, как грибы после дождя, всевозможные фирмы и фирмочки, и всем нужны были свой фирменный стиль, логотип, слоган… Так что направление было перспективное. А преподаватели в Строгановке тогда разделились резко на молодых и пожилых. На тех, кто выступал за всеобщую компьютеризацию, и тех, кто считал художника за компьютером «троечником» и кто предпочитал фирменные стили разрабатывать по старинке «от руки», то есть кисточкой да карандашом… Тогда этот спор выглядел как спор новаторов с окостенелыми мастодонтами, но вот улеглись те смутные времена, осела пена. И мы видим, что на том же Западе, да и среди ведущих дизайнеров Москвы гораздо больше ценятся авторские стили, разработанные вручную, а не за компьютером. Компьютерные поделки стоят копейки, никто их не считает за серьезную работу, а качественные творческие разработки «от руки» стоят приличных денег. Старики-то, оказалось, во многом были правы тогда! И компьютер сам по себе ничему не научит.

И вот я с этим столичным строгановским опытом приступил к работе — оформлял фирмы в Самаре, в других городах, и процветал. Даже на выборах довелось поучаствовать в разработке фирменных стилей кандидатов.

К чему все это сейчас рассказываю? Мой опыт художника, а потом и дизайнера привел к пониманию того, что икона есть стилизация формы, как бы знак Православной веры. Что такое стилизация формы? Все знают фирменный знак «Мерседес-бенц»: круг, и в нем три линейки. Все очень просто, но при этом как точно! Это ведь руль! И колесо... В отличие от навороченных знаков, тут все предельно просто, и при том знак этот передает суть послания, говорит об автомобиле, а не о чем-то другом, скажем, не о самолете, не о поезде (иначе понадобились бы другие совсем знаки). Ценность фирменного знака как раз в том, что он несет в себе образ фирмы.

А что делали наши предки, когда писали иконы? Иконописец доносил до людей Православие в символах и образах. У святых на иконах ведь не лица, а лики. Икона не фотография святого, а его образ. Иконописец никогда не пишет просто какого-то конкретного человека, со всеми его физическими особенностями, ведь на иконе уже преображенный лик, хотя он в чем-то все-таки узнаваем. И некоторые характерные черты лица святого входят в изображение на иконе. Высокий лоб Николая Чудотворца обычно присутствует на всех образах этого святого. Сухость, аскетичность лика и неизменная пастушеская шапочка (как сейчас сказали бы, «билайновской» расцветки, желто-черные полоски) — характерные черты иконописного образа Святителя Спиридона Тримифунтского…

Елена Васильевна Мартемьянова: — Это у него пастушья шапочка, из ивовых прутиков — отсюда и расцветка такая характерная. Шапочки такие носили тогда пастухи на Кипре. Эта шапочка на иконе — тоже знак. Знак того, что к своему Епископскому служению Святитель Спиридон был призван из пастухов. Вначале был пастырь овец, а затем стал пастырем овец Христова стада…

Андрей: — Отец Елены, священник Василий Старкин, служит сразу на четырех приходах в мордовских селах. Главный приход его Свято-Успенский храм в Ново-Ямской слободе Ельниковского района Мордовии. На одном из его приходов несколько лет назад произошло настоящее чудо. Сын прихожанки служил в спецназе. Выполнял боевое задание на Северном Кавказе. Во время спецоперации попал в плен. Несколько его друзей-сослуживцев решили на свой страх и риск во время отпуска поехать туда и попробовать выручить своего боевого товарища. Вновь поехали в те места и стали искать пропавшего друга. Когда подкупом, а когда и кулаком они сумели выведать, где именно находится в плену их друг. Нашли его в погребе, раненым, выкрали его из плена. Но за ними устроили погоню. Раненого нужно было нести на руках, сам ходить из-за ранения он не мог, и шансов уйти от преследователей у наших спецназовцев не оставалось. Тем более что и местность для них незнакомая, легко заблудиться в горах. Преследователи были уже совсем близко. И вдруг откуда ни возьмись к ним пришел Православный священник! Откуда он взялся там, в горах? Этот старичок-священник указал им потайную тропу, которая приведет их к своим. А еще он дал им с собой «гостинец» — частицу мощей Святителя Спиридона Тримифунтского. Никто не знает, откуда уж у него эта святыня оказалась. Но стала она для них как будто духовным щитом… И вот они по указанной священником тропе вышли к своим… И потом эти храбрые воины передали в храм отцу Василию Старкину эту частицу мощей. А у мордвы как-то не ценятся напечатанные иконы, такие иконы у них и за иконы не очень-то считают. Им только писаную икону подавай!.. И я написал для их храма большую ростовую икону Спиридона Тримифунтского. Даже две иконы написал! И потом целых полгода отец Василий молился, никак не мог решить, какую же из этих двух новонаписанных икон к мощам Святителя Спиридона поставить. А всего я написал восемь икон Спиридона Тримифунтского. С одного эскиза писал, а все иконы получились разные. И что интересно, та икона, которую писал для мордовского прихода, так уж у меня рука взяла, запечатлела Святителя в «мордовском» национальном колорите. И борода густая, лопатой, как часто бывает у мордовских мужчин, и в лике есть что-то характерное мордовское…

Мордовские узоры

— Надо же, а я полагал, что мордовские лица, и уж тем более бороды, от наших, от русских лиц и бород ничем не отличаются!

Елена: — Просто вы не жили в мордовской глубинке! Все-таки характерные особенности во внешности у мордвы, конечно же, есть. А мы жили в таких глухих мордовских селах, где и русскую речь не часто услышишь. Хорошо узнали и полюбили этот удивительный народ. Что отличает мордву, они люди сильные, выносливые. Представьте, в селе, где служит мой папа, многие мордовские семьи за сезон сдают заготовителям грибов лисичек в таком количестве, что после окончания сезона покупают себе новый автомобиль! А лисички ведь маленькие грибы. И расценки на них не слишком высокие. Это сколько же надо им лисичек сдать!.. Это какое же надо иметь трудолюбие!

Андрей: — Не случайно в эпоху раскола два непримиримых противника — Патриарх Никон и протопоп Аввакум — были оба мордвины. Упрямый народ. Не зря же говорят: мордва поперечная… Все вдоль, а они поперек. Но в этом и их сила. А еще там роднятся до пятиюродных братьев. У нас, русских, разве так?

Но жить среди мордвы было непросто. Отношение к нам было хорошее. Но все же придешь в магазин, а там все говорят на мордовском языке. Нас с трудом понимают. И мне, казаку, посоветовали, чтобы я там своего казачества не выпячивал. Раньше ведь все бунты мордовские, еще в царские времена, усмирялись нагайками уральских казаков. Мордва своими спинами это еще и до сих пор помнит. А я ведь вольный казак: хочу улыбаюсь, хочу не улыбаюсь…

Семья Мартемьяновых возле своего дома. Рядом с ними (вторая слева) — староста храма в пос. Центральный Татьяна Кондратьева.

Ну и еще одно напрягало, духовное. В округе один только священник — отец Василий. И своему родному тестю исповедоваться мне как-то было не в жилу.

Когда отца Василия рукоположили в священники, то направили служить в мордовское село Стандрово Теньгушевского района. Там есть храм Николая Чудотворца. У них не было храмовой иконы Святителя Николая. Я потом для этого храма написал ростовую икону Николая Чудотворца. Мне такой заказ пришел в праздник Святителя Спиридона. И это тоже ведь не случайно. Святители Николай и Спиридон в земной жизни дружили, оба были участниками Первого Вселенского собора, где они обличали ересь Ария. И вот друг о друге так позаботились: в день одного святого мне заказ на икону другого святого пришел…

Елена: — Но это уже потом было! А вначале прихожане стали у отца Василия просить, чтобы у них в храме обязательно была икона Николая Чудотворца. Что делать? Стал священник в другом своем приходе такую икону искать. И нашел на чердаке церкви в честь Успения Божией Матери икону Николая Угодника, но только она была оскверненная. На иконе глаза святого краской замазали безбожники в советское время. Но выбирать не из чего было. Отдал отец Василий эту икону из Успенского храма на тот отдаленный приход, в Никольскую церковь. А там... там перед ней как начали молиться, и постепенно, не сразу, конечно, краска с глаз Николая Чудотворца на иконе стала сходить, и потом совсем сошла. Глаза на иконе открылись! Образ очистился! И теперь два прихода ту икону между собой делят и всё никак не поделят. Икона принадлежит Успенскому приходу. Но ведь чудо-то произошло по молитвам прихожан Никольского храма! Как ее поделят? Не знаю, как уж там отец Василий этот вопрос решит.

Семейная икона

Андрей: — Сейчас утеряна традиция семейных икон. Раньше писались иконы, на которых изображались святые — покровители каждого из членов семьи. Святых на иконе могло быть три (святые покровители отца, матери, ребенка) и больше. В нашей многодетной семье таких святых было бы двенадцать.

А есть еще святой рода. И память всего рода тоже должна жить. Например, у семьи фамилия Касьяновы. Значит, был у них предок Касьян, а святой Кассиан — духовный покровитель их рода. Или взять фамилию Спиридоновы. У них покровитель рода святой Спиридон Тримифунтский. И эта икона напомнит детям об их предках, о святых покровителях рода, которым надо молиться.

Бывает, попадет в руки икона, на которой изображено сразу несколько никак друг с другом житийно не связанных святых, и мы теряемся в догадках, что бы это означало. И по какому принципу на иконе размещены эти святые. А это просто семейная икона! На ней святые — покровители каждого члена семьи. Можно такие иконы дополнять, дорисовывать еще святых, причем делать это нужно в той же манере или академического письма, или в каком-то ином стиле, но чтобы обязательно все образа были выполнены в одной стилистической и цветовой тональности. Чтобы не было на иконе разностилья. Образцом для меня как иконописца является древняя русская иконопись — святого Андрея Рублева, Дионисия, Феофана Грека… Но могу работать и в академической манере.

Эта семейная икона может быть отсканирована и, например, отправлена по интернету внучке во Владивосток. Она там у себя икону распечатает и поставит на божницу. Икона эта, пусть и на бумаге, будет находиться у нее перед глазами, чтобы она не забывала о своих родителях, о сродниках, молилась о них их святым покровителям. А первоначальная икона должна находиться в родовом гнезде, в родительском доме. Потом она перейдет детям. Семейная икона может быть выполнена на любом носителе — на холсте, на доске. Написана может быть и акрилом, и темперой, и масляной краской.

Принимаю заказы на написание таких семейных икон. Звоните по тел. 8-961-38-11-723.

Обратная перспектива

— Уже дома, в Самарской области, начал я искать опытных иконописцев. У кого мог бы и сам подучиться, и детей на обучение отдать. Поехал в большой храм. Смотрю, стены расписывают, и довольно грамотно это делают, опытные иконописцы. Вот у кого стоит поучиться! Познакомился, попросился в артель и уже хотел сыновей своих, Колю с Петей, к ним на учебу пристроить. Мне вроде бы не отказали. А потом я сказал себе: стоп! Слышу, у них хоть и не сильно, не часто, но время от времени в речи матерщина проскальзывает... Да как же они с этим иконы-то пишут? С молитвой надо, а они что? Сразу уехал. И детей к ним на учебу передумал отдавать. Лучше уж сам их выучу. Нельзя же так.

Для иконописца самая дорогая икона та, которую ты еще не написал. «Троицу» хочу написать. После рублевской «Троицы» это самая важная икона для мастера. Каждый иконописец должен себя на этой иконе проверить. Но пока, видно, рано мне еще. Картину художник пишет, какую сам захочет. А для иконы одного твоего желания мало, нужно, чтобы Господь тебя на это подвиг.

Картины можно в любое время писать, хоть ночью, хоть днем. С иконой нельзя так. Икона (особенно святой лик на иконе) пишется мной лишь только в хрупкое утро, в другое время писать нельзя. Нужно, чтобы был рассвет. И пока еще вся семья спит, в доме тихо, пишу святые образа.

Елена: — Бывает, ложимся спать, на доске еще и нет ничего. Проснемся, а это уже икона, уже появилось изображение. Это, значит, Андрей ранним утром поработал. Днем, среди шума, он может только одежду писать, какие-то детали доводить, но лик пишет только на рассвете.

Андрей: - Обратной перспективы нигде больше в мире нет, только в древнерусской иконописи! Ну, правда, я слышал, что обратная перспектива встречалась еще где-то в китайских старинных линогравюрах. Но это проверять надо... Так что это исключительно древнерусская особенность! Зрение человеческое как устроено? Смотришь на рельсы, и они у горизонта сходятся в одну точку.

— Даже песня такая была: «А рельсы-то, как водится, у горизонта сходятся…»

— А вот на древнерусской иконе не так! Подставка под троном Божией Матери, например, она ведь к нам развернута. И расширяется, а не сужается к горизонту. Обратная перспектива. Как так, почему? Советские горе-искусствоведы ругали наших древних иконописцев за «косность». Как это так, у них параллельные линии не сходятся, а расходятся! Что за невежество такое! А это просто иной подход, иная оценка человека в мире. Человек в древнерусском понимании никакой не «пуп земли», и вовсе не должно вокруг него все крутиться-вертеться, как мы почему-то привыкли думать, к сожалению. Это не ты соизволил подойти к иконе, а это икона смотрит на тебя из Вечности и вопрошает: чего пришел?

А начиная с эпохи Петра Первого на смену настоящей русской иконе пришли к нам иконы так называемого «фряжского письма». На них обратная перспектива постепенно стерлась, исчезла. Но все же не нам судить и о таких образах. Ведь мироточат иконы, написанные и в такой манере, и в такой технике. Суд здесь надо отдать Богу.

Наказной атаман

— А вы когда-нибудь сталкивались с чудом мироточения?

— Из Мордовии мы уехали в Рязанскую область, в старинное село Кочемирово Кадомского района, там мы трудились при храме в честь Казанской иконы Божией Матери. И в том храме при нас все иконы враз замироточили, причем очень обильно.

…Кадомский район в Рязанской области соседствует с Мордовией. Продали мы кобылу — и поехали туда жить… Да, помотало нас! Но вначале я поехал в Псково-Печерский монастырь, за советом к Архимандриту Иоанну (Крестьянкину). Батюшка тогда болел, к нему не пускали, но я все же стал терпеливо ждать, надеялся как-то к нему попасть. День жду, второй, а на третий заметил в монастыре дежуривших казаков. Сам я казак, обхождение казачье знаю. Подхожу к ним и говорю: «Здорово дневали, братья-казаки?». А это как пароль: свой — чужой, и сразу понятно, кто есть кто. Они увидели, что я такой же брат-казак, расспросили, зачем приехал, и я рассказал. Казаки ответили, что к отцу Иоанну (Крестьянкину) попасть сейчас невозможно. Но вот здесь же, в монастыре, есть опытный священник, который духовно окормляет казаков. Во время болезни отца Иоанна он беседует с пришедшими к нему посетителями. К нему меня и направили. Казачий священник выслушал меня и сказал:

— Начинай опять казачить, но только уже на новом месте, в Рязани.

Дал такое благословение.

И вот я в рязанском селе Кочемирово на базе СПТУ организовал казачий кадетский корпус. Два года этому делу посвятил. Стал там атаманить, ну, то есть, стал я наказной атаман станичный. А потом нашелся мне там помощник, Михаил Егоров. Начал ему постепенно дела передавать. И когда почувствовал, что он уже без меня справляется, подарил ему своего любимого коня Барона — а это дончак, настоящий казачий конь! И вместо себя Михаила там оставил.

А мы тем временем подались в Самарскую область, в родные мои места. Спустя год или два узнали мы, что отец Михаил уже священник.

В родные пенаты…

— Почему вы уехали из Рязанской области?

Елена: — Духовник отец Алексий благословил возвращаться на Самарскую землю. Здесь малая родина Андрея. Батюшка сказал нам: «Пора родителям долг отдавать». И вскоре папа моего мужа, Александр Ильич Мартемьянов, у Андрея на руках скончался. Вовремя мы вернулись, успели последний долг отдать.

— Как вас встретил родной город Отрадный?

Андрей: — Там я создал учебный казачий центр «Кречет», который вошел в двадцатку лучших военно-патриотических клубов России. Мы вместе с полицией следили за охраной общественного порядка в нашем городе. В нашем центре воспитывались больше ста мальчишек (иногда я к двадцати ребятам брал в класс трех-четырех девочек, чтобы как-то смягчались нравы мужского коллектива. Но больше брать девочек не мог, чтобы ребята не уделяли им слишком много внимания). Некоторые выпускники до сих пор мне пишут. А один из первых выпускников-«кречетовцев», Виталий Родионов, получил медаль за мужество, проявленное им в «горячей точке».

Чтобы как-то способствовать укреплению военно-патриотического клуба, решил я стать депутатом Отрадненской городской думы. Это и было мое, пожалуй, единственное такое «хождение во власть». И довольно удачное, надо признать. Стал я депутатом с первого раза. Просто когда мои конкуренты ездили на шикарных джипах агитировать пенсионеров, я и мои сторонники объезжали родной город на конях. И так вот с ногой в стремени я вел агитацию. Мне поверили, за меня проголосовали.

Русский рукопашный

Во время работы в центре «Кречет» я познакомился с разработчиком самобытной системы русского рукопашного боя Алексеем Кадочниковым и его сыном Арсением. Они Православные люди, свои семинары всегда начинают с молитвы. Их боевое искусство очень эффективно и направлено на защиту от агрессии. Но если спортивные единоборства имеют своей целью победу в соревновании, призы, медали, то боевое искусство имеет всегда одну цель — ликвидацию противника.

Алексей Кадочников у входа в храм.

— Чем русская система рукопашного боя отличается от восточных единоборств?

— Когда Кадочников приезжал к нам в Самару, я задал ему вопрос, как мне воспитывать ребят мужественными, закаленными. Он так ответил: «Организуй вокруг себя сказку! И чем больше ребят в нее поверит, тем успешнее будет вся твоя воспитательная работа».

Он такую сказку сумел создать вокруг себя. И она вдохновляет людей, ведет их вперед, реально помогает. В основу его системы положена гибкость (не только физическая, хотя и она тоже, а в том числе и гибкость мышления). Это качество помогло нашему народу не только выжить, но и освоить такие огромные пространства!

Кадочникова не зря зовут Батей. Его система имеет не только физическую сторону. Батя учит правильно оценивать ситуацию и правильно на нее реагировать. В своих учебных фильмах, в брошюрах он говорит лишь про «механику» боя. Но на семинарах и в личном общении он раскрывает и некие психологические тайны единоборства. Раскрывает своим ученикам «энергетику удара». Еще он учит правильно расслабляться в ходе боя, когда удары противника, его сила, его натиск доводятся до какого-то абсурда, обращаются против него же… Это, можно сказать, уже высшая математика. Вот вам пример. Выходят на тебя трое. Как против них устоишь? А ты расслабься… Есть в арсенале у Бати и такой прием: ломание веселого… (в кунг-фу это называют грубее, что-то вроде «стиль пьяного»). «Ломание веселого» реально может помочь — и не раз помогало! — в самом жестком и неравном противостоянии.

— Это уже какое-то своего рода юродство в бою…

-…А гармонь! По Кадочникову, гармонист, который никого и пальцем-то не тронет, в большой деревенской куче-мале, оказывается, главное действующее лицо. Он может и ускорить драку, и может одним аккордом остановить ее…

Это наше русское айкидо, но только без восточных всяких там примесей и духовно опасных практик.

— Свою физическую форму поддерживаете как-то?

Андрей молча встает со стула, отходит чуть в сторону, на траву. И легким кувырком, вполне себе гимнастическим, показывает свою форму. А ведь ему, как и мне, уже за 50!

— И своих сыновей этим премудростям обучаете?

— А как же!..

Елена: — Недавно меня в школу вызвали, в соседнее с нами Печинено. Учителя стали жаловаться на то, что мои старшие дети приходили в младшие классы и заступались за своих младших братьев, когда их там пробовали было обижать. Меня учителя даже просили: «Да накажите вы их за это, так ведь нельзя! Весь класс на уши поставили!..» — «А они все равно будут за своих братьев хоть с кем угодно биться!» — отвечаю им. Так воспитаны, казаками. К тому же ведь учителя те не знают казачьих правил. Им невдомек, что я, их мать, не имею права сыновей и пальцем тронуть. Ну разве что покричать, там, поругать их немного. А так — только и могу, что прийти к их отцу и все ему рассказать. А уж он решит, как дальше поступать. И если все же надо наказать, то и на это у казаков свой особый обряд имеется.

Старец схиигумен Иероним (Верендякин).

— Какой, если не секрет?

Андрей: — Обряд этот у казаков уходит в седую древность. Но это, конечно, в стороне от современных педагогических приемов. И потому не станем об этом говорить. А то еще превратно поймут меня. Но заканчивается этот обряд очень показательно: наказанный мальчик кладет отцу поклон и обязательно говорит: «Спасибо, папа, за науку».

…Я сейчас не столько о нашей семье говорю, сколько вообще о казачьих порядках.

Елена: — И в этом обряде нет гнева, нет истерики, как часто бывает в семьях. Как говорится, не попадись под горячую руку… Наказание в казачьей семье не унижает достоинство детей. Это ведь не «мама отшлепала тапком». И есть в нем спокойная уверенность в том, что наука эта сыну будет только полезна.

Андрей: — Порой у самого сердце аж щемит, а совсем не наказать тоже нельзя.

— «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Соломон, Книга Притчей 13, 25) - так говорится в Библии. Но, конечно, нужно рассуждение, а не слепое копирование. А то еще, не дай Бог, кто-нибудь наломает дров! Традиция тогда живет, когда освящена правильной церковной жизнью.

— Был у меня на казачьей службе такой случай. Вдвоем мы охраняли объект в Похвистневском районе. И мне, старшему по казачьему званию, надо было срочно отлучиться. Напарник говорит: да ничего, езжай, сам тут покараулю. Не впервой мне. Ну, я доверился ему и уехал. А он вскоре и запил. Нас с охраны объекта сразу сняли. Мы потеряли выгодный заказ. Что делать? Я собрал совет станичников. И говорю им: «Братья-казаки, вы знаете, что произошло. Вам и решать, что делать с провинившимся». А он в углу сидит, глаза прячет, и жалко его, и оставить его без наказания ну никак нельзя. Ведь урон нанес он существенный. Или переругаемся все из-за него, или и вовсе провинившегося придется из казачьего братства исключить… И тут встает старый казак, говорит: мы тут со старейшинами покумекали и так постановили — пять нагаек ему всыпать! А сотнику, который станет сечь, предупрежденьице: если будет стегать жалеючи, то сам на его место ляжет. Сказано — сделано! Улегся провинившийся казак. И отмерили ему с оттяжечкой пять ударов нагайкой. А это далеко не шуточка, я вам доложу. Но мужик он крепкий, встал, весь красный, в глазах слезы застыли. И больно ему, и обидно, и совестно. Поклонился: «Спасибо, братья, за науку». И — всё! Искупил вину. Больше его этим не попрекали. Остался казак в общине. Стал дальше службу нести.

«За Богом пойдешь, и все у тебя будет хорошо!»

— Елена, расскажите, как стал священником ваш отец. Ведь он раньше такую должность большую занимал, был мэром города Верхнеуральска Челябинской области.

Елена: — Когда началась перестройка, папа мой как честный коммунист решил начать новую жизнь, пошел в бизнес. Ну, раз коммунизм не построили, будем теперь строить капитализм. Помыслы его при этом были чистыми. Хотел хорошего и стране, и семье своей. Да только «бизнес» начала 1990-х годов оказался совсем не таким, как он себе это представлял. У него за два года в таком бизнесе от нервотрепок безконечных выпали все зубы. Так вот тяжело ему давались рыночные отношения… А когда стало уже совсем невмоготу, поехал он за советом к схиигумену Иерониму (Верендякину). Старец благословил его бизнес сворачивать и начинать служить Богу. Бизнес свой папа закончил, зубы вставил, и началась у него уже совсем другая жизнь. «За Богом пойдешь, и все у тебя будет хорошо!» — дал ему такое напутствие старец Иероним. Все так и случилось.

Но вначале приехал мой папа к себе в Верхнеуральск, с делами закругляться. И тут вдруг такое вокруг него завертелось! Такие посыпались искушения!.. Враг все делал для того, чтобы он не начал новую жизнь. В конце концов к папе даже пришли с предложением занять очень почетную должность начальника налоговой инспекции Верхнеуральска. Это было весьма соблазнительное предложение. Тут уж он все понял: враг его принялся ловить! Что делать? Бежать! Другого выхода не оставалось. Они с мамой ночью буквально сбежали из города! Так, чтобы их и силой удержать не смогли… В 1999 году стал он священником. А останься он в Верхнеуральске, не знаю даже, что бы с ним было! Враг тогда не на шутку лютовал.

После рукоположения сорокоуст отец мой проходил в храме у отца Иеронима в Мордовии. Старец Иероним вскоре стал известным на всю страну духовником Санаксарского монастыря. А папу моего направили на служение в Свято-Успенский храм в Мордовию. Храм старинный, памятник архитектуры.

У моего отца сразу четыре прихода в мордовской глубинке. Все храмы ему пришлось восстанавливать. И вот что мой папа отметил. В Мордовии есть такая добрая традиция. Если какой-либо выходец из деревни или поселка выбился в начальники, он становится как бы ответственным за свое родное село. И первым делом восстанавливает храм у себя на малой родине. Потому и храмы в Мордовии восстанавливаются споро.

«Монастырское. Темное»

Андрей: — А до этого и я, и мой будущий тесть Василий Семенович Старкин, оба мы работали на Верхнеуральском пивзаводе.

Елена: — Больше того, этот самый пивзавод нас с Андреем и соединил!

— Вот так дела! Расскажите.

Андрей: — Мой друг казак Константин Крылов сейчас известен чуть ли не на всю Россию. Он уже много лет совершает Крестный ход по городам и весям с Табынской иконой Божией Матери. Пол-России уже обошли они! Где только не были! Бывали и за границей с иконой. Сейчас он атаман 2-го отдела Оренбургского казачьего войска.

— Мы о нем в «Благовесте» писали несколько лет назад. Это когда он в Самару с Табынской иконой Крестным ходом приходил.

— Ну а в ту пору мы с ним на двоих купили акции Верхнеуральского пивзавода. Он стал директором, я — коммерческим директором. Купили мы предприятие вместе с тянущимися еще с советских времен долгами. И с плохоньким некачественным пивом. В пиве мы разбирались тогда. Но производство для нас было незнакомое. Тогда копнули историю завода. И оказалось, что самым успешным управляющим пивзавода нашего был в советские времена Василий Семенович Старкин. Нашли его, предложили вновь возглавить производство. Он согласился, закипела работа. Вскоре уже запустили новую линию, пошло пиво высокого качества. Назвали его необычно, ярко: «Монастырское. Темное». Пользовалось спросом.

Мне было 33 года тогда. И я только-только принял крещение. Это как раз случилось, когда я вступил в должность коммерческого директора пивзавода. Почему это так, не знаю. (Точнее будет сказать, крещеным я был с младенчества, но крестила меня верующая бабка на дому, священников ведь не хватало. И уже взрослым я решил в храме дополнить чин крещения.) Так что пивзавод многое определил в моей дальнейшей судьбе.

В те годы я не застопорился на одном только бизнесе. Просто нужны были деньги на любимое хобби — на скачки, конюшни, словом, на лошадей. И вот с первых вырученных денег прямо на территории пивзавода устроили мы скачки. Я ведь не знал еще, чем это для меня обернется. А так вот случилось…

Елена: — Случилось, что в этот день меня, 25-летнюю выпускницу Магнитогорской горно-металлургической академии, друзья пригласили на эти самые скачки. Пришла. Увидела Андрея. Сразу влюбилась.

Андрей: — У меня уже была к тому времени дочь Маша. А у Лены была дочь Даша. И ее, и мой первые браки не сложились. Вскоре мы поженились. Потом у нас родились еще восемь детей.

— Ну а что с пивзаводом потом сталось-то?

— Надобность в нем, видно, сразу же и отпала. На заводе, как я уже сказал, висели долги. Чтобы эти долги списать, мы сознательно пошли на банкротство предприятия. Назначенный на завод внешний управляющий был, можно сказать, наш человек. Все, в общем, шло более-менее нормально. Долги прежние нам списали, и можно было постепенно выходить на прибыль. Но тут случилась непредвиденная, хотя и довольно типичная ситуация. Мы переругались с Крыловым, все никак решить не могли, кто из нас главней. И кто больше сил да денег в завод вложил. А пока два брата-казака между собой ругались, совсем другие люди с нерусскими отчествами перетянули на свою сторону внешнего управляющего и забрали у нас завод. Ничего уже нельзя было поделать. Только развести руками.

…А пиво мы «Монастырское» запустили замечательное. Но, видать, не судьба. Костя после этого стал ходить Крестными ходами с Табынской иконой, а я начал иконы писать. Так вот было нужно.

Вскоре на мой день рождения Константин пригнал мне к дому раритетный автомобиль ЗИС с красной рубиновой звездой — на таких автомобилях когда-то советские руководители ездили. Но я не взял подарок, отказался. Была еще у меня какая-то обида на друга (так вот и езжу до сих пор на «шестерке» своей). А с Константином мы потом, конечно же, помирились. Я недавно ему черкеску и башлык подарил — в знак уже полного примирения.

Дела семейные…

Елена: — Наши дети рождались в разных городах и весях, как бы отмечая своим рождением на карте Родины путь нашей семьи. Двое детей родились в Верхнеуральске, один ребенок в Мордовии, один в Рязани, остальные четверо родились уже на Самарской земле. Сейчас нашему младшему сыну всего шесть лет.

У меня первый брак был, можно сказать, институтским. Это была как бы последняя игрушка. Мы даже и обвенчались, тогда на венчания была мода. Но мало что понимали тогда. На свадьбе я так смеялась, как, наверное, никогда в жизни больше не смеялась. Зря!.. Мне потом соседка сказала, что есть такая примета: если на свадьбе невеста смеется, счастья не будет в браке. А я вот смеялась. И народная мудрость-то права: на свадьбе невеста плакать должна! Все слезы свои выплакать надо, чтобы уже потом больше не плакать. Тут нельзя все только к приметам да суевериям сводить, в этом ведь и жизненный опыт народный.

— В юности мне довелось быть свидетелем на свадьбе у школьного друга. За его невестой мы поехали в Черемшанский район Татарстана. И там впервые услышал я, кого бы вы думали? Плакальщиц! Их, видно, специально попросили прийти «поплакать». Так вот со слезами проводили они невесту в Самару на свадьбу. А плакали красиво, со всхлипами, причитаниями, да на разные голоса… Это был во многом ныне утраченный целый пласт крестьянской культуры — духовный плач! И Станиславскому с его системой здесь делать нечего. Это ведь не совсем и актерство было. Да не просто традиция такая. А в задумке плач невесты и ее близких — это плач по ее чистоте, по девственности, которые неизбежно утеряет невеста в браке. Тут все гораздо глубже, чем может кому-то представиться.

Андрей: — И у меня, в общем, типичная история была. Прошел стажировку в Москве на дизайнера. Пришла пора уезжать обратно, в Челябинскую область. А жена не захотела со мной ехать, осталась с ребенком в Москве. Я вернулся один. Встретил там Лену. Ее дочь у нас воспитывалась, моя дочь — у матери. Но Маша часто к нам приезжает. Она, конечно, член нашей большой семьи.

— Дайте совет тем, кто вступает во второй брак и у кого уже есть дети от предыдущего брака.

Елена: — Царствие Небесное нудится, то есть завоевывается трудом, испытаниями, об этом Священное Писание говорит. И семейное счастье тоже «нудится», а не дается просто так, за красивые глаза. Его нам никто на блюдечке с голубой каемочкой не принесет! Нужно трудиться, смиряться, терпеть… Все те испытания, которые обрушились на нашу семью, наши скитания, они ведь тоже были промыслительными. Мы в этих испытаниях закалились, стали едины, крепки, вся наша семья сплотилась в единое целое. Но далось это большим трудом.

А ребенок… Взять «чужого» ребенка на руки, обнять, приникнуть к нему, даже вот как-то принюхаться, что ли, почувствовать его на своих руках. И сказать себе: «Это мой ребенок!» Это наш ребенок! И всё. Он станет твоим ребенком навсегда. Полюбить! Моя дочь Даша даже хотела раньше отчество и фамилию поменять, мы ее отговорили. И она искренне считает, что у нее два папы. И такое возможно. И такое бывает в жизни.

«Наш адрес не дом и не улица…»

— Теперь уже расскажите о том, как вы боролись за этот прекрасный дом в поселке Центральном. Дом — наследник Свято-Троицкого Шихобалова монастыря! Но начните с причудливой траектории ваших странствий.

— Из Отрадного мы перебрались в село Беловку Богатовского района Самарской области. Там я пела в старинной Покровской церкви. Часто ездили мы на святой источник в честь Николая Чудотворца. Дивные там места! Туда нас словно Сам Бог направил — подальше от возможных отрадненских «ювенальных» искушений. В Беловке нам отец Сергий Ельченинов очень помог. Потом было село Борское. Мы с благодарностью вспоминаем игумена Ананию (Кудрявцева), сейчас он, правда, служит в другом месте. Оттуда переехали в село Алексеевка Борского района. Далее было село Домашка Кинельского района. В селе Виловатом Богатовского района игумен Алексий (Медведев) нас хорошо принял. Потом был поселок Лесной Борского района. Там построен деревянный храм в честь иконы Божией Матери «Всецарица».

— Эту церковь построила жительница Самары Елена Домогацкая в память о своем умершем шестилетнем сыне Денисе. Мы не раз писали об обетном храме.

— И там мы познакомились с отцом Алексием Беляевым, сейчас он служит в поселке Береза, рядом с аэропортом. Он и в Лесном нам помогал, и потом уже в Березе много нам любви и внимания уделил, спаси его Господи! Трудно всех перечислить! Если кого-то не упомянула, простите!

А об одном человеке хочу особо сказать. Когда ситуация у нас была совсем аховая, когда уже подступило отчаяние, за нас боролась Оксана Владимирова из самарского благотворительного фонда «Благодетели». Кого она только на ноги не подняла!
И общественность, и журналистов! Мы с ней, бывало, по десять раз в день созванивались… Но никогда ее лично мы не видели, ни разу!

После статьи в «Социальной газете» о проблемах нашей многодетной семьи (а всю эту проблему наш духовник отец Алексий одной фразой назвал: «Чиновники препятствуют? А мы помолимся! И все равно все будет как надо…») — дело сдвинулось. И все это случилось во многом благодаря энергии Оксаны Владимировой! Вот уж кто Божий человек!

…И вот в августе выходит очередной выпуск «Благовеста». Тот выпуск, где на первой странице рассказывается о празднике в Центральном, об освящении места под строительство храма. Там есть и моя фотография с детьми… А на третьей странице газеты большое интервью с Оксаной Владимировой. И главное — есть и ее фотография! Теперь-то наконец благодаря «Благовесту» я хотя бы лицо ее увидела! Наши фотографии оказались рядом, в одном выпуске газеты и даже на соседних страницах. Такое вот маленькое чудо…

— Как вы думаете, почему вашей семье выпали такие испытания? Столько лет не иметь своего крова, то и дело переезжать…

— Когда жили в Отрадном, мы как-то стали от Бога отдаляться. В храм почти не ходили, только детей туда водили причащать. Духовно мы как-то отошли от церковной жизни — и Господь, нет, не наказывал нас. А просто Он отошел чуть в сторону. И вскоре мы почувствовали на себе, увидели, поняли, что сам человек ничего не может. Сам он только гибнет. И надо научиться видеть Божью волю и научиться верить Ему до конца. Даже во время испытаний надо твердо знать: на все Божья воля! В Евангелии читаем о том, что ни один волос с головы не упадет без Божьей воли. И это не метафора какая-то, нет. Это все именно так и есть. Буквально! Надо полностью предать себя в Божью волю. Нужно уметь отпустить ситуацию. Чтобы не мы действовали, а действовал Бог.

И нам это все нужно было пережить, чтобы дети тоже все это поняли. Чтобы Андрей начал писать иконы.

Андрей: — Для того еще, чтобы оставил я свои вредные привычки.

Елена: — Ему как-то в алтаре говорит отец Алексий (Медведев): «Зачем куришь?! Не кури!» Он вышел из храма, положил пачку сигарет на бордюр. И с тех пор не курит.

…Но мы ведь все люди. И у нас тоже не всегда хватало сил сохранять равновесие. И слезы у меня бывали, и отчаяние подступало. Я вообще такая, легко впадаю в отчаяние. Но Бог не оставлял. Господь одной рукой дает тебе заслуженное наказание, чтобы ты очищался от грехов, а другой рукой Он же тебя по голове гладит…

Если есть игумен, будет и монастырь…

— Помните такую песню? «Виновата ли я, что люблю…» Мы ее в редакции несколько на иной лад поем: «Виловата ли я?» Ну, юмор у нас такой. А вы с отцом Алексием (Медведевым) в Виловатом познакомились?

Андрей: — Да, мы в Виловатом с ним много общались. Я у него алтарничал в большом храме в честь Архангела Михаила. В храме, который он с такой любовью восстановил. Отец Алексий человек не легкий. Порой бывает резким, не в меру требовательным. Иной раз мы с ним ссорились, даже не на шутку.

Игумен Алексий (Медведев).

Елена: — И дети наши у него алтарничали, и тоже порой от него терпеть им приходилось. А теперь вот как уехали оттуда, мне говорят: «Знаешь, мама, а ведь грубость — не самое страшное в жизни». «Правильно, дети, — отвечаю им, — грубость, конечно, никого не красит, но куда хуже нее предательство, подлость, трусость». Детки кивают, соглашаются. Да, отец Алексий бывал груб. Смирял нас не всегда «по разуму». Он ведь как железная губка: отшкрябает так уж отшкрябает! Но зато и грехи все отчистит, потом еще благодарить его будешь за такую неприятную, болезненную науку. Кто ж губку металлическую будет любить? Но без нее никак нам от грехов не отчиститься… Мы оттуда уехали в том числе и из-за характера отца Алексия (хотя были и другие причины). Духовник однажды так благословил: «Уезжайте, вы же там не привязанные!» Но теперь вспоминаем отца Алексия с благодарностью, с уважением.

Андрей: — …Много на него клеветы льется. А ведь он какой! Каждую ночь или малый, или даже большой Крестный ход в селе совершает. Берет четки, икону и обходит ночами свой храм с молитвой. А если большой ход совершает, то обходит ночью с молитвой уже все село. Обо всех помолится. Иной раз, правда, скажет наутро: что это ты до трех часов ночи телевизор смотрел? Неполезно это…

У меня звание казачьего есаула. И я знаю, что не тот у казаков полковник, кому дали полк, а тот у казаков полковник, вокруг которого собрался полк! У которого уже есть полк. За кем люди идут… Так и игумен. Не тот настоящий игумен, кому дали монастырь, чтобы руководил. А тот настоящий игумен, вокруг которого собралась братия. Так вот, вокруг игумена Алексия (Медведева) такой монастырек уже начал собираться. Трех монахинь постригли на приходе в Виловатом: монахиню Михаилу, монахиню Варвару и регента монахиню Евгению. Да, отец Алексий человек не такой уж образованный (хотя у него и депутаты, и даже писатели окормляются, например, известный самарский писатель Антон Голик часто в его храме бывает, мы его книги читали, и нам они понравились). А люди к нему все же ж тянутся. А другой священник, для примера, и образованный-то, и интеллигентный, и выдержанный, а люди от него бегут. Почему? Не знаю.

На монастырской земле

— По душе вам пришелся поселок Центральный?

— Еще как по душе! О чем всегда мы мечтали? Чтобы лес рядом был. И смешанный лес, и рема — кустарник в речной долине, и сосновый лес, и дубрава. Все это теперь есть у нас. Есть озеро, да не одно. И речка есть, и так хорошо, что речка не совсем уж рядом с поселком. В реке ведь, в Самарке, течение быстрое. А детей туда тянет купаться, и за них тревожно. А так — пока младший сын до речки добежит, мы его уже догоним, да остановим, да его подстрахуем во время купания… И все тут вокруг нас растет, прямо прет из земли! И песок есть в округе, а это придает поселку нашему какую-то курортную мягкость, будто где-то здесь рядом море… Да, удивительное место наш поселок Центральный! Не зря мы столько боролись за этот дом, за то, чтобы именно здесь нам жить. А чистота вокруг нас какая!.. Дождик прошел, и в поселке стоит запах хвои! К хорошему, вообще говоря, привыкаешь ведь быстро. А мы тут уже почти год живем, и все не привыкнем никак, все радуемся, восторгаемся… Как выезжаем с трассы на дорогу к Центральному, все сразу крестимся: «Слава Тебе, Господи, домой приехали!».

Ну а вообще-то я «лошадник»: где конюшня имеется, там и хочу жить…

Недавно мы разузнали, как оказался за век до нас в этих прекрасных местах известный самарский купец и благотворитель Антон Николаевич Шихобалов. Мы пошли со своими новыми знакомыми в соседний поселок Горный, он рядом с нашим Центральным. Там уже ландшафт другой, более дикий, что ли. И вот забрались мы на вершину холма. Оттуда дивный вид открывается на всю округу. И там, на вершине, есть пруд, такое редко где встретишь. А еще сохранились там с незапамятных времен сорок плодовых деревьев, это то, что осталось от бывшей усадьбы самарского купца Василия Михайловича Сурошникова. Сурошников был женат на дочери Антона Николаевича Шихобалова Марии. Деревья из его сада и сейчас еще плодоносят. А еще там из земли родники бьют. И местные жители протянули трубы на полтора-два километра от тех родников к себе на огороды и этой живительной влагой свои огороды орошают. Такой у них там благодатный капельный полив! И вот когда-то давно в эти места заехал к своему зятю, тоже купцу самарскому, Антон Николаевич Шихобалов. Приехал он в наши места, осмотрел все это окрестное великолепие и понял, где ему себе летнюю дачу строить. Так и обосновался в этих местах. Дом себе построил, мельницу на Самаре-реке поставил. Монастырь Свято-Троицкий открыл… А ведь в ту пору места эти не были столь уж близки к Самаре. Но Шихобалов сразу прикипел душой к этим местам.

Из города даже и Православным людям трудно уехать. Трудно решиться на такой шаг, так держат нас эти комфортные городские клетки-квартиры! Многие бы и уехали жить на земле, но не знают, с чего начать, какие их ждут испытания… Что же, мы будем рады оказать вам такую помощь. Приезжайте к нам в гости, посмотрите на наш быт, на жизнь нашей большой семьи. Мы познакомимся, пообщаемся, и, может быть, вам будет легче сделать осознанный выбор. Милости просим к нам в гости! Расскажем вам, как путешествовали по всей стране с детьми, собаками и конями. Как живем теперь на земле, в сельской местности, и получаем от этого огромную радость. И если кому-то пригодится наш опыт, будем рады. Звоните по указанному выше телефону.

— Как думаете, скоро будет в нашем поселке Центральном храм?

Елена: — У нас храм уже есть. Не надо говорить, что это временный храм, молельный дом. В нашем храме совершается Божественная литургия. Есть у престола Ангел, что еще нужно? Мы чуть ли не каждый день стараемся в нашем храме акафисты читать. Священник ведь пока не всегда у нас служит, ну и мы сами молимся, мирским чином всенощную совершаем. И просто читаем молитвы перед иконами. Не надо ждать нам другого храма. Заслужим более красивой церкви, значит, даст нам ее Господь. А нет, так слава Богу и за то, что уже сейчас имеем. Есть в нашем селе место, где можно славить Бога, и мы все вместе чуть ли не каждый день там собираемся. Это ли не храм?!

«Причащается раб Божий Андрей».

Андрей: — Раньше Литургию в пещерах служили и не жаловались, что спонсор денег на новый храм не дал. Ведь храм не в бревнах, а в ребрах. Хочется, понятно, чтобы покрасивее было. Но надо и о том помнить, что перед революцией храмы были в золоте, а что вышло? Все рухнуло… Богу нужны наши души!

…Петру, старшему сыну, исполнилось восемнадцать. А он пока еще не определился, то он в летчики хочет идти, то в семинарию, то рисовать… А мне не хочется его от себя отрывать. От этих прекрасных мест, уже ставших нам родными.

Елена: — Дочь Маша в МГИМО училась, в престижнейшем вузе. Теперь перевелась в МГУ на исторический факультет. Нелегко ей было среди столичной золотой молодежи, среди будущих дипломатов. Хотя она девушка общительная и деловая. Частные уроки дает — учит английскому, французскому и китайскому языкам. А еще репетиторствует по русской литературе. К нам сюда приезжала недавно, ей так понравилось.

Андрей: — Отец Алексий (Медведев) из Виловатого недавно к нам в гости нагрянул. Говорит мне: «Чего тебе не радоваться? Дети выросли, теперь сиди себе на солнышке и в ус не дуй, и только улыбайся». Конечно, дети растут, но ведь и тревога за них остается. Бог дал нам с Леной много детей. И за всех волнуешься. И хочется, чтобы они здесь, в нашем доме остались. Но как сделать так, чтобы они сами, добровольно выбрали этот путь, остались в этих местах, а не соблазнились красотами (чаще всего мнимыми) окружающего мира? И вот я придумал один из таких «магнитов» для моих детей, чтобы их дома удержать, это иконопись. Ну а второй такой «магнит» — кони. Хотим, чтобы дети здесь с нами оставались, вот для этого и собираемся из Отрадного и наших коней сюда привезти.

Жизнь налаживается…

— Елена, как вы пришли на клирос?

— В юности окончила музыкальную школу. А в 1998 году в Верхнеуральске стала петь на клиросе. Были там у меня замечательные учителя. Почти все они уже отошли ко Господу. Ну а когда папа стал служить в Мордовии, в селе Стандрово, там у него совершенно не было помощников. «Сам читаю, сам пою, сам кадило подаю…» Приехала ему помогать.

Потом пела в Виловатом на клиросе. Сейчас регентую в двух храмах — в Центральном и в Печинено. Зарплата и там и там по одной тысяче рублей в месяц. Но дело ведь не в деньгах. Это очень благодатное и очень ответственное служение. Мы должны донести до всех молящихся в храме прекрасные слова церковных песнопений. Можно ведь спеть красиво, как в опере, на разные голоса. Но прихожане ни слова в этом пении не поймут. А надо спеть так, чтобы каждое слово запало в душу. Тексты церковных песнопений ведь необыкновенные, возвышенные. И эти прекрасные слова должны мы донести до каждого пришедшего в храм.

В Виловатом регент монахиня Евгения однажды подарила мне акафист «Слава Богу за всё!». Когда читаю его, мурашки по коже бегают! Простые слова, даже современные, а какая в них красота, какая поэзия!.. И какие открываются смыслы!.. Нас не должен отталкивать простой и чуть ли не современный язык этого акафиста, ведь он так сильно за душу берет. Вообще я люблю акафисты читать. Здесь, в Центральном, когда батюшка не может к нам приехать, мы собираемся сами и поем акафисты. Сегодня один прочтем, завтра другой. Когда мы в Центральный только приехали, пришла я в храм на первую службу как раз на праздник иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». И мы читали этот акафист, который посвящен сразу двум иконам, еще и иконе Божией Матери «Взыскание погибших». Этот акафист у меня самый любимый! И икону «Взыскание погибших» тоже очень люблю. Особенно образ не слишком каноничный, где Божия Матерь на иконе без платка изображена.

Много у нас хороших акафистов, и все они разные по музыкальности, по интонации, по настрою. Акафист Пресвятой Троице как будто высечен на камне, помпезный, строгий, торжественный. Акафист иконе Божией Матери «Взыскание погибших» звонкий, радостный, трогательный. Акафист за усопших похож на колыбельную песню. Он звучит на мотив русской колыбельной, словно лодочка качается на волнах, но это плавное течение. Как будто поется колыбельная тем людям, которые ушли в Вечность. А акафист Блаженной Матронушке, он успокоительный. Святая как будто словами акафиста говорит нам: «Все будет хорошо! Не волнуйтесь…» Помните, на многих ее иконах Блаженная к нам выставляет вперед раскрытую ладошку? Как бы защищает нас, успокаивает… Так вот и ее акафист. Всю жизнь у Матронушки дома своего не было, а она всех любила. Всех была готова обнять…

— Ну а сейчас, после всех этих испытаний, как протекает жизнь вашей семьи?

— Жизнь налаживается. Корову вот приобрели. Купили ее по «социальному контракту». Это когда раз в три года дают многодетным семьям от государства средства на покупку коровы или, например, пчел. С появлением коровы стало нашей семье значительно легче. Послушание у коровы несет сын Семен, ему пятнадцать лет. Он сам себе это выбрал. У нас в семье за всеми детьми какие-то послушания закреплены. Федор (14 лет) свиньями занимается. Мальчишки помладше занимаются утятами, цыплятами. Детям это только в радость.

У Федора недавно был день рождения. Спросили его, что ему подарить на день рождения. И сами уже готовы были услышать от него про планшет или про новый сотовый телефон, что обычно просят городские дети. А он нас так порадовал! «Свинью подарите, — говорит. — Вьетнамскую вислобрюхую». Теперь у него их три. Подарили! Вислобрюхую.

А Коле 16 лет, и он жадно читает книги по пчеловодству. Мечтает о пасеке, то и дело спрашивает: «Мама, ну вот хоть весной мы сможем купить хотя бы один пчелопакет?» — «Постараемся, сынок».

Я сама-то думала, что еще так не скоро сможем мы корову купить. А вот ведь какой вышел нам подарок. Сыр теперь я стала варить, очень вкусный сыр получается. Живем в глубинке, а сорта сыра у нас такие, что и не в каждом супермаркете такой найдешь. И моцарелла, и осетинский, и с укропом… Мне бы еще вторую корову, чтобы было молока побольше. Тогда бы я такие сыры варила!.. Но это уж как Бог даст.

Записал Антон Жоголев.

Желающие помочь строительству Свято-Троицкого храма в поселке Центральный могут присылать пожертвования почтовым переводом по адресу: 446626 Самарская область, Богатовский район, пос. Центральный, ул. Центральная, дом 4, кв. 2. Кондратьевой Татьяне Ивановне. Тел. 8-927-201-27-74.

650
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru