‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Уходя, оглянись

«Крупинки» писателя Владимира Крупина.

«Крупинки» писателя Владимира Крупина.

Об авторе. Владимир Николаевич Крупин родился 7 сентября 1941 года на Вятке, в селе Кильмезь Кировской области, в семье лесничего. Первый лауреат Патриаршей литературной премии (2011). Широко известны его повести «Живая вода» и «Сороковой день». Сопредседатель Союза писателей России. Живет в Москве.

ИНОГДА ВСПЫХИВАЕТ вот какая надежда - то, что эти записи спустя время будут интересны. Рассуждаю так: если Господь дал мне дар переводить впечатления жизни на бумагу, то значит, это Ему надо. Сам я и без записей могу заплакать от сострадания и засмеяться от чужой радости. Зачем записывать о людях и птичках, будто птички и без записи о них не проживут, а люди и сами с усами. Так же все любят ночного соловья, аромат жасмина, движение звезд…

Но ведь не болезнь же, не зуд - записывать. Понуждение взять перо откуда пришло? Почему мне доверено?

Сейчас упал лепесток тюльпана, который для чего (кого) жил? Никто же его не видел, не было меня тут месяц. Упал и окончательно умирает. Но цвел, но радовался. И не знал о смерти. Служил шмелям и пчелам, и бабочкам. Божьим тварям служил, значит, и Богу. И еще остались лепестки. Упадут к утру. И в моем сне обрушатся. Как мироздание.

Дождь пошел. Пришел к нам. Дождь такой обильный, спокойный. Что там наши поливания из лейки перед дождем. Кажется, что флоксы даже жмурятся от удовольствия, от этой ласки с небес. Голубые стрелы ириса и белые гладиолусов, пышные пионы, склоненные георгины, - все замерло, все отдавалось на волю Божию. Вдруг к скворечнику как-то снизу вынырнул скворушка с гусеницами в клюве.

- Что, миленький, деточкам и женушке покушать принес? - спросил я его, и внезапные слезы появились вдруг. Видимо, что-то внутри меня представило, как скворчик летел за кормом детям по дождю, весь вымок, искал гусениц, возвращался под ударами холодных капель по крыльям. Я думал, он в скворечнике отсидится, обсохнет, но он тут выскочил, встряхнулся и умчался. Не жена же его выгнала, сам так любит детей.

Скажут - инстинкт. Хоть как назови, а любовь. О, как хорошо выйти под дождь, запрокинуть лицо и промокнуть. Стою, как растение, которое Господь поливает.

ВАЛЕНТИН РАСПУТИН. Вернулся я в Москву, и на следующий день наутро увидел около своей кровати жену, которая прижимала к груди книгу Распутина. Она спросила:

- Ты проснулся?

- Да.

- Ты знаешь этого писателя, ты с ним знаком?

- Да, - отвечал я, - он же книгу-то подписал. Хороший парень. Обещал, когда будет в Москве, зайти в гости.

- Какой парень? - потрясенно сказала жена. - Ты понимаешь, что это великий писатель?

- Да я пока ничего у него не читал. Хотел в самолете почитать, но эти иркутяне так провожают, что потом улетаешь от них как в тумане. А что, хороший писатель?

- Не то слово! Я же сказала - великий.

Тогда же прочитал я «Последний срок» и понял: жена моя, учитель литературы, права.

Когда Валентин прилетел в Москву, позвонил, мы встретились, я сказал:

- Ну вот как мне теперь дальше жить? Я же тебя уже на ты называю, а теперь прочел и не смею.

- Нет уж, пятиться не будем, продолжай на ты называть.

Я и продолжил.

И продолжал все последующие сорок два года. И теперь, в тоскливом одиночестве после его ухода в жизнь вечную, понимаю, что ничего о нем не смогу написать. Не от безсилия, от неохватности его личности.


Писатель Валентин Распутин.

Валентин Григорьевич был неисправимый пессимист, но помню его и шутником. Летим в Венецию. А тогда очень читаемым был роман «Увидеть Париж и умереть». Идем на посадку и долго, совсем низко летим над волнами, так и кажется, что булькнем. Валя хладнокровно смотрит в иллюминатор, поворачивается, улыбается: «Увидеть Венецию и утонуть».

Прием в Ватикане у папы Римского. Кардиналы в лиловом (шепот на ухо: «Этот цвет показывает почтение к вашему визиту») деликатно просят не занимать понтифика беседой более двух минут. Валя мне: «Бери мои две минуты и говори с ним четыре».

Валя в Финляндии, журналистам: «Вообще, я думаю, надо меньше писать. Все уже написано. Надо больше читать. И меньше издавать новых книг. Сейчас писателей в Советском Союзе все больше. Явный рост по сравнению с царским временем. В Орловской писательской организации пятьдесят человек (здесь он для красного словца увеличил цифру), а до советской власти было только три писателя: Бунин, Лесков и Тургенев».

Крестился он осенью 1980-го в Ельце по благословению нашего первого общего духовника схииеромонаха Нектария (Овчинникова). Крестил архимандрит Исаакий. Были при этом только мы с Маргаритой (Ренитой) Григорьевой и келейница архимандрита. Раб Божий Валентин в своей новой белейшей рубашке прямо светился. И, несомненно, Крещение стало одухотворять его труды.

Вера Православная помогала ему сохранять великую скромность на заоблачных высотах власти и одновременно питала несгибаемую твердость в отстаивании позиций, когда дело касалось вопросов русского самосознания.

И как вспоминать последние его земные годы. Эти болезни, вызванные двумя нападениями на него: в Красноярске и Иркутске. Особенно ужасно было видеть следы страшного удара по лицу. Когда даже лобная кость сломалась и потребовалась сложнейшая операция для выравнивания ее.

А то московское утро, когда услышал об аварии самолета в Иркутске и сразу позвонил ему, и спросил, не погиб ли кто из знакомых. «Куда уж знакомее: Маруся ушла» (его дочь).

А потом и Света, венчанная жена, ушла. И восполнить такое ни сын, ни внуки, ни товарищи, ни друзья не могли. Одиночество обрушилось на него. Одиночество и болезни. Он так много перестрадал, что хватило бы на десятерых.

И - последняя встреча. Мы пришли к нему с иеромонахом Заиконоспасского монастыря отцом Иоасафом. Валя исповедовался и причастился. Лежал, весь выболевшийся и просветлевший.

Ушел он в жизнь вечную в день иконы Божией Матери Державная. Он и родился в этот день. Несомненно, есть в этом что-то промыслительное, нам недоступное.

…Оптина пустынь, 1980-й год, разрушенный монастырь. Школа механизации. Ночуем в скиту. Постелили нам на полу в доме, в котором был Достоевский, а до этого были в келье преподобного Амвросия, у которой стоял Толстой. Такая тишина там стояла. Валя, поглядев на вершины сосен, сказал:

- Вот взять и остаться. А? Нет, смелости не хватит.

- ДЛЯ КОГО ЧТО В ЖИЗНИ основное? Кто говорит: для меня главное семья, другой: работа, третий: дом, дача, деньги там… Вроде все важное. Но это все второстепенное. Да-да, и семья, и дом и капиталы - всё не на первом месте. Думай, думай, выстраивай приоритеты. Главное - Господь. Господь, в руках у Него все наше достояние. Идите к Господу, и все у вас будет. Яхты не будет, дачи трехэтажной? Значит, оно вам и не надо. Душа будет! Ты для тела живешь? Оно сгниет. Видел черепа, скелеты видел? Твой такой же будет, может, чуть покрасивее. Пощупай кожу на лбу, поерзай ею. Она отгниет, кость останется. Для костей жить?

У ГОРЬКОГО в книгах обличение капитализма очень сильное. Но вот поехал Горький в Англию, вернулся. Его спрашивают: «Ну, когда там будет революция?» - «Не будет там революции». - «А чего будет?» - «Футбол будет». Его очень впечатлила сцена, когда рабочие пришли к хозяину фабрики и просили разрешения поехать на футбольный матч. И обещали отработать за этот день в выходной день.

Футбол, спорт, любое зрелище, развлекуха всякая, теле- и радио хохмачи - вот в чем проходит жизнь при всевластии капитала.

БЕЗ СВЯЗКИ ДУХОВНОГО и мирского, православного и светского настоящей, спасающей литературы не рождается. Настоящая у нас, в России, она вся из Церкви. Хотя бы кратко, такая закономерность, такое движение в веках: Державин - митрополит Платон, Пушкин - митрополит Филарет, Гоголь - отец Матфей, Достоевский - старец Амвросий… В наше время: Солоухин - Патриарх Пимен, Белов - митрополит Иоанн, Распутин - Патриарх Алексий…

Это явное и это совсем малое исчисление благотворного направляющего влияния духовенства на писателей. Названы крупные иерархи, а общение писательское, в основном, было с обычными батюшками. И бывали, и бывают наши братья - современники, мастера русского слова, под епитрахилями на исповеди у наших замечательных батюшек, «им же несть числа».

Не учитывая этого, понять русскую литературу невозможно, и даже глупо пытаться.

«ВКОСУЮ». У нас и в 70-е, 80-е, даже и в 90-е годы было такое меж писателей негласное блудливое соглашение с врагом спасения: «Можно впрямую не говорить о Боге, и не надо говорить, но писать так, чтоб Он ощущался». А как не говорить? Не говорить «впрямую»? Значит, говорить «вкосую»?

- МОЛИТЬСЯ НАДО. Так отвечаю всегда, когда спрашивают, как поступить в различных затруднениях. Очень не всем это нравится. Отвечают:

- Да я молился, и что? И ничего.

- Значит, мало молился. (Или, вариант: Значит, не заслужил, мало каялся…)

А часто и так говорят:

- Бог милосердный, многомилостивый, что Он - Сам не видит, как мне плохо? Он же Всевидящий.

- Конечно, всевидящий. Вот Он и видит, что ты и самой малости внимания не заслужил. И все равно жалеет, и все равно услышит.

- «ОЙ, СОВСЕМ-СОВСЕМ сна нет. Таблетки горстями пью». - «А ты вечернее молитвенное Правило полностью читаешь?» - «Да ты что, да когда, я так много работаю, часов до двух, до трех». - «Так откуда у тебя сон возьмется? Обязательно читай Правило, да до полуночи ложись». - «А работа?» - «Она сама сделается. Твое дело молиться».

РАССКАЗ ШОСТАКОВИЧА: - Дни советской культуры в Англии. В день приезда туда нас собрали и «человек в штатском» сказал: «Вы думаете, кто же тот человек, который к вам приставлен? Так вот, это я. И я отвечаю за вашу безопасность. Но вас много, поэтому я разбиваю вас на пятерки и назначаю старшего».

Мне зачитал пятерых по алфавиту, велел запомнить. «В любое время дня и ночи ты обязан знать, где кто из твоей пятерки». Он всех на «ты» называл. У меня вскоре авторский вечер, приехала королева Англии, все прошло хорошо, аплодисменты. Выхожу на поклоны, а в голове одно: где моя пятерка, где моя пятерка? Меня зовут на прием к королеве, я говорю организаторам: «Вот эти, по списку, должны пойти со мной». Идут, довольны, там же столы накрыты.

Шостакович нисколько не сердился на чекиста и вспоминал о нем с удовольствием. Чекист этот, когда понял, кто есть кто, командирство над пятеркой не отменил, но все-таки стал называть Шостаковича на «вы». «Куда вам когда надо, то скажите. Я с вашей пятеркой побуду».

- ЭХ, МОЛОДЕЖЬ, МОЛОДЕЖЬ, - говорила мама, - утром не поднимешь, вечером не укладешь.

Это очень точно, это рецепт. Молодежь оживает к ночи. «Когда все доброе ложится, и все недоброе встает». А утром, когда надо начинать работать, ее не поднимешь. И еще молодежь считает себя передовой, а старшие поколения консерваторами. Но прогресс двигают именно консерваторы. Всякая идея обязана пройти испытание временем (опытом, обсуждением, мнениями, сравнениями). Что-то при этом, очень мало, останется от нее, ведь идея - это не прорыв, а вначале просто порыв. Пусть благой, но чаще безрассудный. Прокукарекал, а там хоть не рассветай. А кукарекать, отличиться, хочется. А получился - пшик. А петушок уже при должности, а идея - при деньгах. А деньги народные. А народ без денег.

А начальники заискивают перед молодежью. «Ротация, кадровая политика, смелое выдвижение молодых»… Не начальство выдвигает руководителей, а само дело избирает способного руководить.

- ЧЕГО ЛЕЖАТЬ? Проснулся - вставай. Умрем - на том свете належимся. - Это, конечно, мама.

ИНТЕРЕСНЫЙ НАРОД - русские. Живем тяжелее многих, а все равно всех жалеем. Да вот на моей памяти: жалели Поля Робсона (темнокожий, петь не дают, давай к нам), Раймонду Дьен, Робертино Лоретти (голос пропал), Манолиса Глезоса… Землетрясения в Чили, Монголии…

Пора себя жалеть? Давно пора. А чего-то не жалеем. Испытание прочности? Самоизживание? Подготовка к последним временам? Скорее, надежда, что Господь все равно нас не оставит.

ЕДИНСТВЕННОЕ ЛЕКАРСТВО. Созданные по образу и подобию Бога, как мы можем быть Им не любимыми? Девочка куколку из тряпочек сошьет или из глины слепит, так с нею и не расстается. А тут - Божие создание, дети мы Божии.

Сам Господь во всем, как человек, «кроме греха». А человеку, после грехопадения, от греха никуда не деться. Так думаю, стоя в очереди на исповедь и сокрушенно понимая, что в десятый-сотый раз надо мне каяться все в тех же грехах. Не так живу, как хочу, а живу, как не хочу. Именно я та самая свинья, которая, вымытая, опять лезет в ту же грязь, в ту же лужу.

Но, жалея каждого из нас, дал же нам Господь лекарство от грехов? Да. Он видит, что свобода воли, данная человеку, по нашему своеволию часто нам не на пользу. Но Господь не ограничивает нас в этой свободе, ожидая обращение к Нему. И все для этого есть: молитва, пост, Божественная литургия. Молись, кайся, причащайся. И спасешься.

И не думай спастись без Бога. И беги, иди, ползи к Нему. Смиренное осознание своей немощности поможет преодолеть волю плоти.

Тяжела борьба за самое ценное, что есть в человеке, за его безсмертную душу. Содрогаешься, узнав от святых отцов, что враг спасения нашего не отойдет от любого из нас до смертного часа. Будешь умирать, а бесы у изголовья будут крутиться. Вот на отгнание их и дана нам молитва-просьба о причащении «даже до последнего издыхания».

«Если Бог за нас, кто против нас?.. Ибо я уверен, - говорит Апостол, - что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».

Причастие - высшее счастье. И оно незаменимо. В нем спасение. Единственное. Господи, помоги!

И вот уже касаюсь лбом Святаго Евангелия, приклоняюсь под епитрахиль, батюшка крестит мою повинную голову, ощутимо постукивая костяшками пальцев по черепу.

Благословляет к Святому Причастию.

Слава Тебе, Господи!

ЗНАКОМАЯ ЗАМУЖНЯЯ ЖЕНЩИНА давно не причащалась. И все собиралась. И все что-то мешало: работа, дети, хозяйство. Наконец, собралась, приготовилась, исповедовалась, причастилась. Совершенно счастливая позвонила. Голос даже изменился, ликующий, веселый.

И вдруг уже вечером этого же дня голос стал плачущим: муж обидел.

- А я так готовилась!

- Не печальтесь, - сказал я, - да у всех сколько таких страданий бывает. Именно в дни Причастия. Даже читал у святых Отцов, что если не будет искушений после Причастия, то и Причастие не в пользу. Наше дело молиться, чтобы «до последнего издыхания причащаться Святых Христовых Тайн».

Даже ждать их надо, этих искушений. Тогда и легче будет их перенести.

НОТА ЛЯ. - Уж чего-чего, а ноту «ля» женщины очень умеют тянуть. «Ля-ля-ля», - и шуба куплена. «Ля-ля-ля», - и туфли.

ТАКОЙ ГЕРАНИ нигде не видел, только в Святой земле. Целые деревья, растут прямо на улице. Именно герань, и запах герани. Может быть, отросточки герани принесли в Россию русские паломники. Поклонники. Герань хорошо переносит пересадку.

ТЕРНОВЫЕ ВЕНЦЫ в лавочке на улице Старого города. Боясь уколоться, беру в руки. Продавец ловко хватает еще один и, то ли думая, что я не знаю, что это такое, то ли он так шутит, примеряет венец мне на голову.

Владимир Крупин.

142
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
14
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru