«Слава Богу за скорбь и за радость»

О своем жизненном пути рассказывает мать-героиня, матушка, монахиня Лидия (Державина).

Много лет назад в газете «Волжская коммуна» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом «Мать-героиня» Лидии Александровны Державиной — домохозяйки села Нероновка Сергиевского района Куйбышевской области. Только тогда, в советское время, власти ну никак не могли вымолвить это прекрасное
и величественное слово матушка. А «домохозяйка» Лидия Александровна с доброжелательной улыбкой приняла из рук руководителя Сергиевского района Золотую Звезду и букет цветов.
В душе же она поблагодарила Господа за эту милость. А спустя всего десять лет руководители Сергиевского района Самарской области стали с уважением называть Лидию Александровну матушкой, а потом и монахиней Лидией. Многие бывшие партийные руководители района стали обращаться к ней за советом и даже просить помолиться за них. Ведь в селе ничего не скроешь, и давно замечено многими, что молитва ее сильна пред Богом!

Трудодни

Из рассказа монахини Лидии (Державиной) .

Страшные годы коллективизации и раскулачивания легли на плечи моих родственников. В колхоз дедушка Василий с бабушкой Наталией не записались. У них на подворье были одна лошадь и корова. Батраков они не держали и, согласно директиве Совнаркома, не попадали под статью о «раскулачивании». Агитаторы обещали в колхозе райскую жизнь, но для этого необходимо было записаться в колхоз и сдать свою скотину и весь инвентарь. Первыми в колхоз записались «латрыги», которые не слишком-то хотели работать, да и скотину не держали. Им и терять-то было нечего. Потом из них и создавался колхозный актив.

Дедушку Василия признали кулаком и выгнали из деревни. Дом дедушки был добротный и понравился новым хозяевам жизни. Дедушка с бабушкой были верующими, всегда и во всём уповали на Бога. С уст их не сходили слова: «Слава Богу за всё». В лесу в Тверской губернии дедушка купил полусгнившую избушку и там они жили в надежде на Божию милость.

Мама моя, Нина Васильевна Ковалёва, в 17 лет с подругой уехала в Москву искать лучшей доли. В те времена сельская молодёжь старалась вырваться из устроенной советской властью на селе трудовой повинности. Труд крестьян был тяжелым во все времена. Но то, что происходило в послереволюционные годы, не шло ни в какое сравнение с прежним. Работали с детского возраста, без выходных и оплаты, лишь за «палочки»-трудодни. Работали от восхода и до заката. За невыработку трудодней строго наказывали. Многие из-за этого оказывались на лесоповале или в Сибири. Вырваться из колхоза было очень сложно, только если получишь справку на «отходничество». Паспорта крестьянам не выдавались. Пенсия им в те годы не выплачивалась.

С Божией помощью мама добралась до столицы и устроилась там на работу. В Москве на стройках требовались рабочие руки, а мама с детства не гнушалась никакой работы. С подругой устроились и на квартиру. Два года вдвоём жили в чуланчике. За свою нелегкую жизнь в столице мама усердно благодарила Бога. Наевшись досыта горюшком с луком, напившись и умывшись горькими солёными слезами, испытав на себе все «прелести» жизни в чужом городе, мама по путёвке выехала на стройку в Ленинград. Здесь она познакомилась с рабочим парнем Александром Михайловичем Кашировым, моим будущим отцом. Так образовалась дружная, работящая семья Кашировых. Мои родители определились с местожительством, и Ленинград стал моей малой родиной. Нас у родителей было три дочери: Лидия, Галина, Людмила. Я родилась 25 октября 1936 года. Галина умерла в девятимесячном возрасте, и мы с сестрой остались вдвоём. Каждое лето родители вывозили нас из Ленинграда в деревню Ново Тверской области к крёстной тёте Анне. Так случилось и летом 1941 года. Неожиданно началась война — и разлучила нас с родителями.

Военное детство

Когда началась война, крёстная решила оставить нас у себя в деревне, и это спасло нас от гибели в блокадном Ленинграде. Тётя быстро съездила в Ленинград и привезла кое-что из наших вещей. В первый же день войны папа ушёл добровольцем на фронт и погиб в сентябре 1941 года. А для мамы начались тяжёлые, страдальческие годы одиночества: без мужа и без детей. Но мама во всём положилась на Божию волю и усердно молилась Божией Матери. Горячо молилась изо дня в день все четыре военных года! Каждый Православный знает об особой силе материнской молитвы. А у моей мамы сильная вера была. С молоком матери эта вера перешла и к нам с сестрой.

Ленинград оказался в блокаде, и мама уже не смогла вернуться за нами. Как и все блокадники, мама рыла окопы и строила оборонительные укрепления. Голодная и обмороженная, под вой сирен и рёв немецких бомбардировщиков сбрасывала она с крыш зажигательные фугасы и все время усердно молилась за нас. Вера и трудолюбие спасло маму от гибели. Даже теряя сознание от голода, она постоянно благодарила Господа: «Слава Богу за всё!» — шептала она потрескавшимися от заморожения губами. По Божией милости в середине войны мама устроилась мыть котлы в столовую госпиталя. Собирая остатки пищи со стенок котлов, мама и выжила в голодном и холодном блокадном Ленин-граде. Этими же остатками пищи она делилась с соседкой. Так через мою маму Господь спас и ее.

В памяти у меня сохранились эти грозные военные годы, прожитые на болотах у крёстной в Тверской области. Деревня Ново расположена в сорока километрах от Торжка. В полутора километрах от деревни на месте Живоносного источника, где было явление Божией Матери, прямо на болоте в 1900 году был построен храм в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших».

Благодаря болотам, по глубокой вере и по молитвам мамы и тёти, Господь сохранил нас. Правда, всё это дошло до моего сознания уже позже, когда я стала матушкой.

В войну с сестрой мы осиротели и в одно мгновение повзрослели. Война сделала нас сильными и физически, и духовно.

Свято-Казанский храм в Нероновке.

Крёстная на подворье держала корову и другую живность. Вся продукция сдавалась государству для нужд фронта. Тётя была не замужем и трудилась непокладая рук. Мужчины воевали на фронте. В деревне остались только дети, женщины, старики и калеки. Трудились все, включая детей. Про женщин того сурового времени была поговорка: «Я лошадь, я и бык, я и баба и мужик». Всю заботу о сиротах тётя взяла на себя и относилась к нам с материнской заботой и любовью. Она же научила нас не только крестьянскому труду, но и молитвам.

Глядя на неугомонную крёстную, которая ни минуты не сидела без дела, мы с лёгкостью привыкли и к послушанию. Это очень важный этап в жизни каждого ребёнка. Мы не знали таких слов: не хочу, не могу, не умею, не буду. Трудное было детство, но как всё это потом пригодилось мне в жизни!
С благодарностью поминаю я на молитве мою крёстную Анну.

Нашей «столовой» был лес. Домой из леса мы возвращались с ягодами, грибами и травами, с разукрашенными от ягод губами и щёками. Запивали, счастливые, кружкой молока. И лишь орудийные залпы напоминали нам, что идёт война. С немцами нам не довелось встречаться: из-за непроходимых болот они в наши места не заходили. Но о зверствах фашистов знали хорошо. А ещё запомнились залпы «Катюш», когда наши войска пошли в наступление. Страшное это было зрелище, когда в небе с рёвом и свистом пролетали огненные кометы с огромными хвостами пламени. А мы зажимали уши и радовались до самозабвенья, и кричали: «Вот вам, фашисты проклятые, наш гостинец!». Эти залпы укрепляли веру в нашу Победу.

Тётя Анна помогала в храме во время богослужений. Она брала нас с собой в церковь, и мы учились церковному пению, чтению Псалтыри. И всё это делали с усердием и любовью. В храме мы чувствовали себя под Божией защитой. Мы никогда не видели крёстную праздно сидящую. Мы не видели её и спящую. В свободное время от сельхозработ она вязала, чинила, перелицовывала одежду, чтобы одеть нас. Эти грозные военные годы научили нас во всём полагаться на волю Божию. Наша крёстная верила в победу над фашистами. Она постоянно твердила, что придёт весна, наступит Пасха, расцветут цветы и деревья оденутся в свой зелёный наряд. Запоют птицы в лесу. С войны вернутся солдаты и привезут с собой радость. Люди будут ликовать от счастья. Тётя вселяла эту веру в наши детские души. И мы не теряли надежды. Ждали начала весны и окончания войны. И так из года в год. Трудились, молились и ждали целых четыре года. Молились, чтобы Господь спас от фашистов Россию и нас. Молились за солдат, которые сражались на фронтах. Молились за убиенных и пропавших без вести. Молились за родственников и за незнакомых людей.

И вот наконец наступила долгожданная весна Победы! Всё произошло, как и предсказала крёстная. Расцвели цветы, деревья покрылись зелёным убором. В безмолвном лесу вдруг на разные голоса запели птицы. Пасхальный перезвон колоколов известил о великой радости. Радовались люди, радовалась природа. Удивительно, но даже домашние животные и птицы радовались вместе с сельчанами. По деревне раздался и женский плач, но это был плач радости. Все обнимались и целовались. Зазвучали аккорды гармошки. В храме стали совершаться благодарственные молебны. Впервые мы с сестрой увидели такое радостное и торжественное зрелище, и ликующего батюшку вместе с прихожанами. Такое невозможно забыть.

Встреча у Живоносного источника

Протоиерей Иоанн Державин тоже родом из Тверской области. Он в ту пору оканчивал Саратовскую Духовную семинарию и приехал к себе в деревню на каникулы. Крестным ходом пошли мы на Живоносный источник. А семинарист Иван захотел в святом источнике искупаться. За 15 километров пешком пришел из деревни. Увидела я его широкую спину и хорошо сложенную атлетическую фигуру. В нём я почувствовала надёжного спутника жизни. Но в первую очередь он привлёк меня своей непоколебимой верой в Бога. Он отличался от нашей деревенской молодёжи — не пил, не курил. Все разговоры сводили к церковным темам. Такая глубокая любовь была у него к Богу. Он и в храм к нам на службу приходил. Так вот Господь и соединил наши любящие сердца. Только тогда об этой самой любви, как сейчас, никто в открытую не говорил. Это было сокровенным.

Каждый год первого сентября на могиле протоиерея Иоанна Державина служат панихиду священники — его сыновья и зятья.

Местная молитвенница старица Васса нас благословила на брак. Наша встреча состоялась осенью 1957 года, а в январе 1958 года мы обвенчались. Мне тогда было 21, а семинаристу Ивану Державину 24 года. После венчания настоятель храма отец Иоанн Архангельский поздравил нас и с улыбкой пожелал, чтобы в роду Державиных родилось десять детей. А у нас родилось одиннадцать детей.

Отец Иоанн очень любил детей. Когда я стала матушкой, он мне сразу же заявил:

— Матушка, тебе нужна помощница.

Я как послушная матушка в феврале 1959 года родила дочь Иоанну. Мы тогда в самарском селе Волчанка жили, батюшка служил в храме Покрова Божией Матери. Батюшку рукоположили в иерея и направили
служить в Волчанку. Это был наш первый приход.

На седьмом небе от счастья был отец Иоанн после рождения дочери. Через некоторое время он говорит мне:

— Матушка, у тебя помощница есть, а мне нужны два алтарника.

В ноябре 1960 года у нас родился сын Иванушка, а в 1962 году — Николушка. Нас к тому времени перевели служить в Малое Ишуткино, это в Исаклинском районе. Здесь же, в Ишуткино, осенью 1963 года родилась Ангелина. В 1964 году батюшку перевели служить в село Высокое Пестравского района. Здесь у нас родились Евдокия, Татьяна и Ольга.

В 1969 году батюшку перевели служить в село Нероновку. Это в Сергиевском районе. И вот уже 44 года как мы здесь обосновались. Здесь у нас родились Таисия, Алексий, Екатерина и Роман.

Здесь же, в Нероновке, 1 сентября 1997 года отец Иоанн отошёл ко Господу.

Высокое

Приезд семьи священника Державина в 1964 году жители села восприняли с должным уважением. Батюшке старались помочь в устройстве быта. Но все это делалось тайком. Времена были богоборческие. Партия в хрущевские годы взяла курс на полное искоренение религии. А тут в районе объявился ревностный служитель Православной веры, который любого лектора за пояс заткнёт. В те времена лекторы-атеисты вели крупномасштабную войну с религией. Все средства массовой информации во всеуслышание кричали о вреде религии. А простой деревенский священник в пух и прах разносил их пропагандистские домыслы. Простой народ прислушивался к проповедям отца Иоанна. Со всей округи шли и ехали к батюшке со своими житейскими проблемами. Батюшка быстро нашёл общий язык с председателем колхоза Александром Бабицким, они даже подружились. Бабицкий всячески помогал батюшке и за это много претерпел от руководителей района. Однажды на партактиве был жёстко поставлен вопрос о «враждебных» проповедях отца Иоанна Державина. Бабицкий открыто заявил, что он дружит с Иваном Ивановичем и никакой он не враг общества, а просто верующий человек. По тем временам эти простые и справедливые слова были восприняты как открытый вызов партии. Посыпались угрозы и на батюшку, и на Бабицкого. Но молитвы отца Иоанна были услышаны, Господь помог им обоим.

Вскоре в Высокое приехал с проверкой уполномоченный по делам религии. Пошли в храм. Уполномоченный направился в алтарь. Батюшка в силе был, встал перед уполномоченным, руки широко раздвинул и заявил:

— В святилище только через мой труп.

Кроме своих детей — алтарников и собратьев по алтарю — священников батюшка никого в алтарь не допускал.

— Ну погоди, ты меня ещё вспомнишь, — взревел в бешенстве уполномоченный и уехал восвояси.

Начались притеснения. Но батюшка всё это воспринял спокойно и успокаивал домочадцев:

— Господь терпел и нам велел.

От частых проверок батюшку спасало то, что с одной стороны была река Большой Иргиз и бездорожье с другой. После дождей и весеннего половодья трудно было добраться в село. А зимой высокие сугробы преграждали путь проверяющим. Но богомольцы умудрялись пробиться к батюшке. А священнику в ту пору было 33 года.

По тем временам богоборческая власть калёным железом выжигала из народа христианскую веру. Власть вела с религией целенаправленную борьбу всеми способами.

В очереди к Причастию в храме стоят внучки монахини Лидии (Державиной).

Когда в 1969 году отец Иоанн был переведен Правящим Архиереем из Высокого на новое место служения, районное руководство ликовало. Прихожане же с сожалением и грустью провожали семью Державиных. В это время в семье было 7 детей. Бабицкий с горечью заметил: «Такого батюшку мы потеряли! Словно родным он стал для всех нас». Председатель колхоза хотел было отправить в Куйбышев на подарки двух баранов, чтобы только батюшку оставили в их селе. Но отец Иоанн отговорил от этого председателя колхоза. Живы ещё свидетели того времени. Недавно при встрече один из бывших противников отца Иоанна с сожалением вспоминал, что сверху на него давили районные власти, требовали «разобраться с попом».

Прости его, Господи, ибо не ведал, что творил.

Из воспоминаний матушки Иоанны Агафоновой:

… И хотя я родилась в Волчанке, но мои воспоминания связаны с селом Высокое. Здесь я пошла в школу. Сидела за одной партой с Иваном Бабицким, с сыном председателя колхоза. Среди учеников только мы с братом Иваном открыто носили нательные крестики. Мы с братом не были ни октябрятами, ни пионерами. Сильного давления со стороны учителей мы не ощущали и изгоями не были благодаря тому, что наш батюшка подружился с Бабицким. Да и директор школы Анна Лаврентьевна нас в обиду не давала. Но все-таки было стремление выжить нашу семью из села. Раньше из этого села выжили настоятеля храма, который служил здесь до моего отца.

Воду для питья и бытовых нужд нам привозили сельчане в бочке по негласному указанию директора пансионата. Батюшка в течение пяти лет так и не смог добиться у районного руководства разрешения выкопать на церковном подворье колодец. Хотя церковь и была отделена от государства, но власти вникали во все мелочи и вели борьбу с нами. А у нас и хозяйство было: корова, свиньи, куры. Да и мы, дети, копались в земле, чумазые ходили. А еще огород нужно было поливать, стираться, и для приготовления пищи нужна вода. В общем, запретив копать колодец, местные власти нам, можно сказать, перекрыли кислород. У них такой расчёт был, но Господь не оставил нас в беде. Священник Иоанн Соловьёв из села Нероновки решил уехать из Куйбышевской епархии. Владыка согласился отпустить его с условием, что батюшка найдёт себе замену. К нам в Высокое приехали две женщины из Павловки и стали уговаривать батюшку переехать к ним. Батюшка с матушкой собрались и поехали в Нероновку знакомиться с условиями быта. Отсутствие воды на прежнем месте стало основной причиной нашего переезда в Сергиевский район. Летом 10 июня 1969 года мы переехали в Нероновку, и на праздник Пресвятой Троицы состоялось первое богослужение нашего батюшки в храме Казанской иконы Божией Матери. Здесь, в Сергиевском районе, я закончила среднюю школу. В 1977 году по благословлению родителей вышла замуж за семинариста Николая Агафонова. Сейчас у нас с протоиереем Николаем пятеро детей и десять внуков.

Отец Николай очень известный пастырь, он служит в храме святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Самаре. Он член Союза писателей России, написал и издал много замечательных книг.

Рассказывает прихожанка сергиевского храма в честь Преподобного Сергия Радонежского Ольга Ивановна:

Наш храм открылся шестнадцать лет назад. За эти годы мне часто доводилось общаться с матушкой Лидией. Её советы и молитвы всегда помогают. Когда вглядываюсь в одухотворенное лицо матушки Лидии, в моей душе всегда появляется стремление хоть немного подражать ей. Когда на клиросе поёт матушка Лидия, часто слышу от прихожанок: «Наш соловей запел».

Сильная женщина, глубоко верующая матушка, — у нее есть чему поучиться. Очень скромная, чисто монашеская натура. Никогда не теряет спокойствия и присутствия духа. А горюшка-то хлебнули они с батюшкой, не дай Бог никому. Они с батюшкой Иоанном по жизни шли, словно иголка с ниткой. Господь их любовью одарил, а они эту любовь своим детям подарили, да и нас своей любовью дарят. Ни разу не слышала грубого слова от матушки. Со всеми она ласкова, ровна и доброжелательна. Всегда даст добрый совет. У нас в Сергиевском районе её все любят и почитают.

И слова протоиерея Николая Одинаркина мне вспомнились: «Батюшка Иоанн — огонь, матушка Лидия — вода». Есть поверье, что не уживаются огонь с водой. Только в жизни по Божией милости всё по-иному складывается.

Рассказывает прихожанка сергиевского храма в честь Преподобного Сергия Радонежского Мария Марченкова:

Мы с матушкой Лидией одногодки. Род наш был Православным, но свою веру приходилось держать под замком. Была членом партии, работала в отделе пропаганды. Но в душе всегда верила в Господа. Все храмы в Сергиевском районе были разрушены, и лишь в Нероновке, благодаря жителям села и стараниям председателя сельского совета, храм сберегли. Храм был закрыт в 1939 году. Четыре года в нём колхозники хранили зерно, но сохранили храм от разрушения. 23 октября 1944 года храм был вновь открыт. Долгие десятилетия Нероновская церковь была единственным прибежищем для верующих всего Сергиевского района. На повозках, запряжённых быками, на попутках и пешком потянулся сюда на молитву многострадальный люд. В лаптях, в поношенных и заплатанных зипунах, с котомками за плечами, в пургу и распутицу, по праздничным и воскресным дням шёл в Нероновку Православный народ со всей округи.

Летом 1969 года в Нероновку приехала семья батюшки Иоанна Державина. Матушка Лидия невысокого роста, приятной наружности и обладает бархатным голосом. Несколько раз мы встречались с отцом Иоанном в райкоме партии — его туда вызывали на «проработку». Удивительный был он человек, с глубокой непоколебимой верой. Своими проповедями он всколыхнул весь район. Был очень твердым в отстаивании своих принципов. Вся его жизнь была посвящена служению Богу.

Авторитет батюшки Иоанна в ту пору не уступал даже авторитету замечательного человека, руководителя района Виктора Ивановича Трубакова. К мнению батюшки стали прислушиваться. Несмотря на идейные разногласия у властей в районе сложились хорошие отношения с семьёй Державиных. Они и до сих пор остаются хорошими.

В райкоме партии знали о тайных крещениях, венчаниях родственников и даже руководителей района. Но Господь по молитвам семьи Державиных оберегал нас. Тайком мы общались с матушкой, правда, больше по телефону. Я удивлялась тому, с какой доброжелательностью матушка Лидия давала советы. Мягко, ненавязчиво, с материнской любовью. Помощь была действенной по ее молитвам. Это ощущали все, кто к ней обращался.

В 2011 году в нашей семье случилась беда. Мой сын Александр лежал в реанимации в самарской больнице и находился в коме. Нам позвонили, чтобы мы приехали за больным. Пояснили, что его состояние безнадежно. Горе матери невозможно описать. Я сразу же позвонила матушке Лидии. Захлебываясь слезами, кое-как рассказала матушке о своей беде. А матушка своим ангельским голоском успокоила меня и сообщила, что отец Роман Державин (младший сын матушки Лидии и батюшки Иоанна) скоро приедет в Сергиевск. Когда в храме появился батюшка, я в глубокой скорби обратилась к нему. Отец Роман стал успокаивать меня, заверил, что будет горячо молиться за сына, и ушел в алтарь. По молитвам батюшки Романа и его мамы — матушки Лидии — произошло настоящее чудо. Позже от врачей узнала, что именно в то время, когда отец Роман молился, сын вышел из комы.

А сколько таких чудесных исцелений от болезней и недугов произошло в нашем районе благодаря молитвенной помощи семьи Державиных! Вот почему с особой благодарностью и уважением относятся у нас в районе к семье Державиных. Правда, теперь уже не скрывают этого. Тяжело приходится матушке Лидии после смерти батюшки Иоанна, но никогда не видела я ее хмурого лица, грустного взгляда вдовы. А её появление в нашем храме — словно луч солнца. Так радостно и тепло на душе становится от общения с матушкой. Слёзы радости появляются на лице, когда на клиросе своим ангельским голосом поёт матушка Лидия.

Нероновские пироги

Начали строиться и открываться храмы по всему Сергиевскому району. И количество прихожан в Нероновке заметно уменьшилось, ведь в окрестных селах появились теперь свои храмы. Трудновато приходилось выживать семье Державиных после смерти протоиерея Иоанна, но Господь никогда не оставлял их. Матушка Лидия приняла монашеский постриг и стала ещё усерднее молиться. И Господь послал ей в помощь бывшего прихожанина из Нижней Орлянки. По его совету монахиня Лидия организовала при храме цех по производству пирогов. Прихожанин Николай к тому времени уже жил в Москве и возглавлял там комбинат питания. Он помог с регистрацией и организацией хлебопекарного цеха. Помог и с приобретением оборудования. В колхозе безработица, и потому в новый цех быстро нашлись рабочие руки. Рядом стояло пустующее здание. В нём и начали выпекать хлеб. С молитвой замешивали тесто, добавляли овощи, фрукты, всё натуральное, без химических добавок. Потихоньку хлеб и пироги стали пользоваться спросом у населения всего района. Стали поступать заказы на изготовление пирогов на поминальные обеды. Стали изготовлять рыбные пельмени, картофельные вареники, чечевичные котлеты, и постепенно цех расширился. Качественная продукция стала лучшей рекламой Нероновской хлебопекарни.

Когда в Самаре начали проводиться Православные ярмарки, Нероновские пироги там были выставлены на продажу. И в Самаре Нероновские пироги стали пользоваться спросом.

А пироги из Нероновки действительно очень вкусные и качественные. В этом я сам убедился. Во время Православных выставок у павильона «Нероновские пироги» всегда толпится народ. Купил и я там большой пирог. Но по оплошности оставил этот пирог почти на неделю в машине. А когда увидел его там, попробовал, то оказалось, что вкусовые качества нисколько не изменились. Такое бывает только с очень качественной продукцией.

Не зря же уже не один год Православный магазин на Радонежской заказывает продукцию для верующих людей в Нероновке. И жители окрестных домов, и те, кому не трудно по пятницам заехать в Православный магазин — заказывают там замечательные пироги, которые изготавливают по старинным рецептам и — самое главное! — с молитвой.

А на вопрос о секрете качества Нероновских пирогов матушка Лидия с улыбкой отвечает, что просто надо душу вкладывать в любой труд.

Так эти Нероновские пироги помогли выстоять большой и дружной семье Державиных. И вновь в их гостеприимном доме не утихают слова благодарности Богу: «Слава Богу за всё: за скорбь и за радость».

Рассказ о монахине Лидии (Державиной) я хочу продолжить поэтическими строками сергиевской поэтессы Екатерины Ивановны Грузковой:

Зреет пшеничный колос,
Слышен вечерний звон,
Матушки нежный голос
Задал молитвы тон.

Служба идёт неспешно,
Вечности слышен ход.
Матушки голос нежный
«Свете Тихий» поёт.

Храм от огней блестящий,
В чьих — то очах — слеза…
Пристань души скорбящей -
Девы Пречистой глаза.

Пристань души скорбящей…
Молит о веси той
У алтаря стоящий
Батюшка молодой.

Пристань души скорбящей -
Девы Пречистой Дом.
Старенький батюшка, спящий
В могилке пред алтарём.

Жив будет мир болящий,
Если в тиши ночной
Пристань души скорбящей
Молит за нас с тобой.

Вновь за оградой синей
Стелется луг ковром…
Будет жива Россия -
Девы Пречистой Дом!

Вот и подходит к концу мой разговор с монахиней Лидией. Но на прощание хочется спросить ее о чем-то важном, самом главном — о любви!

— Да ведь в те тяжелые годы и невозможно было выжить нам без любви, — говорит монахиня Лидия (Державина). — Если любишь Бога, значит, любишь и всё, что создал Господь. Без любви к Богу невозможно спастись. В наше-то время было в чем-то легче. Все помыслы и надежды были на Бога. Господь по нашим молитвам и помогал нам. Сейчас сложнее стало. Наступила компьютеризация. А это «облегчение» техническое только обострило борьбу за человеческие души.

Деньги стали основным мерилом успеха в жизни для многих. Люди словно разум потеряли. Сложнее стало и с воспитанием внуков. А их у меня на сегодня сорок пять! (Да, да, вы не ослышались — сорок пять внуков). А ведь дети, словно губка, впитывают в себя не только то, что мы им прививаем, но и всё окружающее влияет на их неокрепшие души.
Слава Богу, у меня внуки всегда в храме. Мальчики в алтаре помогают, девочки на клиросе поют, помогают свечникам. А как другим матерям спасти своих чад от пагубного влияния?

Детей своих отец Иоанн со дня рождения воспитывал в спартанских условиях и прививал любовь ко всему, что создал Всевышний. Батюшка никогда не сетовал на жизнь, а воспринимал все происходящее с нами как Божию волю. Постоянно напоминал, что за веру и пострадать нужно, и готовил к этому и себя, и нас. Все тяготы и лишения с Божией помощью мы переносили с достоинством. Молились много. По нашей вере Господь и воздал нам. У нас своё хозяйство образовалось. Держали и коров, и свиней, и гусей, и кур. А иначе не выжили бы. Но нам было легче, ведь с детства к труду приучены, а еще к молитве и послушанию. В душе страх пребывал за греховные помыслы. Да и времени свободного для праздной жизни не оставалось. Но Божию помощь всегда ощущала. Как без помощи Свыше я бы подняла одиннадцать детей? Это же целый детсад и сельская школа. Но дети у нас приучались к труду и молитве. Пост переносили легко. Старшие дети ухаживали за младшими. Нам с батюшкой легко было идти по жизни с Божией помощью. И людей нам хороших Господь посылал. Сводил с замечательными людьми, с подвижниками! Митрополит Вениамин (Федченков), Митрополит Мануил (Лемешевский), Митрополит Иоанн (Снычёв), схимонахиня Мария (Матукасова), схиигумен Иероним Санаксарский. Да разве всех перечислишь! Все были нашими друзьями и духовными помощниками. Любовь к Богу нас всех объединила. Я думаю, что это и есть любовь. Какое это великое счастье — любить, быть любимым и Богом хранимым человеком.

Екатерина Ивановна Грузкова написала еще одно стихотворение о моей собеседнице.

Матушке Лидии (Державиной)

День погас, и, взмахнув крылами,
На село опустился вечер.
Вновь распахнуты двери в храме,
Хор поёт, и мерцают свечи.

В алтаре, в золотом сиянье,
Как на службе Архиерейской,
Хор священников просит маме
Много лет у Царицы Небесной.

А её голосок хрустальный,
Посылая под купол звуки,
Тон задаст, и вновь Бога славят
Вместе с ней её дети и внуки…

Хрупкой веточкой с кротким взглядом
Вместе с батюшкой в лихолетье,
В горе, в радости были рядом…
Только нет уж его на свете.

Но большой семьёй неустанно
На земле той, что он покинул,
Молят Бога за папу с мамой
Дочек семь и четыре сына.

Уже прощаясь с монахиней Лидией, вдруг слышу от нее неожиданное:

— Вы уж только обо мне не пишите… Я же ничего не сделала. Во всём заслуга батюшки Иоанна. А я просто рожала и воспитывала детей.

Но вдруг увидев мои потускневшие глаза, словно спохватилась:

— Ну а если все-таки будете писать… то уж только в «Благовест»! Мы с первого номера газеты выписываем её и читаем.

Последнее, что я услышал от матушки Лидии, были ее слова, что она молится о здравии сотрудников редакции и о ее неугомонном редакторе Антоне Евгеньевиче Жоголеве. Ведь он не раз бывал в Нероновке и хорошо знаком с этой удивительной семьей.

… Монахиня Лидия с улыбкой благословила меня в дорогу. Такой она и запомнилась мне.

Виктор Аникин.

Фото автора.