Полет стрижа

Рассказ для маленьких

— Женя, где ты?
— Женечка!
— Евгения, куда ты пропала?
— Мама, — ответила младшая, Тася, — она на балконе. Опять где-то паука поймала и в коробочку засовывает.
Мама сняла с плиты кипящий чайник, перевернула фыркающие на сковороде котлеты и направилась на балкон. Мама уже не знала, как еще объяснить дочери, что паучкам, бабочкам и другим насекомым тоже больно. Что они испытывают тяжкие страдания, когда их засовывают в коробочку и лишают солнечного света и воздуха или, еще хуже, отрывают ножку, чтобы посмотреть, как «весело» заплясали остальные паучьи лапки.
Уж от кого-кого из своих пятерых детей мама могла ожидать такие варварства, но только не от Евгении. Женечка с самых пеленок была чудо-ребенком. Не мучила родителей изнуряющим криком и плачем, даже по делу, когда пеленка была мокрой, она только деликатно попискивала, а потом спокойно ждала смены белья. В годик она выучила все буквы, а в два могла их уже писать. В три годика Женечка умело могла спеленать младшую сестренку и нарезать овощи в винегрет. В четыре на большой новогодней елке читала стишок и вдруг забыла слова, но не растерялась, собралась, даже глаза в этот момент как-то по-особенному заблестели, и Женечка «на ура» закончила стишок. Если кто-то из детишек болел, она всегда хлопотала рядом и заботливо ухаживала за больным. Даже старшие дети как-то любили, чтобы их во время неудачи пожалела именно Женечка. Может, потому что она делала это искренно, от всего своего чистого сердечка.
Но несколько месяцев назад ситуация изменилась, вернее, изменилась сама Евгения. Мультики она любила смотреть всегда. Да кто же их из детишек не любит? Любят все! Но здесь не было той веселой беззаботной радости, как при просмотре иных мультфильмов. На этот мультсериал она шла, как завороженная, так шли, видно, мыши под дудочку Нильса. Да и другие детишки как-то особо требовательно кричали включить им только этот мультфильм. Мама вначале особо не придала значения этой мелочи, но перемены в детях, которые ярче всего сказались в Женьке, наводили маму на грустные мысли. Да и назывался мультфильм «Чародейки». И вот еще недавний случай не давал маме покоя. Приходили гости, и фотографировались все детишки, а Женя вдруг выпятилась, встала в какую-то боевую стойку, гордо задрала голову и прокричала: «Я красивее всех, я встану вперед». Мама чуть не сгорела со стыда. Куда только девалась теперь та нежная дочка, очумелая героиня мультсериала заменила ее. И с тех же вот самых пор Женя начала воевать с букашками. Правда, война эта велась с одной стороны, с Женькиной.
— Мама, она опять, — сказала Тася и указала ручкой в сторону Жени.
— Я ничего не делаю, ничего не делаю! Она все врет! — прокричала Женя и разрыдалась. Потом раскрыла ладошку. А там — Божия Коровка. Вернее, что от нее осталось. Несколько ножек у букашечки Женя уже успела оторвать.
Мама опять принялась совестить дочку, опять говорила, что даже самой маленькой козявочке жизнь дал Господь, и ее калечить нельзя, а тем более убивать.
— Представляешь, — говорила мама, — если вдруг с неба спускается большая рука, берет тебя, как вот ты букашку, и отрывает у тебя ногу. Вот для насекомых ты тоже большая рука, и ты им делаешь больно, только они не могут об этом сказать. Но от этого им, может, еще больнее, чем нам. Мы от обиды и боли можем хоть покричать или поплакать. Они — нет. Да еще кого обидела — Божью Коровку… — у мамы больше не осталось слов, как-то они сразу закончились, когда мама взглянула в ясные и чистые, но совершенно безучастные Женькины глаза.
Мама поняла, что проиграла бой с экранными «чародейками» и сердце ее дочки так и осталось глухим к маленьким жизням букашек и таракашек. Ей просто интересно, как они без одной ножки дергаются, «танцуют»…
Все дети и мама поплелись домой.
Вдруг странный стриж, то ли еще маленький, то ли пораненный, но какой-то неуклюжий, слетел с небесной высоты вниз и, будто идя на таран, со всей скорости врубился в Женькину ногу. Странное дело, стриж птица высокого полета. С земли она даже взлететь не может, поэтому и гнезда вьет в городе только на верхних этажах многоэтажек. А тут вдруг летит над самой землей.
Все пятеро братьев и сестер стали кричать наперебой:
— Мама, ты видела, он как ястреб, как ястреб…
— Он будто специально, он нарочно!..
— Мама, ты видела?
— Нога, моя нога, — громче всех визжала Женя, — мне б-о-о-о-льно.
Все бросились жалеть сестренку и ругать глупую птицу. Только малышка Тася будто между прочим заметила:
— Божией Коровке тоже было больно, — и продолжала вытирать платочком слезы Евгении.
— Да при чем тут ваши букашки! — повизгивала Женя и плюхнулась капризно на траву. Мама спустила гольфы и осмотрела место удара: не было ни ранки, ни ссадины. Все дети жалели Женю, а старший брат посадил раненую на свои плечи, стал сразу как будто двухэтажный и понес сестру домой. Дети еще долго переживали эту историю, Женина ножка уже успешно зажила, а детишки все вспоминали и рассказывали о странном полете стрижа.
После этого случая Евгения перестала ловить букашек. И как-то вечером, после молитвы, она легла в постель и обняла бывшую больную ногу. И впервые с жалостью подумала о маленьких Божьих тварях. Тех малышках, которых так, казалось, легко обидеть, и у которых даже нет голоса, и они не смогут пискнуть о своей боли, а тем более поплакать. Но и за них вступается Господь, делая странным полет стрижа.
— Мама, мамочка! — Женька тормошила за плечи спящую мать. — Мамочка, сколько мне лет?
— А ты сама не знаешь? — спросонья ответила мама. — Пять тебе…
И хотела перевернуться на другой бок.
— Мама, а как же мне тогда в этом грехе исповедаться, ведь берут на исповедь только с семи…
— В каком грехе? — уже догадываясь, о чем идет речь, спросила мама. Сна у нее уже как не бывало.
— Ну, вот в том грехе. За который на меня стриж напал. И про Божью Коровку, и про паучка без лапки…
— А… Вот ты о чем… — ласково глядя на дочь, с радостью в сердце сказала мама. — Ты попроси отца Ростислава, пусть он тебя исповедает… досрочно. А нет, так просто перед иконой встань и скажи: «Прости меня, Боженька, я никогда так не буду…»
— Я даже мух теперь не буду давить… Пусть летают! Ведь и им больно… — сказала дочь и с облегчением перекрестилась.
…Той кассеты, про «чародейку», в доме давно уже не было. Старшие дети постарались — тихонько отнесли на помойку.

Свет икон

В самарском Крестовоздвиженском храме опытные мастера учат детей иконописи.

Уже два года в иконописную мастерскую при самарском Крестовоздвиженском храме стали приходить ребята с желанием научиться писать лики святых и изображать библейские сюжеты. Четырнадцатилетний Роман Ливчин пришел на занятия сам, как сказал он, из-за горячего желания стать иконописцем.
— Ну ты замахнулся, — остепеняет его преподаватель Константин Александрович Боровков. — Всего год занимаешься, а уже такие амбиции.
— Зато за этот год я стал лучше учиться в школе, — ответил Роман.
— Раньше, — продолжал разговор Константин Александрович, — на Руси были иконописные артели. Это обычно было семейным делом. Иконы писали дед, отец, а их детишки росли в этой атмосфере, им с самого раннего детства уже что-то доверяли в работе над иконами. Сначала грунтовать, потом растирать краски, дальше больше. А к семнадцати годам вырастал мастер, который не только обладал техникой иконописи, но в нем уже было понимание того, что он делает. Ведь без истинной веры и любви к Православию нельзя написать настоящую икону. Много приходит к нам детишек, кто-то уходит, но ученики есть всегда. Родителям не надо настраивать своих чад на то, что они станут непременно иконописцами. Но уж точно они станут меньше шататься по улицам, а больше заниматься делом — и уже хорошо. Мы предлагаем ребятам заняться и выжиганием, и шитьем. Пусть вначале это будут не только библейские сюжеты, пусть будут и другие, которые им близки. А когда у ребят возникнет внутренняя потребность писать на духовные темы, тогда возьмутся за икону.
Сейчас в мастерской работают три преподавателя иконописи, Евгения Валерьевна Летучая проводит занятия у самых младших, одной из ее учениц всего пять лет. Дмитрий Борисович Чубовский раньше занимался салонной живописью и совсем недавно сам открыл для себя, что иконопись ему ближе.
— Надо иметь любовь к рисованию, такого ребенка сразу видно. У него есть терпение, старание и желание трудиться над работой столько, сколько нужно. Нельзя сказать, что к нам на иконопись приходят какие-то особые ребята, но многие очень любят рисовать. Это главное. Бывает, что приходят хулиганистые мальчишки, но со временем как-то меняются, становятся не такими ершистыми и дерзкими.
Все преподаватели считают, что не каждый ребенок из тех, кто посещает занятия, научится иконописи. Но та атмосфера, тот душевный настрой, который впитает в себя ребенок на уроках иконописи, оставят в его сердце чистый свет. Свет тех икон, которые он хотя бы попробовал написать в детстве.

Ольга Круглова

03.06.2008