«И своды скал, и моря блеск лазурный… »

Свято-Климентьевский монастырь в Инкермане.

— таким открылся Крым Александру Сергеевичу Пушкину. Паломники ищут в Крыму не только дивные красоты, но и — страницы потаенного духовного мира…

В автобусе звучат слова акафиста «Слава Богу за все». Позади две тысячи километров. Костяк группы составляют самарцы, но есть паломники и из Москвы, из Алтайского края, из Оренбурга и Челябинска. А впереди у нас две недели пребывания на святой крымской земле.

За окнами автобуса сентябрь, но в Крыму еще лето — тихое, нежное, дивное, обещающее удивительные встречи и никогда не обманывающее ожиданий. «Слава Богу за все!» — поет душа. На сердце такая радость, как в детстве накануне Нового Года, накануне чудес.

Паломническая служба, которая принимает нас, — это и десятилетний опыт, и замечательные экскурсоводы, и пансионаты по всему Крыму. Но это и дорогой наш отец Димитрий Винник, и храм Рождества Христова, и Кольчугино, где мы будем жить и куда хочется возвращаться снова и снова.

Я оборачиваюсь назад и обвожу глазами своих паломников. У всех абсолютно ребячьи счастливые лица, (видимо, нас обуревают одинаковые чувства), в глазах радость и надежда, все улыбаются мне в ответ. «Как бы я хотела быть на их месте!», — вдруг подумалось мне. Чтобы все, что они увидят, увидеть, как и они, впервые. Чтобы довериться кому-то безоглядно, как могут доверять только дети.

Отец Димитрий… Мудрый, строгий и в то же время добрейшей души, с необыкновенным чувством юмора, певун и балагур. Сам ведет переписку, отвечает на звонки, решает любые вопросы. В первую нашу встречу:

— Вы хорошо разместились? Все довольны? Ваши пожелания?

— Батюшка, где в Кольчугино купить черешню?

— Завтра будет вам черешня.

Утром после Литургии у храма поджидали нас продавцы черешни.

Вот и сегодня он приехал встречать нас на вокзал, нашел и время в своем плотном графике, и теплые слова. Встречаем екатеринбуржцев — еще трех человек из нашей группы. Смотрим на приехавших пассажиров. Появляется женщина, одна из многих.

— Наша! — говорит отец Димитрий.

— Откуда вы знаете, батюшка? — удивляюсь я, а сама громко спрашиваю у выходящих из вагона:

— Паломники в Кольчугино есть?

— Я! — расцветает улыбкой та самая женщина, а с нею и мы с батюшкой.

Сейчас, когда пишу эти строки и за окном снег и метель, память услужливо предлагает рассказать о Балаклаве и Свято-Успенском монастыре в Бахчисарае, о тихих, зеленых, ухоженных аллеях николаевских пансионатов, о величественном и прекрасном Кара-Даге, но я знаю, что в первую очередь должна написать о людях, о встречах, которые подарил Господь. В одно время и в одном месте соединил Он разный и ставший близким друг другу Православный люд из многих русских городов и сел. Как получилось, что именно они узнали об этой поездке, увидели объявление в «Благовесте»? (Сердечно благодарим редакцию любимой газеты!) Многие отвечали мне, что, прочитав, твердо решили ехать. Словно что-то настойчиво звало, и казалось, что не поехав, не исполнишь и потеряешь нечто очень важное.

Паломничество организовано так, что экскурсии и море чередуются через день. Первая поездка была в Свято-Климентьевский монастырь в Инкермане. Мы слушаем экскурсовода, затаив дыхание. По этой земле ступали ученики Апостола Петра, здесь есть, теперь уже высохший, источник, сюда приезжала семья последнего российского Императора. В одном из храмов монастыря на двери костницы есть надпись: «Мы были такими, как вы. Вы будете такими, как мы».

В нашей группе две женщины ходят с палочкой. Они — моя постоянная забота и тревога. Как они справятся? Дойдут ли? Осилят? Я-то знаю, что экскурсия в Бахчисарай будет самой трудной. Путь к Свято-Успенскому монастырю идет в гору, дорога пешеходная.

Большинство считают, что монастырь основан в конце VIII — начале IX вв. Пережил закрытие, взрывы корпусов, переоборудование в госпиталь, запустение и возрождение. Именно отсюда вышли Православные греки в Приазовье, унося с собой чудом обретенную икону Пресвятой Богородицы.

Путь к Свято-Успенскому монастырю идет в гору…

Сказать, что Крымский Афон уникален и красив — не сказать почти ничего. Нужно своими ногами пройти по узкой дороге над ущельем, подняться на солнечный двор, увидеть скальные храмы, умыться под холодными и чистыми струями «Живоносного источника» и приложиться к чудотворной иконе «Бахчисарайская».

Приглашенный для проведения экскурсии монах начинает разговор с нами о вере прямо у подножия лестницы. Строго сверкая глазами, спрашивает:

— Вы куда-нибудь торопитесь?

— Нет-нет, мы готовы слушать вас столько, сколько понадобится.

— Вот и хорошо. А-то тут были до вас паломники. Все им бегом, все по-быстрому нужно было. О подвигах спрашивали, о конце света. Кого интересует точная дата конца света? — и он грозно обвел нас глазами.

Потом одна из паломниц призналась, что собиралась спросить у него именно о последних временах, но когда наткнулась на его взгляд, язык прилип к нёбу.

Речь нашего провожатого лилась неспешно, и сам он являл собой часть другой, закрытой и чистой жизни, к которой мы сейчас, сию минуту прикасаемся. Как прикасаемся глазами к каменным медальонам на стене, в которые вмонтированы частицы святынь со всего Христианского мира, к кудрявым от зелени горам, у которых нет вершин, а вместо них плоские плато, к журчащим струям родника, к скале, что над нами, в которой, мы знаем, ждет нас икона Пресвятой Богородицы.

Чуть позже, когда мы поклонились ей и были помазаны маслицем от лампадки, мы спустились к автобусу, договорились, чтобы в кафе нам разрешили помимо заказа покушать то, что приготовили для нас в трапезной Христо-Рождественского храма в Кольчугино.

А вот еще одно мое маленькое удивление. В трапезной трудилась дочь настоятеля Наташа. Есть в украинском языке слово «щiрий» — значит щедрый. Вот такая эта Наташа, истинная дочь и своего народа и своего отца-священника. Какие она нам закатывала трапезы! С какой заботой спрашивала об отдыхе, устанавливала удобное для нас время обедов и ужинов, ждала нас, когда мы задерживались на экскурсиях! Нас принимали, как дорогих и любимых гостей.

Из Бахчисарая наш путь лежал в Качи-Кальон, в Анастасьевский скит Свято-Успенского монастыря, расположенного в долине реки Кача. Автобус останавливается на обочине. Впереди опять — подъем. Около 400 метров по крутой и петляющей тропе. Монахи любовно обустроили эту тропу, чтобы облегчить своим гостям трудное восхождение, — выложили автомобильные покрышки в виде ступеней и укрепили их гравием, натянули веревочные перила. Тяжело будет всем. Но как справятся мои пенсионерки? Объявляю в автобусе, что подъем непростой. Дойти можно и награда велика — скит с пещерным храмом и два чудотворных источника: Софии Премудрости Божией и святой Анастасии Узорешительницы. Идти решаются все. Прошу помогать друг другу, поддерживать, не бросать. Но можно и не предупреждать. К четвертому дню нашей крымской жизни все крепко сдружились, словно любящая семья.

У Марии Васильевны одна нога не сгибается в колене. Она ставит ее, занося на ступеньку, сбоку. Я не могу взять ее на руки, хотя очень хочу.

Поднялась, слава Богу, вся группа. Скит встретил нас оглушающей тишиной, покоем, плодовым садом, расположенным на террасах, и уютом. Весь он, окруженный отвесными скалами, как будто в ладошках Божьих. Закинув головы, мы разглядывали кельи, прилепившиеся, как гнезда ласточек, к горе, ветряк (ветряная мельница) на вершине и глубокое синее небо.

Я уже была здесь раньше и предвкушала, какое впечатление произведет на паломников пещерный храм. Он небольшой, вырубленный в скале, освещаемый только свечами, которые нужно ставить в песок, вдоль стен стоят стасидии. Весь — первозданный, намоленный, таинственный. По всему периметру висят лампады ручной работы, затейливо украшенные бусами. Многие женщины приносят сюда свою бижутерию, драгоценные и полудрагоценные камни, — решили отныне украшать себя только добродетелями. Игумен с братьями собственноручно изготавливают лампады, и они становятся убранством храма. Создается полное ощущение, что находишься в церкви первых веков Христианства. Тихонько наблюдаю за всеми и вижу, что храм освещается не только свечами, но и сияющими глазами.

Инна Александровна как регент не может не подойти к пюпитру, на котором разложены ноты. Я всегда восхищаюсь музыкантами, которые могут петь с листа безо всякой подготовки. Под каменными сводами тихо заструился ее голос. А тембр у нее особенный. Многие отмечают, что слышат хрустальную россыпь. Высокий, чистый, серебряного сечения, ее голос звал за собой. И вся атмосфера древней церкви вторила спеть Богу. Хотя у многих из нас нет певческого голоса, мы присоединились к регенту. Тихо, торжественно лилось песнопение «Богородице Дево, радуйся» греческого распева. С удивлением мы услышали, что монах, сопровождавший нас, поет тоже. Хотелось молиться, благодарить Господа и Его Пречистую Матерь. Кто испытал хоть раз радость от молитв, уверенность, что здесь и сейчас твоя душа говорит с Богом, тот поймет меня.

Далее мы должны пройти вдоль горной гряды, именуемой Крестовый Корабль.

У источника Софии Премудрости Божией отдыхаем в тени, пьем студеную вкусную воду. Многие захотели облить ею голову трижды: «Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». Нет, столько радости невозможно вместить!

Мы подходим к камню-храму. Когда-то этот камень был частью пещерного города. Там, наверху, куда лежит наш путь, он был обустроен как церковь. В нем были выбиты дверь, окно, алтарь. Но во время землетрясения камень откололся от основного массива и покатился вниз. По Промыслу Божьему камень-храм, многократно перевернувшись, остановился так, как будто его установили человеческие руки — входом и окном к тропе. Сейчас в нем служат один раз в год, а все остальное время заходят люди, молятся, ставят свечи.

Нам нужно идти дальше. Тропы, ведущие к четвертому гроту, где находится место усекновения главы святой Анастасии, очень опасны и круты. Мы вплотную подходим к пещерному городу, откуда сорвался камень, мысленно представляя, как жили здесь люди, делали вино (вон сколько вокруг давилен-тарапанов), мололи и пекли хлеб, женились и рожали детей.

А какая вокруг была природа! Внизу в долине текла полноводная река Кача, по которой, говорят, ходили суда. Теперь от нее остался скромный ручеек, затерявшийся в траве. Горные склоны покрыты пышной растительностью. Здесь есть дубы, грабы, буки, многочисленные кустарники, среди которых шиповник, боярышник, кизил. Поздней осенью листья кизила становятся багровыми, и он очень украшает виды крымских лесов. Впрочем, и весной, когда природа только пробуждается, кизил первым начинает цвести желтыми пушистыми цветами.

Склоны Качи-Кальона тоже покрыты кустарником. Тропа выныривает из него, и мы оказываемся на открытом месте, откуда видно, что дорогу могут одолеть только молодые и сильные. Виталий, один из наших паломников, уходит вперед, чтобы определить, какой сложности тропа дальше. Возвращается с известием: паломники в возрасте не дойдут. Рядом со мной остановились в раздумье мама и бабушка четырехлетнего Гриши, всеобщего любимца и большого оригинала. Сегодня утром на мое приветствие Гриша, доверчиво глядя в глаза, сообщил:

— Спал я хорошо, но петухи орали все утро!

Судя по всему, возвращаться он не намерен. К нам подходят еще несколько человек, а Виталий скрылся за поворотом и о чем-то говорит с участниками группы. Каково же было мое удивление, когда он появился, ведя за руку Марию Васильевну! Она бодро двигалась за ним следом. Мелкие камешки сыпались из-под ног, вниз уходили обрывы, а впереди уже просматривался готический неф огромного грота святой Анастасии. Под его сводами мы увидели молодых ребят, которые с помощью альпинистского снаряжения закрепили тарзанку и с душераздирающими воплями падают в пропасть. Наш Гришенька замер то ли в восторге, то ли в ужасе. А взрослые молились Богу, чтобы никто из этих экстремалов не погиб. Почувствовав тошноту и сосание под ложечкой, я отчетливо поняла, что молодость прошла. Какие тарзанки??? Тут бы на четвереньках долезть по склону до источника, цепляясь за ствол сухой и седой черешни, упасть на мокрые камни, уснуть и проснуться в автобусе, чтобы дорога назад была уже пройдена.

Я до сих пор не понимаю, как попала в грот Мария Васильевна? Ангельские крылья и сила духа — другого объяснения у меня нет. «Господи, спаси и сохрани!», «Господи, милостив буди!» Перед глазами мокрый склон, летящие с отвесной скалы парни, распахнутые синие глаза Гриши и вот он — источник. Прямо в скале, в каменном ложе, под ногами, на высоте 400 метров.

В небольших углублениях горы прямо над ним иконки и свечи, каменные крест и табличка с тропарем. Соскользнуть в источник проще, чем выбраться из него. Никаких специальных приспособлений нет. Мария Васильевна тоже с молитвой окунулась, мужчины помогли ей выбраться. Когда мы шли назад, Виталий аккуратно вел ее за собой, крепко держа за руку и выбирая самые пологие места. На дрожащих ногах я плелась следом, слушая ее историю о том, как полтора года назад она сломала шейку бедра, повредила колено, была операция, после которой она встала на третий день и разрабатывала ногу. Впереди еще одна операция по удалению штырей из ноги, но она верит в исцеление, поэтому и поехала в поездку, поэтому и решилась на подъем. «Когда мне будет особенно тяжело, — думалось мне, — я всегда буду вспоминать эту неунывающую, глубоко верующую женщину и ее спутника, совершившего свой маленький Христианский подвиг ради любви к ближнему».

Внизу ждали только нас. Когда я рассказала о чуде, позволившем дойти до источника Марье Васильевне, в автобусе раздались аплодисменты.

Мы всегда после экскурсий читали акафист «Слава Богу за все», но после Качи-Кальона молитва была особенно горячей.

В один из дней батюшка пригласил нас с Инной Александровной, регентом нашего храма и вторым руководителем группы, отслужить молебен в Православном пансионате Ай-Или под Малым Маяком.

Мы уже были здесь годом раньше, когда Православный центр только формировался.

Дорога серпантином спускается к морю, которое сияет и брызжет солнечными бликами так ярко, будто на дворе не сентябрь, а июль. Скоро мы въезжаем на территорию Православного центра. Здесь совсем иные природа и воздух, чем в Кольчугино. Крым не так уж велик, но так разнообразен! Мы выехали из степной зоны, миновали первую и вторую гряды Крымских гор, проехали Ангарский перевал — и вот перед нами субтропики.

Ай-Или находится в горном урочище, по дну которого протекает небольшая речушка. К морю ведет аллея из кипарисов и можжевельника.

Здесь тихо, и это идеальное место для тех, кто хочет вырваться из цепких городских лап и услышать, наконец, позабытые шорохи леса, пенье птиц, говор речушки и шорох волн. Я влюбилась в эти места мгновенно, надолго и, когда отец Димитрий предложил разместить здесь нашу группу, я, признаюсь, призадумалась. Но желание находиться рядом с храмом, видеть батюшку, побывать на концерте кольчугинского фольклорного ансамбля «Лоза» взяло верх. И еще мне нравится наша хозяйка, ее гостеприимный дом, запах свежеиспеченных просфор, банька, которую она часто топит для нас и то, что, как метко подметил Гришенька, орут петухи по утрам.

Наша группа в этот день уехала в Симферополь.

Как хотели все поклониться святителям Луке и Гурию, приобрести иконки с частицей деревянной раки, в которой долгое время находились мощи святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Эти святыньки ждали в Самаре, Тольятти, Оренбурге, Челябинске, Москве. Знаю и верю, что многие получили исцеление и утешение от них.

В Симферополе есть удивительный храм Всех Святых, в ограде которого были сначала похоронены и святитель Гурий, и святитель Лука. В самом храме случилось чудо — проявилась на стекле икона Спасителя. Химический состав и способ передачи изображений на стекло является загадкой для всех экспертов. При создании темного фона сзади стекла образуется негативное изображение. При рассмотрении же на фоне неба — позитивное, причем изображение на стекле лика и рук более совершенно, чем на самой иконе.

Служительница рассказала нам, как решено было отреставрировать довольно большую (больше метра высотой) икону, написанную по смерти любимого чада безутешными родителями. На ней, в белой рубашечке до пят, изображен ангел-мальчик, по-видимому, с лицом умершего ребенка. В руках ангел держит икону святого мученика Евгения. Никогда я ничего подобного не видела.

Жемчужина Кара-Дага — Золотые Ворота.

Когда реставратор снял икону с подрамника, под ней оказалась такая же по размеру икона Преподобного Серафима Саровского. Краски оказались такими свежими и чистыми, будто написана икона была вчера, а не более ста лет назад, о чем свидетельствовала надпись. Удивительно, что произошло чудесное обретение в день памяти батюшки Серафима, 1 августа.

На обратном пути мы пели, разговаривали и не могли наговориться. Невозможно остаться равнодушным, когда слышишь украинские песни.

Через несколько дней группа была приглашена на долгожданный концерт «Лозы». Мы сидели на открытой площадке возле храма. На нас постепенно падала южная ночь, зажигались крупные яркие звезды, лились в сердце и из сердца чудесные песни и невозможно было удержаться, чтобы не петь вместе с артистами «Нiч таку мiсячну», «Катюшу», «Там у гаю при Дунаю», «Кадриль», да разве все вспомнишь! Какие музыканты! Как пела скрипка и звучал аккордеон! Этот ансамбль мог бы составить честь любой областной филармонии. Но именно в этот вечер честь была составлена Инне Александровне. Ее пригласили на сцену и предложили петь вместе с артистами. После концерта мы шли по притихшим сельским улицам и молчали. Хотелось подольше сохранить в себе и не расплескать то радушие, которым так щедро поделились с нами исполнители. Как мало нужно человеку порой для счастья! Музыка, бархатная ночь, друзья рядом и дрожит душа, хочет всех обнять, любить, благодарить. Слава Богу за все!

Но, видимо, Господу угодно было отмерить нам радости в полной мере. Каждый день был открытием и откровением.

Здесь, в этом воздухе пылающем и чистом

Я сразу жарким стал и звонко-золотистым

Горячим камешком, счастливым навсегда

Соленым, как вода и горьким, как земля

— писал поэт Всеволод Рождественский.

Утро в Ласпи. Смотровая площадка. Круто вниз из-под ног уходила долина, которую слева замыкали высокие зеленые горы, а справа сверкающее лазоревое море соединялось с небом. В долине среди деревьев виднелись белые домики, а вокруг нас были такой воздух и такая благодать, что мои дорогие спутники ахнули и замерли в восторге. Мы как будто стояли в преддверии Рая…

Потом стали что-то говорить, благодарить.

— За что?

— За то, что привезли нас сюда! За то, что мы увидели это!

Не думала, что мне будет трудно писать, вспоминая. Я как будто заново переживаю Крым, каждый день, прожитый там и наполненный такой Божьей любовью, что порой казалось, не вынесет и разорвется сердце.

Сказочный и чарующий восточный Крым! Главная гряда Крымских гор начинается под Севастополем, (мы видели ее со смотровой площадки в Ласпи), а заканчивается Кара-Дагом. Это один из самых величественных и живописных уголков Крыма. Если въезжать в Коктебель со стороны симферопольского шоссе, то дорога до последнего момента скрывает его от людских взоров. Уже скоро последний поворот, а дальше…

Дальше появляется долина, возделанная виноградниками, которая соприкасается с золотистыми водами коктебельской бухты, киммерийскими холмами, воспетыми Волошиным, и лиловой громадой Кара-Дага впереди.

Прошу водителя перед поворотом замедлить ход и въехать в эту упоительную красоту величественно и тихо, как диктует сама природа.

У ног моих шуршит разорванная влага,

Струится в воздухе громада Кара-Дага

И дымчатый янтарь расплавленного дня

Брожением вина вливается в меня, -

читаю строки стихотворения Всеволода Рождественского.

Через несколько минут мы подъезжаем к поселку. Дельфинарий у самого моря. Представление уже началось. Мы торопимся занять места — и чудеса продолжаются. Ищу глазами нашего четырехлетнего Гришу. Вот он, в первых рядах, неотрывно глядит на водную арену, где резвятся морские котики. Если бы вокруг рухнули стены, мне кажется, он бы не заметил. Да и не только Гриша наслаждается происходящим. Равнодушных нет и среди своих, и среди чужих. Есть и те, кто не может сдержать слез. Инна Александровна потом сказала мне, что когда смотрела выступление дельфинов, думала в те мгновения о том, как премудро все создал Господь. Горячая волна переполнила сердце и пролилась слезами.

Сразу после представления мы взошли на борт деревянной, стилизованной «под старину» шхуны и вышли в море. Массив Кара-Дага — это часть потухшего вулкана, жерло которого находится в море. На той стороне коктебельской бухты есть еще один небольшой поселок. Это Орджоникидзе, моя малая Родина. Я люблю эти места, восторгаюсь ими и с особым удовольствием рассказываю о них.

Коктебель по-тюркски звучит Гек Тебе Иль и переводится как Страна голубых вершин. Это без преувеличения действительно так. В часы рассвета и заката все горы и холмы становятся фиолетово-синими.

Такого эффекта нет больше нигде. Мир этого залива особый. Многие, отдохнув здесь лето, в будущем году стремятся за новыми впечатлениями, но непременно возвращаются обратно, признаваясь, что «невольно к этим грустным берегам Меня влечет неведомая сила… » Не случайно эти места облюбовали музыканты, художники, литераторы. И творчество, и отдых здесь особенные. Я рассказывала отцу Димитрию об этих местах и предлагала организовать в Орджоникидзе базу для паломников. Мы выбрали время и съездили на смотрины. В пути он говорил:

— У вас же там горы не такие, море не такое, звезды светят не так! Ну посмотрим, посмотрим…

Когда мы дружно десантировались на набережной в Орджоникидзе и перед нами во всем великолепии раскинулись лиловые отроги Кара-Дага, батюшка был сражен. (Да, батюшка, я видела это своими глазами). Я рада, что решение принято и с будущего года отец Димитрий будет принимать гостей и в моем родном поселке Орджоникидзе.

На шхуне рулевой одной рукой держал штурвал, другой микрофон и, мастерски справляясь с двумя делами одновременно, с неподражаемым южным акцентом расшифровывал нам виды скал, утесов и бухт. Надо сказать, что обзор потухшего вулкана с моря — зрелище поистине незабываемое. Из моря ввысь вздымается застывшая лава, образуя причудливые и фантастические пейзажи. Где-то под облаками проплывает гора «Святая», названная так, потому что там в скиту жил монах-отшельник. Мы приближаемся к жемчужине Кара-Дага — Золотым Воротам.

Золотой эта каменная арка бывает лишь на рассвете, но мы не возражаем. Глубина здесь около 50 метров, и небольшие суда могут проходить сквозь нее. Наш экскурсовод не знал, что везет паломников, и на полном серьезе предложил во время прохождения через Золотые Ворота успеть вынуть монетку, загадать желание и попасть монеткой точнехонько в камень.

Мы с Инной Александровной находились на носу судна, а группа на корме и была у нас как на ладони. Видим, как несколько человек быстро схватили кошельки и прицельно кидают мелочь в проплывающую за бортом скалу. Я набрала воздуха и рванулась к ним, но была мягко остановлена своей подругой: «Потом». Каюсь, что потом за обилием забот и впечатлений я забыла объяснить, насколько несовместимы Православие и суеверие.

Аналогичная история произошла со мной здесь же несколько лет назад. Только тогда это была пешеходная экскурсия по Кара-Дагу и вел ее один из сотрудников биостанции. Пройдя добрую половину пути, мы оказались перед кубической скалой, носящей в народе название «Чертов палец». По преданию здесь было языческое капище, где приносились жертвы. Научный сотрудник, до этого вполне реалистично рассказывающий нам об уникальной флоре и фауне заповедника, вдруг впал в мистику и завернул всех к «Пальцу» с призывом прижаться к нему и пошептать заветные желания. Уверял, что исполнятся непременно. Народ бросился к скале, а сотрудник, я и моя одноклассница остались на месте. Однокласснице очень хотелось загадать желание и она, с тоской поглядывая на остальных, спросила:

— А если на расстоянии загадать, желание сбудется?

— Нет, не сбудется.

— Почему?

— Потому что камни не исполняют желаний.

Экскурсовод покосился в нашу сторону, но ничего не сказал.

Меня выводит из задумчивости голос рулевого:

— Купаться будете?

— Обязательно.

С борта спускается трап прямо в изумрудную воду, и многие паломницы серебряного возраста безстрашно спускаются прямо в мармеладное море. Под нами несколько десятков метров глубины, а рядом первозданные дикие горы. Вода теплая, и мы с удовольствием купаемся. Жаль, что нужно возвращаться в Коктебель. Но у нас в планах посещение монастыря, и нужно торопиться.

Забегая вперед скажу, что когда мы приехали в монастырь, до закрытия купальни оставался час. Слава Богу, что мы успели. Купальня там просто необыкновенная. Она вбирает в себя воды трех источников: святой Параскевы, святого Георгия и Трех Святителей. В этой купели можно окунаться и зимой и летом, вода источника излечивает болезни глаз и головы. Огромный беломраморный Ангел из кувшина льет воду в купальню.

Мы также успели заехать на источник святого Великомученика Пантелеимона в Старом Крыму. Окунуться не удалось, в нем спустили воду, чтобы очистить фильтры. Но мы набрали водички, отдохнули и с удовольствием покушали то, что заботливо собрала для нас Наташа.

Завершая путевые заметки, я хочу поблагодарить и нашего водителя Володю. У батюшки дар собирать вокруг себя настоящих профессионалов.

На дворе февраль, но я живу ожиданием чуда — жду новых встреч, новых паломников, новых радостных, светлых крымских дней.

Слава Богу за все!

Маргарита Драгина,

руководитель паломнической службы

Крестовоздвиженского храма г. Самары.