​На пороге Рождества…

Как православным относиться к новогодним торжествам?

Последние дни декабря воспринимаются как предвкушение шумных праздников. Как же нам, христианам, относиться к новогоднему ажиотажу? Лечь спать, накрыв голову подушкой, чтобы не слышать разрывы петард во дворе? Или все-таки постараться оценить происходящее с духовной точки зрения и встретить первое января по-православному?

«Старый новый год»

Современные поклонники зимних новогодних пиршеств, наверное, даже не подозревают, что они продолжают давние языческие традиции. В древнем Риме такие увеселительные мероприятия приходились на вторую половину декабря и назывались «сатурналиями»: они были посвящены Сатурну — «богу земли и посевов». После завершения земледельческих работ народ стремился к отдыху и веселью.

Общественное празднество начиналось языческим служением перед храмом Сатурна. Затем устраивали пиршества, в которых принимали участие сенаторы и всадники, одетые в особые костюмы. В семьях день начинался с жертвоприношения — закалывали свинью. Во время веселья друзья и родственники обменивались подарками. В такие дни разрешали и пьянство, и распутство, и азартные игры. Известный поэт Гораций окрестил все это «декабрьской свободой».

Следующий месяц был посвящен Янусу — «богу начал»: его изображали с двумя лицами (одно смотрело вперед, а другое — назад, в прошлое).

Год — это промежуток времени, приблизительно равный периоду обращения Земли вокруг Солнца. Свою лепту в зимние праздники внес Юлий Цезарь. Начиная с 46 года до Рождества Христова римский император переместил начало года с первого марта на первое января. А чтобы новый календарь совпадал с движением солнца, год «продлили» с 365 до 445 дней (таким длинным был у римлян лишь 46 год до Р.Х., следующие годы вновь насчитывали 365 суток).

Что же касается Руси, то в ней подобные торжества в разные времена отмечали по-разному: и 1 марта, и 22 марта, и 14 сентября. И только в петровскую эпоху был издан указ о переходе на новое (европейское) летоисчисление от Рождества Христова (раньше годы у нас считались от сотворения мира) и переносе празднования начала года на 1 января. 15 декабря 1699 года Петр I издал указ: «Поелику в России считают Новый год по разному, с сего числа считать Новый год повсеместно с 1 генваря по примеру всех христианских народов. По большим проезжим улицам и знатным людям перед воротами учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, а людям скудным хотя по ветви над воротами поставить. И чтоб то поспело к первому числу генваря сего года, а стоять тому украшению по седьмое число. А в знак того доброго починания поздравлять друг друга с Новым годом, и учинить сие, когда на Красной площади огненные потехи начнутся и стрельба будет. В честь Нового года детей забавлять, на санях катать с гор, а взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять».

Из этого следует, что елка в наши дома пришла согласно Царскому указу!

Перейти на новый, григорианский стиль даже гражданской администрации в то время не удалось, поскольку Русская Церковь продолжала и поныне продолжает жить по юлианскому исчислению. К тому же праздничные мероприятия были тесно связаны не столько с Новым годом, сколько с Рождеством Христовым.

А спустя два столетия, после прихода к власти большевиков, начались гонения на христиан. После ленинского декрета о введении западно-европейского григорианского календаря новогодние праздники отмечали уже раньше рождественских. В результате возник феномен «старого нового года», а разница между иулианским и григорианским стилями составила 13 дней.

Откуда взялся Дед Мороз?

С глубокой древности снежная морозная зима ассоциировалась у славян-земледельцев с будущим урожаем. При этом языческое сознание наших предков требовало персонификацию суровой природной стихии. Мороз воспринимался в виде волшебного помощника — невысокого старичка с длинной седой бородой, который бегает по полям и вызывает стуком трескучие морозы. Поэтому ему давали прозвища «Студенец» и «Трескунец».

В литературную традицию Дед Мороз вошел в 1840 году из-под пера писателя Владимира Одоевского — автора сборника «Сказки дедушки Иринея». Однако на тот момент новоиспеченный Мороз Иванович  еще был слишком далек от знакомого нам персонажа: он «жил» в ледяной стране (вход в которую открывался через колодец), к детям сам не ходил и никаких подарков не раздавал.

Как отмечают исследователи, долгое время Мороз Иванович и новогодняя елка существовали по раздельности. Их объединение произошло во второй половине XIX века, когда отмечаются попытки создать самобытного «рождественского деда», который дарил бы подарки детям, как это делал Санта Клаус (Святой Николай) на Западе. Дальнейшему развитию народного образа способствовал выход в свет поэмы Некрасова «Мороз Красный нос» (1863 год), а также рост популярности народной сказки «Морозко». И уже к началу XX века складывается знакомый образ Деда Мороза.

С падением Самодержавия Деда Мороза подвергли гонениям вместе со всеми рождественскими традициями. В канун 1929 года Рождество было объявлено обычным рабочим днем, а специальные патрули ходили по улицам и заглядывали в окна с целью выявления праздничных приготовлений.

В советский обиход Дед Мороз вернулся лишь спустя семь лет. Это произошло после того, как 28 декабря 1935 года кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП (б) Павел Постышев выступил в газете «Правда» со статьей, в которой предлагал признать Новый год и устраивать для детей новогодние праздники.

Официальное торжественное возвращение к новогодней елке произошло в Харьковском Дворце пионеров 30 декабря 1935 года (незадолго до этого Постышев был первым секретарем харьковского обкома партии). А в январе лютого 1937 года Дед Мороз со Снегурочкой уже приветствовали почетных гостей на новогоднем празднике в Доме Союзов. С тех пор эти сказочные герои стали неотъемлемой частью декабрьских и январских торжеств, начиная от детских садиков и заканчивая государственными учреждениями. А с 1949 года день Нового года — 1 января — стал нерабочим.

Первое новогоднее поздравление руководства СССР ко всем гражданам страны прозвучало 31 декабря 1941 года. По радио к советскому народу обратился Михаил Иванович Калинин. Уже больше полугода шла Великая Отечественная война, поэтому председатель ЦИК рассказал о положении на фронте и пожелал победы над врагом. Поздравление с новым 1942-м годом положило начало многолетней традиции. А с первым телеобращением к гражданам страны выступил в 1970 году генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Потом некоторое время дикторы зачитывали обращения руководителей страны по случаю Нового года. Традиция эта продолжается и по сей день: каждую новогоднюю ночь глава государства поздравляет россиян с Новым годом.

«Благослови венец лета благости Твоея»

К сожалению, Новый год у нас зачастую сопровождается телебеснованиями, а также пьянством и прочими соблазнами для христианина, который должен поститься в тот момент, когда многие веселятся, танцуют, едят оливье и колбасу. Что же делать нам, православным? Нужно помнить, что мы являемся гражданами своей страны. И хотим того или не хотим, но все-таки в мирской жизни пользуемся григорианским календарем, когда отправляемся в отпуск или сдаем отчеты по работе.

Очевидно, что грех — не в самом гражданском празднике, а в том, как его празднуют. Грех — в самой уже сложившейся традиции праздновать этот праздник так, как многие давно привыкли. Как нас приучили его праздновать — в шумных компаниях, с выпивкой, под пошлые шутки «голубых огоньков» с телеэкрана. Нельзя поддаваться плотским утехам и чревоугодию. Мы должны помнить, что Новый год — не праздник в полном смысле этого слова. К нему не привязано никакое духовное, историческое или общественное событие. Это всего лишь очередная календарная дата, позволяющая человеку оценить вехи своей земной жизни.

Лучшее препровождение такого времени — Богослужение. Так, 31 декабря можно отслужить благодарственный молебен Богу за то, что Он сподобил прожить еще один год и дал все необходимое для жизни. А 1 января хорошо было бы отметить участием в Литургии и молитвой о начале всякого доброго дела, чтобы Господь даровал нам Свое благословение на весь новый год.

Разумеется, можно отпраздновать Новый год в кругу родственников, близких, друзей. Только надо стараться делать это не нарушая поста. С рыбкой, салатом из крабовых палочек вместо оливье. Можно и пообщаться, уделить внимание близким, подарить им свою любовь и заботу. Все хорошо — в меру. Любой праздник, в том числе и новогодний, надо отмечать без языческого разгула. Мы не должны безчинствовать ни в какое время года, ну а уж постом и вовсе надо вести себя тише и строже. Ну и не должны мы забывать про подготовку к Рождеству. Провожая старый год, следует вступить в новолетие с молитвенным обращением ко Господу: «Благословиши венец лета благости Твоея» (Пс. 64, 12).

Весьма символично, что первого января (по новому стилю) — память мученика Вонифатия, а второго января — день памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского. Обоим святым молятся за страдающих от недуга пьянства. Помолимся и мы о тех несчастных, кто, не зная меры, пьянствует в Новый год…

Вместо же мирского тоста лучше вспомнить замечательные слова уже покойного Митрополита Антония Сурожского: «Новый год перед нами снова стелется как еще ничем не тронутая возможность. Внесем в этот год вдохновение, войдем в этот год с тем, чтобы творчески пройти прямым путем весь год. Будем идти вместе, будем идти дружно, будем идти смело и твердо. Встретится трудное, встретится и радостное: то и другое нам дает Господь. Трудное — потому что именно темное, горькое, мучительное нам посылает Господь, чтобы принести в это свет, радость, тишину; и светлое — чтобы и нам приобщиться свету, быть детьми света. Будем идти вместе, заботливо, не забывая друг друга, и тогда к концу года, когда мы оглянемся, окажется, что проложена одна прямая стезя, что никто не упал на краю дороги, никто не забыт, никто не обойден, и что у многих в нашей малой общине и через нас во всем мире — любовь, свет, радость».

И это будет по-нашему, по-Православному!

Валентин Ковальский,
выпускник Киевской Духовной Академии, алтарник храма в честь Святителя Петра Могилы, журналист, г. Киев, Украина.

Так кто же вернул Новый год?

Наверное, не было бы смысла ворошить прошлое и вглядываться в личность человека, который признан одним из организаторов сталинских репрессий. Но имя Павла Петровича Постышева оказалось связанным с созданием нового советского праздника. Всеми нами когда-то столь любимого Нового года. Правда, взамен Рождества Христова, празднуемого в Российской Империи с таким же размахом, как теперь празднуется Новый год. К тому же Постышев в расстрельные месяцы «большого террора» находился не где-нибудь, а у нас в Куйбышеве (Самаре). С марта 1937 года и по январь 1938-го он был сначала и.о., а потом и первым секретарем Куйбышевского обкома КПСС. Именно при нем в нашей области крутилась с особым размахом «дьявольская карусель» политического террора. Когда безвинных людей расстреливали, по сути, без суда и следствия, лишь решением пресловутой «тройки» (в которую входил и первый секретарь обкома).

Его революционная биография довольно типична. Разве что с тем отличием, что он действительно из рабочих, успел поработать ткачом-ситцепечатником в родном Иваново-Вознесенске. Но уже вскоре возглавил там профсоюз, вступил в РСДРП — и понеслось, как по рельсам… Участвовал в гражданской войне на Дальнем Востоке. С 1924 года руководил партийной работой на Украине. Его нашумевшая статья в «Правде», где он предложил вернуть некоторые «поповские обряды» в советскую жизнь, вышла в тот период, когда он был едва ли не на самом пике своей партийной карьеры — первым секретарем Киевского обкома ВКП(б).

Почему именно ему выпала честь вернуть ёлку советской детворе? Остается только гадать. Но, видно, какую-то свою роль сыграли его Православные корни (Петр и Павел вот просто так в имя-отчество ведь не затираются). Но факт есть факт: после его статьи в «Правде» ёлка была выведена из-под запрета и засверкала всеми своими праздничными огнями на площадях огромной страны. Скажем ему спасибо хотя бы за это! Ведь в прежние глухие годы, которые и я по краешку застал, лишь Новый год не был привязан к идеологии и революции. Душа измордованного политинформациями да субботниками советского человека хотя бы в те новогодние дни отдыхала и радовалась, когда глядел он на елочку в своем доме. А детвора, отученная пионерией от всего таинственного, вдруг сталкивалась с чем-то неизъяснимо-прекрасным и… ждала подарков от Деда Мороза! Жила в предвкушении чуда… Это уже потом вдруг открылось второе, потайное дно у этого вроде бы такого невинного торжества… И до сих пор еще эта двойственность праздника Нового года остается. Да, самые строгие Православные видят в нем лишь то, что отнимает радость у Рождества, находят в гражданском празднике источник соблазна и искушений. Но даже и мы, готовящие себя постом к светлому празднику Рождества Христова, не можем отмахнуться от того, что когда-то именно этот день объединял нацию не на основе каких-то кровавых дат революции, а хотя бы на основе чего-то естественного, природного. Ведь бег времени таинственен и необъясним в любую, даже и самую революционную эпоху… Этот отсвет вечности и тайны еще и сейчас остается на празднике Нового года для многих людей. И к этому надо относиться со снисхождением. Да, Новый год — часть советского обряда. Но это и часть нашего общего прошлого. Не худшая его часть! Которую надо не то чтобы поддерживать (ведь все-таки у нас главный праздник — это Рождество!), но хотя бы с порога не отметать. Не осуждать других за новогоднее веселье.

…Видно, та статья в «Правде» в декабре 1935 года кого-то сильно разозлила из власть имущих. Ведь даже простые человеческие радости в ту пору находились как бы под негласным запретом. А тут вдруг ёлка!.. И, главное, словно кобыле хвост, ну никак не «пришьешь» Деда Мороза к «делу Ленина и революции»… Какой-то благодатный отсвет прежней России на празднике этом, хотя и учиненном в пост, упорно оставался и не хотел выветриваться даже и на морозе… Вскоре уже после той статьи был Постышев отправлен пока еще в почетную ссылку в Куйбышев (заплатил, выходит, за новогоднюю ёлку свою цену!). Где его и застала судорога «большого террора». Тут у нас он вполне соответствовал задачам момента. На должности фактического руководителя Куйбышевской области он приобрел печальную всесоюзную известность неугомонными поисками «врагов народа», а также кампанией с оттенком маниакальности по поиску с лупой «вражеских символов» на школьных тетрадях, пищевых продуктах и т.д.

«В середине 1937 года в магазинах Чапаевска и Сызрани вдруг не стало спичек, но проверка показала, что ящики с этим товаром штабелями лежат на складах. Торговые руководители объяснили, что продукция не отгружается в магазины по приказу Постышева, который при изучении спичечной этикетки нашел в линиях на ней отчетливый профиль Троцкого. Затем в августе, перед началом учебного года, в ряд районов перестали поступать школьные тетради, где тоже была найдена неподобающая символика. И уж совсем неожиданностью для всех стало изъятие из продажи в продовольственных магазинах любительской колбасы. Оказалось, какой-то доброжелатель сообщил Постышеву, что на разрезе колбасы, в её середине, отчетливо проступают контуры фашистской свастики. По поводу всех этих фактов на пленуме Фрунзенского райкома ВКП(б) областного центра Постышев высказался так: «Я предлагаю прокуратуре и НКВД посадить человек 200 торговых работников, судить их показательным судом и человек 20 расстрелять». — «Несгибаемый большевик», газета «Волжская коммуна», 2010 г.).

Видать, чувствовал, что чем-то там провинился перед своими. И пытался как-то вот так по-большевистски загладить вину…

В декабре 1937 года Постышев был избран депутатом Верховного Совета СССР от Куйбышевского городского округа. Но вскоре его сняли со всех постов и арестовали вместе с женой. Следствие установило, что «Постышев П.П. на протяжении нескольких лет был членом центра право-троцкистской организации... Принимал активное участие в организации и руководстве диверсионно-вредительской работой на Украине. С 1920 года был агентом японской разведки, которой поставлял важнейшие шпионские сведения по Советскому Союзу». Про ёлку как идеологическую диверсию в его «деле» прямо не говорилось… Он был расстрелян 26 февраля 1939 года в Бутырской тюрьме, а труп кремирован на территории Донского монастыря.

При Хрущеве был он реабилитирован. И в 1987 году, уже в перестройку, к столетию со дня рождения «несгибаемого большевика», была, как ни в чем не бывало, выпущена марка с его изображением. Правда, лучше было бы напечатать его портерт на фоне новогодней радостной ёлочки…

Антон Жоголев.