«Меня называют мистическим писателем»

Творчество самарского писателя Антона Михайловича Голика хорошо известно нашим читателям. Первый его рассказ был опубликован на страницах «Благовеста» около пятнадцати лет назад. Тогда в редакцию кто-то передал рукопись никому не известного автора — «Уставшая ждать». Была она без конца (где-то затерялись по редакциям замусоленные страницы). Но… в ней что-то настоящее было! И мы решили ее опубликовать. А вскоре, уже после публикации, к нам пришел и автор того рассказа, начинающий писатель Антон Голик. С тех пор он опубликовал в «Благовесте» и «Лампаде» более десятка своих произведений. Стал членом Союза писателей России, лауреатом литературных премий имени В.М. Шукшина, А.Н. Толстого, Н.Г. Гарина-Михайловского. Автором нескольких книг прозы. Все эти годы мы с интересом наблюдали за духовным и творческим ростом этого самобытного прозаика. И вот — у Голика юбилей! Всегда неожиданное 50-летие… За день до «круглой» даты мы пригласили его в редакцию и задали свои вопросы.

«У нас вся надежда только на крест!»

— Антон, глава «Богоотступник» из твоей последней книги «Крест и нечисть» (первоначальное и, на мой взгляд, более удачное название — «Ямщицкие истории») публиковалась в «Благовесте» три года назад и вызвала резонанс. Матушка одного священника из Краснодарского края высказала суровую критику этого очень сильного, но и очень страшного произведения… У другой женщины после твоей прозы надолго пропал душевный покой…
— Женщины народ эмоциональный, пугливый. А вот мужчинам порой нужно посильнее что-то. Их слабыми текстами по-настоящему не проберешь, за душу не заденешь. Люди все равно читают всевозможные ужасы. Но Стивен Кинг и другие западные мистики сочиняют свои страхи из собственной головы. Они создают в своих книгах альтернативу Христианским воззрениям на духовный мир, и молодежь верит в реальность придуманного ими духовного мира. Я же хотел в приключенческой, нескучной форме познакомить читателя с каноническими Православными воззрениями на потусторонний мир и на то, как он влияет на нашу земную жизнь. О нечисти как написать хорошо? А люди ведь все очень разные. И если у кого-то отрицательное отношение к моим рассказам, это нормально. Но ведь даже и в Библии есть страшные страницы. Есть там и описание битв, и борьба с бесами… Значит, можно и нужно об этом говорить. Тем более что в моей книге Крест всегда побеждает нечисть. У нас вся надежда только на Крест!
На эту книгу меня благословили два замечательных священника и литератора: протоиерей Николай Агафонов и иерей Сергий Гусельников.
— Можно тебя назвать писателем-мистиком?
— Отец Николай Агафонов так меня называл. Возможно, так оно и есть. Каждый день я задумываюсь о духовном мире. Это у меня с детства. Мы веруем в Бога — но нельзя забывать о дьяволе. В романе «Свет и тьма» я описал случай, который случился со мной. Думаю, для меня он стал определяющим. Мне было двенадцать лет. Жили мы в коммунальной квартире вчетвером в семиметровой комнатке. Мне приходилось спать на полу. И вот на этом полу я ночью… катал чертей. Катал от двери до стены. Не знаю, во сне это было или наяву. Это было страшно. Черти были довольные. Им очень нравилось меня мучить. Рыжие, мерзкие… Разве такое забудешь?! Наверное, я уже тогда согрешал, раз они сели на меня. Был я крещеный уже в ту пору, но не задумывался об этом. Во сне я вспомнил все глупые, неправильные «противоядия» против них — пытался показать им дулю (от этого они смеялись еще больше), старался в них плюнуть (но это им почему-то нравилось!)… Я пробовал закричать, разбудить родителей. Но тщетно. И только когда отчаяние мое стало полным, Господь, видно, сжалился надо мной, и тут я вспомнил самое главное: надо перекреститься! Бесы меня запрягли как коня, и мне было тяжело поднять руку (которая служила как переднее «копыто» у коня). Но страшным усилием воли я поднял руку, сжатую в кулак, и этим кулаком перекрестился… И сразу они слетели с меня, посыпались, исчезли… Наверное, этот случай — самое страшное, что я пережил за все пятьдесят лет. Думаю, весь этот ужас упал на меня, совсем еще ребенка тогда, за страшный родовой грех. Мой прадед Степан по просьбе властей сбросил кресты с церкви в самарском селе Дубовый Умет. За подводу с продуктами… Этот страшный грех отозвался в судьбе нескольких наших поколений. И нам надо сильно молиться, чтобы его искупить. 

«В судьбе писателя многое зависит от тех, кто рядом»

— Твой сын Геннадий, я знаю, тоже проходит непростой путь…
— Он несколько лет провел за колючей проволокой — и именно там только укрепился в вере! Мало того, и другим там помог утвердиться в Православии. У меня отличный сын — говорю это прямо, перед всеми читателями «Благовеста». Он умница, и мне другого сына не надо. Очень сильный характером. За пять лет тюрьмы он не озлобился и не сломался. Приведу один только пример: моих книг он не читает вовсе. Считает их «баловством». А читает исключительно духовную литературу! Дочь моя Светлана родилась глухонемой. Она выросла верующей. Светлана, в отличие от сына, мои книги читает. Недавно она родила ребенка, Илью, он слышит, что можно назвать чудом. Мы все молились об этом.
А еще есть у меня дочь Юлия, она заканчивает педагогический колледж. Она тоже верующая.
Раз уж зашла речь о моей семье, скажу про жену Людмилу. В судьбе писателя очень многое зависит от тех, кто рядом с ним, и в первую очередь от жены. И мне повезло! Людмила первая увидела во мне писательский дар. Нашла какой-то мой черновик и убедила отнести его в редакцию. А сколько она мои каракули переписывала! Да я и до сих пор на компьютер не перешел. Все свои произведения написал на старенькой пишущей машинке, которую мне много-много лет назад подарил ныне священник Игорь Макаров из поселка Прибрежный. Вот только некоторые буквы стали на той машинке западать. А так — работает по сей день.

«Талант дается от Бога даром…»

— И вот неожиданно подкралось пятидесятилетие. Удачная у тебя писательская судьба?
— Наверное, удачная. Человеку всегда хочется большего, но главное ведь не то, что о тебе говорят или будут говорить люди. Главное — что о тебе Господь подумает. Талант дается нам Богом безплатно, даром, а мы порой мечтаем его подороже продать. И в этом не правы. Надо как можно больше работать и совершенствовать свой талант. Это я и стараюсь делать. Мне очень нравится мое 50-летие. Наконец-то успокоился, что-то сделал уже. То, что раньше очень волновало, сейчас кажется пустым.
— Не сменил еще свою работу охранника?
— Нет, не сменил. Работаю на государственном предприятии «Связь-безопасность», охранник пятого разряда, охраняю главпочтамт. Эта работа дает мне свободное время, чтобы писать. А еще встречаю там простых людей — а это для писателя очень важно.
— Ну а рыбалка что для тебя: работа или хобби?
— Наверное, и то, и другое. Сильно поддерживает меня река. Бывает, что рыбу продаю, для семьи прибыток. А еще духовно очень меня укрепляет. В городе я не могу так хорошо помолиться, как на природе, где нет суеты, где только Бог и я. Чем меньше людей вокруг, тем явственнее ощущаю близость Бога. Скажу в рифму: зайду в камыши — и молюсь от души! Помолюсь, и Он отвечает. Я много рыбы у Бога не прошу. Но если мне по житейской ситуации надо много рыбы — Он даст много, если немножко, то будет немножко. Но всегда столько, сколько надо. Рыбная ловля научила меня терпению, я часами научился смотреть на неподвижный поплавок. Научила меня переносить разные неудобства. А для писателя это очень важные качества.
«Настоящей литературе нужна поддержка»
— Как ты смотришь на современный литературный процесс?
— Несколько поколений русских детей воспитывают в школе исключительно на уроках литературы. Не физика, не математика, а только литература воспитывает подростков. Хорошая классическая литература. Может, Бог даст, в школах скоро введут Основы Православной культуры, и тогда этот предмет станет главным в воспитании. А пока воспитывает исключительно литература. Но ничего нового в литературу давно не привносится, и, может быть, хорошо, что это так. Слишком слабые произведения сейчас бы преподносились школьникам как образцы «современной прозы». Тем более что и от изучения классики в школе все время урезаются часы. И от настоящих художественных произведений остаются какие-то «комиксы». Но когда-то ведь надо задуматься и о том, чтобы начать пополнять золотой запас русской литературы. И тут без помощи власти не обойтись. Настоящей литературе нужна поддержка — если уж мы решили заняться сбережением народа. Нельзя отдавать литературу только на усмотрение дикого рынка, куда он выведет, ведь литература — это очень тонкий продукт.
— Сейчас бесы не работают с писателями так торжественно, при свечах, как в «Фаусте» Гете. Вместо росписи кровью под договором о посмертной участи души сейчас буднично предлагают всего лишь подписать договор о «финансовом сотрудничестве», о многотомном издании… Не старались «купить» и тебя современные мефистофели?
— Меня учили в Москве, в одном крупном издательстве, как надо писать, чтобы успешно продаваться. Это было что-то вроде попытки подсунуть мне «договор с дьяволом». Если вы хотите получать хорошие гонорары, то пишите вот так, — говорили мне они. — Хорошие парни гоняются за плохими парнями по всему свету. Надо больше писать про казино, наркоманию. И чтобы много трупов. Все это пожирнее, покрасочнее. И чтобы никаких мыслей. Никаких рассуждений не должно быть. Пять слов в предложении и две запятые. Все! Я отказался…
«Мне помогают только Православные люди»
— Как ты пришел в Церковь?
— Как многие. Читал книги Достоевского, считаю, что выше его романов в мировой литературе ничего нет. Еще я очень люблю жанр притчи. Читал древнекитайские притчи, еще какие-то.
А однажды в газете «За рубежом» я прочел главы из книги протоиерея Александра Меня «Сын Человеческий» — о Христе. Это меня потрясло. Там приводились притчи Спасителя. И я стал с жадностью их читать. А потом попросил бабушку принести мне из церкви Евангелие.
— Что сейчас пишешь?
— Пишу рассказы для нового сборника. Сейчас работаю над фельетонным сюжетом к рассказу «Индюк тоже думал». Рассказ о том, как один самонадеянный человек увлекся индуистской религией. Ему понравилась идея перевоплощения: сначала побыть человеком, потом орлом полетать, потом повисеть каким-нибудь орехом. А потом стать брахманом и попасть на Луну! И так его это все увлекло, что увещания Православных людей, своей верующей бабушки, своего друга — он уже не слушал. И вот он уснул у себя дома, а проснулся… в курятнике. Индюшонком! Перевоплотился, значит. Я заставил его испытать все «прелести» перевоплощения, пережить индюшачьи радости и горести. А потом ему отрубили башку, чтобы он попал в щи. И тут он наконец в холодном поту проснулся. И сразу побежал в церковь.
— «Благовест» имеет право сказать, что именно мы открыли тебя как писателя?
— Имеет! Не случайно, конечно, именно в «Благовесте» была первая публикация моего рассказа. Для меня это была полная неожиданность. И в том, что свою деятельность я начал именно в духовном издании, я увидел очень хороший знак. С тех пор во всех моих издательских делах если кто и помогает мне, так это только Православные люди.

Интервью взял Антон Жоголев

Сияющий крест

Глава из книги Антона Голика «Ямщицкие истории»

Люди, возглавляемые пастырями, заполняли церкви в округе и храмы монастырей. Иван же скакал во весь опор, не жалея бедного коня, и молился о том, чтобы успеть спасти Дарью от зверя. Его невеста шла по лесной дороге, шепча молитвы, и старалась не глядеть по сторонам. В церквях, она знала, начиналась служба в честь праздника Архистратига Божия Михаила. На него и на Господа только и уповала девушка.
У самого леса загнанный конь Ивана пал. Бросив его, парень бежал по следу Дарьи и звал любимую. Но Даша была еще далеко и не слышала голос. Однако услышал крик Ивана Юрр. Он вскочил и, поняв, кого зовет его названый брат, бросился вперед, решив опередить Ивана. Его переполняла бешеная злоба. И не было для него сейчас более желанной жерт-вы на свете, чем эти двое, чтобы выместить на них всю свою ярость!..
Зверь успел к Дарье первым. Он вышел на дорогу перед девушкой… В церкви же ее родного села отец Макарий чинно произносил в этот момент следующие слова:
— Молимся тебе, Архистратиже Михаиле, и всем силам безплотным и Небесным о защите нас от оборотня. Особенно о тех, кто сейчас в пути…
До оборотня чудесным образом доносились эти слова, и ему становилось необъяснимо дурно от них. Он тряс головой, чтобы не слышать этих слов, направленных против него. И в то же время он продолжал наступать на Дарью, но пока он тряс головой, Дарья вдруг исчезла, и только сиял в ночной темноте большой восьмиконечный крест, данный настоятельницей!
В это время в храме монастыря игумения обратилась к монахиням:
— Вознесем, сестры, молитву соборную о спасении от оборотня сестры нашей Дарии…
Видя опять крест, препятствующий ему соделать задуманное зло, оборотень произнес мысленно: «Ненавижу этот защищающий и спасающий вас крест!» — и бросился наугад на Дарью. Но та не растерялась, а, защищаясь, удачно выставила крест вперед и попала им зверю прямо в пасть. Юрр замер с низко опущенной головой и словно бы задумался над чем-то. Потом начал кашлять и хрипеть. Потом — скакать, выделывая всякие выкрутасы, как жеребец, которого впервые оседлал всадник. Око его единственное готово было вот-вот вывалиться из глазницы. Он начинал задыхаться от довольно большого креста, застрявшего в глотке, словно кость. Силы и жизнь, казалось, вот-вот покинут его.
В церкви же Дубового в это время раздавался зычный голос отца Макария:
— Миром Господу помолимся…
То же произносилось и в других церквях.
Зверь то уже падал набок, то снова вставал из последних сил. Ему теперь было не до Дарьи, которая вновь стала видима ему, потому что уже не читала молитву, а кричала зверю с чувством брезгливости и презрения, без страха:
— Что, слуга дьявола, подыхаешь?! Поперхнулся Святым Животворящим Крестом?! Многие им поперхнулись! И многим еще придется поперхнуться, кто против него пойдет…
Тут откуда ни возьмись выскочил из-за ее спины Иван и, не разобравшись, с криком: «Берегись, Даша!» — бросился с разбегу на оборотня, сбил его с ног. Но от удара крест вылетел из глотки чудовища.
Человек и зверь стали бороться, перекатываясь друг на друга. Но силы были неравны. Парень со временем оказался на спине, а Юрр на нем, упершись передними лапами Ивану в грудь, вдавил парня в землю так, что тот больше не в силах был оказывать какое-либо сопротивление. Оборотень злорадно ощерил пасть, смакуя вкус победы, готовый в любую секунду сомкнуть клыки на горле Ивана. Но в этот самый решающий момент битвы Даша подняла крест с земли и, подкравшись, ударила крестом по глазу зверя. Юрр с воем свалился набок, тут же вскочил, пытаясь найти Ивана на прежнем месте, но Даша уже оттащила парня в сторону. А ослепший Юрр не мог отыскать ни Ваню, ни Дашу. Поклацав зубами в пустоту, он в безсилии задрал голову вверх и завыл так, что обнявшиеся в стороне Ваня и Даша закрыли уши.
В ответ на предсмертный безысходный вой, обращенный к своему «покровителю» бесу Анубису, Юрр вдруг услышал голос:
— Что взываешь ко мне, чащобная тварь? Что лязгаешь в злобе зубами? Я сделал для тебя все, что обещал. Сейчас ты покинешь этот мир и попадешь, куда и хотел… Где вечный вой и скрежет зубов. Где подобные тебе, где весь твой род! Во ад!.. А вообще же… ты для меня нисколько не лучше других. Я и тебя, как и всех, ненавижу! Ибо я — отец ненависти! И мать зла! И это ты познаешь скоро в полной мере! Ха-ха-ха!..
Тут же послышался со всех сторон колокольный звон. Это во всех церквях округи ударили в колокола. Звон становился невыносимым для оборотня. Раскачиваясь и стеная, Юрр произнес мысленно последние свои слова: «Я вас всех… Всех…»
Он замер, околевая прямо на четырех лапах, с опущенной в безсилии головой, мертвенно оскалив кровавую пасть.
— Так и околел оборотень сей, — вернул всех на станцию Пантелеймон, — прямо стоя и в звериной шкуре. Его потом привязали наши мужики за хвост к лошадям да свезли в овраг, который теперь зовется — Волчий Лог. Не так и далеко отсюда. Говорят, будто на Страстные недели он оживает и выходит на дороги, как и прежде. А на Пасху его и след простыл.
— Не пугай нас, Пантелеймон. Скажи лучше, что с Дашей и Иваном сталось потом, — спросил Василий.
— С благословения родителей Дарьи, а также отца Макария и игуменьи Пелагеи поженились они и живут счастливо и в любви по сей день. Растят уже и внуков, благопристойной жизнью своею показывая молодежи пример…

Рис. Валерия Спиридонова

08.04.2007