​Встреча

Рассказ.

Катя вела паломническую поездку. Дело было любимым и привычным, хотя за последний год, который выдался очень непростым в жизни их семьи, это была первая поездка.

— Дорогие братья и сестры, сегодня мы с вами отправляемся…

Сейчас ее радовало все: микрофон в руках, возможность говорить о Боге, о вере, о любви. Еще месяц
назад казалось, что этого никогда уже не будет. Она впервые за последний год увидела, какое за окном голубое небо, какое яркое солнце, какой ласковый ветерок шевелит ветви деревьев, как прекрасен мир. Сколько в нем любви и добра, несмотря ни на что. Ни на что! Вспомнились чьи-то слова: «радость не вечна, а печаль не безконечна».

— Господь любит и понимает каждого, — говорила она, с нежностью глядя на пятилетнюю дочурку, мирно спящую на соседнем сиденье. — Слава Богу! Нужно не только верить и просить, но и надеяться. Верить не только в Бога, но и Богу.

Вот только о необходимости прощать всех говорить не могла, понимая, что сфальшивит: сама никак не могла простить обиду. «Как она могла? Сестра ведь!» — в тысячный раз задавала себе один и тот же вопрос и не находила на него ответа.

Автобус прибыл на место. Экскурсовод еще раз повторила программу посещения святого места и предупредила:

— В 15 часов все должны быть в автобусе. Пожалуйста, не опаздывайте.

Говоря это, Катя даже предположить не могла, что сама опоздает на полчаса.

В паломнических поездках время летит так быстро, его всегда на что-нибудь да не хватает. Придерживая дочку за руку, экскурсовод бежала к автобусу. Неожиданно Дашенька вырвала ручонку из руки мамы и закричала:

— Мама, тетенька просит помощи. Мамочка, это — тетя Наташа!

— Не выдумывай, — она попыталась схватить дочку за руку. — Дашенька, мне нельзя опаздывать. Пожалуйста, побежали.

— Правда, мамочка, — тетя Наташа.

Катя оглянулась: бедно одетая женщина, которую Дашенька приняла за свою тетю, стояла у ворот обители и просила подаяния.

— Мам, давай поможем! — и внимательный взгляд дочурки проник в душу.

Сердце пронзила такая боль, что нечем стало дышать. Всего лишь год назад они с мужем не знали, где взять денег на обследование и лечение дочери…

Катя на мгновение прижала к себе дочурку, а потом расстегнула сумочку и подала ей тысячу рублей:

— Иди отдай.

Однако слова Дашеньки насторожили ее. Остановилась, всматриваясь в лицо женщины. Что-то знакомое было в этом лице, но не могла это быть Наташа, не могла — та такая самоуверенная, безжалостная и недобрая. Не пожалела же она Дашку, когда той поставили страшный диагноз. Ни копейки не дала из общего наследства, доставшегося от бабушки. Да и просила Катя часть наследства. И то — в долг, с возвратом.

Мысли заметались в голове: подойти или пройти мимо? Ведь обещала же Господу, что, если от нее будет зависеть, попробует примириться с сестрой. Несмотря ни на что, попробует. Только вот как это сделать? Нет, это, конечно же, ошибка. Что здесь может делать Наташа? Даже если за это время, что они не виделись, что-то произошло такое, отчего Наталья лишилась всех своих средств, — что она может делать здесь, в святом месте? Она ведь никогда и в церковь не ходила и вообще не признавала Церкви. Отказалась же быть крестной Дашеньке…

Девочка, довольная, вернулась, и мама вновь, взяв дочку за теплую ладошку, побежала к автобусу, но через несколько метров остановилась и неуверенно оглянулась, а потом развернулась и зашагала к женщине, просящей помощи.

Взгляды их встретились. Наташа?!..

Сестры молча смотрели в глаза друг другу, ничего не говоря. За год, прошедший с их последней встречи, они ни разу не виделись, хотя Екатерина пыталась несколько раз позвонить. Иногда поминала сестру в записках «о здравии» и даже пробовала молиться о ней, но обида и боль перекрывали всё.

Вот так же, как сейчас, около года назад они смотрели друг другу в глаза, только Екатерина с мольбой, а Наталья с вызовом. Воспоминания хлынули волной и увлекли в свой безжалостный водоворот.

Наташенька, миленькая, ты же бабушкин дом в деревне продала. Я не претендую на наследство. Мне в долг. Пожалуйста! Дашутка на глазах тает. Врачи никак не могут поставить точный диагноз. А предварительный — очень страшный. Я даже вслух боюсь это слово произносить. Нужно дополнительное обследование и, возможно, потребуется лечение. Мы всё до копейки вернем. — Сестренка, у меня нет денег. Во-первых, я купила машину, во-вторых, — Наташа загибала пальчики с дорогим маникюром, — купила путевку за границу.

— Но ведь дом очень недешево стоит! Не могла ты потратить все деньги.

— Не могла, — согласилась та. — Остальные я положила в банк под проценты. Посуди сама: сниму — большие проценты потеряю. Извини, у меня важный звонок.

А сама, поднимаясь с дивана, бросила взгляд на часы, давая понять, что разговор окончен.

Катя плакала прямо в подъезде, уткнувшись в плечо мужу.

— Я же говорил, не надо к ней идти. Мы сами справимся. Не плачь. Сейчас всем нам очень нужны будут силы и терпение, — и, наклонившись, муж прошептал: — Бог милостив. Все обойдется. Поверь мне.

Они еще стояли на лестнице, когда из квартиры вышла Наталья с молодым человеком.

— Представляешь, — говорила она своему спутнику, — деньги пришла ко мне просить. Дочка у нее болеет. Боится, что Дашка умрет. Да, может, так и лучше, чем мучиться ребенку.

Вадим увидел, как побледнела жена, и кулаки у него невольно сжались.

— Я убью эту змею! — прошептал он. Уже всхлипывая сам, ринулся вперед.

Он бы и натворил тогда беды, если бы супруга не удержала его:

— Хороший мой, не надо! Ради меня, ради Дашки. Мне без тебя не выдержать все. А она всегда была такой.

Долго в тот день супруги простояли в храме перед иконами, моля Бога о спасении дочери и помощи в поисках денег. Потом молились дома, читали акафист.

Вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла соседка:

— Я вас сегодня в храме видела. Что случилось, соседушки? Может, помощь какая нужна? Я вот клубнички Дашеньке принесла. Она что-то бледненькая стала очень. Клубничка со своего огорода. Первенькая. Наверное, еще и не пробовали? — баба Зина поставила на стол большущую чашку с гостинцем. Они ей все рассказали.

— Может, денежек надо? Много-то не могу, а немножко… — и соседка, сильно смущаясь, положила на стол тысячу. — Простите, что так мало. Можно ведь и в благотворительный фонд обратиться или попросить помощи через газеты.

По совету соседки разместили объявления с просьбой о помощи в Православных и социальных изданиях, на своей страничке в интернете. И пожертвования стали приходить. Люди присылали кто сколько мог. Приходили даже переводы на сто рублей. Но как благодарны были за эти лепты молодые супруги.

Дашеньку положили на обследование в больницу. Катя была все время с ней. Только на короткое время оставляла дочурку, чтобы сбегать в часовенку и там помолиться. Молитва шла далеко не всегда. Иногда сердце сковывали такое отчаяние и страх, что рождался ропот: «Господи, за что? Что я не так сделала? В чем виновата?»

Ей очень хотелось съездить в Москву к мощам Блаженной Матронушки, но она боялась оставить дочку даже на мужа: вдруг что-то произойдет, а ее, мамы, рядом не будет. Так и жили почти год в страхе и тревоге, переходя от отчаяния к надежде и наоборот.

Накануне самого важного обследования, от результатов которого зависела жизнь всей их семьи, к ней подошел лечащий врач:

— Молитесь, — сказал он. — Сами понимаете, молитва матери со дна моря достанет. В жизни всякое бывает. Не надо плакать, — он погладил по плечу женщину. — Я думаю, что все будет хорошо. Молитесь. Мне кажется… Но не будем делать преждевременных выводов.

Женщина бежала в часовню со всех ног, все время прокручивая в голове слова доктора: «Мне кажется… Молитва матери со дна моря…» Упала на колени между иконой Богородицы и Распятием и так горячо взмолилась, с таким упованием и надеждой, как не молилась очень давно:

— Пресвятая Богородица, Ты Сама Мама, спаси мою дочку! Она такая хорошая. Я обещаю, что попробую, насколько это будет зависеть от меня, помириться с сестрой и постараюсь не проходить мимо чужой боли. Господи, Ты ведь всех любишь и прощаешь, и я тоже постараюсь простить. Помогите!..

Диагноз не подтвердился. Хотя предстояло долгое лечение, для жизни девочки это не представляло угрозы.

— Господи, Пресвятая Богородица, — повторяли счастливые родители, — слава Вам за Ваше милосердие!

Деньги, оставшиеся от пожертвований, они решили перевести какому-нибудь нуждающемуся в помощи ребенку или в благотворительный фонд.

Теперь надо было выполнить свой обет.

Катя несколько раз пробовала звонить сестре, посылала ей смс-ки, но та не отвечала. Решила, что после поездки сходит к Наташе домой и попробует с ней хотя бы поговорить.

И вот — неожиданная встреча.

Мам, мама, — тянула ее за руку дочурка, — мы опаздываем, а тебе нельзя.

Екатерина, вернувшаяся из прошлого в реальность, первая шагнула к сестре. Это было нелегко. Горло сдавил спазм, но, сделав над собой невероятное усилие, помня о своем обещании, она шагнула навстречу сестре. Только прошептала:

— Господи, укрепи и помоги, Ты ведь всех прощаешь. Пресвятая Богородица, усыновившая и удочерившая всех при Кресте Сына Своего, не оставь. Помоги!

Подошла к сестре и, взяв за руку, потянула за собой.

— Мы поможем тебе: у нас еще есть деньги, оставшиеся от пожертвований на лечение Дашутки, — и после небольшой паузы: — и мы у тебя есть — Вадим, Дашенька и я. Ты не одна со своей бедой. Мы не оставим тебя.

В автобусе, понимая, что произошло что-то важное, никто ничего не сказал. Даже возмущавшийся до этого водитель промолчал.

— Дорогие мои паломники, — Катя взяла в руки микрофон, — пожалуйста, простите меня за опоздание. Умение прощать — это очень важно для христианина. Господь любит и прощает нас. И мы должны.

Теперь она могла говорить и о прощении, зная, что при этом уже не покривит душой.

Светлана Хорькова, г. Тверь.

Рис. Ильи Одинцова.