Из колокольчика напоенный

«Крупинки» писателя Владимира Крупина.

Всю жизнь страдаю торопливостью произношения, говорю быстро. Прямо это какая-то болезнь. Конечно, старался исправиться, говорить плавненько, важненько, слово артикуляция мне знакомо. Но безполезно. Но что теперь, жизнь моя почти прошла, уже с этим моим недостатком не борюсь. Доселе замечаю, что меня иногда не понимают, не успевают следить за моими словами.

А переводчикам каково? Особенно синхронным. Бывал я и на важных конференциях, встречах, где стенографистки даже не успевали за мной. Потом они переносят на машинописный текст, приносят на вычитку, читаю. И это я?

Однажды меня благословили выступить на пленарном заседании Всемирного Русского Народного Собора. Святейший Патриарх, члены правительства, Зал Церковных Соборов Храма Христа Спасителя, честь великая. А я обычно никогда не говорил по бумажке. Но тут такое дело. Написал речь заранее. Волнуюсь. Объявляют. И вот что получилось: если всегда не читал текст, говорил «из себя», то все равно хоть немножко да думал о произносимом. А тут чего думать: всё написано. И я протараторил свою шпаргалку. Хлопали. Но потом Святейший Патриарх заметил: «Да, вас надо не слушать, а читать».

Только что в Китае был, приглашали с лекциями о русской литературе. Опять же волновался. Но там милейшая Ли Дань, профессор, специалист по русской литературе мне очень помогала, иногда деликатно замедляла мой словопоток и давала свои пояснения студентам и аспирантам-русистам.

Преподавая, поступал так: выскажу конспективно основные тезисы изучаемой темы, потом возвращаюсь к началу и говорю, хотя быстро, но выкладываю подробности. Кто одно запомнит, кто другое, но всё по теме.

Откуда это? Естественно, из любимой Вяточки, там все такие говоруны. Особенно ускоренные темпы произношения у юношей в жениховском возрасте. Ну как же иначе, девушки молчунов не любят. А как девушкам понравиться? Конечно, занимать их разговорами, байки баять. То есть обаивать. Баять - разговаривать. Обаятельный парень совсем не обязательно красавчик, а умеющий красно говорить. Шутить, что-то новое рассказать. Где и присочинить. Как у Твардовского: «Хорошо, когда кто врёт весело и складно».

Вон какие завиральные истории у прекрасных писателей Белова и Шергина. Читать не оторвёшься.

Мама моя прекрасно понимала мою скороговорю. Улыбалась, по-моему, даже одобрительно:

- Ну, говорок, ну, говорок. Ты хоть на поворотах-то тормози. Про таких, как ты, раньше говорили: как из колокольчика напоенный.

И рассказывала, что у них было в обычае: если ребёнок был косноязычен или долго не говорил, его поили из маленького колокольчика святой водой.

Пророков в Отечестве нет, но Отечество есть

Ничего хорошего от будущего ждать не приходится. Дальше всё будет так, как сейчас, а сейчас всё хуже некуда, или всё будет ещё хуже.

И тот, кто пытается открыть, предугадать будущее, обязан знать тексты Писания, а из Писания то, что на святом Иоанне Крестителе кончилось время пророков. Кончилось их время, от кого же ждать пророчеств? А люди будто этого не знают и, как малые дети, паки и паки надеются, что из будущих времён грядут к нам радости. Откуда их взять? Мы их заслужили? «Однополые» маршируют по Европе, куда ещё страшнее? Никого не вразумляет, что Содом и Гоморра, Помпея и Карфаген домаршировались. Будто в аду живём.

Конечно, мучают предчувствия бедствий в будущем, в котором никто уже не уверен. Но, опять же, разве нам не сказано: каждому дню довлеет злоба его? И разве кто-то из нас безсмертен? Все мы будущие покойники. И что страшиться земной кончины, если она неизбежна?

Листал газеты и журналы конца 19-го, начала 20-го века с предсказаниями на столетие вперёд. О, сколько умников, «пророков» вещают о близком счастье наступающего 20-го века. И что, что-то сбылось? Какое там счастье - вошли во времена всеобщего ужаса, горя, ненависти. Надеялись на технику - она стала обслуживать убийство. Надеялись на науку - она разбежалась по направлениям, которые всё дальше друг от друга. Надеялись на человека, что он станет лучше - он звереет.

Хотели жить лучше, а сами лучше не становились, вот в чём дело. Но как стать лучше без Бога? Да никак!

А в 20-м веке только Господь и спас, и сохранил Своё малое стадо. А уже оно вытащило из бездны и остальных.

А в 21-м веке на людей обрушилась и засыпала их лавина информации, в которой 90 процентов ненужной, лживой и вредной, но кто её разгребёт, засыпаны прочно, ни вздохнуть, ни выбраться из-под завалов.

Но спасение есть.

Надо, чтобы нас мучило не будущее, а прошлое, вот оно в чём. Будущее так и так все равно наступит, а прошлое можно исправить. Как? Очиститься от грехов, которые тяготят. Их тяжесть может быть сброшена с плеч и каждого человека, и всего народа через покаяние. И только покаяние заслужит нам хорошее будущее.

И хотя, как всегда, не будет пророков в своём Отечестве, живём в мире жадности, корысти, который сами для себя создаём, так хотя бы постараемся жить и умереть по-человечески. Хотя бы себя спасти. И свою семью.

Вся Библия в айфоне

Да, именно так. Вся. Плюс молитвы вечерние, утренние, плюс каноны и акафисты, плюс всё остальное. Вообще-то удобно. Собирается батюшка по просьбе верующих на крестины, на соборование, на молебен к больному, на освящение дома, на кладбище, да куда угодно, и не надо тащить тяжелые богослужебные книги. Сунул в карман мобильник и все дела. Но вообще даже как-то диковато представить при этом возгласы: «Святаго Евангелия чтение. Мир всем! Вонмем!» И вознести мобильник над головами? Ужас. Ну нет, это я уже выдумываю.

Сегодня приметил на ранней службе мужчину именно с мобильником. Он следил за ходом Литургии. Я ещё успел подумать, что это вроде, может быть, и хорошо: и ушами слушает и глазами читает. Хорошо для запоминания. Но вряд ли прилично перед батюшкой и дьяконом: вроде как за ними следит, правильно ли служат, по букве ли.
Мобильник его - вот в чём штука - вдруг зазвонил. Мужчина торопливо нажал кнопку, ответил и побежал к выходу. Полное ощущение, что служба шла в храме, но ворвались разбойники и кончилась молитва.

Но не в нашем, а в его малюсеньком электронном «храмчике». Который хочет командовать. И командует. А уже начиналась «Херувимская».

* * *

ГОРОД ГЛУПОВ - это и литературное название нынешнего областного центра, Кирова. Едва ли не единственного, кстати, в России ещё не вернувшего себе настоящее своё имя. Уже Самара, а не Куйбышев, Пермь, а не Молотов, Ижевск, а не Устинов, Воронеж, а не Варейкис, Новосибирск, а не Эйхе, Екатеринбург, а не Свердловск, Санкт-Петербург, а не Ленинград. Скажут: а Ульяновск? Тоже, конечно, не правильно. Но давно и прочно это имя связывается не с «вождём» под псевдонимом Ленин, а с его отцом, очень приличным человеком, много сделавшим для просвещения жителей Симбирской губернии, Ульяновым Ильёй Николаевичем.

Глупов - это от Салтыкова-Щедрина, который жил в этом городе. И прославил его в меру своих наблюдений. Писатель изрядный, умный, точный. Но желчный, но злой даже, и более социальный, нежели национальный. Розанов так откликнулся на его творчество: «Как «матерый волк», напился русской крови, и сытый отвалился в могилу».

Хорошо помню разговоры кировской интеллигенции 70-х, 80-х годов, которая была как везде: слушала «голоса», была всем недовольна, ругала порядки и безпорядки, словом, была в курсе. Ещё то надо заметить, что в Вятке, начиная примерно с середины XIX-го века, нравственную погоду во многом определяли личности невятского происхождения: ссыльные революционеры, нерусские писатели. Хорош Александр Грин, а всё уводит от Вятки в придуманный им Зурбаган. Добавлял нелюбви к городу и Салтыков-Щедрин. А поток ссыльных поляков и вовсе был катализатором недовольства. В Уржуме, где вырастал Серёжа Костриков, будущий Киров, особенно сильна была польская община. Как раз и Серёжу, и не только его, поляки и воспитали.

И добились своего. Взбаламутили народ, ввергли в революцию. А потом убили животворное имя Вятка. Помню, интеллигенты-областники так и говорили: «Да у нас не Киров, у нас город Глупов».

Конечно, Глупов, соглашусь я. И во многом доселе так. Ну кто бы из умных был против возвращения имени родному городу? Родному, у которого насильно отобрали наречённое при рождении имя. Всё равно что - идёт человек по имени Иван, прилично одетый, в русской рубашке, идёт своей дорогой. Его встречают, срывают с него рубашку, напяливают вместо неё какой-то лапсердак, говорят: «Ты теперь не Иван, а Эдик, и пойдёшь не туда, куда шёл, а куда мы тебе укажем».

Каково?

Блудные дети

Сегодня в церкви Евангельское чтение о блудном сыне. Вроде бы и понимаешь обиду старшего сына: работает, не гуляет, а узнаёт, что радость в доме, пир на весь мир посвящён младшему брату. Который промотал отцовские денежки с блудницами, изголодался, изорвался, есть захотел и вернулся. И о нём радость и ликование. А брат разве не заслужил уважения? «Но брат твой погибал. И он вернулся, он получил жизненный урок», - говорит отец. И это главное в притче - возвращение. Но обязательно через раскаяние. «Отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим» (Лк.15:21).

Думая о нынешних блудных сыновьях, а их нынче очень много, видишь, что уходят они из семьи, страны, общества даже не физически, не все же бегут за границу - уходят нравственно, предавая и родных и родину. Поддавшись голосу либеральных сирен, они черствеют душой, мысли о сытой жизни «как на западе» вытесняют из их душ и сердец чувства любви к родине, этому главному чувству стояния человека на земле.

И уже видим, что не считается предательством лить грязь на Россию. Соглашаться с ложью, с тем, что фашистскую Германию победила не Красная армия, а, оказывается, Европа. Которая Европа? Это та, что сдалась на милость Гитлеру, поднявшая лапки кверху, бросавшая цветы под гусеницы немецким танкам? Мы-то гранаты бросали.

Засеяли Европу русскими костями, печалью и горем взошли они тогда на русской земле. Конечно, утешились мы радостью Победы, но радость эта стала постепенно зарастать сорняками лжи и ненависти.

75-летие Победы, юбилей Победы взывает к памяти о пролитой крови. Но всё тише её голос, смиренно лежат герои в могилах. А уже где-то в той же Европе и могилы осквернены, опозорены уничтожением памятников над ними.
Конечно, позор этот не для погибших, а для того ворья, которое сегодня пытается своровать итоги великой войны. И сколько ещё пройдёт времени, пока заблудившиеся наследники вернутся к пониманию правды.
А многие, теперь понятно, уже и не вернутся. Вот ведь как горько, как жалко - и не на войну ушли, а погибли.

Бедные, блудные дети.

См. также