Путешествие по Абхазии

Об авторе. Иеромонах Антипа (Авдейчев) родился в Самаре в 1964 году, окончил Куйбышевский государственный медицинский институт. Кандидат медицинских наук. В 2001 году овдовел, отец двоих детей. В 2005 году рукоположен в сан священника и направлен служить в село Сырейка Кинельского района Самарской области. В 2012 году принял монашеский постриг. Около года подвизался на Сочинском подворье Валаамского монастыря. В настоящее время — заштатный клирик Самарской епархии.

На этот раз поездка в Абхазию с самого начала обещала быть очень непростой. Но ведь простыми мои многочисленные выезды в Абхазию не были никогда. Я даже про себя начал называть их не поездками, а экспедициями, а само пребывание в субтропической республике — исследованием. Вот и сейчас до последнего момента было неизвестно, кто же все-таки займет места в салоне микроавтобуса. Но все участники поездки усиленно молились, и вот ненастным воскресным вечером мы трогаемся в путь вшестером, так и не достигнув желаемого состояния полной технической гарантированности от неожиданностей.

Курс на Кавказ

В пути читаем богослужебные часы, а также вникаем в специфику духовного подвига кавказских пустынножителей. В Калаче-на-Дону к нам присоединяется еще одна паломница, и места в нашем микроавтобусе окончательно заполнены. Выйдя на автотрассу «Дон» М4, быстро минуем Ростов. К обеду следующего дня проезжаем Краснодар и останавливаемся на трапезу в кафе «Уральские пельмени» в станице Саратовская близ Горячего Ключа. Это кафе известно многим Православным паломникам тем, что его хозяйка Наталия строит рядом храм в честь Святых Царственных Страстотерпцев, а по-домашнему приготовленная трапеза продается для паломников с 30-процентной скидкой. Наталия всегда рада гостям и просит молитвенной поддержки (помяните и Вы, дорогой читатель, ее в своих молитвах). Без особых приключений проезжаем побережье, мимолетно радуясь очень теплой погоде, кипарисам, пальмам, восторженно собираем упавшие с придорожных деревьев грецкие орехи. На удивление быстро миновав таможенные процедуры российско-абхазской границы, оказываемся на территории Апсны, как по-абхазски называется «страна души» Абхазия.

В Абхазии

Резко меняется атмосфера вокруг. Позади остается суета и рекламно-глянцевая казенность российского Черноморского побережья. На немногочисленных рекламных щитах проплывают лица героев недавней абхазской войны. Теперь вдоль дорог тянутся диковатые заросли лавровишни и золотарника, а совсем рядом раскинулось величественное море. Краткая остановка в Гагре у храма IV-V веков в честь священномученика Ипатия Гангрского. Настоятель храма иеромонах Пантелеимон (Комашко) готовится к праздничной службе. Кратко помолившись, едем дальше. Минуем столицу Абхазии Сухум, прибываем на Свято-Успенский приход села Дранда, в гостинице которого планируем впоследствии разместиться. Спешим (поскольку на Кавказе темнеет мгновенно) в Свято-Троицкий монастырь близ Сухума. В сумерках по памяти еле нахожу нужный поворот, и мы оказываемся на раскисшей от дождей горной дороге. Женщины начинают роптать, но другого пути к монастырю нет. Согласуем маршрут по телефону с клириком монастыря иеромонахом Давидом, но очень скоро останавливаемся. Впереди крутой спуск, покрытый скользкой липкой глиной на самом краю темной бездны. Женщины перестали роптать и, закрыв глаза, истово молятся всем святым. Вдруг снизу возникает пучок света автомобильных фар. Какие-то братья СЛУЧАЙНО едут нам навстречу на полноприводном УАЗике. Успокоив нас и страхуя на крутом спуске, они словно растворяются, как только мы выходим на безопасную относительно ровную дорогу, ведущую к монастырю.

Свято-Троицкий монастырь

Минуем открытый шлагбаум и будочку охранника, у которой нам кланяется дежурный брат. Въезжаем в ворота монастыря. Нас уже заботливо ждут внимательные сестры. Я здесь уже четвертый раз, и мы рады друг другу, как старые друзья. Всенощное бдение начнется еще через три часа, в 22.00. Нас ведут в трапезную и кормят удивительно вкусным и обильным ужином. Размещают в уютной гостинице. Успеваем даже немного отдохнуть, и в 22.00 начинается праздничная служба на Покров Божией Матери. Как я соскучился по их службам! Неспешное четкое чтение, безупречное знаменное пение совершенно не утомляют, порождая молитвенно-созерцательное настроение на протяжении всех шести часов, которые она длится. Около четырех часов утра возвращаюсь в келью, есть возможность час-полтора отдохнуть перед началом проскомидии. В 5.30 я снова в храме. Отец Давид совершает проскомидию, а сестры в храме вслух читают обширные синодики. Читаю входные молитвы, облачаюсь и пристраиваюсь рядом с батюшкой. Не спеша вынимаю частички из просфор, поминая многочисленных чад из своего далеко не маленького помянника. Затем с отцом Давидом совместно поминаем всех, чьи имена записаны в монастырских синодиках. Сегодня проскомидия короткая — всего лишь два часа (в прошлый мой приезд это продолжалось около пяти часов). Меня благословляют принимать исповедь у моих спутников и гостей монастыря. Вот начинают читать часы, а потом предстоящий отец Давид громогласно возглашает: «Благословенно Царство…» — и мы плывем по безкрайним благодатным волнам Божественной литургии. Исключительно чистый и звучный голос служащего священника, его усердные поклоны и крестные знамения, величественное знаменное пение на верхнем клиросе быстро погружают всех нас в молитвенное состояние.

Игумения Херувима

После окончания Литургии и праздничной трапезы меня приглашают к игумении Херувиме. Из-за болезни она находится в больничной келье монастыря. Еще на пороге кельи я утопаю в ее добром и заботливом внимании. Это чувство меня охватывает неизменно, как только я оказываюсь рядом с ней, с первого момента нашего знакомства. Пережив столько скорбей, будучи очень больным человеком, игумения Херувима не утратила, а скорее взрастила в себе способность самоотверженно посвящать себя всем, кто в этом нуждается. Мне становится неловко от такого безграничного внимания к моей персоне, чего я не встречал вот уже девять лет, со смерти моей любимой мамы. Я, больше как врач, высказываю осторожное сомнение в отношении местной практики очень строгих постов. Слышал от многих, что в монастыре во время строгих многодневных постов некоторые насельницы совершенно не принимают пищу и даже исключают употребление жидкости на срок до нескольких дней. Уловив мое сомнение, матушка вызывает в келью двух немолодых монахинь и задает этот вопрос. Обе отвечают, что постились «всухую» больше недели и собираются это повторять далее. При этом их самочувствие ухудшалось к третьему-четвертому дню, но затем становилось вполне хорошим, в теле появлялась необыкновенная легкость, усиливалось молитвенное чувство. Матушка Херувима считает, что только временное полное исключение пищи и иногда даже жидкости называется ПОСТОМ в полном значении этого слова. Все остальные варианты правильнее называть ВОЗДЕРЖАНИЕМ. Ведь, как она считает, Господь во время Своего сорокадневного поста на Горе Искушений не употреблял и воды (ее могло просто не быть в той пустыне). Не скажу, что я полностью согласился с этими доводами, я ведь еще и врач, но принял их во внимание. Со своим уставом в чужой монастырь, как известно, не ходят. Подчеркиваю: эта сугубая практика далеко не всеми может быть использована во благо. Для этого нужна незаурядная духовная, молитвенная подготовка, да и физическая тоже. С такой строгостью надо быть осторожным.

Напоследок взаимно просим молитв, и по моей просьбе в келью приносят список насельниц монастыря и трудников. Отмечаю, что в нем по-прежнему преобладают инокини, а монахинь всего шесть. Подготовка к постригу в мантию и произнесению монашеских обетов здесь очень длительная и тщательная, не говоря уже о принятии великого ангельского образа (схимы). Несмотря на плохое самочувствие, матушка Херувима нашла в себе силы побеседовать с моими спутниками, которые были не меньше меня изумлены этим общением, отмечая, что матушка «смотрит прямо в душу».

Драндский Свято-Успенский приход

Спуститься с горы в Сухум нам помог трудник монастыря Владимир, посадив в монастырский УАЗ-«буханку» пугливых женщин. Вскоре мы прибыли в Дранду и разместились в гостинице на территории бывшего мужского Драндского монастыря. Здесь, на возвышенности, окруженный кипарисами, стоит массивный Драндский собор, построенный в VI веке. В средние века Дранда была резиденцией епископа, его церковная власть распространялась от Кодора (ныне область Кодорского ущелья) до Анакопии (ныне — Новый Афон).

Настоятель храма в Дранде иерей Андрей Струцкий. Он — наш земляк, в Самаре окончил стоматологическое отделение военно-медицинского факультета Куйбышевского медицинского института. Служил во многих горячих точках. Последнее место дислокации — Абхазия. Он был хиротонисан на Украине и вернулся в Абхазию уже в рясе священника. Успенский собор и постройки бывшего монастыря имели весьма жалкий вид, и отец Андрей взялся за дело. Божия Матерь не оставила батюшку без помощи. Со всех концов Православного мира в Дранду стали приезжать паломники с намерением потрудиться и помолиться на святом месте. Быстро преобразилась территория бывшего монастыря, и что самое поразительное — преображались души трудников. Большинство из них нарко — и алкоголезависимые. Они «слезли» с иглы, забыли про «травку», протрезвели без специализированной наркологической помощи. Кроме стоматологического инструментария в руках батюшки был всё это время самый надежный инструмент — ЛЮБОВЬ. Он тяготы их на себе понес! Наверное, не случайно у отца Андрея очень больной позвоночник!

Свято-Георгиевский храм в Илоре

На другой день мы отправились в поселок Илор, что на окраине районного центра Очамчыра. Здесь находится знаменитый Свято-Георгиевский храм XI века. Этот удивительный храм был заложен еще значительно раньше, римскими воинами под предводительством Георгия Победоносца в знак благодарности Богу за обретение пресной воды. Луч солнца указал им то место, где и был вырыт колодец, спасший их от мучительной смерти от жажды. По преданию Великомученик Георгий со своим отрядом принял здесь неравный бой, и ему пришлось остаться, так как многие, да и он сам, были ранены. Когда залечивали раны, у них закончились запасы питьевой воды, и тогда молитвами и воззванием к Богу они получили ее в указанном месте. Частицы святых мощей Великомученика Георгия Победоносца и сегодня находятся в Илорском храме, неоднократно перестраивавшемся и прекрасно сохранившемся до настоящего времени. Множество войн и разграблений пережили эти стены за несколько веков. И вот в древнем храме замироточили иконы, причем не только старые, а и новописанные… и таких мироточащих икон одиннадцать (!!!) в одном святом месте. Колодец, вырытый воинами святого Георгия, тоже до сего дня радует живительной силой этой воды, исцеляющей прежде всего от духовных недугов.

Настоятель храма — игумен Сергий (Джопуа). Со всех концов Абхазии и из зарубежья едут к нему люди за духовной помощью, которая сводится исключительно к так называемым «отчиткам». Увы, спрос рождает предложение — это закон рынка, а теперь в том числе и «рынка духовных услуг». Во время нашего приезда из храма доносились истошные вопли и рычание. У входа в нерешительности топтались люди, а в пустом храме на полу корчилась и вопила женщина. Когда «спектакль» закончился, я подошел к ней, благословил, и мы познакомились. Ее имя — Мария, приехала издалека специально «лечиться» у отца Сергия. На большинстве икон виднелись потеки мира и красовались таблички, призывающие нас прикасаться к миру только фитилем свечи. Плачут иконы! Плачут вместо нас, чьи глаза давно не омывались потоками покаянных слез.

Примечательно, что с храмом соседствует языческое капище, на калитке которого значится просто «ЖРЕЦ» и указан график жертвоприношений. Сюда тоже не зарастает «народная тропа», в том числе из России. Кстати, когда мы собирались в дорогу, еще в Самаре, мне тоже был телефонный звонок с вопросом о посещении илорского жреца Жоры. Ответил, что, конечно же, мы к нему не пойдем.

Обратный наш путь из Илора пролегал через опустошенное войной село Кындыг, в котором расположился замечательный пансионат «Эвкалиптовая роща». Благословил своих паломников искупаться в море. Мы надышались на берегу целительным ароматом эвкалиптов и поехали обратно в Дранду.

Соборование

Отец Андрей попросил меня помочь ему в Таинстве Елеосвящения (соборования), и я охотно согласился. Тем более что мои спутники в этом году еще не приступали к этому Таинству. Это соборование запомнится мне надолго! Привезли целый автобус одержимых из Илора. Среди них замечаю мою новую знакомую Марию. Батюшка произносит проникновенную проповедь, и Мария начинает рычать и дергаться. Подхожу к ней и крещу. Мария затихает, и взгляд ее снова становится осмысленным. Читаю Иисусову молитву, и отец Андрей, благодарно глядя на меня, спокойно завершает проповедь. На втором-третьем помазании наши подопечные заметно «оживляются»: падают, хрипло выкрикивают ругательства, стонут, извиваются. Для моих паломников такое зрелище в диковинку, и они испуганно дожидаются окончания соборования. Не уверен, что такой тяжелый опыт был нужен и мне, и паломникам… Но Таинство есть Таинство. Наконец-то произнесен отпуст, на лицах присутствующих заметно большое облегчение.

Искушения

Готов расслабиться и я, но не тут-то было! Мои паломницы вдруг заявляют, что не могут оставаться в Дранде из-за отсутствия необходимых гигиенических условий, и передо мной возникает очередной ребус. Вспоминаю, что в Сухуме проживает знакомая монахиня, которая в свое время оставила мне свой номер телефона. Звоню, получаю согласие на размещение женщин. Стемнело, когда мы находим нужный дом в абхазской столице. Дома здесь несут на себе отпечатки недавней войны: кое-где отсутствуют целые блоки в панельных домах, окна зияют пустыми глазницами, штукатурка на многих строениях сбита пулями.

Теплый прием, домашний ужин. Матушку Марфу окормляет духовник-архимандрит из Соловецкого монастыря, и он не дал ей благословения принимать в своей квартире мужчин. И потому мужская часть нашей паломнической группы отправляется обратно в Дранду. С трудом находим места в переполнившейся просторной келье с ортопедическими матрасами на полу. Особый подвиг для нас — сон на закатанном в целлофан матрасе, с которого сползает простыня и который громко шуршит при переворачивании грешного «телесе».

Не дождавшись рассвета, выхожу из гостиницы и дышу свежестью субтропической ночи. Ярко горят фонари по периметру расположенной непосредственно за территорией прихода республиканской тюрьмы. В прежние времена ее корпуса также принадлежали монастырю. С удовольствием молюсь при свете звезд на фоне кипарисов. До чего же красив здесь рассвет! Просыпаются мои спутники, окунаются в находящийся здесь же источник в честь Великомученика Никиты. После утреннего правила и завтрака благодарим отца Андрея и отправляемся искать пристанище, поскольку мужская часть группы тоже капитулировала перед «матрасным» подвигом.

В Гудауте

нас любезно принимает абхазская семья дальних родственников одного из наших спутников. Нас размещают в комнате с тремя кроватями. Подняв простыню на одной из них, обнаруживаем завернутый в одеяло… охотничий карабин. Похожие свертки стоят в углу комнаты. Наш спутник — «на четверть абхаз» — виновато развел руками: такая здесь традиция, но всё же это не автомат Калашникова, как у большинства. Так и прожили мы здесь двое суток с оружием, монашеским клобуком и мантией по соседству. Своего рода романтика! На улице тепло, и мы купаемся на пустынном морском пляже. Субботним утром едем на Гудаутское кладбище, чтобы молиться на могиле ближайших родственников наших здешних хозяев. Надо было видеть благодарность на лице хозяина дома, недавно потерявшего от рук бандитов сына-студента. На его памяти еще никто не служил панихиды на этом кладбище. Затем мы отправляемся освящать квартиру другого родственника нашего собрата. Это вполне современная, хотя и тесноватая квартирка у морского побережья. Ее хозяин Давид занимается ремонтом автомобилей. Несмотря на очевидную бедность Абхазии, ее городское население разъезжает на очень респектабельных автомобилях, каких и в благополучной Самаре нечасто встретишь, а сюда эти машины поступают из Турции. Жена Давида, несмотря на молодость, показала характерное для абхазок поведение в доме: «заботливая тень», молчаливая и проворная. После освящения жилья, накормив нас вкусным обедом и угостив мандариновой чачей, Давид помог нам в ремонте нашего «уставшего» автобуса.

Команы

На следующий день мы заехали к нашим сестрам. Здесь, на квартире матушки Марфы, вполне сложился небольшой монастырь. Монахиня охотно посвящала своих послушниц в секреты духовной жизни, благословила им послушания в квартире, водила их на Богослужения в сухумские храмы. Пообедав, мы поехали в село Команы. На нашем пути было Сухумское кладбище в селе Михайловка. Оно известно тем, что здесь покоятся усопшие глинские пустынники, а также находится могила их духовника схиархимандрита Серафима (Романцова), мощи которого после его канонизации были перевезены в Глинскую пустынь. Здесь же покоится почитаемая прозорливая старица схимонахиня Ольга (Мищенко). На этом кладбище находится единственный в Абхазии кладбищенский храм в честь Преображения Господня. В нем служил известный церковный писатель архимандрит Рафаил (Карелин). При храме живет его безсменная хранительница старица Тамара. Напитавшись покоем и благодатью этого святого места, отправляемся дальше. Хорошо знакомый путь в Команы ничуть не изменился. Всё те же заросшие фундаменты разрушенных войной домов, на деревьях несобранные плоды хурмы, гранатов и грецких орехов. На короткое время останавливаемся на смотровой площадке над Гумистинским ущельем, любуемся с высоты горными реками Восточной и Западной Гумистой. Проезжаем по горному серпантину к площадке, ведущей к месту Третьего обретения главы Иоанна Предтечи, лестницы из более чем пятисот ступеней, сваренных из металлической арматуры. После второго обретения в середине V века глава Иоанна Предтечи была из Константинополя тайно вывезена христианами в начале IX века в Команы. Это случилось в период иконоборческих гонений. После восстановления иконопочитания, по преданию, Патриарх Игнатий во время ночной молитвы получил указание о местонахождении реликвии. В Команы было направлено посольство, которое около 850 года обрело главу Иоанна Предтечи в указанном Патриархом месте. Команский грот почитается как священное место для христианского мира.

Оттуда направляемся в монастырь Святителя Иоанна Златоуста. В марте 404 года в Константинополе состоялся «неправедный собор», постановивший изгнать Святителя. Из столицы пришел приказ перевезти Архиепископа Иоанна в глухой Питиус (ныне город Пицунда в Абхазии). Истощенный болезнями Святитель в сопровождении конвоя три месяца в дождь и зной совершал свой последний переход. В Команах силы оставили его. У склепа святого Василиска (память 22 мая), утешенный явлением мученика («Не унывай, брат Иоанн! Завтра мы будем вместе»), причастившись Святых Тайн, Вселенский Святитель со словами «Слава Богу за всё!» отошел ко Господу 14 сентября 407 года в Команах. После смерти его тело находилось в Команах, а в 483 году его мощи с большими почестями были перенесены в Константинополь по указу нового императора Феодосия II. Сейчас мощи Иоанна Златоуста хранятся в соборе Святого Георгия в Стамбуле. Саркофаг, где покоились мощи Иоанна Златоуста, хранится в Команском храме. При возведении колокольни храма в земле был найден саркофаг, высеченный из известняка и весивший около тонны. Считается, что в нем было погребено тело Святителя до его переноса в Константинополь.

Близ места, где, по преданию, был убит святой Василиск, по сей день бьет источник. Время вечернее. На источнике нет никого, кроме нас, и я решаюсь искупаться. Удивительная вода в этом источнике: в холодную погоду она согревает, а в жару — освежает. Источник мощный, от него исходит полноводный ручей, несущий свои воды в Гумисту. Нахожу самое глубокое место — по пояс — и с молитвой в честь Пресвятой Троицы погружаюсь в благодатные струи воды. Душу охватывает утешающая радость. Святый мучениче Василисче, моли Бога о нас!

Далее мы поднимаемся к могиле святого мученика. Поклонившись и помолившись на могиле, захожу в небольшой храм-часовню. Неожиданно обнаруживаю дверь в алтарь незапертой. Я захожу, кланяюсь престолу. Замираю в немом восторге. Служить бы и служить здесь Божественную литургию до конца своих дней! Других желаний просто нет! Но нужно возвращаться снова туда — вниз (в буквальном географическом смысле), где кипят страсти, где ты еще нужен людям, пусть даже немногим чудакам, всерьез не оставляющим затею побороть в себе грех.

Новый Афон и вновь Гудаута

Из Коман направляемся в Новый Афон. Первым делом направляемся в грот Апостола Симона Кананита. Проходим место казни Апостола с его наскальным следом и подходим к лестнице, ведущей вдоль скалы в сам грот. Слышим пение акафиста. Недоумеваю: вечером да еще в конце октября здесь обычно никого не бывает. На этот раз — великое множество людей, которые не уместились в гроте и стоят на площадках у самой скалы и ступенях на подступах к нему. Дивны дела Твоя, Господи! Знакомимся: целые автобусы из Москвы, из станицы Тихорецкой... Несмотря на все мои попытки незаметно устраниться меня выуживают из толпы и проталкивают в грот. Оказываюсь рядом с иеромонахом Петром из Краснодарского края, который с готовностью передает мне епитрахиль и текст акафиста. Принимаю это как благословение самого Апостола и погружаюсь в молитвенные слова акафиста. В завершение мне приносят елей и кисть, и я совершаю помазание всех молитвенников. Выхожу из грота в полную темноту. На ощупь спускаемся по крутым ступеням вниз и направляемся к нашему автобусу. Совсем темно, а нам необходимо попасть в Симоно-Кананитский монастырь. Подъезжаем к закрытым воротам. Вместе с нами подъехал игумен Николай из Задонска. По его просьбе к нам выходит иеромонах Дорофей (Дбар). Впервые вижу этого известного на весь мир новоафонского «раскольника» — и никак не вяжется его смиренный доброжелательный облик с этим ярлыком. Приветствуем друг друга, он извиняется за невозможность принять нас из-за того, что началось вечернее братское правило, и мы прощаемся. Мы возвращаемся в Сухум. Матушка Марфа, переборов в себе сомнение, решается нарушить благословение старца и размещает меня ночевать в своей квартире в миниатюрной просфорне. Моих спутников укладывают спать у благочестивой соседки Тамары.

Прощание с Абхазией

Недалеко от Сухума попадаем в поле внимания местных дорожных инспекторов. Совсем недавно приветливые и безобидные, сегодня они превратились в несговорчивых и хмурых стражей порядка. Даже непристегнутый ремень безопасности «стоит» сегодня около восьми тысяч рублей, хотя в прошлом году ни о чем таком здесь и помину не было. Зная понаслышке, что остановка на посту может завершиться лишением прав или совершенно запредельным штрафом, ведем себя крайне сдержанно и приветливо. Тем более что клиент, остановленный перед нами, лишился водительских прав по какому-то пустячному поводу. Наши спутники горячо молятся в машине. Внезапно наши строгие собеседники возвращают нам права и с укоризной читают нотацию. Раскланявшись, мы ретируемся к нашему автомобилю.

Едем в термальный сероводородный источник близ села Кындыг. Мои спутники подставляют под горячие тугие струи свои недужные телеса, напоследок радуясь кавказскому солнцу, сочной зеленой листве и экзотическим фруктам. На следующий день в Абхазии ожидаются бурные многолюдные политические события, и я благословляю сегодня же вечером выезжать в Россию.

Следующая остановка — Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь, в который нас не пустили накануне вечером. Благословляю своих спутников на осмотр монастыря, а сам тем временем захожу в известную на всю Абхазию хачапурню у самой трассы, примыкающую к монашеским прудам с плавающими в них величественными лебедями. Заказываю хачапури, которое готовят тут же при мне на углях. Хачапури — это лепешка из муки в форме лодочки, заполненная расплавленным сыром с кусочком сливочного масла. Хачапури нужно есть горячим, отщипывая кусочки лепешки и обмакивая их в сыр с маслом и запивая сухим вином. Позволяем себе такую слабость как некий ритуал, поскольку прощание с Абхазией уже началось. Затем заезжаем в древнее село Лыхны. Здесь находится Свято-Успенский храм, построенный в Х веке, в нем хранится чудотворная икона Божией Матери «Знамение». Под амвоном покоится последний представитель древнего правившего Абхазией рода Шеваршидзе — князь Георгий Шеваршидзе, умерший в ссылке под Воронежем. Потерпев поражение от России в Кавказской войне, Абхазия навсегда распрощалась с древними царственными династиями. Выйдя из храма, заглядываю в келью к старице схимонахине Марии, проживающей на территории успенского прихода с начала 70-х годов прошлого столетия и бывшей неизменной спутницей недавно почившего протоиерея-старца Петра Самсонова. Она вспоминает меня, просит молитв. Обратный путь совершаем тем же чередом, только в обратном порядке: вновь замечательный ужин со скидкой в «Уральских пельменях», ночевка в пугачевском Свято-Никольском монастыре. Возвращаемся в заснеженную Самару. Позавчерашнее купание в море остается в памяти как сладкий сон.