Странички из забытого блокнота.
Странички из забытого блокнота
«Дай конфетку ни за что!..»
В прошлом году Рождество Христово я встречала в Башкирии, в любимом селе Ира. Днем пошла в магазин, подкупить кое-что в дорогу.
А возле магазина копошились в сугробе, небольно мутузили друг друга два замерзших мальчугана. Один при моем виде стушевался, бочком-бочком да и скрылся за угол, к почте, а второй — с лихо нахлобученной набекрень шапкой, с красными от крепкого мороза руками, торчащими из коротких рукавов серого пальто, — весело выкрикнул:
— Рождество, Рождество!
Дай конфетку ни за что!
Ну как было не отсыпать ему, а заодно и его стеснительному другу, горсточку конфет? Ни за что — не за хорошие отметки в школе, не за помощь по дому, не за стишок или колядку — просто так! Потому что Рождество Христово, потому что душа поет. Потому что…
Вот так, в простоте душевной, наверное, и молились когда-то не читавшие мудреных книг наши малограмотные предки: «Господи, нет у нас хлебца — дай нам, сирым, накорми!..»
И «хлеб ангельский яде человек» (Пс. 77, 25).
Колыбельная для Настеньки
Картинка почти двадцатилетней давности.
…Все колыбельные спеты, а Настенька все никак не угомонится, весело смотрит карими глазенками: «Пой иссё!» Вздыхаю обреченно: ну уж под «Огонек» точно убаюкаю. Сколько лет этой старинной песне — небось, от Авдотьи-Рязаночки поется о том, как «доставалась теща зятю, злу татарину» и угодила в няньки к собственному внучку, а молодая ханша, услышав ее пение:
— …Ты по батюшке татареночек,
А по матушке мой внучоночек!.. -
узнала в пленнице родную матушку и дала ей молода быстра коня:
— Скачи на нем в Русску сторону,
А мне уж тут что Бог судил…
Все мы, четверо, выросли под эту песню, вот и я, пришло время, стала петь ее своим деткам. И сейчас тихонько затянула:
— Огонек горит, огонек горит.
Как у этого огня злы татарушки сидят…
А Настя — нет бы утихомириться — вскакивает в постельке, в глазках слезы:
— Неть, мама, неть! Не так! Хавосые татавуски!
И успокоилась только услышав:
— …Как у этого огня хорошие татарушки сидят.
…Доставалась теща зятю, доброму татарину…
Спит моя доченька. И, наверное, снится ей что-то доброе и светлое. Степь… костры… хорошие татарушки…
Им — простительно!..
4 декабря, праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. В Казанском соборе Волгограда ждали приезда Владыки, Митрополита Волгоградского и Камышинского Германа. Расстелили, как полагается, ковровую дорожку вдоль всего храма, до самых дверей колокольни. Вдруг сквозь распахнутые двери на дорожку прибило ветром сухие желтые листья. И стало как-то не по себе: убрать бы, нехорошо… Но и своевольничать тоже как-то негоже…
Как вдруг прямо по дорожке весело запрыгала девчушка — годика два-три — в нарядной пышной юбочке, в розовых шапочке и курточке. Она приплясывала на расстеленной для Архиерея дорожке, и никто не отваживался не то что шикнуть — даже тихонько шепнуть: «Уйди, девочка, здесь стоять нельзя!» А навстречу ей вошел со двора большой и толстый кот. И так умилительно смотрелись эти двое — девочка присела, стала гладить кота, что-то приговаривая, а он доверчиво мурлыкал, ластился к крохотуле. И незаметно куда-то исчезли сухие листья, а девочка с котом, едва заслышав Архиерейский колокольный звон, сами, без окрика, отбежали в сторонку…
Рис. Германа Дудичева
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru