«Я думала, что ад там, где взрывают...»

Я православная русская, а муж был чеченец. Когда второму ребенку было несколько месяцев, мы разошлись, и все тяготы и ужасы войны нам с малышами ( младший, к тому же, родился с церебральным параличом) пришлось переносить в одиночку, без какой бы то ни было помощи от мужа и его родных.
Что мы пережили в Грозном — не описать словами: в любой момент к нам в квартиру могли ворваться и расстрелять из автомата только за то, что мы русские. На ночь к входной двери я придвигала шифоньер. Каждый вечер мы ложились спать не зная, проснемся ли наутро. Совсем невыносимо стало в сентябре 1999-го, когда начали бомбить Грозный. Подвалы еще с прошлой войны залиты водой по колено — там не спрячешься. Пережидали бомбежки прямо в квартирах или выбегали на улицу. Свет и газ отключены, а была уже глубокая осень. Жгли костры возле подъезда, грелись, кипятили чай.
Когда нашу пятиэтажку разбомбили, мы выехали в Ингушетию. Беженцев было столько, что даже палаток не хватало, спали прямо на улице. Потом мы поселились в железнодорожном вагонном лагере для беженцев под Карабулаком. Уголь МЧС не завозило, было очень холодно. Спали в одежде и обуви, люди — особенно дети и старики — стали сильно болеть. Мои малыши тоже заболели двусторонним воспалением легких. Лекарств и денег, чтобы их купить, не было, и я металась по степи, проходя пешком километрами лагерь за лагерем, чтобы в каком-нибудь медпункте найти лекарства. Я не переставала молиться Богу, чтобы Он спас моих детей. И мне чудом удалось устроить их в больницу! Но возвращаться с ними после лечения в промороженный насквозь вагон было бы просто безумием, и я взяла справку на выезд в Уфу — здесь я родилась, здесь похоронены мои родители.
Но все военные ужасы Грозного померкли перед мирной Уфой. Я думала, что ад там, где бомбят и взрывают, а оказывается — здесь. Как страшно погибать от голода и болезней в сытом и благополучном городе, где столько богатых людей и дорогих магазинов.
До сих пор мне полностью не восстановили сгоревшие в Грозном документы. У меня уже нет сил ходить по чиновникам и терпеть их произвол. В миграционной службе мне выдали свидетельство вынужденного переселенца и... 249 рублей 53 копейки. Все — как хочешь, так и живи. Почти год я пыталась добиться хотя бы комнаты в общежитии, но безрезультатно. У нас нет прописки, а значит, и нет никаких социальных выплат, ни детских пособий, ни пенсии (я инвалид III группы по зрению). В последнее время слепота прогрессирует — бомбежки, голод и холод сделали свое дело, и я очень боюсь совсем ослепнуть без жилья и средств к существованию, с двумя малыми (четыре с половиной и два с половиной года) детьми на руках. Сейчас мы живем в одном из классов заброшенной школы. Здесь холодно, нет воды.
Выход из этой ситуации я вижу только один: переехать в село, снять недорого домик, завести поросенка, кур и жить своим хозяйством. Но все это для нас неосуществимо...
Я обращаюсь ко всем, кто может нам помочь, с последней надеждой быть услышанной. Ради Бога, помогите нам — иначе нам просто не выжить. Я буду молиться за всех, кто примет участие в нашей судьбе. Может быть, откликнется добрая православная семья, живущая в селе, для которой мы стали бы не обузой, а старательными помощниками в трудах. Мы с благодарностью примем любую помощь! Сейчас только вера в Бога и молитва удерживают меня от страшного шага, ведь жить так, как мы живем, видеть мучения детей свыше сил...

17.11.2000