Крест священника Константина Подгорского…

Бывают командировки, из которых возвращаешься, напоенный благодатью, словно медом. И одна лишь печаль: что так скоро пришлось расстаться с великими святынями, у которых так отогрелось сердце. Такую благодатную поездку даровал Господь нынешним Великим постом. Мы еще с лета знали о нетленных мощах распятого безбожниками священника, обретенных в Мордовии. Вот бы съездить к ним! — воздохнулось тихо. А потом пришло письмо от священника Алексия Веснина из п. Мухтолово Ардатовского района Нижегородской области — с уже сложенным акафистом пока еще не прославленному в лике священномучеников иерею Константину Подгорскому. И это было уже как призыв: надо ехать!
Ранним утром выехали на редакционной машине. Еще вчера казалось, что вот она рядышком — весна, а в это утро замельтешил снег, замела поземка. Не лучшая погода для дальней дороги… И мы, прочтя обычные молитвы о путешествующих, достали акафист, сложенный нижегородским священником. Наверное, с богословской точки зрения он далек от совершенства, но когда прочли заключительные строки: "Радуйся, священномучениче отче Константине, присный о душах наших молитвенниче", — погода унялась, и появилось ощущение, что все в этом путешествии будет благополучно.

Большое Игнатово

— старинное село, встречавшее хлебом-солью еще Царя Ивана Грозного. В благодарность за гостеприимство и помощь мордовских князей в снабжении войска и взятии Казани Государь подарил им воинские знамена, хоругви. В сельской церкви долгие годы хранились также серебряные бочонок для святой воды и водосвятная чаша — из походной церкви Иоанна IV. Сейчас этот бочонок и чаша, говорят, находятся в Канаде, в частной коллекции. И прежней церкви, встречавшей колокольным звоном Самодержца Российского, в Игнатово давно уже нет.
Когда-то прозорливая старица схимонахиня Маргарита предсказала игнатовцам: "Будет церковь на этом самом месте, где сейчас каменный идол — памятник Ленину — стоит. Служить в ней будет священник с тем же именем, как у последнего батюшки в Игнатовке, отец Александр, а фамилия у него такая же, как у меня — Никитин…" Десять лет минуло, как приехал сюда на стажировку совсем молодой иерей Александр Никитин. Верующим отдали старое, насквозь дырявое здание клуба, и служба шла в нем. Кончился срок батюшкиной стажировки, а старушки поднялись: "Не отпустим батюшку! Пусть у нас служит!" Поехали в Саранск, упросили Владыку оставить им батюшку Александра. Так что теперь батюшка иной раз и укорит старушек: "Это вы виноваты, из-за вас я в этой дыре застрял!.." Да только никто этих укоров всерьез не принимает, и в первую очередь сам батюшка. Это ведь его село, его церковь. Он сам, отслужив три года в развалюхе-клубе, выпросил в одном из соседних сел старинную церковь, в которой размещалось зернохранилище. Разобрали ее по бревнышку, а бревна аж звенят, сухие, прочные! — и перевезли в Большое Игнатово. Собрали на новом месте, и теперь кажется, будто здесь она и стояла, и молились в ней эти самые люди, больше все пожилые мордовочки. Одна из них, разговорившись у храма в последнее наше утро на игнатовской земле, и поведала о предсказании матушки Маргариты.
А в тот первый вечер мы вошли в Михаило-Архангельский храм, когда уже закончилась служба, и отец Александр закончил благословлять прихожан. Узнав, что мы из Православной газеты "Благовест", сообщил, что с нашей газетой познакомился через прихожанок, с тех пор и сам ее читает. Разговор о делах предложил перенести назавтра. А пока благословил приложиться к мощам убиенного иерея Константина.

Крест отца Константина

Гроб с мощами, покрытый белым тюлевым покровом, стоит у Царских врат, за храмовым Распятием. У изголовья — старинная икона Святителя Николая, и это видится неслучайным, ведь последние годы служения отца Константина прошли в Никольской церкви села Киржеманы. С другой стороны — икона Царственных Мучеников, которых священник Константин до последнего дня безбоязненно поминал с амвона.
Одна за другой подходят к гробу прихожанки, прикладываются с земными поклонами. Прикладываемся и мы, с замирающими от волнения сердцами. Вот они, честные мощи пастыря, положившего душу за овцы своя, отвергшегося себя и взявшего крест Христов на рамо свое и пронесшего этот крест до самого конца. До смерти крестной.
…Это было в селе Киржеманы. Батюшка Константин Подгорский служил здесь уже восемь лет — с 1910 года. Само назначение его в это богатое и боголюбивое село было необычным. Видно, должен был он с кротостью претерпеть и злословие, чтобы быть достойным крестной Голгофы, ведь и Христос перед крестным страданием был унижен и оклеветан, биен и оплеван… 21 мая (3 июня по новому стилю) 1910 года, в День своего Ангела и пятидесятилетия священник принимал гостей. Но едва пригубил первую чашу, как его спешно позвали причастить тяжелобольного. Священник извинился перед гостями и пошел к болящему. Но когда хотел причастить болящего, кто-то неожиданно подтолкнул его под руку, Святые Дары упали на пол. Батюшка с горестным плачем и сокрушенным сердцем опустился на колени, с покаянной молитвой собрал Дары. А к Архиерею пошел донос: пьяница-священник в непотребном виде ходит по домам прихожан, пренебрежительно относится к Святым Дарам, роняет их на пол… С отца Константина сняли крест, лишили его священнического сана, но, жалея его многодетную семью, взяли в какой-то храм псаломщиком. Но вскоре Владыка разобрался во всем и перевел его в Киржеманы — это был большой и богатый приход, центр волости Ардатовского уезда, батюшка сразу стал благочинным, — а на его прежний приход был назначен родной брат отца Константина. В 1914 году Священный Синод полностью оправдал отца Константина и вернул ему все награды.
Подгорские — старинный дворянский род, из Рюриковичей. Еще в старые времена этот род подвергся опале, и чтобы спастись, одни Подгорские уехали в Польшу, а те, что остались в России, приняли священнический сан. Служили верой и правдой. Отец Константин был сыном священника Романа Подгорского, служившего на приходе в селе Большие Туваны Курмышского уезда Симбирской губернии (ныне это село Шумерля в Чувашии). Окончил Алатырское духовное училище, затем Симбирскую Духовную семинарию. В сане диакона служил в храмах Симбирска и — Сызранского уезда! Не так далеко от Самары… После смерти протоиерея Романа Подгорского в 1889 году диакон Константин стал священником и принял приход в родном селе Большие Туваны, на месте покойного отца. И вот — служба в Киржеманах. Достойная жизнь, уважение сельчан и церковного начальства. Большая и дружная семья — у них с матушкой было десять детей. Отец Константин был законоучителем церковной школы, Надежда Димитриевна преподавала в начальных классах, возглавляла общество трезвости.
Меж тем приближалось "время и власть тьмы".
В начале 1918 года в Киржеманы прибыли для организации Советской власти двое представителей — в народе их прозвали "делегатами". Кто они были — русские ли, крещеные ли? Или может быть иноверцы? — сейчас не найти сведений. В день казни к ним присоединилось двое местных "комитетчиков" — эти-то уж точно были по названию Православными (весь род этих иуд извелся потом на корню…). Отца Константина "делегаты" ненавидели лютой ненавистью и только искали повода для расправы.
О том, что произошло в Киржеманах 8 ноября 1918 года, нам рассказал священник Андрей Бублиенко — он служит настоятелем Космо-Дамиановского храма в селе Атяшево Большеигнатовского района, но переехал в Игнатово и, оставаясь настоятелем в Атяшево, еще и помогает священнику в Михаило-Архангельском храме.
— Был объявлен митинг по случаю годовщины революции, но верующие сельчане пошли не на безбожное сборище, а в храм. 8 ноября, после окончания Литургии, когда отец Константин, стоя на амвоне, давал прихожанам крест и проповедовал слово Божие, в храм вошли большевики. Объявив отца Константина заговорщиком против Советской власти, они прижали иерея Божия к престолу, сорвали с него крест и облачение и, оставив его в нижнем белье, выволокли из храма. Глумясь над священником, запрягли его в бричку и ездили по селу. Затем, оставив на нем хомут, водили до полуночи, нещадно избивая вожжами и плеткой. Когда служитель Божий падал на землю, изверги били его ногами. Наконец, схватив отца Константина за волосы, они приволокли его к ступеням храма. Прижав избитое тело священника к церковным дверям, вонзили в запястья гвозди. Так принял смерть от безбожников священномученик Константин Подгорский. Утром церковный колокол возвестил по всей округе о кончине исповедника Христова.
Отец Андрей только что отслужил панихиду у гроба убиенного иерея Константина. Теперь он по благословению отца Александра вынес из алтаря великие святыни — обретенные вместе с мощами — священнический крест иерея Константина и гвоздь, которым было пробито запястье распятого священника, ковчежец со сломанным мучителями перстом. Александр Евстигнеев только что отснял несколько кадров Богослужения, гроб с честными мощами, чудотворную икону Успения Божией Матери. А вот снимать палец мученика фотоаппарат… отказался. Известная история — перед великими святынями наш старенький "Олимпус" перестает работать. Только после усиленных молитв и земных поклонов кнопка наконец-то щелкнула. И отец Андрей продолжил рассказ:
— По мощам было видно — расправа была невероятно жестокой. Безбожники разбили его лицо — видимо, прикладом, эта часть лица единственная, которая истлела. И зубы не сохранились: а ведь известно, что зубы очень долго остаются целыми после смерти человека, огонь в пожаре их не берет, — а тут зубов не осталось. Сломали палец — держался он только на сухожилии. И ребра были сломаны, в области сердца. Тоже была жуткая гематома, это место взялось тлением. Но остальные места были абсолютно нетленными!
Мы просим батюшку проехать с нами в Киржеманы, где принял мученическую смерть отец Константин. И отец Андрей соглашается, хотя не уверен, сможет ли найти место, где была могила мученика. Он был на ней лишь один раз, уже после того, как честные мощи обрели. Ну да если есть воля Божия, найдем мы это место.
Идти к кладбищу пришлось, проваливаясь в глубокий снег. Отец Андрей впереди, мы следом. Войдя на кладбище, задумались: куда теперь?
— По-моему, надо идти сюда, — произнес отец Андрей, направляясь к небольшому прогалу в зарослях кустарника. Но прогал этот кажется мне слишком маленьким для могилы, раскопанной два года назад при большом стечении народа. К тому же солнце сразу скрылось за тучи, как только батюшка пошел вправо.
— А может быть, сюда? — участок, открывшийся прямо перед нами, так и притягивает, словно что-то подсказывает: это было именно здесь. — И солнце — смотрите, как оно пропадает, когда мы уходим от этого места. А здесь — снова сияет…
И в самом деле, приглядевшись к этому месту, отец Андрей отыскивает верные приметы. Оказалось, что мы стороной обошли могилку, и не зарастающая даже в зимнюю непогодь тропинка к батюшкиной могиле — как раз перед нами, по ту сторону большой заснеженной поляны. Пришли… Мы еще долго стояли, не в силах уйти с этого места, где 83 года лежал в земле убиенный священник.
— Батюшка Александр ведь и не думал, что обретет здесь нетленные мощи, — рассказывает отец Андрей. — Просто решили перезахоронить — что уж там осталось в земле, перенести в Большое Игнатово, где были погребены дочь и зять отца Константина. Думали похоронить останки у алтаря нашей церкви. Я не присутствовал при обретении, матушка лежала на сохранении, мне пришлось остаться с четверыми детьми. Но я дал Господу обет, что если родится мальчик, нареку его Константином. Так и назвали… Зайдя в храм после обретения мощей, я увидел доски старого гроба с налипшей снизу травой. Спрашиваю: "Что же траву не убрали, без нее доски скорее просохнут!" А мне ответили: "Да ведь это трава из-под гроба, которая была там во время его погребения — и не истлела за восемьдесят с лишним лет!"
Тело убиенного священника оказалось нетленным, о случившемся известили Архиепископа Саранского и Мордовского Варсонофия. Он благословил переоблачить мощи, переложить в уже подготовленный новый гроб — и если под действием открытого воздуха останки истлеют, перезахоронить их с честью. А если нет — тогда другой разговор… Поставили гроб в алтарь храма. А потом верующие стали одолевать просьбами вынести гроб поближе к людям, да и места в алтаре недостаточно, можно из-за тесноты случайно толкнуть гроб или святыни, лежащие на Престоле. Вот так и получилось, что батюшка Константин лежит мощами возле Царских врат, и все могут к его мощам в благоговении приложиться. Покров мы не открываем — на это нет благословения. Но как-то приезжали четыре старушечки, так усердно молились — и мне с ними так хорошо молилось! После службы подходят — оказывается, они его правнучки. Попросили открыть гроб, попрощаться с прадедом. Это было желание родственников — и мы открыли для них ненадолго мощи.
Мы продолжаем разговор с отцом Андреем уже в машине, раздумывая, как отыскать то место, где священник принял мученическую кончину. И решаем, что если угодно Господу, Он Сам приведет людей, которые знают, где это было.
И вот они — Божии посланники, старичок со старушкой. На наш вопрос, где была церковь, они вначале дружно указывают на увенчанный крестом молитвенный дом: "А вот она, церковь, только батюшки в ней пока нет". Но мы растолковали, что ищем место, где стояла прежняя Никольская церковь, на дверях которой был распят отец Константин — и старичок подтверждает нашу догадку: вот этот детский садик — больше почему-то похожий на угрюмый барак — стоит на месте разрушенной церкви. И мы идем к этому безрадостному зданию, и мурашки бегут по коже от ощущения, что все это было — ЗДЕСЬ. И что, быть может, вот эти ближайшие дома были молчаливыми свидетелями страшной казни.
Но отец Андрей предостерег:
— Не спешите осуждать тех, кто, как пишут в газетах, закрылся ставнями, чтобы не видеть, как глумились над священником, — вместо того, чтобы вступиться за батюшку. Буквально за две недели до этого им был преподнесен жестокий урок. В одном из соседних сел — за Мишуковым, в Чувашии — жители хотели своего батюшку спасти от расправы и, отняв его у глумившихся безбожников, крепко избили их. За это последовала жестокая кара от властей: из уезда пришел карательный отряд и сжег село. После такой расправы никто уже не рисковал броситься на помощь батюшке.
Дорогой в Большое Игнатово батюшка рассказал еще об одном священнике из этих мест, который, пожалев своих малых детей, смалодушествовал и отрекся от сана. А после этого он горько плакал: "Не зовите меня больше батюшкой, зовите дурманом!" Так и стали дразнить его дети, они швыряли в расстригу камнями. Он же до конца дней своих слезно каялся. Уехал в Екатеринбург, служил учителем. И все время молился. Говорят, что и умер, упав лицом на духовные книги. "Уж не знаю, выполнили ли его последнюю волю, как он просил, похоронили как священника — или как мирянина, — добавил отец Андрей. — Ради своих детей по плоти он бросил паству на растерзание волкам. Хотя, конечно, воля Божия — простить ему или нет… А нам — урок. Господь ведь как сказал: кто любит ближнего своего более Меня, недостоин Меня".

Обретение

Отец Александр Никитин уже ждал нас. С утра он был у резчиков, делающих деревянную резную раку для мощей священномученика. Теперь освободился — и готов ответить на наши вопросы.

— Как сложилась судьба Никольского храма в Киржеманах после убиения священника?

— До 1919 года священника там не было, а к Пасхе был назначен другой священник, он прослужил около семи месяцев и уехал оттуда. Боялся за свою семью… После этого служили заездом священники — из Талызина, из других больших сел. В начале 30-х годов из соседнего Ичалковского района был перемещен в Киржеманы священник Стефан Ташкин. Прослужил около двух лет, и его забрали в уезд. "Степан Антонович Ташкин 1885 года рождения, уроженец поселка Ташкино Ичалковского района, житель села Киржеманы. Священнослужитель. Имел семью из восьми человек. Осужден 20 января 1933 года ПП ОГПУ по Средневолжскому краю по статье 58-10 УК РСФСР к пяти годам лишения свободы". Но был расстрелян в Ардатове, реабилитирован посмертно в 1989 году. Дата расстрела в документах не указана. После 1933 года ни одного священника на приходе в Киржеманах уже не было.
С храма сбросили колокола, и храм вначале превратили в клуб, потом в школу, а затем устроили склад удобрений. После войны верующие хотели вернуть храм, но не нашли поддержки. Власти мотивировали отказ тем, что в 60 километрах один храм вернули, верующим есть где молиться. И храм разобрали, на его месте построили детский сад.

— Отец Андрей рассказал, что была свидетельница мученической кончины отца Константина…

— Была. И не одна. Я застал много очевидцев — уже тогда старых людей. Анастасия (она похоронена недалеко от места погребения батюшки Константина) была первой из девочек, которых отец Константин поставил петь на клиросе. Ее отец ругал, мол, нехорошо женщине (хотя ей шел тогда десятый год) стоять на клиросе рядом с мужиками. А батюшка укорил его: "Кузьма, нельзя так! Скоро мужиков-то здесь совсем не останется, одни женщины Богу молиться будут…" Анастасия Кузьминична мне и рассказала подробности мученичества отца Константина. Она подсказала, что в гробу должны быть четыре больших гвоздя, которыми батюшку прибили к дверным косякам храма. Когда тело батюшки сняли, его матушка Надежда завернула гвозди в шелковый платок и положила в гроб. Они и лежали около правого плеча. Три из них совсем рассыпались, от них почти ничего не осталось, а один сохранился. Железо рассыпалось, но не рассыпались мощи мученика за Христа!
И еще видела одна девочка — сиротка четырнадцати лет, звали ее то ли Дарья, то ли Евдокия, люди уже не могут вспомнить точно (она в войну померла, со временем могилка ее забылась). Мать ее умерла, а отец погиб на первой мировой. Жила вдвоем с лежачей бабушкой. Эта девочка вышла в сумерках (днем боялась лихих людей) к колодцу набрать воды и увидела — дорога к храму вся в крови. Она шла и подбирала в свой фартучек окровавленные пучки травы и комья снега, а потом увидела распятого на дверях церкви батюшку — и разум отроковицы не выдержал такого потрясения, она помешалась. Потом она ходила по селу и говорила, что пришли последние времена, антихрист воцарился…

— Почему же убиенный иерей Константин до сих пор не прославлен в лике святых?

— Даже в том, что так затянулось прославление батюшки, виден Божий Промысел. Более глубокое осмысление его мученического подвига происходит и у мирян, и у духовенства. Господь дает время достойно подготовиться к его прославлению. Есть неоспоримые свидетельства — воспоминания сельчан, но никаких письменных документов, свидетельствующих о мученической смерти священника, нами не обнаружено, поэтому мы не смогли подготовить вовремя материалы для комиссии по канонизации и убиенный иерей Константин не был прославлен на Юбилейном Архиерейском Соборе. Надеялись найти документы, косвенно свидетельствующие о мученичестве иерея Константина в Самаре — известно, что двое детей отца Константина были репрессированы, и их обвиняли в том, что они якобы мстили Советской власти за убитого отца. Но материалы этих дел сгорели в известном пожаре в Самарском областном УВД 10 февраля 1999 года.

— Расскажите об обретении мощей.

— Оно произошло на третий день Петрова поста, 13 июня 2001 года. Перед этим Татьяна Максимовна, которая ухаживала за могилой отца Константина, указала нам точное место, объяснила, что там три пенька должны быть — от трех истлевших крестов, стоявших в разное время на его могиле. Погода была дождливая. Когда мы отслужили панихиду, дождь как бы разошелся кругом вокруг села. Везде по району шел дождь, вокруг Киржеман кольцом стояла стена дождя, а над селом припекало солнце. Местные жители, увидев, что ливень прекратился, вышли окучивать картошку. Многие подошли посмотреть, что происходит на кладбище. Дождались, когда показалась крышка гроба. Потом, когда стали видны сапоги, я попросил мирян уйти. Остались те, которые со мной приехали, и один учитель. Он очень удивился увиденному. Буквально накануне у него были похороны, жену хоронили в могилу к деду мужа, и учитель видел, что здесь на кладбище почвы очень кислые, активные. Когда на тех похоронах землю раскопали, то и гроб, и кости меньше чем за тридцать лет рассыпались в прах. И рядом, в 10-12 метрах, — совершенное нетление!
Гроб отца Константина в земле постоянно наполнялся водой, об этом можно судить по тому, что на тех частях тела, где раны разошлись, видны кости — они от влаги приобрели зеленоватый оттенок. Не только кости, но и кожные покровы и мышцы иерея Константина сохранились. Ткани кожи были мягкие, белого цвета. Но когда мы раскопали гроб, вскоре из-под него пошла вода. Мы поспешили поднять тело и сам гроб. С тела стекала вода, смешанная с грязью, и мы думали, что от влажности и теплоты начнется разложение тканей. Но разложения не последовало, зато было сильное благоухание. А потом приехал монах, чтобы помочь облачить останки. Перед этим тело осмотрел врач — верующий мирянин, составил описание останков. Мы долго ждали, тело оставалось таким же, и цвет кожи не менялся. Уже на пятые сутки мы просушили останки отца Константина, потом облачили в новое облачение и положили в гроб. Гроб с честными останками долго стоял в алтаре, но потом по просьбам верующих был вынесен и установлен у Царских врат, за Распятием.

— …И точно у большой фрески тезоименитого покровителя священника — иконы Равноапостольного Царя Константина! Так было задумано изначально?

— Что интересно, — нет! Когда мы построили храм, испросили благословения у Владыки, как расписать стены. Воля Владыки была — написать ближе к Царским вратам с левого хора — икону Равноапостольной Царицы Елены, справа — Равноапостольного Царя Константина. И получилось, что, еще не зная о грядущем обретении мощей священномученика, заранее предуготовили ему достойное место.
У гроба с мощами постоянно служатся панихиды. И многие, притекающие с верою, получают от них исцеления, помощь в нуждах.
Престарелой матери Татьяны Максимовны, ухаживавшей за могилой отца Константина, сделали операцию. У нее началась гангрена, ампутировали ногу. Оперировали у нас в Игнатово, и сделали все удачно. Но бабушка страдала сахарным диабетом. При такой болезни малейшее заражение — и человек может умереть. Татьяна Максимовна взяла щепочку от креста с могилы батюшки Константина и прибинтовала ее к ноге своей матери. Сейчас все зажило, кожа розовенькая, чистенькая, ничего не болит. Благодарят Бога и отца Константина.
Одна бабушка уж очень молила отца Константина: исцели мои больные ноженьки! А однажды возроптала: всем ты помогаешь, кто тебе молится, что же меня не хочешь исцелить! И ночью видит во сне отца Константина. Он говорит: "Ты уж терпи, голубушка, не ропщи, ведь эти мучения тебе посланы во искупление за твои грехи. Помнишь, как в молодости любила поплясать? На столе отплясывала, трапезу оскверняла… Лучше тебе здесь потерпеть!.."
Многие приезжают к нам из разных мест. И вот какое письмо мы получили из Нижнего Новгорода: "1 декабря 2002 года Господь молитвами убиенного батюшки Константина исцелил мне руку. Слезно благодарю Господа и Священномученика Константина за это чудо, а Вас, батюшка, за теплое отношение к нам, грешным. Так нам было хорошо и не хотелось уезжать. Я, раба Божия Людмила из Нижнего Новгорода, повредила руку на послушании летом в храме святой мученицы Татианы и уже смирилась с этой болью. Когда была в дороге, не находила себе места от боли в руке, а когда вернулась домой, то почувствовала, что рука не болит — и до сего дня. Купила икону Царя-Мученика и дарю ее вашему храму в память о чудесном исцелении. С любовию о Христе раба Божия Людмила. 7 февраля 2003 года".
Жаль только, что таких писем немного, люди словно боятся утратить полученную благодать, не сообщают об исцелениях. Или пишут — но не указывают свой точный адрес, фамилию, имя и отчество. А ведь такие свидетельства не принимаются во внимание, не считаются документами. Надо быть более благодарными за исцеления и помощь в житейских нуждах, и помочь прославлению батюшки Константина. В первую очередь это нужно не ему, а нам самим. Прославленный Церковью священномученик будет еще более сильным ходатаем и предстателем за нас пред Господом.
…Вечером мы заходим в храм — и нас накрывает мощная волна благоухания. А ведь после утренней службы здесь не кадили. Батюшка Константин одарил и нас, грешных, великой благодатью.
Убиенный отче Константине, моли Бога о нас!

На снимках: Михаило-Архангельская церковь в селе Большое Игнатово, где почиют мощи убиенного иерея Константина. Иконописное изображение убиенного иерея Константина (икона напечатана в Софрино к канонизации новомученика). Обретенные вместе с нетленными мощами священнический крест, петелька с облачения, один из 4 гвоздей, которыми были пробиты запястья мученика.

Ольга Ларькина

См. также

04.04.2003