Чужое такси

Непридуманная история.

Эка лежала на диване, лениво просматривая журналы, и параллельно следила за мельканием кадров на огромном экране «домашнего кинотеатра». Ее еле заметный животик уже начинал жить своей собственной жизнью. По легкому волнообразному движению внутри было ясно, что малыш опять перевернулся.

На экране женщина-диктор четко повторила телефон «горячей линии» для жертв трафикинга (1) по Грузии. Потом одна из пострадавших с затемненным квадратом, скрывающим лицо, стала рассказывать о своих заграничных злоключениях. Обещали работу, а оказалось...

«Все-таки хорошо, что я туда не поехала», — удовлетворенно подумала Эка, принимая положение поудобнее.

Удивительно, как жизнь самым безцеремонным образом меняет наши тщательно построенные планы.

Именно сейчас, по ее предварительным подсчетам, она должна была уже находиться очень далеко от Тбилиси и осваивать новый для себя западный мир. А вместо этого она сидит беременная в своем родном городе, который еще недавно казался ей недостойным местом пребывания. А она при этом счастлива и спокойна! И все из-за того, что ее угораздило сесть в чужое такси.

Это был жаркий августовский день. Все, кто имел хоть какие-то финансы, спасались от духоты либо на море, либо в горах. Эка осталась в городе только ради своей подруги Кети. Просто Кети собралась замуж, а ее, Эку, назначила в меджваре (2). Теперь Эка сопровождала без пяти минут новобрачную по всем ее предсвадебным хлопотным дорогам. Имелся тут и личный интерес. Эке тоже хотелось выйти замуж, причем как можно скорее и за иностранца. Поэтому две подруги по часу в день репетировали ловлю свадебного букета. В роли букета на тренировках выступал пучок газет, перевязанный веревочкой. Это же известное дело: ты удачно ловишь букет, брошенный невестой, и, как простодушно верят многие девушки, гарантированно в ближайшие три месяца удачно сочетаешься законным браком. Причем качество и внешние данные букета должны точно проецироваться на личность будущего жениха. Посему Эка собиралась к назначенному дню купить экзотическую клумбу в фантастической иностранной упаковке. Экономить резона не было.

Ровно через два месяца Эка должна была ехать в Германию, и судьба была просто обязана предоставить ей какого-нибудь приличного немца чуть ли не сразу на выходе из аэропорта Мюнхена. В визе четко значилось, что Эка едет на учебу, которую будет совмещать с работой в конкретной немецкой семье.

Это на бумаге, а в мечтах Эка уже предавалась радостям цивилизованной жизни на Западе. Поэтому теперь Эка следовала за Кети, как верный оруженосец за своим рыцарем.

В тот день они завернули в салон на контрольную примерку свадебного платья. Кети придирчиво осматривала себя по сотому разу в огромном зеркале и каждый раз находила досадные изъяны. То бантик слева косо смотрится, то юбка почему-то морщит.

Эка стоически терпела, но наконец не выдержала.

— Я подожду тебя в такси! — и, не дожидаясь согласия, зацокала каблуками по направлению к ожидавшей их машине. Открыла дверь и облегченно приземлилась на заднее кресло.

— Жара невыносимая! Как пить хочется!

С переднего сиденья протянули только что откупоренную бутылку минералки.

Эка, поблагодарив, тут же припала к живительной влаге. Потом поделилась (но не минералкой, а своими хлопотами):

— Какая морока эта подготовка к свадьбе! Уже сил просто нет...

— А вы замуж собираетесь? — спросил шофер, не поворачивая головы, но пристально рассматривая клиентку в переднее зеркало.

— Делать мне, что ли, нечего — выходить замуж в Тбилиси! — засмеялась Эка, не скрывая своего высокомерия. Ее амбиции простирались гораздо дальше. Оформленная виза давала законное право чувствовать себя человеком из высшей касты. — У меня совсем другие планы!

— Какие, если не секрет? — шофер уже высунулся из-за подголовника. На Эку смотрел симпатичный парень примерно ее возраста. Возле зеркала заднего вида висела икона.

— Я уезжаю в Германию работать и учиться. И конечно, там выйду замуж. — Эка все же снизошла до объяснения. Уж очень парень оказался приятный.

А шофер тут же состроил испуганную физиономию.

— Вот в Германию я вам не советую! Вас там замучают работой, как рабыню Изауру какую-нибудь, доведут до нервного истощения. А про учебу — вообще забудете, с какой буквы пишется это слово. Насчет «замуж» и не мечтайте! Немцы на знакомства по объявлениям дальше ста километров не ездят. Это я вам как шофер говорю. Со всей ответственностью!

Эка молчанием проигнорировала такой перечень негатива.

— Меня, между прочим, Дато зовут, — поздновато представился противник интернациональных браков, захватывая инициативу разговора в свои крепкие шоферские руки. — Вот я вам расскажу одну историю...

Тут в сумке у Эки затренькал мобильник. Из динамика послышался голос Кети:

— Ты где?! Я тебя уже десять минут в такси жду.

— Что за наглость?! Это я тебя полчаса в такси жду! — вспылила Эка. — Меня уже тут пропагандистской кампании вовсю подвергают...

— У тебя что, временная амнезия? Какого цвета машина?

— Черного! — радостно крикнул Дато, чуть не вываливаясь из своего кресла.

Трубка тоненько захихикала.

— А я в синей! Быстро пересаживайся. Домой едем.

— Нет уж, позвольте, я вас довезу! — встрепенулся Дато, сразу выпрямившись за «баранкой» и берясь за руль. — Это не случайно вы ко мне в машину сели. Надо же вас предостеречь...

Эке лень было менять положение, и они поехали.

По дороге Дато и не думал умолкать. Монолог не прекращался до самого ее подъезда. Эка словно надела на себя снисходительно-насмешливую маску и сидела каменной статуей, изредка лишь позволяя себе уместные фразы типа:

— Неужели? — Что вы говорите? — Не может быть!

Дато со смаком хаял старушку Европу самым немилосердным образом. По его мнению, там сейчас множество извращенцев и безпросветная дискриминация приезжих. На такой волне Дато довез свою пассажирку до ее дома и сделал тонкий заход:

— Если вам надо будет завтра куда-то ехать, я с радостью вас отвезу.

— И не надейтесь! — крикнула Эка и скрылась в подъезде.

Первое, что она увидела на другой день, выйдя на улицу, была та самая черная машина-такси с красавцем Дато, улыбавшимся ей как старой знакомой.

— Отвезу, куда скажете! И денег не возьму, — заявил он вместо приветствия.

Эка, как назло, опаздывала. Пришлось спрятать гордость в карман и воспользоваться предложением.

По дороге до пункта назначения Дато повел информационную атаку уже расчетливо, со знанием дела:

—...В 2011 году в Германии был отнят органами ювенальной юстиции у родителей 38 481 ребенок. В 2012 году было отнято 40 227 детей. За 2013 год — уже 42 123 ребенка. Что будет дальше — страшно представить! Отнимали даже и только за то, что родители не пускали детей посещать уроки «секспросвета» в школе. А на этих уроках там такое творится...

Эка заткнула уши.

— Меня это не касается. Я еду устраивать свою личную жизнь! Есть же там порядочные, нормальные люди.

— Конечно, есть! — взвился Дато. — Но только статистика... сами знаете... Может ведь вам и не повезти. Судите сами...

Дато чуть притормозил машину, достал навороченный айфон и показал ей какую-то статью на немецком, с множеством цифр:

— В 2014 году в Бельгии уже узаконили даже эвтаназию детей! А это рядом с Германией. Немцы пока отстают малость. Но нагонят ведь, очень скоро нагонят... В прошлом году Верховный суд Германии легализовал так называемую «пассивную эвтаназию» (3). До этого там такие поступки врачей считались тяжким уголовным преступлением. А еще в Германии за последние семь лет загсы зарегистрировали уже 25 тысяч однополых «супружеских союзов»...

— Откуда вы это знаете? — поразилась Эка, одновременно прикинув стоимость айфона. И про себя смекая, что он, оказывается, неплохо зарабатывает на своем такси.

— Просто стараюсь не отстать от жизни, — в ответ широко улыбнулся ей таксист.

Чем дальше они общались, тем больше плюсов находила Эка в своем новом знакомом. И голова на месте, и разговор приличный, и видно, что не бедный. «Да и сам вроде бы ничего», — подвела Эка неожиданный для себя итог.

А Дато тем временем выкладывал все новые отталкивающие факты жизни на чужбине. Про легализацию так называемых «легких» наркотиков в Голландии, про споры в канадском парламенте о том, чтобы считать педофилию «сексуальной ориентацией», а не уголовным преступлением, и о многом другом-разном, но стойко отвратительном. На Запад ей хотелось все меньше.

Вода, как известно, камень точит. Через неделю после такого информационного прессинга Эка уже очень любила свой родной, свой милый Тбилиси. Да и Дато ей нравился все больше...

Еще две недели Дато вылавливал ее у подъезда и возил за просто так по городу. Эка уже привыкла к нему, как к своей косметичке. Когда он спросил, согласна ли она венчаться — сразу после загса, — она не удивилась и только ответила: «Конечно». А еще через месяц они плавно подкатили к загсу и, перебрасываясь шуточками, пошли подавать заявление...

Теперь, лежа этакой шахиней на широком двуспальном диване и лениво щелкая пультом по телевизионным каналам, Эка случайно задержала взгляд на кадрах старого советского мультика. Ворона каркнула ей с экрана:

— Счастье — это когда все дома!

«А ведь и правда!» — согласилась Эка, приподнимаясь с дивана, чтобы посмотреть в окно. Так и есть. Дато как раз въезжал во двор, уже закончив работу. Он увидел ее в окне и радостно помахал рукой. Она в ответ тихо и трепетно перекрестилась.

Мария Сараджишвили, г. Тбилиси, Грузия.

Рисунок Ильи Одинцова.

(1) Трафикинг — организация переезда за границу с обещанием хорошей работы и при этом жесткая незаконная эксплуатация обманутых.

(2) Свидетельница на венчании (груз.)

(3) Пассивная эвтаназия подразумевает отключение систем искусственного поддержания жизни больного, если на это получено согласие пациента.