‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Горе от ума

Протоиерей Михаил Мальцев отстранен от должности настоятеля Свято-Татьянинского храма за «непоминание» Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Напасть такого непослушания добралась и до Самары…

Протоиерей Михаил Мальцев отстранен от должности настоятеля Свято-Татьянинского храма за «непоминание» Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Напасть такого непослушания добралась и до Самары…

Раз уж решился писать в Репортерский дневник обо всем, что действительно волнует, не могу не сказать и об этом. Протоиерей Михаил Мальцев две недели назад отстранен от должности настоятеля Свято-Татьянинского храма при Самарском государственном техническом университете. И его священническая судьба теперь висит на волоске. Хотя и, по сути дела, уже она предрешена.

Сначала думал я, это какая-то несуразица. Услышал, будто бы отец Михаил перестал поминать на богослужении Святейшего Патриарха Кирилла, и причина всё та же — встреча Его Святейшества с Римским папой в Гаване в феврале прошлого года.

Хотелось воскликнуть — «Не может быть!» — но нет, не воскликнул: я ведь давно знаю отца Михаила. И потому с трудом, но все же смог предположить такое. Да, случиться такое с ним как раз могло. Хотя — все равно до конца не верилось. И оставалась надежда, что это все какое-то преувеличение. Вот вызовут в Епархию, вот побеседуют, вразумят. Не возымело!

А вчера, в праздник Торжества Православия (обратим внимание и на эту деталь) мама моя после Литургии в храме Жен-Мироносиц рассказала о том, что там к ней подходила незнакомая женщина, бывшая прихожанка отца Михаила. Вот она-то и рассказала ей о том, какая отца Михаила постигла беда. «Убрали из храма, ведь он упорно не поминал Патриарха». И спросила та женщина у моей мамы, куда же ей, в какой храм и к какому священнику теперь ходить. Мама моя ответила просто: «Куда ходили раньше, туда и ходите — в Татьянинский храм». — «Но там ведь теперь другой священник». — «А мы ведь в храм не к священнику ходим…» — был ее ответ.

Передала она мне этот разговор. Я задумался. Наверное, и правда все так и есть. Отстранен отец Михаил, со всеми вытекающими.

А сегодня все же решил сам ему позвонить, чтобы слухами не пробавляться. Много лет не звонил, и даже виделись последний раз три года назад, на епархиальном собрании. Но история наших отношений все же очень давняя. И дающая право в такой ситуации позвонить.

— Отец Михаил, это правда?

— Что именно? С настоятелей сняли меня уже две недели назад. Если ты об этом…

— Причина?

— Это уже не тайна ни от кого. Больше года, с 12 февраля, со дня той встречи с Папой, не поминаю Патриарха…

Страшные слова! И дальше пошли слова не менее страшные: про «волков — римо-католиков», про то, что «Церковь гибнет» и пр. Все это мы не раз слыхали уже, но все равно всякий раз тяжело слушать снова. Я прекратил разговор. Успел только крикнуть:

— Не одобряю, тебя не поддерживаю…

И тут же нарвался:

— Значит, и разговора у нас не получится. Ведь Церковь гибнет… и т.д.

Повесил я трубку. Он, кажется, что-то еще кричал. До покаяния — как до турецкого берега, если вплавь. Не стало у меня надежды, что поиграет в ревнителя, да и образумится.

Ведь на том конце провода — далеко уже не «юноша бледный со взором горящим». А маститый протоиерей, настоятель храма. Сильный проповедник. Больше десяти лет возглавлял он епархиальный журнал «Духовный собеседник» (может, лишение этой должности редактора его надломило? Не знаю). Человек образованный, за плечами — Историко-Архивный институт в Москве. Но даже не это главное. Человек он в Церкви, конечно же, не случайный. Глубоко верующий, совсем не циничный. Строгий постник, строгий и духовник, как говорят.

Мы познакомились так давно, что даже не верится, что с нами все это было. В не помню уже каком году его жена, Ольга Соколова-Мальцева, написала диплом на факультете журналистики не помню уже какого университета, — как раз по первым самым номерам нашего «Благовеста». Что уж она там в наших немощных статьях изучала, мы ведь тогда еще только начинали, тоже не помню. Но так мы познакомились с ней, и потом с ее мужем Михаилом Мальцевым. Тогда Православных мирян, молодых и активных, интеллектуальных, в нашем городе было наперечет, и потому такие встречи были очень важны. Мы поддерживали друг в друге еще пока слабенький, но уже разгоравшийся все сильнее огонечек веры. Этот огонечек, чтобы не затухнуть, тогда еще нуждался в лелеянии, в бережном отношении, во взаимной поддержке. Михаил стал частым гостем в «Благовесте». Горячий, искренний, непреклонный, я уже тогда замечал за ним слишком уж «однобороздное» отношение к фактам, излишнюю теоретичность, даже и налет фанатизма. Но тогда мы это легко списывали на убежденность, безкомпромиссность и прочая. И тогда уже в моем кругу зазвучала эта юмористическая фраза, которую конечно же нельзя принимать один-к-одному. Вот она: «У Михаила в глазах горят костры инквизиции». Но ведь в каждой шутке есть только доля шутки.

Потом наши пути стали расходиться всё дальше. Игорь Макаров ушел из «Благовеста» в 1995-м и возглавил журнал «Духовный собеседник». К нему первым помощником пришел Мальцев. Но до этого… да и после… Были ведь поездки в Москву! Встречи за чаем с духовным отцом Михаила Мальцева — настоящим подвижником, старцем, сидельцем ГУЛАГа протоиереем Михаилом Трухановым (16 марта 2006 г.)! За одно это знакомство с московским молитвенником я буду всегда благодарен отцу Михаилу Мальцеву! Были и споры до хрипоты. Были какие-то взаимные понимания и непонимания. То есть, был кусок жизни, который мы прожили вблизи друг от друга. Хотя и разность наших характеров выявилась довольно быстро. В последние годы мы и вовсе не виделись, не встречались.  И тем не менее новость эта застала меня врасплох. Чуточку ранила даже.

«Еще один упавший вниз!» — пронеслась в сознании иронично-печальная строчка из песни Бориса Гребенщикова.

…Почему циники и прожженные «клерикалы» вполне себе процветают и устраивают церковные карьеры с фуршетами и прочей атрибутикой успеха? И приносят, при этом, очень часто пользу и себе, и другим. И почему, наоборот, люди искренние, субъективно честные ведут себя порой как дети малые, и сгорают, гибнут. И в свою погибель посвящают тех, кто им доверился, кто пошел за ними? На чем «погорел» отец Михаил? На своем понимании правды? На какой-то личной «упертости»? Дело тут не столько в пресловутых «римо-католиках». Вместо них могло оказаться что угодно (ИНН или троеперстие, например). Просто церковная жизнь — это и последнее прибежище для идеалистов. Здесь всё обострено до предела, и любой сложный вопрос становится для таких вот церковных романтиков сразу же делом принципа, «делом чести». Потому что компромиссы для них возможны где угодно, но только не в церковных делах. Эту сферу они целиком посвятили «идеальному», которое видят, конечно же, со своей колокольни. Это как-то по-детски совсем. И это их губит. Это делает во многом безполезными их таланты, их знания, их искренность и даже жертвенность. «Непришейкобылехвост» какой-то получается в результате.

А те, другие, «церковные циники», не обольщаются ни на чей счет. Не ищут невозможного. И делают то, что можно, и так, как уж получается. И часто им это удается гораздо лучше всяких там горячечных идеалистов. Страшно становится от такой вот несправедливой правды. А как от нее уйти?

А если проще — гордыня все это. Гордыня — и всё.

…Представляю: приходят не слишком пока что воцерковленные студенты на службу в свой родной институтский храм. К своему родному институтскому батюшке. Скажем, на праздник престольный Святой Татианы. А там батюшка этот демонстрирует им свое неповиновение Священноначалию! Да от одного только этого «непоминания» перед студентами-прихожанами — вреда Церкви самого прямого, конкретного, гораздо больше, чем от нарушения всех тех прописных истин, которые эти «ревнители не по разуму» так неумело и фанатично отстаивают.

Это тот случай, когда церковное начальство обязано действовать. Да, жалко батюшку, куда он теперь. Но надо и тех студентов тоже пожалеть, которые угодили бы, сами того не желая, на раскольническое какое-то действо вместо праздничной обедни. Уж пусть лучше сначала сам батюшка духовно подлечится, тогда, может быть, и простят ему. Случаи такие на моей памяти уже бывали.

Отец Михаил когда-то давно сказал мне, что и он, и я, мы оба из поколения церковных неофитов. И это явление неустранимое, не изживаемое даже годами церковной жизни. То есть, по его мнению, мы останемся неофитами навсегда.

Думаю, он не совсем прав (относительно меня, по крайней мере). Но что-то в его словах есть разъясняющее случившееся. Какой-то неофитский дух остался в нем неистребимым, что ли, и это несмотря на полтора десятилетия в сане, на протоиерейство, настоятельство, несмотря на многолетнее редактирование богословского журнала. Всё те же «костры инквизиции» никак не потухают в глазах. А это не мирный дух. Думаю, у его духовного наставника, отца Михаила Труханова, прожившего 5555 дней в сталинских лагерях, было куда больше поводов «отпасть», «отложиться», «не поминать» и т.д. Но он этого не сделал. Писал себе книги, молился, окормлял приходивших к нему людей (среди них затесался и я, грешный). А когда потребовалось — заехал кулаком по физиономии прямо в алтаре неудачно пошутившему над словами проповеди «собрату по алтарю» (и такое с ним бывало). А ведь сказано: «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего: довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его, и для слуги, чтобы он был, как господин его» (Мф. 10;4. 25).

Да, в Церкви много происходит такого, что и мне, как и многим из нас, против шерсти. Не раз и меня макали лицом в грязь. Сколько уж было их, серьезных поводов озлобиться и… «написать письмо турецкому султану» (см. известную картину Репина). Но я даже в шутку такой мысли для себя не допускал и не допускаю. Потому что малодушествую? Не думаю, что именно вот поэтому. А потому что не неофит давно. И не мальчик Бананан, которого в очередной раз обидели. Есть принципы — и принципы. И важно понять, за какие из них надо лечь костьми, а которые достаточно лишь отстранить от себя. Пройти мимо.

Отца Михаила Мальцева я не сужу. Пусть его судят те, кому положено. А вот поскорбеть о нем стоит. Далеко не худший из служителей алтаря попал в такие страшные жернова. Он сказал мне в том коротком телефонном разговоре, что скоро будет решаться вопрос о лишении его сана или о запрещении в служении. Судя по тону, он и к этому уже готов. И даже ждет какой-то определенности. Во всяком случае, ничуть не раскаивается. Когда летишь вниз, ощущаешь даже вначале какую-то мнимую легкость… А он еще на самом начале этой стремительной и погибельной траектории. Ему еще лететь и лететь. Если каким-то чудом не образумится.

…Пишу все это, а в памяти всплывает недавно увиденная в интернете жуткая сцена. Святая Гора Афон. Спаянная «скульптурная группа» из нескольких атлетичного вида заросших бородами аскетов во главе с маленьким и безбородым о. Рафаилом (Берестовым) выстроилась у большого деревянного Креста на каком-то скалистом пригорке над обрывом. Вот о. Рафаил дает знак, и все они слаженно, хором шлют «анафемы» Святейшему Патриарху Кириллу — и заодно всем вообще «экуменистам и еретикам» (прости, Господи!). Сцена была до того театральная и вместе с тем жуткая, что стало страшно за то, что с нами происходит. Какая-то бездна разверзлась уже и поглощает одного за другим.

И я, посмотрев на все это действо, первым делом удалил ссылку на фильм об о. Рафаиле в моей страничке Репортерского дневника. С этим «подвижником», смущающим паству подобно волку в овечьей шкуре, ничего общего иметь не хочу. Не верю я и его «подвижничеству». И даже в простую честность уже не очень верю, раз он ударился в подобную театральность.

Неужели теперь и отец Михаил пойдет вслед за ними на подобные «флеш-мобы», другим в соблазн, а себе в погибель?

Был повод в этот же день позвонить отцу Игорю Макарову в поселок Прибрежный. У него как раз вышла книга Писем, и хотелось его поздравить с этим. Заодно уж и рассказал ему об отце Михаиле. Мы ведь вместе начинали церковный путь. Потом отец Михаил сменил отца Игоря в должности редактора журнала «Духовный собеседник». Не так давно отец Михаил был от этой должности отстранен (теперь вижу, что это было Промыслительно).

Отец Игорь поохал положенное количество раз, поскорбел, сколько следовало. Он ведь еще не знал ничего о «витке судьбы» нашего давнего коллеги. Потом я спросил напрямую:

— Как думаешь, это надолго с ним?

— Надолго. Очень надолго. Горе от ума! — вздохнул священник. А уж он-то хорошо знает отца Михаила. Лучше, чем я.

— Если не сказать: навсегда, — и отец Игорь еще раз тяжело вздохнул в телефонную трубку. 

2209
Добавьте в соц. сети:
5 комментариев

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Ваш вопрос или комментарий:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru