Великорецкий Крестный ход

Православный писатель Владимир Крупин делится впечатлениями от участия в самом большом молитвенном шествии России.

Владимир Крупин на Великорецком Крестном ходе.

Вспоминаются строки из стихотворения Анатолия Гребнева, с которым мы долгие годы, начиная с самого начала 1990-х, ходили на Великорецкий Крестный ход. Написано поэтом в 1993 году:

Зачем иду я, просветлённый,
Среди большой толпы людской
И за Крестом, и за иконой
С любовью, верой и тоской?
Зачем я вглядываюсь в лица,
Как будто я хочу узнать
Родного брата иль сестрицу,
Иль похороненную мать,
Зачем я слушаю молитвы
И подпевать стараюсь им?
Я чувствую, что все мы слитны
Единым сердцем вместе с Ним…

Тогда нас было двести человек, и за неделю Крестного хода мы все друг друга знали. Мы еще застали легендарную Маргаритушку, которая прошла этим ходом семьдесят раз. О, как помню ее крестоходский катехизис: «Меньше есть, меньше спать, меньше говорить, больше молиться!». Отлично помню силу ее молитвы. Всегда рассказываю, и сейчас расскажу подлинный случай.

Мы идем третий день. Жара египетская. С нами и деточки. Идем по лесу - жара стихает, но оживают злобно жужжащие кровососущие насекомые. Выходим на взгорье, опять обливаемся потом, еле ноги переставляем. На белесом небе ни единого облачка. Женщины просят: «Маргаритушка, матушка, попроси ветерка». Маргаритушка идет, упрямо склоня голову, неприступная для просьб. «Ишь, - повышает она голос, - санаторию захотели! Грешить-то погоду не выбирали!» - «Так не для себя же, для деточек, жалко их». И вот Маргаритушка, а ходили мы тогда без священников, командует: «Молитесь со мной!» - и начинает «Отче наш». Поём за ней. И вот - я свидетельствую - на небе появляется туча, задергивает солнце, приходит прохладный ветерок. Зелень свежеет, жаворонок зазвенел, все оживают. Ребятишки бегут, опережают взрослых, срывают цветочки. И взрослые радуются вместе с детьми. Маргаритушка дает малую передышку, но минут через пятнадцать-двадцать сурово говорит: «Ну, хватит!» И - будто не было ни тучи ни ветерка, опять жара и жара, а в ближайшем лесу ждут другие тучи, тучи комаров, оводов и другой крылатой насекомости. Маргаритушка и тут назидает: «Что вы их прогоняете, они целый год ждали, надо и их пожалеть».

Да, двести человек шло, а сейчас идет много десятков тысяч крестоходцев. Без преувеличения идет вся Россия. Сибирь, Поволжье, Урал, Центральная Россия, Крым. Из Москвы несколько полных вагонов. И много из ближнего зарубежья.

Уже тридцать пятый раз идет давняя моя знакомая Наталья Ильинична. Сравнивает Крестный ход нынешний с прошлогодним: «Тогда было тяжелейшее испытание: не дожди, а ливни, по колено в глине и в грязи. С внучкой шла. Холодные ветры. Нынче не в пример легче».

Идет рядышком Маша, выпускница московской школы. Приехала с мамой - режиссером, снимающей Крестный ход для телеканала «Радость моя». Маша идет легко, ее всё восторгает: и река крестоносцев, и красота природы. Говорю ей: «Теперь уже всегда будешь помнить о том, что третьего июня каждого года, до скончания веков, всегда начинается Крестный ход, и всегда будешь надеяться пойти на него».

Узнаёт меня старуха, с которой лет тридцать назад ходили вместе. Оказывается, мы тогда говорили о понятии ближнего: «Кто ближний, - мы говорили. - Это же не только родня, это тот, кому нужна помощь. Правильно, брат?» - «Правильно, сестра».

Идет, опять же давний знакомый, альпинист, поднимавшийся даже на семитысячники, поэт, верхолаз Борис Борисов. Вспоминаем, как он устанавливал крест на куполе возрождаемой церкви и как злобствующий сатана напустил ураганный ветер. Мы внизу держали веревки, на которых поднимали Крест, читали молитвы Кресту. Вспоминаем еще живых из нашей бригады и уже ушедших. А еще мы с Борисом устанавливали Крест на истоке нашей любимой Вятки.

А вот нынче снова иду. Но иду, как уже в последнее время, только первый переход до макарьевской Троицкой церкви. Это километров семь. Но и их хватает, чтобы вновь и вновь ощутить и усталость от ходьбы, и радость от участия в Крестонесении. То тут, то там раздается возглас: «Христос Воскресе!» И дружный ответ, в котором все хором единодушно утверждают: «Воистину Воскресе!»

Много деточек, многих даже на руках несут. Это уже готовятся будущие бойцы за правое дело, за власть Христа над Россией. Идут молодожены, то есть пока не молодожены, жених с невестой. Залюбуешься: такие красивые, прямо светящиеся. «Нас батюшка благословил до венчания сходить на Крестный ход». Идет с двумя сыновьями молодой бородатый отец. В чем-то назидает наследников. Самый младший, лет четырех, взмахивает ручонками: «Да ты это уже сто раз говорил». Старший, лет десяти, говорит братику: «Ничего, не вредно и сто раз послушать. А чего это ты ничего не несешь? Пап, зачем ты у Саньки рюкзак взял? Вот вырастет эгоистом, так будешь знать».

Как всегда, много общих молитв. Особенно та, которую братья и сестры поочередно, под ногу, в такт движения, поют. Братья: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!» Потом сестры: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». И опять братья. Идти становится легче, и возникает единство моления, взывания к Господу о помиловании России, ниспослании победы нашим воинам. Да и у каждого из идущих свои надежды на помощь от Господа. Молятся об ушедших, о живущих, о разрешении возникших проблем. Ведь как говорится: «В каждом дому горя по кому». Есть это и на украинском: «Каждая хата горем напхата».

Да, Господь не обещал нам рая на земле, но дал земное время для того, чтобы стать достойными селений праведных.

Нынешний ход замечателен тем, что, в сравнении с прошлыми годами, много идет мужчин, молодых особенно. Идут группами и поврозь. Многие в камуфляже. Двое, познакомился с ними, Николай и Алексей, в отпуске, из окопов СВО. Бодрые, бравые, красивые. «Нам отпуск хотели еще в марте дать, но мы просили, чтобы на июнь. Мы же вятские, знаем про Великорецкий ход».

На первой остановке садимся, как всегда, прямо на землю. Своя, святая, великорусская. Приникаешь к ней, родной до умиления. Вспоминаешь былинное о богатырях, обретающих силы в борьбе от Матери - сырой земли. Запахи такие, что не передать. Восходящая трава, молодая, трепещущая листва. Небо с беленькими, веселыми облачками, и на нем птицы, обезпокоенные обилием людей.

В церкви акафист Святителю Николаю Мирликийскому. Не протолкнёшься. Горы записок о здравии и о упокоении. Ладанное благоухание. Согласное пение хора и молящихся. «Радуйся, Святителю отче Николае, преславный чудотворче!».

Все дни Крестного хода я мысленно шел с крестоносцами, знаю по памяти, где они в какой час. И ночью, в два часа начала нового дня, в котором 17-18 часов будет отдано движению, просыпаешься, будто кто будит, и звонишь на Крестный ход знакомым.

«Всё-всё слава Богу, - голос учительницы Татьяны Григорьевны. - Николушка с нами. Стало жарко - он посылает легкое окропление прохладой, стало холодно - солнышко сразу греет. Ноги устали - сразу видишь молодые листочки подорожника, которыми обувь внутри выстелешь, и ногам легко. И в Медянском бору нет нынче таких океанских луж, какие были, и в Медяны в гору всегда еле шли, а тут прямо взлетели».

Ликует в телефоне голос и другой крестоходки, тоже учительницы, Татьяны Васильевны: «Слава Богу, слава Богу, слава Богу! Нисколько не устали! Да дружно, да с молитвой, всё бы шли и шли».

Раньше ходили, много ходили и любопытные иностранцы. Пытались понять, как это: неделю люди идут, все измучены, искусаны, недосыпали, недоедали, ноги в кровь истёрты, а закончился Крестный ход - и все прямо плачут, что закончился. И скорее бы этот год прошел, чтобы снова идти, снова молиться в этой школе молитвы и любви к Богу, друг ко другу, к России. Врач Нина Аркадьевна говорит: «Сказали бы, что надо прямо сейчас заново идти, тут же бы пошла!».

И еще у них, иностранцев, полное непонимание, что такое для нас Крест Христов. Наталья Ильинична рассказала как раз о том дне, когда мы с Борисом водружали Крест. А до того церковь много лет была обезглавленной. Тот ураган, что сопротивлялся его вознесению, мешал и трудникам, как зовут крестоходцев. Устали, еле шли. И вдруг увидели - над храмом Крест! «Крест, Крест!», - понеслось по колонне. И все встрепенулись, подтянулись, повеселели, запели: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко!..». Иностранец ничего не понял, но видел общую радость, оживление. Почему? «Так Крест же!» - показывали ему. - «И что?» - «Ну как что? Крест!»

Нет, ничего он не понял, европеец. Да и не поймут они, пока не вернутся ко Христу.

Жалко их.

А нам ходить и ходить своими Крестными путями.

И вечно будет жить Россия,
Пока с Крестом из года в год
Идет, идет в места святые
Великорецкий Крестный ход!

Владимир Крупин,
лауреат первой Патриаршей литературной премии святых Кирилла и Мефодия.