‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Курочкинские хроники

"Понял я одно: ничто не оправдает меня, никто не снимет с меня мои грехи… Если только я сам не вспомню, не осознаю, не прочувствую их и — покаюсь перед Богом".


Забытый грех

Вот уже семнадцать лет ездим мы в славную деревеньку Курочкино, где у нас деревенский дом над самой Волгой. Автобус идет по высокому берегу через Нижние Вязовые, и мы хочешь не хочешь видим, как зримо отражаются и в зеркале великой реки, и в жизни поселка ветры перемен, проносящиеся над страной.
Первые годы пересечь Волгу на моторке было непросто: чередой шли пассажирские и грузовые суда, сновали юркие «Ракеты», надменно жужжали «Метеоры». Переправа из Волжска приходила в деревню четыре раза в день. Потом этот поток истончился, пока почти не иссяк: переправа теперь ходит два раза в неделю. Зато сама Волга вздохнула чистой грудью, в ней вновь появились раки — все в нашей жизни так причудливо переплетено, и так легко нарушить гармонию, дарованную нам от века...
Но вот уже три лета подряд отмечаем, что движение судов потихоньку нарастает. Белые корабли-теплоходы возят резвящийся и громогласно веселящийся «средний класс», танкеры с нефтью и бензином, баржи с песком и лесом, трудяги буксиры много раз в день свидетельствуют, что страна наша потихоньку приходит в себя после надругательств, учиненных над нею «демократами».
Но радостнее всего видеть, как возрождается церковь в Нижних Вязовых. Сначала я ее и не замечал вовсе — стоит она в стороне от шоссе, выглядела в те годы заброшенной. Да я и сам был… как бы это сказать помягче? Неверующим? Подспудно верующим? Но вот заблистала церковка новым цинком на куполе, и мы порадовались, что вместо руин теперь храм стоит.
В газету, где я работал в 1995-96-х годах, бойкая журналистка принесла разоблачительную статью про священников этой церкви, которые узурпировали власть в местной общине, а та решительно воспротивилась, и мы напечатали эту статью. Вслед за публикацией пришел смешной человек с всклокоченной, торчащей вперед бородкой, начал взволнованно опровергать статью… Мне он не понравился: какой-то экзальтированный, да и за человека пьющего его было легко принять. Мне-то это было понятно: сам не упускал случая посидеть в веселой компании… «Пишите ваши возражения, — сказал я ему. — Мы обязаны напечатать вашу точку зрения. Или обращайтесь в суд». Он исчез, и надолго, я уж думал, что насовсем.
Менялась не только страна. В личной жизни я тоже пережил потрясение, которое открыло мне глаза — и я пришел в казанский собор Петра и Павла, принял крещение, на четвертом десятке совместной жизни мы с женой обвенчались, стали ходить в храм по субботам и воскресеньям. Проезд в Курочкино становился все дороже, но каждое лето мы упорно ездим в полюбившуюся деревню. Там дом над Волгой, там сад, там поле и лес за домом, там огромное небо над головой, там мгновенно забываются городские заботы и кажется, что отсюда так близко к Господу, к Богородице, что они наверняка слышат наши слабенькие голоса, взволнованно бормочущие слова покаяния и молитвы… Там так хорошо молиться и просить Господа простить, забыть, взять на себя наши прегрешения, а их столько было в нашей прошлой, безбожной жизни…
Только вот церкви в Курочкино нет, а ходить в храм хотя бы раз в неделю стало для меня… нет, не привычкой, точнее сказать — потребностью. Прошлым летом весь отпуск я жил в деревне и однажды, неожиданно для себя самого, поехал в Вязовые — помолиться.
Идти по многолюдной воскресной улице было весело, гуси и петухи заносчиво посматривали на меня, деревенские жители упирали в меня стволы своих взглядов: это что еще за ферт? В церковной ограде скользнули две молодые женщины в платочках и шелковистых платьях (потом узнал: они поют в хоре), я перекрестился и вошел.

В храме было… Как-то и звонко — и тихо. Яркие краски росписи на стенах напомнили мне художника Билибина, особенно трогали шарики — «яблоки» — на розовато-пастельных стенах. В центральной части храма перед царскими вратами было светло и многолюдно. Священник заканчивал исповедь. Я поставил свечу Святому Предтече и Крестителю Господню Иоанну (Рождество его праздновалось в это воскресенье), уже начиналась служба. Когда запел хор, слезы подступили к глазам. Пели на хорах прямо надо мной, и хотя голоса были непрофессиональные, столько было в них неземной радости, души, что я перестал ощущать свою чужесть среди незнакомых мне постоянных прихожан, все мое существо наполнилось радостью…
По винтовой лестничке на хоры несколько раз поднимался интеллигентного вида немолодой сухощавый человек с бородкой и в очках. Он же читал проповедь, читал внятно, четко, с характерными для деревенского жителя интонациями и акцентами. Батюшка оказался представительным, крупным мужчиной, отношения его с прихожанами были совершенно домашними, свойскими. И хотя некоторые детали Богослужения были непривычными для меня, все мне понравилось в храме, радостно было. И через неделю я снова приехал в Свято-Троицкую церковь на празднование явления чудотворной Казанской иконы Божией Матери. 
Но в этот раз что-то словно бы мешало, не пускало меня. Автобус припозднился, и я немного опоздал, за свечами была очередь, а служба уже началась. Народу было заметно больше, пришлось встать в арке, но когда священник попросил освободить проход, чтобы шел воздух из дверей храма (за многолюдством батюшке было трудно служить), меня как бы оттеснили из арки, подальше от алтаря. Тут рядом оказался подсвечник — одна из свечей, ближайшая ко мне, вдруг затрещала и стала разбрызгивать частички воска. Пожилой человек с укоризной глянул на меня, я догадался, что встал на его привычное место, и сделал шаг в сторону. Тут вдруг с хоров слетели несколько страниц нот, кружась, они падали прямо на меня, тот самый строгий человек быстро спустился по лестнице, пристально глянул на меня, мне пришлось опять подвинуться… Я ясно ощутил, что что-то мешает, просто гонит меня. Я перекрестился, попросил мысленно у Богородицы прощения и ушел. Появление так кстати какого-то автобуса  меня уже не удивило...
Следующим летом я снова был на службе в Свято-Троицкой церкви в день Рождества Святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Ничто не выталкивало меня на этот раз, наоборот, бабушки и женщины благосклонно рассматривали меня, да и немногочисленные мужчины и парни взглядывали в целом-то благодушно. Священник только как-то странно посмотрел в мою сторону, но течение службы захватило меня, и было вновь так хорошо и радостно на душе… Мелькнула мысль: не причаститься ли и мне? Но не решился, сказал себе: в следующее воскресенье.
Так и сделал. Когда подошел на исповедь, батюшка выслушал меня, затем строго спросил: «У всех прощения попросил?». Мысли, конечно, заметались. Есть люди, которые живут в других городах, адресов которых я уже не знаю, и у которых хотелось бы попросить прощения... Но у многих, очень многих здесь, точнее в Казани, даже у самых-самых врагов своих прощения попросил. Даже у тех, кого считал виноватыми передо мной… «Да, батюшка, — выдавил я, все же полный сомнений, — у всех попросил». Священник ничего не сказал мне, накрыл меня епитрахилью, отпустил грехи… Бабушки ласково подталкивали меня вперед, даже совсем сгорбленная старушка, опираясь на палку, сказала: «Нет уж, мужчины вперед, а мы, грешные, подождем». Сподобился я Причастия, стоял затем в арке, слушал ангельское пение с хоров (действительно ведь: самые обычные деревенские девушки и женщины, а как поют во славу Господа!). Снова проповедь читал тот самый сухощавый мужчина в очках и с бородкой, хорошо читал… И вдруг кто-то подсказал мне: «Да ты вглядись в него. Вспомни!»
И я вспомнил. Это он приходил ко мне тогда, в 1996-м, в газету, он пытался мне объяснить, что опубликовал я неверную, неугодную Господу статью! В эту июльскую жару вдруг вполз леденящий холод: так вот что выталкивало меня год назад из храма! Вот почему так строго спросил меня священник, у всех ли я попросил прощения! Они-то узнали меня!
Стало мне плохо, худо, руки-ноги сделались ватными. Ну как я мог печатать ту статью — судить? Конечно, сладковатый голос зашептал на ухо, что я тут ни при чем, что это — автор, та бойкая журналистка, она должна отвечать, она вообще-то человек старательный, материал собирает тщательно… Но другой, Тот, Который подсказал мне вспомнить и узнать, сказал: «Не юли!». И я понял, что надо делать. Узнал, как зовут этого человека, дождался, пока он отзвонит на колокольне и спустится вниз, отозвал его в сторонку и бухнулся в ноги: «Брат Дмитрий! Простите меня, Христа ради, за ту статью, за то, что оттолкнул вас тогда…». И еще что-то бормотал, но он поднял меня, стал объяснять — привычно и спокойно, что ни я, ни кто другой не виноват, — просто тогда нашлись среди прихожан люди, которые хотели, чтобы приходом, паствой управляли сами прихожане — такая вот странная «демократия»… Но, слава Богу, все это позади, неправедные законы отменены, все давно встало на свои места…
Спасибо ему. Только понял я одно: ничто не оправдает меня, никто не снимет с меня мои грехи… Если только я сам не вспомню, не осознаю, не прочувствую их и — покаюсь перед Богом. Искренне, до глубины души. Жить с этого момента стало труднее. Потому что в той, другой моей жизни много успел натворить дел. Были и хорошие — так это не мне про них думать, даст Бог, зачтется. Но сколько других было поступков и дел! Сколько же надо трудиться — вспомнить, попросить у людей прощения, покаяться перед Господом! Помоги мне, Божия Матерь! Помогите, все святые отцы наши, Хранители! Вы пронесли огонек Веры Христовой через все века и тягчайшие испытания — для меня и для всех нас. Вы подарили мне пример и надежду. Помоги мне, Ангел святой, посланец Господень! Дай сил!

Молитва

…После возвращения из долгого пути по всему миру и из Ватикана Казанский образ Божией Матери обрел свое постоянное место в Крестовоздвиженской церкви — в Казани, на Малой Красной улице. 21 июля 2005 года мы пришли сюда с женой, поклониться Матушке Богородице. В храме было по-праздничному светло и торжественно, молодой батюшка читал акафист Пресвятой Богородице в честь иконы Ея «Казанская», молодая женщина в аккуратном платочке подпевала ему: «Радуйся, Заступница Усердная рода Христианского!». Было светло и на душе, слезы радости подступали к глазам. И я сказал себе: буду сорок дней подряд читать этот акафист!
И держал свое слово несколько дней, а потом мы уехали в деревню, и там я хватился, что не взял с собой акафист. Сразу потемнело на душе — да и на улице собрались тучи, пошел такой надоевший дождик, нарушающий все мои планы по строительству душевой, да и материала-то на нее не хватало… Словом, все как-то сразу пошло наперекосяк.
После обеда — тоже унылого почему-то, я стал думать: как же быть? Ехать в город? Но это три часа дороги только в один конец. Ехать в церковь в Нижних Вязовых? Но там в это время никого нет, поселок маленький, ближайшая служба будет только в субботу… Искать, где живет батюшка Валерий? Тоже не очень…
Мысленно я обратился к Матушке Богородице — с раскаянием и за советом. И подумал: а может, не будет грехом, нарушением данного себе слова, если я прочитаю акафист Пресвятой Богородице из молитвослова? Ведь молитвы у нас бывают разные, а Матушка Богородица — Она одна, и Ее образу мы поклоняемся, чтим его, и через многие иконы посылаем свою любовь к Ней… Вот и Казанская икона Божьей Матери передо мною…
Встал я перед нею и начал читать акафист. Еще не закончил чтение, как увидел лучик солнца, упавший передо мной на пол. И дождя уже не слышно. А когда закончил чтение акафиста и молитв и вышел из дома, увидел, как неслись по небу последние тучки. С тополя, осеняющего нашу избушку огромной кроной, весело летели последние капли, а по дорожке, ведущей вниз, на берег Волги, карабкался Саша Семенов — сосед по даче (хотя какая там «дача», такой же дом типа «изба», как у меня) и, сверкая новомодными очками, кричал:
— Слышь! Там Володька доски привез, тебе вроде надо?
Еще как надо! Володька — мужик лет пятидесяти — тоскливо стоял на берегу возле груды досок. Он припер их на лодке из соседней деревни, где он продал дом, а теперь надо везти в гору, по раскисшей деревенской улице. На мой вопрос: продашь, мол, — кивнул обрадованно: бери, что надо! А среди сваленных на каменистый берег досок — полный комплект для моей душевой: и новенькие пятидесятки, и дюймовки, и два шестиметровых бруса, да и цену он с меня запросил вполне приемлемую. И то сказать — с доставкой почти на дом…
Тут уж я призадумался: не совсем «на дом». Надо все это богатство переть вверх — тут метров пятьдесят по узенькой, извилистой, мокрой от дождя тропе… Жена, конечно, поможет, только совсем не женское это дело. Да и не пенсионерское, если честно сказать. Я начал откладывать отобранные доски и подумал, что придется просить Сашу помочь или уж Володьку — ему-то хоть заплатить можно.
Поднял глаза, оценивая предстоящую работу, — а там кто-то мне руками машет. Это внук Тимофей с подружкой своей Вероникой не поленились под таким дождем приехать. Вот кстати-то!
С этой молодой и полной энергии подъемной силой мы шутя перетаскали свалившееся на меня богатство… Ну, «шутя» — это, конечно, преувеличение. Тимка несколько раз говорил: «Ты того, дед, посиди, отдохни». А сам сбегает принесет, что одному подручно.
…Забегая вперед, скажу, что на следующий день мы с Тимофеем закончили сборку каркаса душевой и начали обшивать… Но это будет завтра. А сегодня, читая вечерние молитвы, я горячо обратился к Матушке Богородице и ко Господу нашему Иисусу Христу со всей своей любовью и благодарностью.  Тем же, кто прочтет этот нехитрый рассказ, скажу, что почти ежедневно можем мы видеть проявление любви к нам Господа нашего и Его Пречистой Матери, постоянную заботу о нас — пусть считает это кто-то «совпадениями» или «случайностями». Я не хочу употреблять здесь слово «чудо», хотя оно куда более уместно. Но «чудо» — что-то исключительное. А здесь — другое. Это проявление постоянной любви и заботы о нас, часто несмышленых, ленивых... И надо видеть, понимать это и горячо благодарить: слава Тебе, Господи, слава Тебе! Спасибо, Матушка Богородице, спасибо за все!

Рис. Валерия Спиридонова

Родион Метелёв
г. Волжск, Марий Эл
26.01.2007
770
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru