‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

С рождения посвященный

Памяти Архимандрита Иоанна (Крестьянкина).


Памяти Архимандрита Иоанна (Крестьянкина).

На улице было предпраздничное оживление: несли елки, покупали подарки, готовились встречать Новый год и Рождество, а в его келью тихо и торжественно входило таинство смерти, таинство перехода в иной мир, мир духовный…
Архимандрит Иоанн Крестьянкин служил Богу без малого девяносто (!) лет, из них шестьдесят лет старчествовал. Старцы утешают, наставляют, исцеляют души и тела наши, несут с нами наши кресты, распинаются за нас. Старчество гонимо всегда (за редким исключением) как препятствие к воссозданию царства антихриста на земле, как врачевство, отбирающее души из смерти адовой. Им открыты судьбы людские, духовное состояние людей и страны, будущее страны и мира. Их особенная благодать умягчает злых и прозревает духовно слепых, согревает замерзающих, заблудших и указывает верный путь, тысячам помогли они, — это высшее служение Богу через служение людям.

Молитва матери
Батюшка Иоанн родился 11 апреля 1910 года в Орле. Семья была многодетная и благочестивая. Ваня родился восьмым ребенком и очень слабым. Глубоко верующая и богобоязненная мать Елизавета Дмитриевна опасалась, что ребенок умрет некрещеным, и попросила священника крестить его на второй день после рождения и дала обет, если он останется жить, посвятить его Богу.
Молитва благочестивой матери была услышана, и ребенок окреп и очень полюбил церковь. С замиранием сердца встречал мальчик карету Владыки, запряженную белой лошадкой, когда тот следовал в храм совершать Богослужения. Он бежал за каретой каждый раз до самого храма, когда она появлялась на дороге. Однажды Владыка Серафим (Остроумов), выглянув из окна, увидел бегущего рядом кудрявого мальчика. Он велел кучеру остановиться, взял мальчика в карету и спросил: «Как тебя зовут?» — «Ваня!» — «А что, Ванечка, не хочешь ли ты прислуживать мне во время Богослужения?» — «Очень хочу». В соседнем приходе алтарничал тоже шестилетний мальчик, у него на неделю попросили стихарь. Неделю Ваня был совершенно счастлив: он с Владыкой в алтаре. Но пришел срок возвращать стихарь, неутешно плакал Ванечка, слез его не мог унять никто. Ему заказали личный стихарь, и он остался служить в храме до конца своих дней.
Архиепископ Серафим был молитвенником и аскетом, и он посеял в душу ребенка первые представления о настоящем монашестве, первые семена аскетической веры и мужества «даже до смерти».
Ваня рос прилежным во всяком деле и очень аккуратным. Он хорошо учился, был мягок в обращении с людьми, добр, непоколебимо благочестив, любил правду.
Как становятся старцами? Ответа нет. Но все же в Оптиной старчеству учили: выбирали талантливого ученика, делали его келейником старца, и он учился. В Печорах я обнаружила целый «институт» юродивых, но об этом когда-нибудь потом. Учился старчеству и Ваня Крестьянкин: на этом мальчике был явно перст Божий, и он был рад этому избранию. Как-то играл он с мальчишками в овраге, вдруг явился откуда-то ослепительно белый ягненок с золотыми рожками, поцеловал Ваню в щеку и пропал. Чудное видение. «Будешь хорошим пастырем», — сказал духовник, а духовники в разные периоды жизни Ивана Крестьянкина были духоносные: Николай Азбукин, Всеволод Ковригин, Георгий Косов — духовное чадо оптинского старца Амвросия.
Когда сыну исполнилось двенадцать лет, Елизавета Дмитриевна спросила его: «Ваня, я дала Богу обет, что ты будешь служить Ему. Сможешь ты это исполнить?» — «Смогу».

Пасхальная радость
Потом Иван знакомится со старицей высокой жизни монахиней Верой Александровной Логиновой и Христа ради юродивым Афанасием Андреевичем Сайко. Эти подвижники явили собой пример высоты духа и силы любви к Богу и людям, пример старчества. После окончания средней школы и бухгалтерских курсов Иван Михайлович переехал в Москву. Уже его называли, невзирая на молодость, Иваном Михайловичем, а одна орловская жительница, приехавшая в Москву, зашла как-то в храм Рождества Христова в Измайлово, где молился Иван Михайлович и помогал алтарничать и читать, узнала его и закричала на весь храм: «Ой! Это же наш Иван Михайлович! Он святой! Он прозорливец!» Иван Михайлович исключительно скромный человек и, конечно, не любил таких восхвалений, но как уйти от действительности? Да, о его особых дарах замечали еще до его рукоположения. Оно последовало 14 января 1945 года в храме на Ваганьковском кладбище: Митрополитом Николаем (Ярушевичем) Иван Михайлович был посвящен в сан диакона, в котором прослужил недолго, и 25 октября того же года Святейшим Патриархом Алексием I диакон Иоанн был рукоположен во священники в храме Рождества Христова в Измайлово. В этот день праздновалась Иерусалимская икона Божией Матери, надо ли говорить о том, что батюшка всю жизнь особенно почитал этот образ. Тогда же заочно отец Иоанн экстерном сдал экзамены за курс Московской Духовной семинарии и поступил в Академию.
Служить его оставили в том же храме Рождества Христова в Измайлове, и батюшка усердно занялся пастырской деятельностью: часами до глубокой ночи после Всенощных он исповедовал, а после Литургии говорил глубокие, вдохновенные проповеди. Говорил час-два, и никто не уходил, все прирастали к полу и не замечали времени. Каждое слово имело свой вес и свое значение, оно шло из сердца. Грамотная речь с глубокой верой особенно отражала канонические и догматические нормы и отклонения от них прихожан. Это сопровождало батюшку всю жизнь, это было его проповеднической мыслью: сохранение канонов и догматов Церкви в их исторической непогрешимости. Спасение людей может происходить лишь по учению и опыту Евангелия и Святых Отцов, всякие нововведения и приспособления в Церкви под испорченные грехом личные человеческие слабости и наклонности разрушительны.
Всегда был ровен со всеми. Его обличения были тонкими и с юморком: «Мать Миропия (старенькая согбенная монашечка), ина слава солнцу, ина луне, и звезда от звезды разный свет имеет, а ты у меня все керосиновая лампочка». Но гневны и категоричны были его слова против хулителей и реформаторов Церкви: «Вне Церкви нет спасения», или «Сейчас многие приходят в Церковь со своим «я», но эту самость надо оставить за порогом». Служил вдохновенно, сердцем переживая каждое слово Литургии, часто со слезами, как, впрочем, и проповедовал. И всю жизнь он испытывал Пасхальную радость, которая передавалась всем, кто с ним общался, также как и слезы на проповеди и на молитве.
На Крещение на саночках возил со сторожем и псаломщиком десятки бидонов воды из колонки, водопровода у церкви не было. Если вода заканчивалась, опять ехал и опять святил. Казалось, батюшка никогда не уставал от своих забот по воспитанию паствы и благоустройству Церкви, он этим жил — это был его смысл жизни.

В лагере
Наступила Пасха 1950 года. Уже была написана кандидатская работа в Духовной Академии, оставалось несколько дней до ее защиты, но человеческая зависть упрятала батюшку в тюрьму, а потом в лагеря. Его проповеди иногда имели политическую окраску, так как после войны, даже, скорее, во время войны, Церкви было сделано «послабление», гонения открытые прекратились, открыли много храмов. Но, конечно, этого все же было ничтожно мало, об этом и говорил отец Иоанн, а поскольку настоятель храма завидовал авторитету и любви к батюшке многочисленных прихожан, то он решил использовать политическую прямоту отца Иоанна для заключения его в тюрьму и таким образом удалить его из храма. На второй день Светлой недели рано утром дворник, он же сторож, подметал ступени, ведущие на паперть и двор храма, когда пришел батюшка Иоанн: «Меня выметаешь? Выметай, выметай». — «Что вы, батюшка? Вас все так любят». Ничего не ответил отец Иоанн и пошел в алтарь, а через два дня, в ночь с 29 на 30 апреля, «черный ворон» увез его в застенки НКВД. Следствие было недолгим, и иерей Иоанн Крестьянкин получил семь лет лагерей по ст. 58 п. 10 (антисоветская пропаганда и агитация). После тюрьмы был направлен в Архангельскую область на лесоповал. Жуткие морозы, высоченные снега, огромные деревья, холодные вонючие бараки, лагерная баланда — и худенький батюшка-интеллигент.
Заключенные заметили его особенность, его прозорливость. Вот один случай. Батюшка получил письмо от своих прихожан, в котором они, желая показать свою любовь к нему,   писали, что теперь никто не ходит к настоятелю, который на него донес в НКВД, и тот служит при пустом храме и никто не подходит к нему. Но батюшка был совершенно незлобив. Однажды он сказал своему соседу по нарам, совсем юному парню: «Павлуша! Тебе завтра радость будет». — «Какая?» — «Узнаешь. Я тебе в шапку записочку зашил, ты отнеси ее по адресу». Завтра Павлушу вызвали к начальству и, сказав, что он осужден ошибочно, отпустили. Павел вспорол шапку, нашел записочку, она была адресована прихожанам храма, бойкотировавшим настоятеля. Отец Иоанн писал, что простил предателя, и просил своих чад посещать его службы.
В  этих жутких условиях, угасая физически, он спасал от уныния и самоубийства солагерников, своей личной жизнью и словом проповедовал слово Божие, многим помог переродиться, прийти к Богу.
Однажды полуживой батюшка, совершенно измученный, упал лицом в снег и заплакал: «Матерь Божия! Сил больше нет! Забери!» Вдруг чудный свет разлился рядом и тихий женский голос сказал: «Нет. Ты еще людям нужен будешь».
Наступило Крещение. Батюшка Иоанн с другими заключенными священниками святили потихоньку от надзирателя воду. Как-то у начальника лагеря заболел ребенок, и все попытки вольных врачей не принесли никакого облегчения. Он умирал. Тогда сослуживцы сказали начальнику, что среди заключенных есть способный врач, который какими-то микстурами успешно лечит заключенных («микстурами» была крещенская вода). Отец Иоанн пришел к ребенку со своим другом, ныне покойным, протоиереем Вениамином Сиротинским. Они попросили родителей выйти, окрестили ребенка, дали ему выпить крещенской воды, и он спокойно заснул, а проснулся уже здоровым.
Этот ли случай помог или щедрые дары, привозимые духовными чадами для надзирателей и руководства лагеря (денежки собирали потихонечку среди близких чад отца Иоанна, и две-три женщины везли их в лагерь), но только вскоре батюшку Иоанна перевели на легкую работу в помещение, и он выжил.
К ходатайству духовных чад перед лагерным начальством было приложено ходатайство Митрополита Николая (Ярушевича) к руководству НКВД, и срок отцу Иоанну был убавлен до пяти лет.
Из тюрем и лагерей батюшка вышел окрепшим духовно: в тюрьме в камере-одиночке он занимался молитвой, а лагерь обогатил его пастырский опыт, там приходилось общаться не только с верующими и ищущими Бога, но и с закоренелыми атеистами, с людьми культурными и с «урками». Ко всем он нашел ключик при помощи любви и многих обратил к Богу.

В честь Апостола Любви…
Короткое время после освобождения батюшка служил в Псковской епархии, а потом двенадцать лет на разрушенных приходах Рязанщины, по два года на приходе. Во время хрущевских гонений не были закрыты храмы, восстановленные батюшкой Иоанном. В одном из них до служения батюшки был загон для скота, и отец Иоанн сам мыл его, выгребал кучи помета животных. А потом с верными своими людьми на электричке из Рязани, на попутках и деревенских автобусах, ходивших изредка по относительному расписанию, по проселочным дорогам до деревни везли вручную банки с краской по 500-1000 кг и красили сами купола, стены, полы.
В одном храме на престоле семнадцать лет лежала советская газета. Батюшка поехал в Москву: «Пелагея Васильевна, не отпустит ли вас супруг пошить на храм индитию для престола?» Супруг, конечно, отпустил. Так восстановили пять храмов, в которых давно не совершались Таинства, и не звучало в них Слово Божие. Служил проникновенно, никогда ничего не сокращая, ехал или шел соборовать, исповедовать, причащать в любую погоду болящих и умирающих. Это был подвиг служения. Я сама однажды слышала, сидя рядом с батюшкой, как он назидал молодого священника любить свое дело — дело служения Богу в сане священника, никогда не отказываться ни от каких треб. «А приходилось ли вам, батюшка, мазать святым маслом по пятьдесят раз в день? Мне приходилось. Вот в деревне рязанской привозят на телеге больного пособоровать, только одну закончил, второго привезли, потом третьего… И так семь раз, а восьмой Всенощная была под воскресенье. Никогда не отказывайтесь от своих обязанностей».
Его хотели убить, грозили, но отец Иоанн сумел этого избежать, пришел к комсомольскому вожаку и говорит ему: «Ваши комсомольцы себя позорят, угрожают мне смертью, а чем я их обидел?» Но вот келейница и псаломщица монахиня Мария была просто растерзана то ли комсомольцами, то ли сатанистами. Она была средних лет и дружила с одной верующей женщиной из соседней деревни. Однажды утром она говорит отцу Иоанну: «Батюшка, благословите мне к Наде сходить». Отец Иоанн: «Не надо бы, Мариюшка». Через некоторое время опять просится, опять ответ тот же. Она в третий раз: «Батюшка, да тут недалеко, я напрямую, к вечеру вернусь». И ушла. К вечеру и вечером она не вернулась, не пришла и утром, и днем. Заявили в милицию, нашли с собакой. Ее путь «напрямую» лежал через овраг. В овраге собака ее нашла: из склона виднелась пятка, откопали. Старый прокурор, пятьдесят лет прослуживший в органах, осматривая труп, сказал: «Я никогда не видел таких зверств». Эти злодеи подстерегали и батюшку, но он никогда не терял Пасхальной радости и не боялся. Иногда он совершал паломничества по святым местам.
Однажды поехал в Сухуми повидаться с подвижниками, там его постригли в мантию с прежним именем, но крещен он был в честь Иоанна пустынника, а постригли его в честь Иоанна Богослова. Постриг совершил Глинский старец схиархимандрит Серафим (Романцов) 10 июля 1966 года. Постриг оставался тайной до поступления в Псково-Печорский монастырь 5 марта 1967 года. Отца Иоанна вызвали в КГБ и предложили выбор: либо опять в лагерь, либо в монастырь: уж больно хорошо проповедовал, да проповеди были откровенны. Конечно, монах с радостью выбрал монастырь. Батюшка говорил: «Никогда в жизни я не пожалел, что стал священником, монахом».

Печорский монастырь
Батюшка застал в обители расцвет монашества и старчества: настоятелем был Архимандрит Алипий (Воронов), духовником Архимандрит Афиноген, были еще живы Валаамские старцы. Это была школа русского монашества. На печорский период жизни отца Иоанна приходится расцвет и его старчества. Тогда я и познакомилась с ним. Было самое начало июня 1975 года. Я только окончила девятый класс и поехала в далекие, неведомые мне Печоры искать своего духовника, переведенного туда из Троице-Сергиевой Лавры. На приходе в подмосковном городе Ступино, где я молилась и училась петь на клиросе, настоятельствовал протоиерей Вениамин Сиротинский. Он в ответ на мое желание ехать искать духовника сказал: «Я напишу письмо к отцу Иоанну. Твой-то старец еще не обжился, где ночевать-то будешь?» На другой день в воскресенье всем приходом служили молебен «в путь шествующим», вручили две большие корзины с провизией на дорогу (милые старушки), батюшка дал письмо, и проводили.
А потом было раннее утро в монастыре. Белки ручные, цветы, солнце, птицы ручные. Сказка. Я ходила и думала, что такой должен быть рай. Отстояла Литургию, после нее из Успенского храма в окружении толпы выходит, нет — легко, как на крыльях, вылетает на площадь батюшка. Позднее, если я шла куда-то медленно, батюшка говорил: «Летать надо, Танечка!» Наблюдаю за ним, он что-то так хорошо с любовью и радостью говорит окружающим его людям. Батюшка замечает меня, стоящую поодаль, отдельно, и спрашивает: «А это что за цыпленок там стоит?» — «Я не цыпленок, я Таня, я уже большая. Мне надо передать письмо (читаю надпись на конверте) Архимандриту Иоанну Крестьянкину. Вы не знаете такого?» — «А письмо от кого?» Звонким девчоночьим голосом на всю Успенскую площадь сообщаю о том, что письмо от протоиерея Вениамина Сиротинского, с которым он вместе в лагере был. — «Тише, детка, тише! Я знаю отца Иоанна, давай письмо, я передам ему». И попросил одного юношу из толпы проводить меня по такому-то адресу… (назвал) и сопровождать везде, «а то здесь обидеть могут». — «А завтра приходи ко мне, тебе покажут мою келью». На этом наше общение кончилось. Так все чудно решилось; в письме просьба помочь мне с квартирой, а этот замечательный батюшка сам все решил и письмо передаст. И как хорошо и радостно на душе от этих белок, птиц, цветов, а главное, от общения с ним, в несколько слов, что хочется прижаться к нему, как к давно знакомому и дорогому человеку, и рассказать все свои детские секреты.
Дорогой, идя с юношей на квартиру, спросила его: «А кто это был?» — «Отец Иоанн!» — «Что же ты мне там сразу не сказал?» — «А что бы это изменило?» Да, действительно, что? Душа и так все почувствовала, а завтра я его увижу.
Наше знакомство продолжалось тридцать два года, до кончины батюшки. В те времена экономической стабильности в немногих действующих храмах не было никакой духовной литературы, а жизнь — она сложна, и враг рода человеческого все изощряется в своих искушениях и кознях, и как спастись? Как решить какую-то сложную ситуацию? Не было молитвословов, нужных икон, Евангелия. И шла Россия к отцу Кириллу да к отцу Иоанну. У них находили все: и разрешение вопросов, и утешение в скорбях, и согревали души любовью их и какими-то невероятными способами через них приобретали молитвы, акафисты, перефотографированные иконы, Евангелие.
Какой мерой измерить любовь отца Иоанна к людям? «Даже до смерти». Его сердце вмещало всех. «Что вы все жалуетесь: эта плохая, эта колдунья, эта злая! Покажите мне их. У меня нет плохих людей — у меня все близкие и дорогие». Он действительно был нужен и незаменим людям. По три часа шел батюшка из храма в келью после Богослужения. Люди… люди… Скорби, вопросы, просьбы. Его потрясающая забота о людях незабываема: всегда помнил именины своих чад, знакомых, поздравлял с праздниками, сопереживал и помогал, заботился в болезнях. Его прозорливость —  потрясающая: его надо слушать, запоминая каждое слово, ибо любое сказанное им даже мимоходом имеет глубокий смысл и отзовется впереди, и нет сомнения, что это единственно верное решение: и Божий совет и ответ. Батюшка никогда не показывал своей прозорливости и дара исцеления (а он был), все это получалось как-то просто и естественно. Чистоту любил, чистоту кельи, одежды, речи. Стиль жизни — чистота во всем и любовь ко всему живому. В своем служении видел высшую ответственность и образец священников. «Имейте рассуждение, и все да будет у вас с молитвой».
Многие люди очень смутились, когда услышали призыв батюшки не страшиться принятия ИНН. На самом деле в своем вынужденном затворе отец Иоанн, видимо, не мог поступить иначе. Батюшка вынужденно сделал это выступление и очень переживал потом, что его личное мнение не совпадает с вынужденным обращением. Ситуацию несколько исправил Псково-Печорский монастырь, издав все материалы в Псково-Печорском листке, но не во все уголки России он дошел, и беда-то в том, что многие просто не знали сути происшедшего. Как же переживал батюшка о случившейся ситуации! Понимал, что совершил большую ошибку… Конечно, это усилило его болезни. Я не видела его последние четыре-пять лет, с тех пор как его удалили от общения с людьми, и вот день рождения: 95 лет! Чудо — меня пустили в келью поздравить. Узнать старца было невозможно. Было очевидно, что скоро будет расставание. А тут еще одна знакомая, его духовная дочь, довольно близкая, как-то доверительно сказала мне: «Батюшка предсказал мне лет десять назад, что его венчание будет в 95 лет». Но верить в это не хочется, хотя знаешь, что старцы зря не скажут. С осени батюшке стало совсем плохо…
И вот 5 февраля, вынос тела. В келье идет лития, дверь открыта, мы на пороге. Братия выносит открытый гроб. Лицо и руки цвета медового воска, ни тени, ни оттенка землистости, руки теплы и мягки, но сам старец стал много меньше и совсем стар, сильно отекшее лицо и набухшие руки. В голове стучит: «Это не он, все перепутали. Сейчас вынесут этого человека, и батюшка вылетит на порог кельи: «Дорогие мои, только недолго, всем по минуточке — вас много». Хоть по секундочке! Но поют: «Святый Боже!». Вечная память старцу Иоанну. Это не сон.
Идем по улице в храм. Поставили в центре храма гроб с телом. Опять лития. Теперь я знаю, что такое горе — это когда земля уходит из-под ног, перед тобой расплывается зажженная свеча, и больше ничего нет в мире, кроме этой расплывчатой свечи, гроба, стоящего недалеко, и пустота… Читают Евангелие, наступил удивительный мир. Этот мир оставил нам старец и свою любовь друг к другу, ведь он был пострижен в честь Апостола Любви. Сумеем ли сохранить? 

На снимке: внизу: отец Иоанн Крестьянкин в год рукоположения в сан священника

Татьяна Зотова
г. Печоры Псковской области
14.04.2006
1128
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
4 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru