‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

«Смерти таинство!»

"Бобок" Достоевского неожиданно ворвался в сон нашего современника…


«...наверху, когда мы еще жили, то считали ошибочно тамошнюю смерть за смерть. Тело здесь (в могиле) еще раз как будто оживает, остатки жизни сосредотачиваются, но только в сознании. Это продолжается жизнь как бы по инерции. Все сосредоточено где-то в сознании и продолжается еще месяца два или три... Иногда даже полгода... Есть, например, один такой, который почти совсем разложился, но раз в недель шесть он все еще вдруг пробормочет одно словцо, конечно безсмысленное, про какой-то бобок: «Бобок, бобок...» — но и в нем, значит, жизнь все еще теплится незаметной искрой».

Так писал в своем гениальном «Бобке» Достоевский. Его коротенький рассказ перевесит в ужасах любые голливудские триллеры и кошмары. Сюжет прост. Октябрь, кладбище. Полубезумный литератор прилег на чью-то мраморную могильную плиту и услыхал в полудреме... Нет, это пересказать невозможно... «Разложение заживо безбожного человечества изображается в потрясающей сцене разговоров между покойниками, истлевающими в своих могилах», — пишет исследователь творчества Достоевского В. Мочульский. Покойники, причастные таинству смерти, не стали от этого менее пошлыми, чем в земной жизни. Те же картишки, сплетни, подобострастие, блуд... «В тошнотворно-отвратительных образах Достоевский выражает свою мучительную тревогу за безбожное человечество. Все эти пошляки и развратники обладают безсмертными душами. Какая судьба ждет их за гробом? В каком адском мраке будет жить их неумирающий дух?.. Автор, задыхаясь в адском смраде, обрекает «мертвые души» на гибель. «Веселые покойники» пользуются последними днями бытия для устройства дьявольской оргии...» — заключает исследователь.
О почти забытом рассказе-фантасмагории меня заставило вспомнить поступившее недавно в редакцию письмо нашего читателя и постоянного автора (фамилию он просил не указывать). Ему в сонном видении была открыта картина, во многом схожая с той, которую гениально изобразил «мистический реалист» Достоевский. Сон этого человека, видимо, не без Промысла Божия, во многом перекликается с «Бобком». Совпадения порой носят почти текстуальный характер. И все же, на мой взгляд, эти два свидетельства о потусторонней участи человека, хотя и выдержаны в одной «стилистике», по сути диаметрально противоположны. Там — торжество пошлости, оправдание тления, царство смерти без начала и конца... Здесь же за жуткими могильными реалиями вырисовываются совершенно иные очертания — смерти «за други своя», предчувствия Воскресения... К тому же, этот странный, необычный текст освящен для нас именами великого русского святого — праведного Иоанна Кронштадтского и современного подвижника Православия — горячо любимого православным народом Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева), пятилетие со дня кончины которого встречает в эти дни православная Россия... Все это делает рассказ-быль не просто фактом чьего-то личного духовного опыта, а чем-то неизмеримо большим. Свидетельством о действительном прикосновении к великой тайне смерти.
Хочу предостеречь читателей от буквального понимания описанного ниже. Мы имеем дело все же не с реальностью, а с символическим ее изображением. А символы, как известно, не терпят буквального, поверхностного истолкования. Возможно, некоторые читатели не воспримут то, что открылось духовному взору одного из наших современников, человеку давно и глубоко Православному. И в этом нет ничего удивительного. Пусть для кого-то этот опыт окажется излишен и непонятен. Но все же я считаю, что и эта «твердая пища» окажется кому-то полезной в постижении великого и страшного таинства смерти...
« — Так зачем вы сюда легли?
— Положили, меня положили супруга и малые детки, а не сам я возлег.
Смерти таинство! И не лег бы я подле вас ни за что, ни за какое злато, а лежу по собственному капиталу, судя по цене-с. Ибо это мы всегда можем, чтобы за могилку нашу по третьему разряду внести.
— Накопил; людей обсчитывал?»
(Ф. Достоевский. «Бобок»).
Антон Жоголев

В конце октября прошлого года я побывал в Петербурге, городе, в котором прошла моя студенческая юность. Этот город вдруг оказался для меня серым, холодным, чужим... Ни друзей, ни знакомых в нем уже не осталось. «Впечатлили» в Питере только могилы. Молился в часовне Блаженной Ксении на Смоленском кладбище. Поклонился гробнице святого Иоанна Кронштадтского в монастыре на р. Карповке. Посетил могилу Митрополита Иоанна на кладбище Александро-Невской Лавры. И вот возникло ощущение, что во всем этом огромном призрачном городе, самом фантастическом в мире, по-настоящему реальными были только они — его святые... Остальной Петербург как бы закрылся для меня.
Вернувшись в Самару, я вскоре увидел поразительный сон, запомнившийся мне до мельчайших деталей. Быль и небыль переплелись в нем в причудливую смесь, образующую какую-то иную, но все же реальность...
Это случилось в ночь на 6 ноября, на Димитриевскую Родительскую субботу. Мне приснилось, что я снова в Петербурге, работаю ночным сторожем на Смоленском кладбище (первые ростки православной веры в моей душе проросли в пору студенчества во многом благодаря этому кладбищу, где я часто бывал, еще не зная, что здесь находится могила великой угодницы Божией, тогда еще не прославленной, — Блаженной Ксении!).
Я дежурю на ночном кладбище в просторном помещении, куда почему-то собраны все могилы. Гробы находятся не в земле, а вынутыми наружу, иногда открытыми, а некоторые мертвецы лежат без гробов, прямо так... Я прилег на кровать. И самим фактом своего здесь пребывания как бы охраняю покойников (я же сторож!). Потом решаю пройтись по помещению, осмотреться. Начинаю обходить всю эту «мертвецкую». Гробы лежат на стеллажах и на полу, вдоль стен и посередине зала... Всюду! Мое внимание сразу привлекли святые могилки. Вот гробница святого праведного Иоанна Кронштадтского (такая же, как в монастыре!). Я благоговейно прикладываюсь к ней. В нескольких шагах от нее вижу могилу Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна. Она тоже как бы вынута из земли и напоминает гробницу. На гробнице лежит портрет Владыки Иоанна. Тут же положены в ряд гробы с телами его духовных чад. Одна из них мне знакома — схимонахиня Варвара — бывшая личным врачом Митрополита Иоанна. Но почему она здесь? Ведь я же точно знаю, что она упокоилась в нашей самарской Ташле. Но я порадовался, что в «этой» реальности и она, и другие духовные чада старца-Митрополита обрели покой возле своего духовного наставника... И вот я ложусь в этот ряд, на «свободное место», еще никем не занятое, среди могил духовных чад Владыки Иоанна... Лежу и думаю о необычности этого кладбища. Вдруг слышу чьи-то негромкие голоса. Спокойно, без испуга оглядываюсь по сторонам и вижу, что кладбище живет. Причем, этот факт совсем почему-то меня не удивляет. Мертвецы разговаривают, шевелятся... Вертят руками и ногами... Причем, я заметил, что руки и ноги у некоторых мертвецов торчат из полусгнивших или совсем еще новых гробов! Вот чей-то гроб с грохотом упал со стеллажа на бетонный пол. Вот кто-то из мертвецов переругивается с соседом, размахивает руками. Что это? Они... дерутся! Тут я как будто вспоминаю, что кто-то из живых мне говорил, что у смерти есть как бы несколько стадий: сначала умирают одни свойства, потом другие... Вот почему это кладбище живет, тела ведь не сразу полностью умирают...
Иду дальше. Вот несколько стеллажей с умершими казаками. Гробы их накрыты бурками, у некоторых из мертвецов на головах папахи. На нескольких гробах вижу таблички с надписями: «Погиб в Чечне...» Какой-то частью сознания постигаю, что это не просто могилы, а тела воинов-мучеников, «за Веру и Отечество живот свой положивших»...
В середине зала лежит моя родственница (почему она здесь? Ведь она же... живая!). Она хочет мне что-то сказать. Подзывает. Но когда я подхожу, говорит какой-то совершенный пустяк, совершенно не относящийся к ситуации, в которой мы оказались... Шепчет рецепт не то от косоглазия, не то от близорукости... А рядом с ней лежит в гробу некая женщина, мне не знакомая. Они только что разговаривали между собой. Эта женщина вдруг схватила меня за одежду, потянула к себе... Я стал вырываться — брезгливо, отчаянно... Вырвался, отскочил от этих гробов. А родственница закричала мне вслед, что еще хочет многое мне сказать...
— Рано, — отвечаю я ей. — Вам сюда еще рано, рано, рано...
Сон оборвался. Я пробудился в великом трепете. Первое, что я понял — не случайно сон этот приснился мне на Димитриевскую Родительскую субботу, день поминовения всех от века усопших православных христиан и в первую очередь православных воинов (день, которым я раньше пренебрегал и церковно почти не поминал усопших).
Я много думал об этой открывшейся мне картине. Кое-что и теперь еще не удалось мне разложить по полочкам (например, почему я оказался «в ряду» духовных чад Митрополита Иоанна, ведь мы в жизни были с ним мало знакомы и я никогда не обращался за советами к Владыке, хотя заочно его глубоко чтил). Но многое, с Божьей помощью, полагаю, осмыслил верно.
Мне было до натурализма наглядно показано, что между жизнью и смертью нет четкой границы. Не случайно некоторые живые уже давно свои на этом кладбище! Ну а главным в том сне был призыв молиться о своих братьях во Христе, уже отошедших в вечные обители. (Я же этого или вовсе не делал, или делал формально, с небрежением).
Потом уже я разыскал и перечел почти забытый мной «Бобок». Сходство потрясающее! Но только в частностях. С выводами Достоевского я не согласен. Да, смерть духовная наступает в людях зачастую еще при жизни, задолго до смерти физической. Но ведь и жизнь не оканчивается смертью! И напрасно великий писатель всех скопом определил в пустоту преисподней... Жив Господь! И живы праведники! Не только великие, но и не явленные миру — эти почти безымянные герои чеченской войны... Даст Бог, их молитвами и мы, грешные, обретем надежду на спасение, достойно подготовимся к «смерти таинству», за которым — вечная жизнь!
Антоний, г. Самара.

03.11.2000
940
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
-1
1
Пока ни одного комментария, будьте первым!

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru