​Сахалинские уроки

Протоиерей Игорь Макаров из самарского поселка Прибрежный продолжает писать письма своим прихожанам.

См. начало...

Об авторе. Протоиерей Игорь Анатольевич Макаров родился в 1967 году в городе Потсдам, Германия, в семье военнослужащего. Окончил Благовещенское высшее военное командное училище. С 1991 до 1995 года работал заместителем редактора Православной газеты «Благовест». В 1996 году рукоположен в сан священника. Настоятель храма во имя Новомучеников и Исповедников Церкви Русской поселка Прибрежный г. Самары.

Письмо двадцать второе.

Здравствуйте, мои дорогие!

Как люблю я просыпаться с этим радостным чувством-волнением! Новый день — и новые силы!.. Моя жизнь продолжается! Значит, Бог в меня верит! Его вера в меня сильней моей веры…

Недавно я перечитывал письма моего любимого Чехова. И когда речь зашла о его отчаянном путешествии на «каторжный остров», что-то нахлынуло... Этот остров мне памятен. По выражению Антона Павловича, многие мои чувства крепко «просахалинены».

Еще в школьные годы я какое-то время посещал секцию бокса. Тренер быстро разглядел во мне какую-то там перспективу и неожиданно взял меня на важные соревнования. А соревнования проходили как раз на острове Сахалин.

Полный зал зрителей, прямая трансляция по местному телевидению… Я не помню, как оказался на ринге, но я помню, как дрожали колени, а сердце билось так громко, что я с трудом слышал собственный голос.

Для мальчишек тренер — это авторитет! Мне повезло, у меня был замечательный тренер. Сутулый, сухой старичок с глазами ребенка. Я до сих пор помню многие его наставления. К примеру, вот это: «Побеждает не тот, у кого сильный удар, а тот, кто удар сильный держит». Или еще: «Бой — не драка, а состязание духа... Себя пожалеешь — ты проиграл».

Тот сахалинский бой я проиграл. Позорно, вчистую… Уже в конце первого раунда мой тренер был вынужден выбросить на ринг белое полотенце. Это значило, что у меня не оставалось ни малейшего шанса, и он меня пожалел. Крепко же меня тогда колотили… Я проиграл, но мой бой не закончился…

Был февраль. На Сахалине шел снег. Не такой, как у нас, а очень темный и очень тяжелый. Цвета хмурого неба, а на вес как сырая земля. После нескольких дней снегопада город был заживо погребен. Сугробы — буквально «по шейку». Но каждое утро в этой твердой снежной породе упрямые дворники прорывали проходы. И город превращался в большой лабиринт.

Ожидая, когда закончатся соревнования, с которых вылетел в первый же день, я безцельно бродил по этому безконечному лабиринту. Помню, как тесно мне было в этих проходах и как тесно было где-то внутри... Обида и злость, отчужденность и стыд... Мне было так себя жалко! Просто до слез… Мой бой продолжался…

Жалость к себе — это не только чувство противное, но и очень опасное, злое.

При одном его приближении я начинаю внутренне ёжиться.

Ненасытное, страстное, гордое «я»... Когда я жалею себя, я чувствую, как постепенно начинаю ненавидеть всех тех, кто меня безпокоит, затем начинаю ненавидеть себя, а потом и весь мир. Это просто какое-то помутнение.

Ни чистой радости, ни бодрящей надежды, ни настоящей любви… Жалость к себе, как тля, ничего не щадит, всё губит и всё оскверняет.

Странно, но — я давно уже это заметил — чем меньше волнений, забот, да и собственно бед, тем чаще рождается в человеке жалость к себе. И напротив, ответственность, тягостный труд, терпение скорби легко избавляют от этого скверного чувства.

Монашество, как и священство, — зона особого риска. «За пазухой у Христа» так сладко порою плачется…

Любая жалость мне лично претит. Мне она неприятна. Не люблю, когда жалеют меня, да и сам стараюсь поменьше жалеть. Жалею, конечно, но чаще всего «про себя». И наверное, это кого-то смущает. Но «плакать с плачущими», мне кажется, это другое. Я читаю Евангелие и не вижу там жалости. Я вижу там милосердие, жертвенность, сострадание... Впрочем, много раз убеждался, что в Священном Писании каждый видит что-то свое, ему одному адресованное.

Кто бывал в обители Саввы Освященного на Святой Земле, думаю, помнит удивительный вкус воды из святого источника. Удивляет он тем, что для каждого он исключительно свой, то есть разный. У меня был вкус молока… Тогда я подумал: «младенец по вере». И был благодарен. В те годы Господь меня бережно вскармливал… Вот так и Святое Писание — дает каждому то, в чем он лично нуждается.

Когда ученые собираются на свои научные дебаты, вначале всегда звучит сакраментальная фраза: «договоримся о терминах». Мне порою так хочется составить маленький сборник под названием «Разговорник для христиан», или проще — «Христианский словарик». Чтобы мы понимали друг друга, чтобы нас понимали другие... Чтобы то, что мы говорим, имело бы смысл.

Милосердие — это когда милует сердце. Когда сердце заботится, любит.

Сострадание — это готовность страдать за других. Не вместе, а именно за!

Жалость — это и ропот, и трусость, и злость...

Когда милосердие действует, жалость только скулит... Но выше всего стоит сострадание. Если жалость — это служанка неверная, а милосердие — это сестра, то сострадание — Госпожа! Это совсем другое сословие. Она Царских кровей! Божьих кровей!

У кого-то есть незавершенные споры, невысказанные слова... У кого-то — невыясненные отношения, чувства не пережитые... А у меня — незаконченный бой!..

Удары судьбы, как всегда, неожиданны и очень точны. И опять, поднимаясь с колен, сам себе говорю: «Жизнь — не драка… Себя не жалей».

А еще я прошу: «Господи, дай дожить до конца. Меня не жалей! Не прерви прежде срока. Я стерплю, я сумею… Завершить этот бой…»

Простите. Протоиерей Игорь.

Известная аферистка, организатор нескольких громких ограблений Сонька Золотая Ручка во время ссылки на Сахалин приняла Православие. Свидетельство о ее крещении обнаружил современный исследователь Вячеслав Каликинский в церковноприходской книге, которая хранится в Сахалинском областном архиве:

«Тысяча восемьсот девяносто девятого года июля 10 дня нижеподписавшаяся крестьянка из ссыльных Тымовского округа на о. Сахалин Шендель Блювштейн даю показания в нижеследующем. Родилась я в городе Варшаве от родителей-мещан, иудейского вероисповедания... Страдая 12 лет в ссылке и иногда читая Св. Евангелие, я вполне убедилась, что Господь Иисус Христос есть Истинный Мессия и что спасение души возможно только в лоне Православной Церкви», — говорится в документе. «А потому сим удостоверяю, — продолжает Сонька, — что не ради каких-либо мирских выгод и по искреннему убеждению желаю присоединиться к Православной Церкви... 1899 года 10 июля». Далее стоит ее подпись: «Шендель Блювштейн». Крещение совершил священник Алексий Кукольников и «нарек ей имя во св. крещении — Мария».

В 1890 году находившуюся на каторге Соньку Золотую Ручку посетил писатель Антон Павлович Чехов, оставивший затем в книге «Остров Сахалин» свои лаконичные, но яркие воспоминания об этой необычной женщине. 

Продолжение.