«Свои приехали»

Первая моя встреча с блаженной Марией Ивановной произошла в 1992 году. Узнав от своего брата, что в Кинель-Черкассах живет блаженная старица, я сказала приятельнице, и она спросила у своего духовного отца протоиерея Михаила про Марию Ивановну. «Да, есть такая, - говорит батюшка, - она часто в Самару приезжает и у нас в Петропавловской церкви бывает». Взяв благословение, мы поехали к старице. Моя подруга поехала сначала к своей сестре в г. Отрадный, а затем с ней в Кинель-Черкассы. Мы с мужем поехали из Самары и там встретились. Когда мы приехали, в церкви была служба. Войдя в храм, мы увидели Евгению Мавринскую с сестрой, а матушка Мария стояла и молилась на коленях около иконы Илии Пророка. Евгения сказала: «Вот она стоит, молится».

По окончании службы мы все подошли к Марии Ивановне и попросили благословения у нее. Благословив, она пригласила нас в свою сторожку, в которой жила. Евгения предложила помочь нести сумки Марии Ивановны (у нее было много сумок, и все их она с собой носила). А Мария Ивановна ей говорит: «А унесешь ли их?» Евгения ответила: «Унесу», - и матушка отдала ей свой груз. Мы вошли в сторожку.

Когда мы с мужем ехали к Марии Ивановне, то безпокоились, примет ли нас блаженная старица или нет. Слышали, что она не всех принимала. И мы по своей греховности того и боялись. Но Мария Ивановна нас всех четверых приняла хорошо. Сестра Евгения очень настороженно относилась к блаженной. Говорила нам, что, мол, это обыкновенная бабушка, вы что хотите от нее услышать, то она вам и говорит... Мы с собой привезли немного продуктов, еще прикупили и стали кушать вместе с Марией Ивановной. Она, по-видимому, решила нас проверить. Покушав бутерброд, она отдала его Евгении, откусив яйцо, отдала моему мужу Виктору, отпив кофе, дала мне. Мы все скушали, что она нам дала. Затем, сев около окна, Мария Ивановна стала читать акафист Преподобному Серафиму Саровскому, Псалтирь Божией Матери, между страницами у нее лежали платочки и даже чья-то кардиограмма. Увидев это, Евгения спросила: «Мария Ивановна, а чья это кардиограмма? Давайте прочитаю, я умею». Матушка рассердилась и стукнула ее по лбу, провела пальцем крест, говоря: «Крест у тебя на лбу, он тебя спасет». Не поняв, что бы это могло обозначать, мы удивленно смотрели на Марию Ивановну...

На могилке старицы Марии Самарской.

Когда мы с Евгенией на некоторое время выходили из сторожки, Мария Ивановна, раскрыв букварь для первоклассников, рассказала жизнь моего мужа Виктора от самого его рождения, перелистывая страницы. Затем, взяв его за руку, повела в каморку, открыла дверь: там была большая икона Спасителя. Матушка сказала: «Видишь, Кто там?» Муж перекрестился и ответил, что это Спаситель. Мы с Евгенией вернулись в сторожку, зашли, разговаривали и при этом размахивали руками. Мария Ивановна, посмотрев на нас, сказала: «Глухонемые, что ли - размахивают руками!..»

Затем Мария Ивановна перелистывала букварь для Евгении и сказала: «Поедете на Южный берег Крыма». Мы это не поняли.

Решили мы с мужем дать денег Марии Ивановне, а она их не берет и при этом говорит: «Сами деньги занимают, а дают». Евгения говорит: «Подождите, сейчас я ей дам». Но матушка и у Евгении брать денег не стала, только спросила: «Сколько стоит хлеб?» Мы говорим: «Два рубля» - «В кошельке 20 копеек, это сколько надо по 20 копеек, чтобы хлеб купить?» Мы все переглянулись и снова ничего не поняли.

Стали собираться ехать домой, берем у Марии Ивановны благословение, она спрашивает: «Сколько стоит билет до Самары?» Мы называем цену, она говорит: «Можете и безплатно ехать». На вокзале Виктор с Евгенией пошли покупать билеты. Кассир дает сдачи больше, чем тогда, когда мы ехали из Самары. Пришлось спросить: «Вы правильно дали сдачу?» Кассир ответил утвердительно. В электричке контролеры стали проверять билеты у пассажиров. Было очень странно, когда контролеры проверяли билеты у наших соседей, а к нам не подошли, как будто нас и не было. Вот что значит благословение Марии Ивановны.

Через несколько дней стало ясно то, что нам говорила Мария Ивановна. У Евгении в кошельке было всего 20 копеек, и она не могла даже купить себе хлеба (т.е. у нее в это время были денежные затруднения). Затем она поехала в командировку на легковой машине и попала в аварию: в них врезалась автомашина «КамАЗ». Машина, на которой они ехали, была разбита так, что даже не подлежала ремонту, а Евгения и шофер остались живы. Разве не чудо?! Вот вам и «крест на лбу, он тебя спасет». Крест спас Евгению!

Всегда, когда мы собирались ехать к Марии Ивановне, она нас ждала. Заходили в сторожку, а она, увидев нас, говорила: «О, свои приехали». Однажды было у нее очень много народу. Матушка сказала нам (Евгении, моему мужу и мне): «Деньги у вас есть?» «Есть, матушка», отвечаем. Велела нам: «Купите 5 хлебов». Пошли мы в магазин, купили хлеб, приходим и говорим: «Мария Ивановна, купили мы хлеб» - «Хорошо, будете кормить народ хлебом».

Особенно Мария Ивановна «выделяла» Евгению. Однажды она спросила ее: «Где твой посох?» – «Где? Нету у меня никакого посоха» – «Как же нет? Вон стоит в углу, возьмешь и пойдешь...» А еще как-то раз Мария Ивановна сказала ей: «Наденешь мои туфли, платье и пойдешь милостыню просить». Часто Мария Ивановна говорила ей: «Монашка, монашка приехала». «Отпоешь и похоронишь... Плывет, плывет кораблик ко мне», - это она о Евгении так говорила... Евгения стала монахиней по молитвам матушки, а после смерти старицы какой путь у монахини Евгении будет, знает только Бог и знала блаженная схимонахиня Мария.

Многие осуждали мать Евгению, говорили, якобы она «украла» старицу. Да нет же, Мария Ивановна ждала, когда Евгения будет готова отказаться от всего мирского и уйти в монастырь. Это был Промысел Божий. Марии Ивановне нужно было принять постриг, принять монашество и, видно, на то была воля Божья, чтобы все это прошло через Евгению. А мы беремся судить, осуждать теперь уже монахиню Евгению в том, что она увезла самарскую старицу в Оптину пустынь... Нет, без воли Божьей матушка Мария не поехала бы никуда. Это нелегкий крест ухаживать за блаженной старицей, и Евгения его взяла на себя. Матушка Мария была как малое дитя, уход за ней был очень хороший. Находясь около великой подвижницы, каждый может попасть в искушение, это великий труд - быть рядом с таким человеком. А наша блаженная схимонахиня Мария святая. Да, я не боюсь назвать матушку Марию святой, потому что за ее путь и молитву о всем мире, о всех людях ее обязательно канонизируют. Это Божий человек.

Теперь хочу написать о том, как молилась матушка Мария о нашей семье. Однажды, приехав в Кинель-Черкассы, я спросила матушку о своей бабушке, которая недавно умерла, не назвав ее имени. Мария Ивановна тут же отвечает: «Таисья, Таисья в хорошем месте, но молись все равно». Попросила я помолиться матушку о моей маме (она очень болела, у нее сахарный диабет, больное сердце), а Мария Ивановна мне отвечает: «Тело остынет, потом кипятком отливать будем!» Мы с мужем не поняли, что это может быть такое. А потом оказалось, у моей мамы был тромб, левая нога у нее охладела, омертвела. Пришлось ампутировать ногу. Я позвонила знакомому священнику, спросила благословение на операцию он благословил. Через несколько дней после операции мы поехали к Марии Ивановне. Я стала просить ее помолиться о маме, а матушка мне говорит: «Можно было ногу и не отнимать, кипятком отлили бы». То есть, как я поняла, горячей молитвой можно было отмолить...

Однажды приезжаю к матушке, а у мамы моей культя гноилась сильно, я ей делала перевязки, вставила резинку для оттока гноя. Матушка Мария мне и говорит: «Что там ковыряешься, резинку вставила, медом помажь и маслом все очистится». И действительно, приехав домой, я помазала шов елеем и приложила повязку с медом, и рана вся очистилась. Мама прожила после операции три года. Через год после операции у мамы был инфаркт и клиническая смерть. Мама осталась жива, Господь ее оставил, и опять не без участия матушки Марии. Господь дал ей время на покаяние, потому как не раскаялась она еще в своих грехах. И ровно через год в день и в час, когда у мамы была до этого клиническая смерть, она отошла ко Господу.

Приехав после похорон к Марии Ивановне, я только начала спрашивать о матери, а она мне говорит: «Красиво похоронили, крест красивый, теперь из могилы будет вытаскивать». Видно, мама моя за свои грехи попала в плохое место. И вот когда матушка была уже у Евгении, Мария Ивановна говорит Евгении: «А эти молодые ребята с нами будут ночевать» (мы с мужем были вместе с ними в Петропавловской церкви). Матушка оставила ночевать нас, а мне говорит: «Там в шкафу у тебя лоскутов много, принеси». После смерти мамы осталось много отрезов ткани, вот Мария Ивановна велела мне все принести. Из двух отрезов сшила кофты и юбки Марии Ивановне, она их надела и носила. Когда я принесла отрезы, она их все разворачивала и сворачивала... Молилась за маму всю ночь. Наутро говорит: «Там еще у тебя осталось». Я принесла белую ткань и сверток полотенечной ткани, она говорит: «Вот, монахам будут хорошие простыни и полотенца». Благословила отдать в монастырь в Оптину пустынь, так как в Самаре в то время был послушник из Оптиной пустыни.

Вот так матушка вымаливала мою маму уже после ее смерти.

Через некоторое время рукоположили в священники моего брата, Сергея Гусельникова. О том, что он будет священником, Мария Ивановна сказала, когда я к ней приехала первый раз в 1992 году. Его рукоположили через 40 дней после пострига схимонахини Марии и монахини Евгении, именно в 40-й день!

Спустя некоторое время я спросила у матушки: «Матушка, а мама моя все еще в плохом месте?» - «Нет, в хорошем, черненькая такая...» (у мамы волосы были черные) Вот так матушка Мария вымолила мою маму.

Однажды смотрит она на нас с мужем и на детей наших и говорит: «В кармане у вас прореха была, я ее зашила вам». Мне говорит: «Юбка у тебя дырявая, я зашила». Я ей давала свою юбку носить, она своими ручками зашила все дырочки. По краю юбки была кайма с рисунком из дырочек, она подвернула и все зашила, и отдала юбку мне. Потом говорит: «Денег у вас хватает?» Я отвечаю: «Да, слава Богу, на хлеб хватает» - «Я, - говорит, - вас кормить буду, 100 рублей дам, вы хлеба купите, отломите и сыты будете». И так нас матушка окормляла и духовно, и материально.

Послали меня на работе на учебу, на повышение квалификации, матушка благословила. Для других работников были некоторые преграды, а у меня все шло гладко, с матушкиного благословения.

Помогала она и сдавать экзамены. Нужны были деньги на подарки преподавателям. Меня мучила мысль, что это взятка, хотя духовный отец благословил дать. Но ту сумму, которую нужно было отдать, я не могла взять из бюджета семьи, а матушки в это время не было в Самаре (она была в Оптиной пустыни). Я не могла у нее спросить, как быть, только мысленно обращалась к матушке и даже написала письмо...

Тут мать Евгения звонит и говорит: «Галя, мы едем в Самару». Приехала матушка на поезде, а мать Евгения не сказала номер вагона. Поезд прибыл, а я стою и говорю: «Матушка, родненькая, где же вы? В каком вагоне?» И вдруг открывается дверь вагона - и матушка с Евгенией перед нами. Нам даже не пришлось бегать по перрону.

Вечером матушка сказала: «Денег дай учителям» – «Матушка, у меня нет» – «А я тебе дам», – и дала как раз ту сумму, которая была нужна....

Смотрит как-то Мария Ивановна на мою дочь и говорит: «Ты дева, Танечка, что ли? И коса у тебя одна». Дочь отвечает: «Да» - «Я тебе дам ленту, разрежь и заплети две косы». Заплела она две косы, подходит, а матушка ей говорит: «Ну вот, дорогу я тебе дала, а кавалер у тебя красивый, очень красивый». Что это означает, до сих пор остается загадкой. Но ленты эти очень помогают моей дочери. Она учится в университете, во время экзаменов ленты заплетает в косу, мысленно обращается к матушке Марии и успешно сдает экзамены.

...Квартира у нас была неприватизированная. Побывав у нас дома, матушка Мария благословила ее приватизировать: «Все хорошо будет, никаких препятствий». И действительно, даже компьютер выдал то, что нужно было. В ордере указано одно количество квадратных метров, а общая площадь квартиры больше. Компьютер показал то, что было в ордере. Вот что значит матушкина молитва!

...Перед постригом матушка стала говорить о венчании: «Венчаться, венчаться будем. Кольцо из желтого металла надо». Евгения говорит: «Матушка, где же я его возьму?» Евгения обратилась к некоторым сестрам, которые приходили к матушке. Принесли два кольца. «Нет, - говорит матушка, - не подойдет» (одно было большое, а другое мало). «Его можно раскатать» - «Не идет, не идет», - сказала матушка. Потом мы с моим мужем Виктором вывели ее на улицу, села на стульчик матушка и запела: «Ой-ля, ой-ля, невестой ты была, колечко в вазе лежит и никому не подходит». Я говорю: «Матушка, тебе это кольцо принести?» - «Да, да». Это кольцо моего мужа, когда мы с ним венчались, у него было другое кольцо, а это лежало. У него работа такая, что нельзя было его надевать, вот оно лежало в вазе. Выходит Евгения, я ей все это рассказываю, а она говорит: «Ах, вот почему она отказывалась от других колец - она знала, где ее кольцо, ждала, когда вы придете». Наутро мы ей его принесли. Матушка потрогала кольцо и протянула руку: «Одень». Я надела, и матушка его никогда не снимала. Сняла лишь незадолго до смерти, в Дивеево. Отдала его Преподобному Серафиму Саровскому на раку.

Молитвенная помощь матушки Марии ощущалась всегда при ее жизни и после ее упокоения. Блаженная схимонахиня Мария, моли Бога о нас.

Галина Горбачева, г. Самара.