Судьба человека. Юрий Гашев.

Сейчас многим даже трудно поверить в то, что среди нас еще живут люди, готовые жертвовать жизнью, свободой, лучшими годами — не за прибыль, не за обещание «рая на земле», а за убеждения. За любовь к своей Родине — Православной Державе! Такой человек живет сейчас в отдаленном районе нашего города, на Сухой Самарке. Зовут его Юрий Степанович Гашев. В его послужном списке более двадцати пяти лет лагерей, пять судимостей по «политической» статье, два побега (один из которых удался), несколько лет на нелегальном положении… И в конце списка, словно бы по иронии судьбы, а скорее по милости Божией, ждало 70-летнего борца за свободу то, от чего он всегда бегал, к чему и не думал стремиться в своей мятежной молодости: обычное и все равно такое всегда удивительное семейное счастье — с Тамарой Ивановной Черновой, с которой он обвенчался в 2001 году здесь же, в Свято-Пантелеимоновском храме на Сухой Самарке… Но путь к этому тихому счастью для Гашева был долог! И пролегал он через снега Тайшета, скалы Абхазии, ледяные воды Шексны, через допросы следователей и очные ставки…
А в 2003 году ему, подлинному рыцарю Русской идеи, как в доброй сказке, посчастливилось лично встречать в Самаре Государыню Великую Княгиню Марию Владимировну и уже от всего сердца воскликнуть: «Я знаю, Россия обязательно возродится!»
И значит, все в его жизни было не зря.

«Обманчивые зори коммунизма»

Первый срок он получил еще почти мальчишкой, в 1952 году. Власти узнали о его юношеских стихах, где он писал о коммунистах без восклицательных знаков, и присудили ему сразу двадцать лет каторги за якобы отнятый плащ, который Гашев на самом деле и не думал ни у кого отнимать, а преспокойно купил на абхазском рынке. Страшная несправедливость эта и встречи с лагерниками, давно уже на себе испытавшими всю «прелесть» тоталитарного режима, из русского юноши-вольнодумца выковали стойкого борца с безбожным режимом. Срок ему все же скостили до пяти лет. Но вскоре при шмоне у него обнаружили вот это написанное им в лагере стихотворение:

Обидно, я в стране свободной раб,
Нет воли — у меня ее забрали.
Конфисковали мой несчастный скарб,
На двадцать лет на каторгу послали.

От голода и холода больной — 
Вот-вот туберкулез сведет в могилу, — 
Я молодой, но я уже седой
И с каждым днем теряю свои силы.

Будь проклят суд — и судьи-палачи, — 
Что молодость мою отнять стремится,
Безжалостно закона обнажив мечи.
Что делать мне? Неужто покориться?
И по примеру малодушных лиц
В тюрьме советской ночью удавиться…

Я — раб, хотя толкуют всюду мне,
Что я живу в стране социализма.
Я вижу наяву безправие, во сне — 
Обманчивые зори коммунизма.

На высокую поэзию эти строки явно не тянут. Но зато потянули на еще три года исправительных лагерей! А если вчитаться в них повнимательнее, то за диссидентским пафосом можно услышать совсем другое: извечный гамлетовский вопрос — быть или не быть, склониться и терпеть или же действовать, даже и без надежды на успех? Гашев был не из тех, кто долго раздумывает. Терять ему в ту пору было уже нечего. Мать — коммунистка еще с 1917 года — отказалась от него. Сказала в КГБ: «У меня больше нет сына…» (Она прожила сто семь лет. И на вопрос, простил ли он свою мать, Гашев недоуменно жмет плечами: «А разве можно мать не простить?») Но бабушка его была глубоко верующей женщиной. Она успела его окрестить в младенчестве. И в Бога он всегда верил, хотя в то время еще мало знал о своей вере… Но знал главное — на все Его святая воля!

В бегах

Первый срок он отбывал в Вологодской области, в Шекснинском районе. Там в 1956 году он совершил свой первый дерзкий побег. В маскхалате пробрался через охрану, запрыгнул в проходящую машину. Хватились его через час. Обшарили все леса вокруг, а он отсиживался в местной школе. Из поселка Шексна он пошел в лес и сутки брел по тайге. Подошел к реке Шексне и увидел греющихся у костра людей, обрадовался и пошел к ним. А это оказались конвоиры! Они увидели Гашева и бросились за ним. Беглец подскочил к берегу — а по реке только что ледокол прошел! — скинул бушлат свой и нырнул в полынью… Солдаты подбежали к полынье и в недоумении остановились. Были убеждены, что ему из ледяной воды не вынырнуть. Но Гашев все же переплыл на тот берег и в одних трусах бросился бежать к лесу… Тут его было легко достать пулей, но солдаты почему-то «отсалютовали» выстрелами в воздух! Отдали честь его мужеству…
И все же побег был неудачен. Его сняли с ленинградского поезда и, добавив три года, вернули на зону. Солдаты встречали его как героя, и в карцере легендарного беглеца кормили тушенкой. А добавленные три года поглотил еще неотбытый срок…
Ко второму побегу, уже из сибирского Тайшета, он подготовился заранее. Заготовил для охранников филькину грамоту — фальшивые письма как будто от местной женщины, обещавшей его спрятать у себя на месяц и снабдить едой и одеждой. А сам стал ждать удобного случая. Когда узнал, что уголовники собрались в побег, напросился с ними. Они прихватили водовозку и ей сшибли вышку охранника. Машина сразу заглохла под вышкой. Они побежали на вокзал, который был рядом. Там стояло два состава. Уголовники прыгнули в тот, который вот-вот отправлялся. Гашев крикнул им: не садитесь, вы там будете в ловушке! Они лишь огрызнулись в ответ: «Иди, фраер…» А он прыгнул в другой состав, где стояли комбайны. Оттуда он увидел, как в последний вагон состава, в который прыгнули уголовники, садятся чекисты с собакой… Через три часа их изловили. А Гашев уехал в Иркутск. Всю ночь от холода «протанцевал» в мерзлом вагоне… А потом соскочил на каком-то переезде, поезд ушел, он увидел греющихся на станции женщин. Напросился к ним в купе, объяснив, что отстал от поезда, а ему срочно нужно попасть в Иркутск. В дороге с этими девчонками так подружился, что в Иркутске от них едва сорвался — парень он был видный. А в Иркутске за бутылку коньяка уговорил местного пьяньчужку взять ему билет на самолет до Москвы. Пока чекисты обшаривали Тайшет, он через три дня был уже в Москве. Познакомился там с женщиной-спелеологом, представился геологом и у нее на даче прожил несколько недель. «Я умею влюблять в себя женщин», — скажет спустя годы беглец из ГУЛАГа. На нелегальном положении он чувствовал себя прекрасно, даже поступил в Абхазии в университет на философский факультет. Естественно, под другой фамилией. Но доучиться не успел, через полтора года его все же замели.

Солдат Империи

— Я к коммунистам настолько привык, понял все их слабые места, что
совершенно не боялся ни следователей, ни допросов, — вспоминает Юрий Степанович Гашев. — Они были демагогами, а демагога легче всего обвести вокруг пальца. Следователь, какой бы он ни был умный, если он демагог, то только похвали его, и ему уже можно внушить что угодно. Я им говорю: только в вас я вижу интеллигентных людей, только вы — «рыцари советской идеи»! А охранка при всех режимах нужна — и при царском, и при советском… И они покупались на это, могли слушать мою «лапшу» часами…
На вопрос, чего он добивался своей многолетней — длиною в жизнь — борьбой, Юрий Степанович уверенно отвечает:
— Я хотел добиться конца смуты в России. Хотел, чтобы Россия вновь стала
Православной Державой. Хотел видеть Россию вновь монархией. Да, я видел и хорошие стороны тогдашней жизни. Люди слагали песни, работали, жили нормальной жизнью, и не было разброда такого, который появился в девяностые годы. Но был безбожный тоталитаризм! И с этим воинствующим безбожием нельзя было мириться. Если бы коммунисты пошли на союз с Церковью, если бы они приблизили Ее к себе, как вынужденно пытался это сделать в годы войны Сталин, если бы Православие стало при коммунистах государственной идеологией — цены бы им не было! И Россия сейчас была бы величайшей из держав! Но помешали этому амбиции Хрущева, других лидеров. Марксизм-ленинизм помешал. А главная причина была в том, что когда люди не веруют в Бога, они становятся слугами сатаны. Поэтому коммунисты и проиграли. Вся мощь великой страны была в их руках. Но с ними не было Бога, и они должны были сдать свои позиции. Так оно и получилось. Сегодняшняя Россия ближе к моему политическому идеалу, чем та страна, которая была под гнетом большевиков. Ближе тем, что сегодня Церковь имеет большое влияние на общество. Скоро Церковь вновь станет руководящей духовной силой в стране. Святейший Патриарх Алексий II — это великий человек, который определит лицо России на будущее столетие…

Тюремные «университеты»

В лагерях только и была в те годы подлинная демократия. Никто там не скрывал своих убеждений. Сидели диссиденты и верующие, власовцы соседствовали с уголовниками. Бандеровцев, правда, держали отдельно. На зоне Гашев познакомился и был в добрых отношениях с Натаном Щаранским, нынешним министром Иерусалима в Израиле. Недавно от него пришло письмо с приглашением посетить Святой Город и с предложением за счет администрации Иерусалима пройти курс лечения в глазной больнице. Читая это письмо, невольно понимаешь, что лагерное братство — не выдумка… «Я гарантирую Вам оплату за услуги клиники, сколько бы они ни стоили. Итак, мы ждем Вас, надеюсь, что Ваши друзья в России помогут Вам добраться до Израиля, а возвращение в Россию — наша забота. Дай Вам Бог здоровья и долгих лет жизни, дай Бог, чтобы все Ваши друзья, в том числе и мы в Израиле, оставались друзьями до конца жизни. С искренним уважением к Вам — Натан Щаранский. 20 апреля 2006 года». Что там ни говори, а все же хорошо, что делами Святого Града Иерусалима ведает не кто-то другой, а бывший лагерный сиделец. Человек хоть и с далекими от наших, но все же с искренними убеждениями…
Сектантов тогда в лагерях было много. Ведь почти все Православное духовенство и костяк верующих вырезали еще в тридцатые-сороковые годы. После войны власти взялись и за остальных.
— Иеговисты давали нам читать Библию, и благодаря им мы узнали Слово
Божие, — вспоминает Юрий Гашев. — Это все-таки были верующие люди. А каждый верующий в лагере был уже нам близок, ведь боролись мы с безбожным режимом. Сейчас вот иеговисты шлют мне приглашения на какие-то их семинары. Но я сразу эти приглашения выбрасываю в мусорное ведро и жене говорю: ни в коем случае к ним не ходи! Но в лагере именно благодаря сектантам я получил возможность впервые прочесть Евангелие, и за это им благодарен. Баптисты, иеговисты, адвентисты — как это ни покажется кому-то странным — в условиях неволи духом поднимали людей. Пусть они и сектанты и для России по большому счету вредны, но они были люди принципиальные, волевые, не идущие на компромиссы.
А довершали духовное образование Гашева сидевшие в лагере власовцы. Свою вину перед Родиной они искупили страданиями в лагерях. Это были Православные люди. Юрий Степанович до сих пор по памяти с чувством поет любимую власовскую песню:

Я русский по духу,
Я русский по крови,
И всюду я этим горжусь.
И где бы я ни был,
Тебя вспоминаю — 
Моя Православная Русь…

Сел он в тюрьму мальчишкой в 1952 году, а вышел оттуда зрелым Христовым воином в 1963-м. Борьба за Россию для него только еще начиналась…

Александр Российский

Из Приговора Судебной коллегии по уголовным делам Куйбышевского областного суда, 22 октября 1968 года.
Гашев Юрий Степанович, 24 мая 1932 года рождения, уроженец г. Архангельска («Где Иоанн Кронштадтский родился», — с гордостью за свою малую родину уточняет в разговоре Гашев — А.Ж.), русский, безпартийный, женатый, ранее судимый. Начиная с 1966 г. он разрабатывал документы, регламентирующие деятельность задуманной им нелегальной антисоветской организации под названием «Национально-демократическая партия России»… В целях конспирации изобрел себе псевдоним — Российский Александр Григорьевич. В ноябре и декабре 1967 г. в помещении фотокружка при Дворце культуры ГЭС им. В.И. Ленина в г. Жигулевске пропагандировал идеи задуманной им антисоветской националистической организации НДПР, враждебно отзывался о КПСС, утверждал, что ставит своей целью захват государственной власти в СССР. Дискредитировал советскую демократию и высказывался о необходимости создания в СССР многопартийной системы. Находясь в городе Горьком, в конце мая 1968 года он рассказал Блиновой Н.Ф. об организации НДПР и о том, что ее участники ведут борьбу за спасение русской нации. Он клеветнически отзывался о современном моральном облике русского народа и заявлял, что он и его единомышленники стремятся изменить условия жизни русской нации…
ПРИГОВОРИЛА:
Признать Гашева виновным и на основании ст. 70 ч.II УК РСФСР подвергнуть его лишению свободы сроком на пять лет в ИТК особого режима, как ранее признанного особо опасным рецидивистом.

«Вперед, Православная рать…»

Вспоминает Ю.С. Гашев:
— В Абхазии я познакомился со своей первой супругой (ныне покойной), ее
направили по комсомольской путевке в Тольятти строить АвтоВАЗ. Мы приехали сюда в 1967 году с малышкой своим, пять лет было нашему сыну Вячеславу. Все бы хорошо, жить да жить нам счастливо и в достатке, но меня вновь повлекло в политику, прочь от семьи. Стал ездить по разным городам и вербовать людей в свою партию…
Я не был диссидентом. Просто я всю жизнь был русским человеком. И мне не надо было коммунистического благополучия, ведь вступив в этот «рай», я бы перестал быть русским Православным человеком. А я на это не мог согласиться. Суды были одной лишь формальностью. От адвокатов я отказывался. «Вы правы, — говорил я судьям, — потому что вы сильны. Я виноват перед советским строем, но перед своей совестью я не виноват».
Никогда я не хотел уехать за границу. Хотел быть здесь до конца и делать свое дело. Я хотел видеть Россию Православной. Для меня великая Православная держава была превыше всего.

В 1990 году Юрия Гашева полностью реабилитировали и сняли судимости. Но он эту реабилитацию воспринял по-своему: «Я не был узником ГУЛАГа, я всю жизнь был борцом с коммунизмом», — говорит он.
Гашевым был написан и в свое время размножен гимн Народно-демократической партии России. Юрий Степанович мне дал пожелтевший от времени листок с написанными от руки строками. Вот текст гимна.

Под флагом трехцветным во имя России
Вставай, Православный народ.
К прозрению, русские, в бой с коммунизмом
Нас русская совесть зовет.

Довольно нам гнуть непокорные спины
И разум в темнице держать.
Сегодня, как прежде, сильны и едины — 
Вперед, Православная рать!

Сплотившись в единую рать исполинов,
Мы с Богом на бой свой идем.
Одержим победу и нашу Россию
Монархией вновь назовем.

Падет коммунизм, и родная Россия
Величье и славу вернет.
А русский народ на земле Православной
И Бога, и честь обретет.

На снимках: Юрий Гашев вспоминает о былом; Ю.С. Гашев и его жена В.В. Гашева. Фото 1968 года; настоятель храма Великомученика Пантелеимона на Сухой Самарке священник Рустик Гузь и прихожанин храма Юрий Гашев.

Антон Жоголев

19.01.2007