Монахиня Мария

Монахиня Мария (Иванова). Фото монаха Силуана. 2008 год.

...Лишь однажды мне довелось побывать у матушки Марии, но эта встреча запала в душу. Все думала: вот управлюсь с самыми срочными делами — и непременно съезжу к матушке. Приехала — на отпевание в Иверском монастыре и похороны…Ушла еще одна тихая праведница… 5 апреля на 85-м году жизни умерла самарская монахиня Мария (в миру Галина Ефимовна Иванова). Свой первый постриг она тайно приняла от преподобного Кукши Одесского. Много лет по благословению еще Митрополита Мануила служила Богу в свечном цехе — и сама пламенела молитвой, как свеча. Мать, вырастившая троих благочестивых детей, фронтовая медсестра, прошедшая огненными верстами войны, труженица и молитвенница, духовная мать многих самарцев.

«Отдашь ли сердце Богу?… »

Вспоминают духовные чада матушки Марии. Продавец-консультант Православного магазина на Радонежской Ирина Мясникова:
— Матушка была из священнического рода. У нее отец был диаконом, дед священник.
Дядя, схимонах Петр, 50 лет подвизался в Киево-Печерской Лавре. В Лавру он пришел пешком вместе с матерью. Взяли с собой по шесть пар лаптей и пошли. Мама помолилась в Лавре и вернулась домой, а он остался в обители. Полвека провел в затворе вместе с двумя старцами. И когда оба его сотоварища по затвору отошли ко Господу, Владыка благословил и схимонаха Петра выйти в Лавру. Был светлый солнечный день, и схимник залюбовался красотой святой обители. Только час дал ему Господь полюбоваться, и у схимника угасло зрение. Год он, слепой, жил у благочинного, а потом отошел ко Господу.
Сама матушка с малых лет была избранным сосудом. Все время просила дедушку, священника, рассказать о Боге. Ночь, все спят, а она все толкает деда, тормошит:
— Дед, дед, ну расскажи о Боженьке!…
Вспоминала матушка, как она с кем-то ездила в Ташлу. С ними была еще девочка, страдавшая припадками. Месяц они жили на одной воде и просфорах, так благословил их батюшка. Каждый день ходили на святой источник, отстаивали молебен. И через месяц им на источнике явилась Пресвятая Богородица в бордовом одеянии. Мы, говорила матушка, попадали от этого видения. А у девочки припадки прошли.
Много раз матушка находила камешки в форме стопочки. Мне показывала…
В Киеве она припала к мощам Великомученицы Варвары и так не хотела уходить! «Мату-шка Варвара, хоть бы ты мне что-то дала на память!» Тут из алтаря выходит священник и подает ей частичку одеяния Великомученицы Варвары. А мату-шка так изумилась…
Матушка хотела оставить квартиру одной из дочерей, уже оформила завещание. Но спустя некоторое время ей приснилось, что в комнату вошла Женщина в игуменском одеянии, села возле ее кровати и ровным, спокойным голосом с ней разговаривала. Была Она такая, как на Иверской иконе. Сказала, чтобы матушка отдала квартиру Богу, а не детям. «Дети купят машину… » — сказала Она и не стала продолжать. И само молчание говорило о том, что такое наследство пойдет не впрок — мало ли несчастных случаев происходит на дорогах! «Не безпокойся, Я тебе место приуготовлю и твоих детей не оставлю», — заключила Гостья. Наутро матушка собралась и поехала в монастырь.
Матушке дали келью в обители, но пожить там ей не пришлось. Вскоре навалились болезни. Она и так всю жизнь болела, но стало совсем уж тяжело. Ждала хоть малейшего улучшения, чтобы в монастыре быть не в тягость, ведь одни насельницы сами немощные, старенькие, а кто поздоровее, заняты на послушаниях. В монастыре матушку любили. У нее была духовная мать схимонахиня Афанасия. И вот наша матушка когда придет в монастырь, сразу к ней. И то и дело на ухо: «Мама, мама!» — чтобы не забывала о своем духовном чаде…
Любили… На отпевание пришли все сестры обители, которые смогли. Слепенькая схимонахиня Афанасия печально стояла в изножье гроба своей духовной дочери. А когда мы отошли в иконную лавку, купить маслица для погребения матушки, одна насельница настойчиво стала просить: «Вы ей иерусалимское маслице купите, от Гроба Господня! Там и землица в этом наборе, отец Зосима ей в гроб посыплет… » Так мы и сделали. В землю матушка ушла с иерусалимскими святынями.

Ирина Мясникова продолжает:
— Недели за три до смерти она упала с кровати, и два дня рядом с ней никого не было: до этого она еще потихонечку ходила, и мы не каждый день к ней наведывались. Она лежала без еды и без воды, не могла подняться. Вода была на столе, несколько шагов, но — не дотянуться. Нас не было рядом, и к ней пришел ее Ангел Хранитель. Он укреплял ее и утешал, говорил, что вот наступит потепление, и ее увезут в монастырь.
Так и случилось. Самый теплый, солнечный и ясный день был 6 апреля, когда матушку привезли в монастырь — на отпевание…
Месяца за три или четыре до смерти ей приснился Ангел и говорит: «Господь просит твое сердце! Отдашь ли ты Богу свое сердце?» Она всегда боялась соблазниться и принять за Ангела света врага. И тогда перед иконами произнесла (и нас учила так же говорить в подобных случаях): «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, ради нас пострадавший на Кресте и в третий день воскресший, отдаю Тебе душу и сердце». И Ангел сказал ей, что она сказала правильно: очень важно четко говорить, Кто твой Бог, в Кого ты веришь.
Матушка казалась крепкой, у нее была сила в голосе. Терпеливо переносила жуткие боли. У нее была надежда еще поправиться, пожить. Но за три дня до смерти она сказала: «Нет, все. Надо умирать».
В одну из последних ночей с ней была Лида, матушка все время стонала: «Мама, мама!» А потом вдруг как будто увидела кого-то над собой, руки подняла, тянется вверх и так радостно: «Ма-а-ма!» Лида к ней подошла, а она уже как будто бы не на земле. Лида села на кровать и спрашивает: «Матушка, что, к тебе мама приходила?» А она молча сглотнула и после этого перестала разговаривать. До этого она еще с трудом но что-то говорила, на прощание крестом меня осенила. И через два дня умерла.
Мне так кажется, что это не земная ее мама, а Матерь Божия приходила…

«Всю жизнь шла путем тесным»

Вспоминает Цецилия Климова:
— В 16 часов 5 апреля матушку причастили, а через шесть часов она умерла. Люба Бакулина видела, как она сглотнула что-то невидимое — и отошла… Я читала Псалтирь, и на середине 100-го псалма она перестала дышать. Такой красноречивый псалом… Матушка всю жизнь шла путем тесным. И в мирной жизни, и на войне. Всегда была там, где труднее…
Она знала и схимонахиню Ирину, и схимонахиню Сергию, и других самарских подвижниц. Схимонахиня Ирина и матушка Мария вместе ездили в Почаев, к преподобному Кукше — обе они были его тайными постриженицами. А блаженный Ванюшка Голгофа, Водянов, называл ее «Мария Большая, которая читает Евангелие». Он, видимо, духом знал ее тайное имя, ведь никто в миру тогда не знал о том, что преподобный Кукша Одесский постриг ее в монахини. Все так и звали по-мирскому Галиной, а Ванюша — Марией.

«Она видела каждую душу» 

На чтение Евангелия людям она брала благословение у Владыки, он предупредил: «Ну смотри, готовься к испытаниям!» И за Евангелие она три месяца отсидела в тюрьме. Безбожники сняли ее в тюрьме в фильме «Тринадцатый апостол». Спрашивали, видела ли она бесов, и матушка отвечала: «Да, видела». — «А какие они?» — «Страшные: большие рога, длинный хвост, на ногах копыта… » Но они же сняли фильм как антирелигиозную пропаганду, и голос матушки убрали, озвучили по-своему.

Блаженный Ванечка Голгофа.

Это матушка Мария, собираясь однажды к Ванюшке Голгофе, подумала про себя: «Вот мы такие умные, а идем к глупенькому!» Но когда пришла к нему, он отвернулся и не захотел с ней разговаривать, только и повторял: «Я глупенький Ванечка, глупенький!… » Тут-то она и стала бить поклоны, у Ванюши просила прощения.
Она еще рассказывала, что одна женщина ссорилась со своей свекровью. Пришла к Ванюшке, а он взял ее руку и начал грызть! И бьет по голове… Мария ужаснулась: «Ой, сейчас и меня побьет!» Но Ванюшка сказал ей ласково: «Не бойся, Мария, я тебя пока еще не буду бить!» Пока не будет — и то ладно, обрадовалась матушка.
Она давала много личных наставлений. Скажет что-то — это обязательно сбудется. Иной раз и прикровенно говорила, вроде бы о ком-то другом, а глядишь — все это в моей жизни происходит, с моими близкими.
В четыре годика или пять мой сынок Ваня очень сильно заболел. Жуткие боли, он не мог на ножки встать. Матушка уж так молилась о Ванечке, давала ему воду Почаевскую — и пить, и ножки кропить. И через два дня он стал ходить.
Один раз курьезный случай вышел. Так было тяжело, совсем не было денег. Матушка пожалела меня: «Я буду молиться, чтобы у тебя было много работы!» И уже на второй день приходит заказчик, за ним еще, и еще. Заказывают шить девять стихарей, другие облачения, очень много. Я падала от усталости! Но никто из этих людей не мог заплатить денег… Видно, Божьим определением надо мне было пройти через безденежье. Но матушкина молитва была услышана — она молилась о том, чтобы у меня была работа, и работа была. Да еще сколько!…
Очень внимательно относилась она к тому, что называют знамениями времени. Читала литературу о глобализации. Ни на какие конференции не ходила, а разбиралась во всем до тонкости, сразу поняла, в чем опасность ИНН.
Ей Матерь Божия во сне сказала, что будут лучами губить людей. И тогда она специально устроила скандал в магазине, куда всегда ходила за продуктами. Стучит палкой, кричит: «Это зачем вы мои продукты через компьютер проносите, не надо мне этого!… » Заведующая вышла и говорит продавцам: «Запомните эту бабку, отпускайте ей продукты напрямую, пусть так деньги платит. Не связывайтесь с ней… » Матушка нарочно выставила себя на посмешище: «Пусть думают, что я вздорная старуха — а продукты мои не облучают!»
Матушка жила на набережной реки Волги и каждый день в мирской одежде выходила на пляж и шла, мысленно творя молитву, мимо полуголых людей. Молитвами своими оберегала их от греха. Не боялась ни насмешек, ни злобы. Очень скорбела о том, насколько люди сейчас погрязли в грехе блуда, что для многих это уже вроде бы и не грех.
Преподобный Кукша не благословил ей получать военную пенсию. И никаких льгот она не получала как фронтовичка, только — обычную гражданскую пенсию. Она много лет работала свечницей, и со скудного заработка в 60 рублей ей и назначили пенсию.
Но она и этой малой копеечкой делилась с нуждающимися. Двадцать пять лет она каждый месяц, как получит пенсию, накупит продуктов и едет в психиатрическую больницу. Там есть отделение, где держат больных солдатиков. Есть там и такие солдаты, к кому никто не приходит, вот к ним она и ездила с тяжелыми сумками, везла гостинцы. Солдаты звали ее мамой… И на Гаврилову Поляну, за Волгу, она ездила к больным детям (тогда там был филиал психбольницы), их тоже навещала. Но она не больно-то о таких вещах говорила. Потому что дела милосердия творятся втайне… И мы не знали бы об этом, но ей нельзя было тяжести носить, поэтому Ира и дочка матушки Марии с ней ездили, помогали.
Вера Верова:
— Двадцать лет она проработала свечницей по благословению Владыки Иоанна. Очень тяжелая работа, от парафина сердце болит. Владыка еще сказал: «У тебя будет заболевание сердца!» Так и произошло, у нее был инфаркт.
Любовь Бакулина:
— Тоже как-то почувствовала она себя очень плохо, сердце останавливается! А Владыка Иоанн успокаивает: «Ничего, сейчас все пройдет! Садись и молись». Сам стал о ней молиться, и приступ прошел, словно и не было. И потом всякий раз, когда ей было очень плохо, она просила Владыку помолиться — и болезнь отступала.

Вспоминает Ирина Мясникова:
— Душа моя была ей открыта. Как было радостно от ее похвалы, тепло по сердцу разливалось. Но чаще она мне показывала мою запрятанную в глубине гордость. К людям она была настолько внимательна, насколько мы сами не могли бы. Она видела каждую душу человека и ненавязчиво помогала взрастить в душе то, чего той недоставало.
У нее был дар так говорить с людьми, что они видели себя изнутри. Не обличая, не ругая — хотя и это она тоже могла, если уж человек не хочет понимать, что ему говорят. Чтобы мы не были нерадивыми и не тешили себя тем, что у нас все в порядке. «Вот это брось, — говорила она, — погибнешь!»
Как-то мы с ней ехали в троллейбусе из церкви, обе причастились. Кондуктор видел, что она старенькая, но грубо стал у нее требовать удостоверение, которое завалилось где-то в сумке. Матушка не выдержала, достала удостоверение и тоже резким тоном сказала: «На, заткни свою глотку!» А дома так печалилась: «Я-то думала, что во мне нет гнева, сколько лет борюсь со страстями, а гнев — вот он. Из-за пустяка сорвалась… » Она не могла забыть об этом эпизоде и рассказывала нам о нем, наставляла на своем примере, не стыдилась своего уничижения. Сама она каялась и нам говорила, что страсти надо искоренять и не успокаиваться, не думать, что вы их победили. Человек немощен, и только с помощью Божией он может преодолевать свои страсти. Блудники и пьяницы видят свои грехи и могут покаяться, а горделивые идут в ад. Самое страшное — гордость.
Матушка наставляла, что Господь помилует тех, кто старался жить по Заповедям Божьим, каялся, причащался, кто старался исправлять свой путь к Богу. Даже если кто-то по немощи падает, но кается, Господь помилует. У Него много мест в Небесных обителях. А матушка молилась: «Господи, я недостойная раба Твоя, посели меня хоть в верхних кругах ада, не в самых глубинах преисподних… » Я возражала: «Матушка, если тебя определить в ад, то наше место — где?» Она молчала.
Дочери хотели забрать ее к себе, чтобы ухаживать за ней, вовремя лечить — они же обе врачи. Но она отказалась. «Я Иверская, здесь и останусь. Мне Господь сказал — если все претерпишь до конца, ты будешь со Мной». И она все до конца претерпела.
Хорошо знала она блаженную Марию Ивановну Матукасову. Мария Ивановна любила к ней приходить и жила у нее неделями.
И еще блаженные приходили к ней. Придут грязные, вшивые, она их накупает, ноги им помоет. А одна старица, после того как матушка ее накупала, велела ей в той же воде самой искупаться. И матушка искупалась, а потом такое облегчение ощутила! 

Однажды матушке приснилась ее родственница, с которой они давно не общались. Та жила в Москве очень хорошо по-мирски, ни в чем не нуждалась. В церковь не ходила. И вот приходит она во сне к матушке и ведет ее куда-то в темный подвал. «Вот здесь я теперь живу и никогда не выйду, если ты мне не поможешь!» Наверное, умерла, решила матушка. Надо о ней молиться, раз просит. 

Митрополит Мануил (Лемешевский)

Покойный зять Олег, муж младшей дочки, тоже снился, благодарил за молитвы о нем. Человек-то он был очень порядочный, военный врач, но приходилось с коллегами собираться, и ей было открыто, что мытарство пьянства он не прошел. Матушкины молитвы его вызволили.
Славочка, сын ее, был очень верующим, умер девственником. Ходил в церковь, пел на клиросе. Но на одном мытарстве преткнулся из-за того, что не исповедовал свои греховные помыслы. Добрые дела его перевесили, и он спасся, но пришел во сне сказать матери о том, как страшно — что-то не исповедовать.
Он умер рано — сильно болел. Служил в Афганистане, попал в плен. Душманы его зверски мучили и бездыханного бросили вместе с мертвыми. Когда наши обнаружили убитых воинов, увидели, что один еще жив. Отправили в госпиталь. После этого он сильно болел, мучился. Однажды мать услышала, как он на молитве кричит к Богу: «Господи, как я устал болеть! Забери меня к Себе!… » И после этого он сказал: «Мама, я скоро умру. Мне Господь велел готовиться к смерти». Он причащался каждый день, ходил то в Покровскую церковь, то в храм Петра и Павла.
Матушка детей в строгости держала. Молилась, чтобы Господь послал дочкам добрых мужей. И вымолила.
Любовь Бакулина:
— Половину пенсии она тратила на обедни и сорокоусты, заказывала панихиды и молебны за всех близких. … А можно, я расскажу один ее сон?
Матушкин дядя в 1941 году отслужил срочную службу на флоте, а вернуться домой не успел: началась война, и его мобилизовали на военный корабль. И вскоре родным пришло извещение: Василий пропал без вести. Все эти годы матушка молилась о его здравии, ведь у Бога все живы. Через много лет она запечалилась, стала просить Господа открыть ей, как же молиться о дяде. И вот в тонком сне она видит, как в комнату входит ее дядя, садится и начинает рассказывать:
— Наш корабль был обстрелян сверху вражеской авиацией, а снизу ударили торпеды. И мы сразу пошли на дно — и все пошли куда-то вниз, не туда, где мучаются, но все же не в Рай…
Матушка не поверила:
— Как же так, вы же свою кровь пролили за Отечество!
Но дядя сказал:
— Это раньше все павшие воины шли прямиком в Рай, потому что служили в Христолюбивом воинстве. Перед боем служили молебен, священник исповедовал и причащал, все шли с молитвой на устах. А у нас не было ни молебнов, ни Причастия, не было молитв. Конечно, то, что мы погибли за Родину, там было учтено — нам простились многие страшные грехи. И все же мы все угодили в какие-то затворы, где не было адских мук, но и радости Райской не было. А ты вызволила нас почти всех своими молитвами и церковными поминаниями.
Цецилия Климова:
— А это было с ней уже наяву. Она чистила картошку и молилась: «Царю Небесный». Как вдруг услышала рядом:
— Ну, ты звала меня — я пришел!
Она перекрестилась и, вспомнив наставление схимника, трижды произнесла:
— Именем Господа Иисуса Христа заклинаю тебя: скажи, кто ты, откуда и зачем ты пришел!
Заклятый Именем Христа «гость» не мог отвертеться:
— Я Авадон, послан с тобой бороться и буду тебя давить до последнего твоего вздоха!
Тогда матушка сказала:
— Именем Господа Иисуса Христа заклинаю тебя: изыди!…
И демон на ее глазах превратился в дымную кошку и просочился сквозь натянутую на форточке сетку наружу. А ведь он явился к ней, чтобы вогнать в страшную гордыню, чтобы она была уверена, будто к ней приходил Сам Господь… Но матушка не попалась на приманку.
У матушки были записные книжечки, в которых она четко, емко записывала свои мысли. Недавно я прочла такие вот примерно ее размышления. Мы ходим на исповедь, каемся в своих грехах. Но мы каемся на словах, а грешили на делах! Поэтому после Исповеди и Причастия Господь посылает нам испытание: искренне ли мы покаялись, избавились ли от власти над собой этого греха. Она другими словами, гораздо лучше все это написала, я только мысль ее передаю.
Вера Верова:
— У одной женщины муж был блудник, и вот она попросила матушкиных молитв о нем. Матушка стала молиться, и вдруг увидела перед собой беса в образе этого мужчины. Такого ужасного! Матушка так плакала: столько лет она, мантийная монахиня, молилась, причем она же имела благословение на молитвы о других людях — и такое нападение претерпела! И она сделала такой вывод, что не за всякого человека и не всякий может молиться. Выдержит ли мирянин страшное нападение врага? Нельзя брать на себя крест не по силам. Лучше заказывать в церкви требы за человека, если не знаете его духовного состояния (и то только за верующего, крещеного).
Цецилия Климова:
— Матушка говорила, очень много болезней идет от блудного греха. Сейчас ведь не то что взрослые — совсем еще малые дети уже заражены этим грехом. По телевизору что фильмы, что передачи многие — сплошной разврат! А потом и в семьях такое безстыдство творится… Надо оберегать деток от этой пагубы, от растления.

У одесского старца

Преподобный Кукша Одесский.

Вспоминает Любовь Бакулина:
— Матушка Мария и одна ее сестра во Христе приехали из Самары к Кукше Одесскому. Отец Иоанн Фомичев написал ему: «Полечи их, они обе тяжело болеют!» И преподобный благословил их семь дней ничего не вкушать, кроме просфор. И так они за неделю изнемогли, еле стоят! Пришли в храм, а был большой праздник, и народу собралось очень много из разных мест, руку протянуть негде. Наши паломницы встали у входа, оперлись на двери и одна другой говорят: «Не пойдем причащаться!… После службы хоть монастырской похлебки поедим… » Хотя сами накануне вечером исповедались, готовились к Причастию… »
Вдруг отец Кукша громко зовет: «Мария и (не помню какое второе было имя, он обеих назвал… ), идите причащаться!»
Они переглянулись: не может же быть, чтобы это он их звал! Стоят. Отец Кукша опять зовет к Причастию кого-то с такими, как у них, именами. Нет, это не нас, не нас! И тут он в третий раз: «Идите сюда!» Народ так и хлынул в стороны, расступился перед ними, и они пошли к Причастию. Мария первой подходит, а отец Кукша спрашивает: «Вы почему не шли сами?» Повинилась: «Мы уж решили не причащаться, хотели похлебки монастырской поесть… » Он со властью сказал: «Ты что, на похлебку хотела променять Причастие?! Открывай рот, давай причащайся!» И велел после Литургии обеим прийти к нему в келью.
И когда они пришли в келью, увидели, что стол накрыт, а сам батюшка — у него ножки были очень больные — лежит в кровати. Говорит им: «Садитесь, трапезничайте!» Поели они так хорошо, насытились. Пошли под благословение.
— И вот, — матушка рассказывала, — вдруг я ощутила, что пол подо мной исчез и я повисла в воздухе. Батюшка Кукша меня благословил, и я тихонько опустилась на пол, и чувство было такое необъяснимое, словами не высказать!
Но это было только с ней, сестра ее духовная ничего такого не почувствовала.

На Почаевской горе

Вспоминает Цецилия Климова:
— У нее ноги очень болели. И в Почаеве старец благословил ее подняться на гору, где в камне запечатлелась Стопочка Пресвятой Богородицы. Гора очень крутая, подниматься тяжело, а идти благословили строго натощак, только после Причастия: «Иначе не дойдешь!» А далеко идти, долго — часа три. Пошли вдвоем с другой паломницей голодные. И чем дальше шли, тем легче было подниматься в гору. Ближе к вершине голод совершенно прошел.
На горе стоит часовенка, и вот смотрит матушка издали — открывается окошечко, и оттуда какая-то Монахиня руками машет ей, словно зовет. Подошла, а на двери большой замок висит, все закрыто, и никого в часовне нет.
Матушка Мария с молитвой первой окунулась в воду, выходит — а ноги все покрылись болезненными волдырями и кровью. Как же так, ведь в источнике вода целительная, святая!… Но старец в обители объяснил ей:
— Это у тебя все, что было внутри, вышло наружу. Видишь, какой недуг исподтишка тебя мучил!
И после этого ноги у нее выздоровели.

«А где же пироги?… »

Дорогой к скитскому кладбищу вспомнили (я тоже слышала эту историю от матушки Марии) и о том, как Владыка Мануил и будущий Митрополит Иоанн пригласили ее и еще одну служительницу храма на поминки в Архиерейские покои. Долго-долго молились. А они голодные, думают: «Ну хоть наедимся у Владыки!» Подошли к столу, а на нем только тарелки с жиденьким супом, крохотные кусочки капусты плавают… Мария бойкая была, спрашивает у Владыки Мануила:
— А где же пироги?
Тот в ответ стукнул ее по лбу:
— Какие тебе пироги! Ты что сюда — есть пришла? Твое дело молиться!
И поставил ее класть поклоны.

После прощания с монахиней Марией, в Черновском скиту, у храма Святаго Духа. Эти женщины любили матушку Марию, приходили к ней за наставлениями и молитвами.

Благословленная трапеза

Вспоминает Ирина Мясникова:
— Всю жизнь матушка постилась, не ела даже фруктов: «Если я здесь буду есть райские плоды, там мне их не дадут». Она была очень строгая подвижница, но только по отношению к самой себе. А нам все, что было, ставила на стол: «Еще придет и ваше время. Пока молодые, вам нужно работать, сил надо много — ешьте… ». Последнее время по болезни она и вовсе почти не ела. Нас потчует, а сама ложечку-две проглотит, и все. Не ела, а вкушала.

Цецилия Климова:
— Матушка наставляла так: кто постится, должен есть белый хлеб, а ржаной едят те, кто ест мясо. На канун надо приносить белый хлеб, лучше круглый — как на иконе, где Христос благословляет хлеб и вино. Нужно всем есть манную кашу, особенно постами. Потому что на эту пищу есть благословение Божие еще от времен Моисеевых, когда Господь посылал Своему народу манну в пустыне. Какая вкусная у нее была манная каша на воде! Или обычная картошка. Люба пробует: ну прямо как курятина! И вкус, и запах… Она готовила с молитвой и очень долго, до трех часов проваривала пищу. И никогда у нее ничего не пригорало.
Любовь Бакулина:
— Я перед едой осенила крестом пищу (это я так возомнила, что крестом… ), а матушка возмутилась: «Что же ты машешь рукой как попало! Такое махание — только бесам радование. Крест должен быть четким, ровным, вот тогда это действительно крестное знамение».

Окончание следует.

Ольга Ларькина

16.05.2008