«Я верю в чудеса!»

— говорит сопредседатель комиссии Московской Патриархии по чудесным знамениям ученый-академик Павел Васильевич Флоренский.

— Это вы из Самары приехали? — остановил меня увешанный орденами немолодой мужчина. — У меня о вашем городе самые лучшие впечатления…
Оказалось, мой собеседник, так же как и я пришедший на празднование 55-летия Главы Императорского Дома Государыни Марии Владимировны в Паломническом Центре Московской Патриархии, — Павел Васильевич Флоренский, внук священника Павла Александровича Флоренского, которого за разносторонние дарования называли русским Леонардо. Его внук тоже сделал немало в различных отраслях знаний. Он доктор геолого-минералогических наук, профессор Российского государственного университета нефти и газа им. И.М.Губкина, академик Российской Академии наук и культуры, сопредседатель комиссии по чудесным знамениям в Русской Православной Церкви при Богословской комиссии Московского Патриархата. Последний титул собеседника меня особенно заинтересовал. В этот день Павел Васильевич Флоренский удостоился высокой награды Российского Императорского Дома.
— Мои друзья копались в интернете и однажды наткнулись на статью, подготовленную работниками Самарского филиала Российского Государственного архива научно-технической документации, где говорилось о патентах отца Павла Флоренского. Я написал туда письмо, попросил ознакомиться с патентами, которые он подавал официально, когда работал (еще до Соловков) во Всесоюзном электротехническом экспериментальном институте. Вскоре проходила научная конференция, где представители самарского технического архива выступали с интересным докладом: наука в советских «лагерях»… Я им послал для этой конференции массу материалов — рисунки Флоренского, сделанные в ГУЛАГе, его письма, портреты времен заключения… Они сделали выставку, куда вошли и мои материалы. А после этого архивисты совершенно безплатно переслали мне все документы, касающиеся изобретений Флоренского из вашего архива… Низкий им поклон за это!
— Есть ли в технических идеях отца Павла Флоренского что-то такое, что не утратило и сегодня своей актуальности?
— Сам о себе он сказал так: «Я опередил свое время на пятьдесят лет…» В 80-е годы, когда заново «открывали» Флоренского, как раз и закончились эти 50 лет. Большая часть его технических идей сегодня переоткрыта. В том числе йод, который изготавливал Флоренский… И тем не менее — есть разница в том, как открывал новое он и как это делали потом другие. Его поиски, его патенты имеют громадное значение для познания хода развития науки и мысли. Тот же йод уже получают тем же способом, который открыли уже после Флоренского другие ученые. Но сейчас везде продается йод-актив, ведь Флоренский рекомендовал капать йод в горячее молоко, тогда получаются органические соединения, которые легко воспринимаются организмом. Эта идея моего деда взята на вооружение заводом «Диод», который выпускает эту продукцию. С заводом «Диод» была интересная история. Мне говорят: вышел йод с портретом моего деда — и предлагают потребовать с них за это деньги. Так сказать, в духе времени… Ну а я считаю, что зарабатывать на имени деда грех. Но я тут же бросился к врачам: хороший йод или плохой? — вот что меня волновало. Врачи в один голос — йод качественный, и потому «не смей их трогать»! Пусть и дальше прославляют деда… Теперь я с ними познакомился, подружился. Руководители завода люди хорошие, и много другого делают хорошего… А патенты на этот йод лежат в самарском архиве.
— Можем ли мы ожидать в дальнейшем канонизации отца Павла Флоренского?
— Это не мой уровень… Пусть свое слово скажет комиссия по канонизации. Как Бог решит, так и будет. Я же считаю так: вопрос о будущей канонизации моего деда за нас решили чекисты. Для них он был кто? Священник, не снявший с себя сан. И за это ему — пулю в затылок… А уж как на земле вопрос о его канонизации будет решен, не так важно. Он был расстрелян за то, что не отказался от священства. Все! Добавить к этому нечего.
— Теперь расскажите о работе «комиссии по чудесам». Много у вас работы? Приведите какие-то примеры…
— Если бы мы занимались всем, то была бы бездна работы. Но мы себя ограничиваем. Мы все — «научники», то есть физики, я вот геолог, есть и палеонтолог… И мы беремся лишь за то, что можно четко измерить, взвесить и определить… Я верю в чудеса! Более того, как Православный человек вам скажу: все под Богом — и все чудо! А примеры… Самый главный пример произошел перед этой Пасхой. Мы давно планировали отправить ученого-электрика, специалиста по радиоразрядам на Схождение Благодатного Огня. Это чудо происходит каждый год в Великую Субботу перед Пасхой в Храме Воскресения Христова в Иерусалиме. Коли там молнии, то значит, там электричество… А раз электричество, то должны быть разряды. «Грозоотметчик Попова»… Нашли деньги, послали туда специалиста. Результат — фиксируются молнии! То есть не только глазами, но и приборами фиксируются эти молнии-вспышки. Это наше открытие. Радуемся… Кто-то может сказать: ну, раз вспышки эти — физическое явление, то где же тогда чудо? Нет — именно чудо!
— Как же понять эту грань между чудом и физическим явлением?
— Чтобы было чудо, надо, чтобы был и «чудовед», «чудозритель», человек, это чудо воспринимающий. Для верующего — чудо, а для прагматика… Да ну его совсем, этого прагматика. Неинтересно о нем и говорить.
Что Господь совершает Свои дела через людей, через вещество — совершенно нормально. А через что еще Он может нам возвещать Свою волю?

Антон Жоголев

18.01.2009