‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Серьга

"После вечернего правила в этот день я не могла читать ни Псалтирь, ни акафист, а только повторяла одно и то же: «Благодарю Тебя, Боже! Благодарю Тебя, Боже!»"


Ох уж этот отпуск… Деньги тают, как снег на солнце. Еще несколько дней осталось до выхода на работу, читай до зарплаты, а в кошельке было совершенно пусто. Если взрослый может протянуть какое-то время на запасах гречки, пшена или лапши, то детей хватает только на день. Потом они просят «человеческой» еды. В «человеческую» еду входит: мороженое, пирожное, шоколад, лимонад. Все хорошие знакомые, у которых без особых для них проблем можно было занять некоторую сумму до зарплаты, отбыли отдыхать на моря или даже на океаны. Поэтому спросить некоторую сумму было не у кого.
А детки щелкали клювиками и просили: «Мама, ням-ням». Решила отнести в скупку что-нибудь из золотого барахлишка. Жертвой были намечены старое сломанное кольцо и одна серьга — как потерялась вторая, я не заметила, но точно давно.
Вернувшись с прогулки, если, конечно, топтание по раскаленному асфальту можно назвать таким свеженьким словом, как прогулка… в общем, пришли домой. И первое, что бросилось мне в глаза — это серьга.
Она лежала на полу, нет, точнее, — она семафорила по середине комнаты, чтобы мы не прошли мимо, а заметили ее. Это было немного странно, ведь уходя я вымыла пол, но, может быть, дети… Пока я одевала одного, то второй или третий залез в шкатулочку, хотя никто не лазает по маминым коробочкам, но все же дети случайно уронили эту одинокую серьгу. Не с неба же она упала! Я подняла серьгу, открыла шкатулку и хотела ее туда положить. Но там была уже одна серьга, а в руке поблескивала вторая. Я села на пол, руки и ноги стали какие-то тяжелые, голова болела от жары и совсем не хотела воспринимать случившееся как чудо. Одно дело читать о чудесах Господа и восхищаться теми святыми местами, где они произошли, но другое — вот так попросту встретиться с ним у себя дома. Я заплакала. Мне показалось, что такой трогательной заботы я недостойна.
Было в этом провидении что-то джентльменское, настоящая мужская защита меня от моей совершенно слепой любви к моим детенышам.
Серьги эти были для меня не просто украшением, а скорее памятью о студенчестве, о стране, в которой зарплату все еще платили в сотнях, а одежда на рынках стоила уже в тысячах. С деньгами творилась полная неразбериха. Нам, студентам, платили стипендию больше, чем получали наши преподаватели. В один из таких дней зашли мы с подругой в ювелирный магазин «Жемчуг» и не поверили своим глазам — цены здесь еще никто не менял, и мы совершенно спокойно на свою стипендию в 120 рублей купили золотые сережки.
Теперь я держала их в руке и умилялась делам Твоим, Господи! Будто мне говорили — держи, они твои, носи и радуйся. В скупку я отнесла только сломанное старое кольцо. И здесь Господь не оставил меня без Cвоей помощи. Ювелир куда-то ушел, его ждала целая очередь, искали продавцы из соседних отделов, приговаривая, что он где-то здесь, ведь каморку не закрыл и уйти не может. Вот так пропал ювелир, как потом выяснилось, неспроста. Ждать времени не было, поэтому я пошла в другую ближайшую скупку, здесь ювелир был на месте и не такой жадный, а за грамм золота платил на сорок рублей больше. Денег дали достаточно, чтобы вкусно покормить моих детишек и безбедно прожить как раз до конца отпуска.
После вечернего правила в этот день я не могла читать ни Псалтирь, ни акафист, а только повторяла одно и то же: «Благодарю Тебя, Боже! Благодарю Тебя, Боже!»

Отпущенный грех

И без назидания врачей знала, что ребеночка перенашиваю, и догадывалась, почему. Был за мной грех, который я из-за ложной стыдливости никак исповедать не могла. Просто язык не поворачивался — и все. Мне посоветовали этот грех на листочке написать и на исповеди батюшке отдать, но так мне не хотелось. Грешила ведь я, а не листочек, почему он должен за меня краснеть…
Лукавые умопостроения диктовали свое — родишь и без этого, вот елку детям поставишь и родишь.
Действительно, накануне Рождества брать тапочки, стакан с ложечкой и топать в роддом не было никакого желания. А хотелось пойти с детьми на рынок и выбрать пушистую, c шишками, пахучую красавицу елку, и потом нарядить ее. Наверх повесить дорогие красные шары и сосульки, немного ниже золотые, а в самом низу лучше бумажные фигурки зверей, дети будут снимать украшения и ими играть.
Благодатный праздник Рождества прошел радостно, но во время исповеди я опять не покаялась в том грехе.
Дома от блеска елочки было празднично, детишки стаскивали фигурки c колючих веток и играли под ней. Мы с мужем мантами и всякими вкусностями угощали гостей. Все было очень мило, и вдруг
эту идиллию нарушил пронзительный звонок телефона. Номер, высветившийся на мобильном, мне как-то сразу не понравился — забор из агрессивных четверок не предвещал ничего хорошего.
Звонила медсестра из поликлиники и требовала прийти за направлением на кесарево, раз я сама, по ее словам, разродиться не могу. Мне стало не по себе — воображение сразу нарисовало забрызганный кровью халат врача. Бр-р-р! Я напугалась и за направлением идти не собиралась.
Знакомые стали советовать одного знающего врача, практикующего в областной больнице, и дали его телефон. Я же всеми клеточками чувствовала, что дело во мне, то есть в моем покаянии, а не в хорошем или плохом враче. Отступать дальше было некуда.
Через день я стояла в Свято-Воскресенском мужском монастыре на исповеди и, набрав, как перед прыжком в воду, полные легкие воздуха, выпалила все, что не давало мне родить. Молодой иеромонах очень грустно посмотрел на меня. Мне стало не по себе. Он молчал, и такая печаль была у него в глазах…
Грех мой был отпущен, к Причастию была допущена, Литургию простояла на одном дыхании. Затем я облобызала все святыни монастыря и, получив благословение на роды, вышла из храма.
Позвонил муж и сказал, что знающий доктор из областной больницы ждет нас к трем часам дня. Мы пришли только на консультацию, чему врач очень удивился.
— Неужели вы не чувствуете боли? Вы уже с утра рожаете, примерно с десяти часов.
Именно в десять и закончилась исповедь на утренней службе в монастыре, и после этого я начала рожать. Господи, спасибо за милость, Твою ко мне.
Медсестры мужа прогнали домой, за моими тапочками и стаканом с ложечкой. А я в операционной еще раз удивила врача, родила легко, быстро и без повреждений, что, по словам доктора, в моей ситуации практически невозможно, так как ребенок был слишком крупный.
Я радовалась дочке, радовалась легкости своего тела, радовалась помощи Господа и твердо решила больше не хранить в закромах грехи, а быстрее в них каяться.

Рис. Германа Дудичева.

Ольга Круглова
31.08.2007
1104
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
3 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru