‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Хождение за три моря

Заметки о паломническом рейсе по Волге на теплоходе «Алексей Толстой».

…Из речной дали выплывает — и становится ближе — Нижний Новгород. И вот уже виден на Стрелке высокий храм во имя святого благоверного князя Александра Невского.
Заметки о паломническом рейсе по Волге на теплоходе «Алексей Толстой».

С корабля на бал? Мне повезло больше: с всего лишь день как закончившегося Крестного хода — да на корабль… На теплоход «Алексей Толстой», в сентябрьский паломнический рейс.
И в этом пути наш корабль за одну неделю преодолел три моря — нас уютно покачивали волны Куйбышевского, Чебоксарского и Горьковского водохранилищ. Говорят, на Волге бывают и штормы, почти как на настоящих больших морях, но мы плыли при полном штиле. Умело вел корабль экипаж под командованием 
капитана Александра Апостолиди — пожалуй, трудно было бы подыскать человека с более подходящей для паломнического рейса фамилией… И, уж конечно, потому еще благоприятным было плавание, что началось оно, по обыкновению, с молебна о путешествующих, который отслужил протоиерей Рустик Гузь, и каждый наш день начинался и заканчивался молитвами в конференц-зале на Солнечной палубе.
И невозможно было наглядеться на дивную красоту волжских берегов…

Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке…

Если совсем уж быть точной, «вдоль да по Казанке» погулять нам, как песенному добру молодцу, не пришлось. Так только — проезжали мимо.
…Сколько случалось бывать в Казани — всегда спешила на улицу Баумана (бывшая Большая Проломная), к Богоявленскому храму. А уж оттуда, от красавицы-колокольни, одно удовольствие пройти к Петропавловской церкви, к Иоанно-Предтеченскому монастырю, спуститься к Свято-Никольской церкви… Этот маршрут подсказал мне увиденный в зимнюю стужу на паперти Богоявленского храма нищий Илья с удивительно чистыми синими глазами. Такой начитанный, знающий все о храмах Казани и окрестных селений. Он посоветовал и съездить на Арское кладбище, в церковь Ярославских чудотворцев, и там мне посчастливилось приложиться к открытым мощам Святителя Гурия Казанского… А у Никольской церкви не столько просил, сколько требовал подаяния одноногий парень с татарским именем. «Разве я просил, чтобы меня послали в Чечню?» — воскликнул он с тихой яростью. Но ведь и у сотен и сотен других парней тоже не спрашивали, хотят ли они воевать на Кавказе. А сколько из них не вернулись домой — хотя бы уж с одной рукой или ногой, но — живыми… И хоть не так-то много денег дала я этому парню, но вот поговорили с ним, посочувствовала я его горю — и даже немного поспорила, — а зло сощуренные глаза калеки потеплели и голос стал мягче.
В этот раз нас ожидала поездка в Свято-Успенский Зилантов монастырь.
По преданию некогда на горе Жилантау обитало страшное чудовище — зилант. И вся гора кишела ядовитыми змеями. И только один могучий богатырь смог одолеть зиланта — но и сам погиб в жестокой битве. Сейчас зилант — уже отлитый в бронзе — гордо озирает любопытных туристов и торопливых горожан у входа на станцию метро «Кремлевская». Из грозно оскаленной зубастой пасти дракона змеится длинный язык, на спине топорщатся острые крылья, и даже хвост у чудища необычный — это извивается змей с готовой ужалить пастью. Зилантики помельче во множестве встречаются на кованых решетках и фасадах зданий по всей столице Татарстана.
Но кто сегодня испугается этих чудовищ? И только название горы напоминает о том, что здесь, по легенде, было логово дракона. Четыре с половиной столетия назад на Зилантовой горе появился Православный монастырь. В 1552 году он был основан у братской могилы русских воинов, погибших при взятии Казани. Но через семь лет из-за сильных половодий был перенесен выше, на гору. Туда мы и едем, и только в стороне от дороги видим сквозь сумерки окруженный водой храм-памятник.
С особым чувством прикладываемся к иконе святого мученика Иоанна Казанского. Его судьба в чем-то перекликается с житием святого Иоанна Русского: так же, как и он, юноша был захвачен мусульманами в плен, честно и старательно служил своему господину. И все время — в дневных трудах и ночью — молился, молился Богу! Хозяин решил «облагодетельствовать» верного слугу и предложил ему принять ислам, но всегда покорный и кроткий Иван со спокойным достоинством отказался. И как ни мучили, как ни истязали его разъяренные мусульмане, отвечал одно: лучше ему умереть Христианином. И тогда его отвезли за городскую стену и там усекли мечом. Но ударили несильно, и меч не до конца рассек шею.

В Петропавловской церкви г. Казани самарским паломникам вынесли чудотворную Седмиезерную икону Божией Матери.
Истекающего кровью мученика посчитали умершим и крепко связанным бросили на снегу — на растерзание диким зверям. Так и лежал он до поздней ночи. А когда очнулся, то увидел, что снег рядом с ним растаял и путы на руках и ногах развязались сами собой. Поддерживая руками голову (!), Иван поднялся и пошел в город, к послам Великого князя Московского. Со слезами выслушали бояре рассказ о страшных мучениях, которые претерпел он за Христа. А он, чувствуя приближение смерти, попросил позвать священника. Причастившись, до утра пребывал в слезной молитве. И Господь даровал ему еще одно утешение: увидеть первые лучи восходящего солнца…
…Вечером на теплоходе отменили объявленный концерт известного певца Тахира Ризепова: пришли только четыре человека — ведь большинство паломников готовились к Причастию! Мы, не зная о том, что конференц-зал свободен, стояли на палубе и при неярком свете лампочки читали вслух каноны и последование ко Святому Причащению. И утром на Литургии в Раифском монастыре все, кто успел подготовиться, исповедались и причастились Святых Христовых Таин.
А на концертах Тахира мы, конечно же, еще не раз побывали в другие дни. С большим удовольствием и слушали, и подпевали давно знакомым песням, ведь Тахир был солистом еще первого состава ансамбля «Ялла» (помните — «Учкуду-ук — три колодца…»). И хотя сам певец, как говорит, еще не определился окончательно в духовном поиске, жена и дети его Православные и, значит, молятся за него. А молитва близких без ответа не бывает…


Евлампий и Зинаида

— Прочитала я в «Благовесте» о том, что в сентябре будет паломничество на теплоходе по Волге, и так захотелось поехать! Все время ведь дома в четырех стенах: дела домашние, заботы, внуки… — и решила: поеду! Сделаю себе подарок ко дню рожденья! А он и говорит: «А я-то как же?» — «Ну ты как хочешь. Можешь поехать со мной…»
«Он» — муж Зинаиды Евлампий — стоит рядышком на палубе и только молча улыбается. А я, услышав их имена, так и восхитилась: надо же, как красиво назвали их родители! Вскоре выяснилось, что супруги Калинины живут в Большой Царевщине, прихожане Христорождественского храма…
Жизнь у Калининых, хоть они и держат пасеку, не всегда была медовая. Евлампий Дмитриевич — агроном-экономист, много лет был управляющим отделением в совхозе. Так на каком отделении хуже всего идут дела, туда и пошлют: вытягивай из прорыва! Приедут с детьми на новое место, а там — полный развал… Ну а когда наладится все на работе, обживутся — опять переезд. В другом отделении все из рук вон плохо…
Об этом Зинаида Осиповна рассказывает мне уже наедине, без мужа. Сидим в каюте, неспешно беседуем.
— Мы ведь оба из одной деревни, из Татарии, сами чуваши. Семьи были крепко верующие. Евлампий сам от руки и Евангелие переписывал, и молитвы, и Псалтирь. А в армию ушел, там его сразу заприметили, что человек он ответственный, серьезный, поставили парторгом. И — все, как тут в храм пойдешь? Служил в Германии. Даже когда и домой уж приехал, родители сказали: ты у всех на виду, сынок, молись дома, а уж в церковь — ладно, не ходи… Так и жили без церкви.
А, бывало, выйдем всей семьей картошку сажать и рядом — сестра моя со всей семьей, два загона вплотную на одной земле. Евлампий скажет: «Господи, благослови!» — и мы хватаемся кто за лопаты, кто за ведерко с семенами. А сестра моя, прости Господи, тогда уж больно материлась, не думала, что это грешно. Так и картошку сажала с матерком.
Все лето одинаково ухаживали за посевами, в одно время пололи и окучивали — рядок к рядку, ни травинки… А по осени копаем: что такое? У нас картошка крупная, на заглядение, а у сестры — мелочь, с куриное яйцо. Она и расстроилась, почему это у нее такая напасть?
А сынок наш Ваня — мальчишкой еще был — так вот потупился, в сторону смотрит, неудобно ему перед взрослыми, да и спрашивает тетку: а ты сказала — «Господи, благослови»?
Все так и покатились со смеху, а он ведь самую суть заметил. Для нас привычно любое дело начинать с Божьего благословения. А без Бога ничего и не получится! Ну вот и сестра об этом задумалась…
Меня так Господь вразумлял! Собралась на аборт. Жили на чемоданах, перекати-поле. Куда, думаю, еще одного рожать… А ночью вижу страшный сон…
Я в детстве любила по колодцам лазить. Кто ведро уронит — меня звали: достань! Ну я мигом спущусь в колодец, подхвачу потерю — и наверх по бревнышкам сруба.
И вот снится мне, будто стою я на дне колодца. А он широкий — каждая стенка по полтора метра. Дно бетонное, и посредине — яма с темной, черной водой. Рядом со мной стоит высокий мужчина в черной одежде, и лицо у него чем-то черным закрыто, вроде капюшона. И вот он меня в эту яму толкает: «Прыгай, там тебе место!» Но я сама его оттолкнула. «Нет, говорю, не прыгну!» Проснулась в ужасе: это же мне ад уготован!
— И что же вы — не пошли на аборт?
— Ирину родила… Она теперь в Борисполе, под Киевом живет. И мы к ней ездим, и кто из знакомых в Киев едет — у нее останавливаются. Не знали мы, что вы с дочкой в Киеве будете, у нее пожили бы, поездили в Лавру…
До этого-то было, грешная я… И тоже увидела однажды сон, будто стою перед высокой глухой — без окон — башней. Двери башни открываются только раз в год, тогда из них выезжает зеленый грузовик с людьми. Меня и тянет зайти в башню, и боязно.
Все-таки решилась, захожу. Мрачная, темная башня, бетонный пол, в середине глубокая, глубокая яма. И в ней копошатся дети! Много-много деток, и никак им не выбраться, так это страшно! Я в ужасе — к дверям, а они уже закрыты. В стенах вбиты железные скобы, и я по ним вскарабкалась наверх. А там тоже нет выхода, все намертво закрыто.
Спустилась я вниз, села на краешке ямы, ноги вниз свесила. И оттуда выбрались двое деток, и я их притиснула к себе — вот так, — Зинаида крепко прижала к груди скрещенные руки. — Так и проснулась, руки отнять от груди не могу. До чего тяжело на душе было, так тягостно… Вроде батюшки не велят верить всем подряд снам, но мне после этого сна так захотелось всей душой покаяться и молиться о своих загубленных детях. Вот уж когда раскаялась да весь Великий пост помолилась о прощении своих грехов со многими земными поклонами, только тогда и тоска из души ушла. Страшный это грех! Не приведи Бог кому увидеть, как деточки безвинные мучаются в темной яме…
А как было с постом. Приезжаю к слепенькой Таисии Ивановне — тайной схимонахине Софии (Горяйновой). Она спрашивает: «Ты по средам, пятницам постишься?» — «Не всегда…» — «Надо поститься! А большие посты держишь?» — «Ну как… Не всегда получается». — «Надо посты держать. Без поста и молитва не идет, как надо».
Стала поститься. А тут поехали мы в гости к золовке, мужниной сестре. Она очень крепко в Бога верует. Гляжу — ставит на стол молоко и мне наливает. «Да как же, — говорю, — ведь пост сейчас?» А она успокоила: «Петров пост не строгий, молоко можно».
Нам только подай дурной пример! — и я стала дома с молоком «поститься». Как вдруг корова моя разболелась — вымя огромное распухло и стало словно каменное, за соски тяну — а из них кровь течет… Ревет бедная коровушка, не подпускает к вымени, больно ей.
Выгнала я ее в стадо, а сама так и плачу, не знаю, что делать, и отчего такая беда приключилась. Пришла домой и, чтобы успокоиться, достала книгу о схимонахине Макарии. Раскрыла, не глядя, где рука взяла. А взгляд сразу упал на те строки, где матушка Макария говорит, что если кто постом пьет молоко, у тех коровы мучаются с больным выменем.
Тут-то я все и поняла. Поплакала, помолилась Господу, попросила прощения за нарушение поста. А вечером корова пришла из стада — будто и не болела, здоровехонька!..

Разговорились мы и с Евлампием Дмитриевичем. Рассказал он, как этим летом, когда буйные лесные пожары выжгли многие луга и полянки с медоносными травами, только с молитвой удавалось быстро найти другие участки с эспарцетом или цветущей акацией и быстро перевозить туда ульи. Слава Богу: все заготовили — и мед, и прополис, и воск. Хватит и самим, и покупателям.
Зашла речь о дочери Калининых, Ирине. Ей Господь послал хорошего, любящего мужа, да только недолгим было их счастье. Муж был летчиком — и погиб в авиационной катастрофе. Осталась Ирина одна с двумя детьми. Устроилась на хорошую работу.
— Решили мы с Зиной помочь ей: трудно с двумя мальчишками жить в однокомнатной квартире. Собрали денег, приехали в Борисполь. Но квартиры там очень дорогие, и оказалось, что всех наших денег на двухкомнатную квартиру не хватает. Поехали мы в Киев, в Лавру. Помолились на Литургии и всей душой просили Бога о помощи вдове с сиротами. Приезжаем, глядим — на двери подъезда объявление: «Меняем трехкомнатную квартиру на однокомнатную с доплатой». Ирина раньше нас вернулась — не было этого листка, как раз перед нашим с матерью приходом приклеили. Позвонили: просят как раз ту сумму, которая у нас есть! Одиноким старикам большая квартира уже ни к чему, и лишних денег они не запросили. Так вот и получилось, что Господь дал даже больше, чем то, о чем мы смели Его просить.


«Благовестовский» рейс



Много, очень много хороших людей встретилось в этом паломничестве!
С Никой мы познакомились прямо в коридоре на третьей палубе, у висящей на стене карты России.
— Вот отсюда, из Кемеровской области, город Мыски, я и приехала, — показала она маленькую точку на карте.
А Евгения Константиновна Зайцева приехала из Ахтубинска Астраханской области. Мама с дочерью Валентина и Марина — псковитянки. И из Воронежской области, из Челябинска, из Москвы, Оренбурга и Оренбургской области, даже с далекого Сахалина были паломники, приехавшие на теплоход по объявлению в «Благовесте». И это только те, о ком я узнала из разговоров на палубе или на встрече с читателями. Сто двадцать пять пассажиров было в этом плавании, и очень многие — самарцы и жители дальних краев — собрались в паломническую поездку по Волге, прочитав о ней в нашей газете.


Радуга — к радости!


Из Нижнего Новгорода едем в Дивеево. Для многих пассажиров теплохода это была первая встреча со славной Дивеевской обителью, но и те, кто потерял счет своим поездкам в этот монастырь, с нетерпением ждали, когда же окажутся там снова. Три больших экскурсионных автобуса вновь были заполнены паломниками.
А начался этот день для нас с трагической — но светлой ноты, с доброго дела, совершенного у нас на глазах.
Едем по Нижнему Новгороду, любуемся возвышающимся слева Нижегородским кремлем, а справа — белокаменным Благовещенским мужским монастырем. Радуюсь тому, что исчезла вывеска «Планетарий» с Алексеевского храма этой обители (наконец-то храм вернули монастырю!). Экскурсовод рассказывает о достопримечательностях города — и вдруг замолкает на полуслове.
— Господи, что это!.. — выдыхает она, отстранив микрофон. — У тебя телефон с собой? — спрашивает у водителя. Торопливо набирает номер «скорой помощи» и, дозвонившись, сдерживая слезы сообщает, что у спуска с горы лежит на обочине девушка, корчится от боли, вся в крови… То ли упала с горы, то ли еще что-то страшное случилось…
— Слава Богу, врачи едут! — она вернула телефон водителю и еще немного помолчала, собираясь с силами. А потом, конечно же, рассказала очень много интересного и о Нижнем Новгороде, и о тех селениях, что мелькали за окнами автобуса, о живших в этих краях знаменитых людях. Не все эти истории запомнились, уж очень много информации сразу. А вот добрый поступок — когда экскурсовод поспешила спасти человеческую жизнь, бросила всё — и вызвала врачей, — остался в наших сердцах. Ну а о декабристе Иване Анненкове и Полине Гебль можно и в книгах прочесть, и в фильме «Звезда пленительного счастья» посмотреть…Хотя и об их истории любви она конечно же тоже много рассказала. Дорога-то длинная...

В Воскресенском соборе г. Арзамаса стоит необычный Крест. По преданию — переданный людям Ангелами…

Я же дождаться не могла, когда приедем в Арзамас, на любимую Соборную площадь. Пусть и побыли там недолго, зато помолились в большом соборе Воскресения Христова. И первым делом я подошла к большому, темно-коричневому от времени деревянному кресту.
Тот самый, принесенный Ангелами крест!.. Много раз слышала о нем, и всегда истории чуточку отличались, ведь каждый рассказчик привносил что-то свое. И я попросила работницу храма Анну — она уже много лет ухаживает за Крестом — рассказать о нем паломникам из Самары. Она с радостью согласилась:
— Это было несколько веков назад. Трое братьев приехали на ярмарку, и двое пошли по своим торговым делам, а младший — был он блаженненький — остался на берегу Волги. И видит — красивая лодка, вся украшенная цветами, спускается вниз по реке. А на этой лодке установлен большой деревянный крест, тоже весь в цветах. Лодка пристала к берегу, и сидящие в ней красивые юноши предложили этому блаженненькому купить крест. Он обрадовался. «Но только, — говорит, — у меня денег нет». — «А ты так возьми, — ответили юноши. — Потом у братьев деньги возьмешь и принесешь». И отдали ему крест. Он — к братьям, бегом! Они посмотрели: и правда, какой хороший крест! Пошли с братом на берег, чтобы расплатиться за покупку. А у пристани и нет той лодки. Стали спрашивать людей, которые были рядом, куда поплыла богатая лодка, но те удивились: не было здесь такой, никто ее не видел, и все лодки, что приплыли на ярмарку — вот они, привязаны к причалу. Блаженненький взвалил на плечо крест да и понес домой. И за день успел дойти с этой ношей! Но посмотрев на этот крест, люди решили, что место ему — в Божием храме.
Еще раз приложившись к Кресту, покидаем собор — и дальше, в путь! Мимо великолепного Смоленского храма в поселке Выездное, мимо больших плакатов с изображением Батюшки Серафима. По стеклам окон хлещет дождь, и от этого немножко грустно на душе. Но как только мы прочли акафист Преподобному Серафиму Саровскому да помолились, куда и дождь подевался! Оказывается, во всех трех автобусах паломники дружно молились, вот и послал Господь солнышко.
И к источнику Батюшки Серафима мы приехали уже в сиянии солнечного дня. Омылись в холодной водице, набрали воды с собой. Как хорошо здесь, в благословенной тишине — не уезжать бы отсюда! Но если мы хотим пройти по Канавке и успеть на вечернюю службу в Дивеево, надо поспешить. Садимся в автобусы, и… солнечный, златоструйный дождь брызнул с неба! И ясная радуга раскинулась в сияющей лазури.
Дождь — нешуточный, пробирающий до косточек — налетел потом уже и в Дивеево, когда некоторые наши паломники еще шли по Святой Канавке. Но никто не прибавил шагу, не прервал молитв.


«Вифлеемский глас»



Сергей Валентинович Чесноков вручил автору-составителю книги «Когда ты была во мне точкой… дочка» Ольге Ларькиной приз фестиваля «За жизнь-2010».

Эту ночь теплоход стоял на якоре, не покидая Нижегородский порт. Утром паломников ожидала экскурсия по городу. А мне надо было ехать на встречу с организатором и президентом I Международного фестиваля социальных технологий в защиту семейных ценностей «ЗА ЖИЗНЬ-2010», редактором газеты «Вифлеемский глас» Сергеем Валентиновичем Чесноковым. На этом фестивале, состоявшемся в июле в Москве,  главным призом в номинации «Публицистика» была отмечена составленная мной книга «Когда ты была во мне точкой… дочка». В основу этого сборника легли покаянные письма читательниц газеты «Благовест». На сам фестиваль я не смогла приехать, и вот теперь ехала за наградой. Хотелось и познакомиться поближе с интересными людьми, единомышленниками. Ведь Сергей Чесноков издает газету, которой, как сам он считает… не должно быть! Поскольку очень надеется, что настанет однажды день, когда газета «Вифлеемский глас» станет не нужна — люди, наконец, опомнятся и поймут, что аборт — не решение проблем, а начало новых, куда более серьезных. Поймут, что это непоправимый, страшный грех — убийство в материнском чреве ни в чем не повинных детей!

Жаль, что времени на знакомство было слишком мало, ведь теплоход ждать не станет… Но и нескольких минут за чашкой чая в квартире Сергея и Ангелины Чесноковых оказалось достаточно, чтобы в душе остались самые добрые и светлые впечатления.
Сергей передал мне приз фестиваля — хрустальный шар, а в нем изображение человеческого эмбриона. Свет, красота и… такая хрупкость крохотного человеческого существа!
По возвращении в Самару я привезла этот приз в редакцию. Здесь он и будет храниться, в редакционном музее. Ведь это не моя личная победа, а — всей нашей много потрудившейся редакции.

Окончание см.

Ольга Ларькина
08.10.2010
983
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
14
1 комментарий

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru