XII. Покаяние

Все младенцы до двух лет были убиты по приказу царя Ирода в окрестностях Вифлеема. Узнав от волхвов о рождении Христа — Царя Израилева, он совершил это злодеяние в надежде избавиться от соперника. Сейчас на нашей земле повторяется Иродов грех — ежедневно свершается по несколько тысяч убиений утробных младенцев (абортов) и расчленяется младенческое тельце, еще не успевшее явиться на свет Божий; это злодеяние является главной причиной всех и всяческих трагедий, болезней и того смутного времени, которое мы переживаем. Многие в прошлом по неразумию совершали грех детоубийства или соучаствовали в нем своим попустительством. Покаявшись в этом у Креста и Евангелия в православном храме, мы должны приносить Господу ежедневную покаянную молитву. Нам оставлена надежда, что Господь силен помиловать душу, осуждающую себя здесь, силен не лишить милости Своей и тех, за кого мы молимся, чью жизнь не сберегли.

Нужно помнить, что никакой "молитвы от аборта", автоматически снимающей грех, не существует. Но что еще возможно, кроме исповеди и епитимьи, назначенной священником? Здравый смысл подсказывает, что те, кто избавлялись от детей, должны, принеся покаяние, их рожать: "жена … спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием" (1 Тим. 2, 14— 15). К сожалению, этот спасительный и наиболее верный путь для большинства кающихся уже невозможен по возрасту. Но у тех, кто раскаивается в грехе детоубийства, иногда есть взрослые дети, которые должны перестать делать аборты. Хоть поздно, пусть даже во втором поколении, но прервется эта цепочка преемственности греха. Пожилые матери должны использовать все свое влияние, чтобы их дети не убивали, а рожали. Но есть еще один способ облегчить свою совесть. Ежедневно в России совершаются тысячи абортов, причем не где-то в отдаленном месте, а рядом с нами: на соседней улице, в соседнем доме, в ближнем подъезде. Многие из тех, кто идут в абортарий, делают это неосознанно. Кто по молодости, по глупости, по незнанию, кто под влиянием стечения сиюминутных обстоятельств, под внешним давлением или даже просто так, потому что посоветовала подружка или родственница. Часто в трудной ситуации рядом не оказывается человека, могущего сказать правду, объяснить в чем дело, оказать моральную, а может быть, и материальную поддержку. Таким человеком можете стать вы. Не надо думать, что нужно многое. Часто бывает достаточно проявить любовь, объяснить и рассказать о возможных необратимых последствиях аборта, о том, что это грех.Иногда бывает достаточно подарить человеку пачку пеленок, чтобы остановить от убийства своего ребенка. И дело не только в стоимости самих пеленок, а в живом участии. Представьте себе, как мало нужно, чтобы спасти человеческую жизнь, и не только жизнь этого несчастного ребенка, но всех его будущих детей и внуков. В послании св. апостола Иакова говорится: "обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак. 5, 20). И еще: "Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?" (Притч. 24, 11). Очевидно, что тот, кто спасает ребенка от аборта, спасает человеческую жизнь, а значит покрывает и свои грехи. Господь, видя покаяние и плод, достойный покаяния, (Мф. 3, 8), дела милосердия, спасительное терпение скорбей, силен помиловать любого кающегося грешника.

На снимке: Вифлеем. Святые мощи младенцев от Ирода убиенных.

Мученики 14 тысяч младенцев, от Ирода в Вифлееме убненные (память 11 января нового стиля)

Тропарь

Болезньми святых, имиже о Тебе пострадаша, умолен буди, Господи, и вся наша Болезни исцели, Человеколюбче, молимся.

Кондак

Звезда волхвы посла к Рождшемуся, и Ирод неправедное воинство посла люто, убити мня во яслях яко Младенца лежаща.

<> <> <>

"ТРУДНЫЕ" ВОПРОСЫ

Встречаясь с различными людьми и затрагивая проблему абортов, приходится сталкиваться с типичной ситуацией: собеседник выслушал ваши доводы и согласился с тем, что аборт действительно убийство. Но тут же ему на память приходят обстоятельства, при которых это убийство кажется допустимым или даже единственно возможным решением ситуации. Набор вопросов, которые задаются в таких случаях, как правило, неизменен.
Все эти вопросы для человека со здоровой психикой и умеющего логично размышлять, собственно говоря, абсурдны, и ответить на большинство из них можно, выявив этот закамуфлированный абсурд. Как в математике, для того чтобы доказать неверность некоего утверждения, иногда используется метод приведения к абсурду. Кажется, что это самый радикальный способ ответа на подобные вопросы. Начнем с самого распространенного:

Зачем плодить нищету? То есть зачем рожать детей, когда мы не сможем дать им достойное, как мы считаем, воспитание в силу того, что у нас нет достаточных средств?

Представим себе такую ситуацию: человек, плотно пообедав, встал из-за стола, а ему говорят: "Давай пообедаем". Если он каким-то механическим способом удалит все из желудка и поест опять, мы скажем, что это абсурд. Потому что хотя и все люди переедают или едят лишнее, но таким образом услаждаться пищей нелепо. Так же и с этим вопросом. Тело человека, мужчины и женщины, все органы специально устроены для того, чтобы осуществлялся процесс деторождения. Если люди соединяются в браке, то предполагается, что естественным, абсолютно нормальным следствием этого будет рождение детей. Значит, если человек не хочет плодить нищету, он не должен вступать в брак. Тогда никакой нищеты не будет. А человек желает во что бы то ни стало осуществлять все чисто физиологические отправления брака и получать от этого естественную радость, — как, например, он получает удовольствие от пищи или от теплой воды, стоя под душем, — но не хочет нести подвиг родительский, который является следствием брачной жизни. Если человек не хочет плодить нищету — не надо. Он должен прекратить родовую жизнь. Тогда поступок будет логичным.

Как прокормить детей в наше время? Как быть бедным супругам, имеющим много детей?

Ответ напрашивается сам собой: супругу надо работать на трех работах или жене начать шить, потому что тогда будет дешевле одеть детей, и так далее. При этом необходимо во многом себя ограничивать (ибо если люди не могут ограничивать себя в родовой жизни, то им придется терпеть недостаток в другом: в досуге, средствах), а не пытаться устроить все иным, противоестественным ^путем, убивая собственных детей, поскольку от этого они сами будут несчастны, будут болеть или страдать из-за своих оставленных живыми детей, ибо какие у убийц могут родиться дети. Как они могут их воспитать? Ведь, убивая собственное дитя, родители преступают определенный порог нравственности. Как любить одного ребенка, когда другого ты убил? Даже если человек не понимает этого, в его подсознании это все равно присутствует. Если человек не согласен на добровольные ограничения, он будет терпеть лишения против своей воли. Он хочет быть материально более обеспеченным за счет убийства собственного дитя? Но ведь сумма его счастья от этого — не увеличится. Нельзя достичь счастья, убивая своих детей!

Что делать, если беременность наступила в результате изнасилования?

При изнасиловании беременность обычно не наступает. Это случаи единичные, уникальные. Но допустим, что мы рассматриваем такую ситуацию. Во-первых, дитя все равно не виновато в том, что оно никем не предполагалось. Во-вторых, часто в изнасиловании бывает виновата сама потерпевшая из-за нескромной одежды, поведения, неосторожности, непослушания старшим и так далее. Много всяких предпосылок сливаются в одну, трагическую ситуацию, и получается такой результат. Так почему же за проступок взрослого должен страдать невинный ребенок? Если ребенок нежеланен, можно родить и сдать его в детский дом. Государство воспитает, найдутся люди, которые захотят этого младенчика усыновить. Таких желающих масса, огромные очереди. Следовательно, нет никакой причины ребенка убивать. Девушка не замужем, а родители против ребенка. Или муж говорит, что уйдет, если ребенка оставят. Что делать?
Что ж, рассмотрим… Например: я женщина, у меня двое детей, и один из этих детей так довел мою маму, свою бабушку, что она говорит: "Ты должна выбрать, либо я, либо он. Либо ты сейчас же сбрасываешь его с балкона, либо ты мне уже не дочь". Почему сбрасывать с балкона родившегося непослушного ребенка нельзя, хотя в гневе кажется, что он вполне этого заслужил, а ни в чем не повинного, может быть, очень хорошего, умного, будущего Ломоносова — можно убить в силу того, что он временно находится в утробе матери? Может быть, лучше подождать, родить и посмотреть, каков будет? Если будет плохой и непослушный, то убить. Все сразу в ужасе восклицают: "Ах, как же можно!" Но если можно ТОГО, почему нельзя ЭТОГО? Мы опять приводим утверждение к абсурду. И что значит родители против? А если кто-то будет против нас самих? Что ж нам теперь, умирать? Мало ли кто против чего возражает. Это не является аргументом. Человек, заявляющий, что он против жизни другого человека, — убийца.

Как быть, если беременна двенадцатилетняя девочка?

Если девочка так распущенна и так себя ведет, она, естественно, должна нести свой крест, как последствие своего поведения. Допустим, мы узнаем, что двенадцатилетний мальчик совершил какое-то жуткое преступление. Совсем недавно (недалеко от нашего храма) произошел такой случай: правда, не двенадцатилетние, а тринадцатилетние мальчики во дворе забили палкой насмерть девятилетнего мальчика. Ведь наше чувство справедливости говорит нам, что к ним надо применить какие-то меры, надо как-то пресечь это зло. То же и здесь. Девочка нашалила, поступила неосторожно, глупо, поступила как девочка уличная. Почему за это должен быть убит ни в чем не повинный ребенок?

Если замужняя женщина больна и ей нельзя рожать?

Если ей нельзя рожать, значит, когда она соединяется со своим супругом, она совершает преступление. Существует понятие недееспособный человек. Такому человеку запрещено регистрировать брак. Если по каким-то причинам, не умственным, а чисто физиологическим, женщине нельзя рожать — значит, ей нельзя выходить замуж, потому что в браке естественно предполагается рождение детей. Если нельзя рожать, надо нести это как крест. Хочется ребеночка — пожалуйста, есть детские дома, многодетные семьи. Можно взять на воспитание, помочь. Так бывало всегда: например, в семье три дочери выходили замуж, а одна нет — и она являлась нянькой для других. Не всем же нести крест замужества и рожать детей. Кто-то и иным путем идет. А если мать может умереть родами? Из тех случаев, о которых мне известно — а в храм часто приходят женщины от врачей и говорят: "Мне рожать нельзя, потому что я умру", — я не знаю ни одного действительно окончившегося смертью. Врачи обычно просто предполагают, но жизнью и смертью распоряжается не врач, а Бог. И Господь всегда может дать силы просящему. Но допустим, что женщине действительно грозит смерть. Хорошо и благородно, когда взрослый человек, защищая жизнь другого, отдает свою. Мы обычно прославляем таких людей как героев, во время войны таковым дают ордена. Это, собственно, и есть человеческий поступок. Ведь продлить себе жизнь ценой убийства собственного ребенка равносильно тому, чтобы матери съесть своего младенца — такие случаи были, например, в осажденном Ленинграде. Когда мать хочет сохранить свою жизнь за счет дитя — это каннибализм. Лучше ей положиться на Бога и надеяться остаться в живых. Кроме того, возникает такой вопрос: если женщине угрожает смертельная опасность при родах, значит, родовая жизнь ей противопоказана? Нельзя ведь убивать собственных детей и такой ценой доставлять себе радость полового общения? Это преступно так же, как ради того, чтобы доставить себе радость обладания имуществом, начать грабить.

Если известно, что родится больной ребенок?

Логичнее в этом случае родить и посмотреть. Больные люди нужны обществу. Они вызывают у нас милосердие, сострадание, учат любви. Если не будет больных, стариков, ущербных, мы станем гораздо более жестоки. Присутствие таких людей необходимо. И Господь избирает, кому дать этот крест — больное дитя. А ведь может быть и так: родился здоровый ребенок и потом заболел. Что же, и его убить? Нет, мы его спасаем, выхаживаем, поднимаем на ноги врачей, платим деньги, ищем лекарства. Какая же тут принципиальная разница? Почему мы должны убивать больное дитя, находящееся во чреве матери?

Родители алкоголики — зачем рожать больных, никому не нужных детей?

Здесь подменяется одно понятие другим. Родители-алкоголики — социально опасные люди. Они приносят обществу вред. Почему за них должны страдать дети? Можно издать закон, налагать штрафы, можно этих людей каким-то образом пытаться лечить. Хотя, конечно, лучше бы было самим алкоголикам бросить пить и жить нормальной жизнью, что было бы прекрасно. На деле же почему-то выбирается зло наибольшее. Родители пьют, а убивают детей. Государство должно найти какой-то иной способ, чем просто убийство ребенка. Теперь о ненужных детях. Это у нас они никому не нужны. Но в богатых странах есть тысячи и тысячи людей, которые готовы усыновить даже больного ребенка. И если этим реально заняться, то вполне можно все организовать на государственном уровне.

Как же рожать всех детей, если ученые подсчитали, что скоро Земля не сможет прокормить свое население?

Да, совершенно верно, Земля не сможет прокормить население. Но тогда давайте убивать тех, кто много ест. Убив одного такого, мы дадим возможность жить другим. Или давайте убивать толстых. Опять, как видите, вопрос совершенно абсурден.
Итак, рассмотрев все доводы в пользу аборта, мы убедились, что не существует ни одной причины, позволяющей убить ребенка во чреве матери.Разберем, наконец, последний вопрос:

Почему Церковь не благословляет пользоваться противозачаточными средствами?

Дело в том, что — если вернуться к началу нашего разговора — применение противозачаточного средства есть то же самое, что механическое освобождение желудка для принятия еще раз ненужной пищи. Это некий самообман, превращение родовой жизни в бессмысленную физиологическую эксплуатацию организма человека без реализации родовой деятельности. Человек уподобляется обезьяне, которая сидит в клетке и безобразничает. У людей все должно происходить по законному естеству. Если Бог благословляет детей, значит, надо их рожать.
Применение противозачаточных средств стимулирует безответственность к великому таинству брака — этому божественному, таинственному установлению, великому по своему значению. В браке два человека соединяются в любви, и из двух клеток, объединяющихся в одну, появляется новый человек, которого никогда на Земле не было, со своими способностями, особенностями, несущий в себе весь генетический ряд своих предков. Это уникальное дело, и подходить к нему надо с величайшим благоговением и ответственностью, а не превращать все в какой-то обезьянник. ПРОТИВОзачаточные средства — это средства ПРОТИВОестественные, их использование равносильно тому, чтобы перегородить себе пищевод. Они нарушают общий строй человеческой жизни. А всякое нарушение, например поворот рек в другую сторону, безнравственно, поскольку обязательно принесет горе. Любое зло, даже незначительное, всегда действует разрушительно для того, кто его совершает. Поэтому с точки зрения нравственности такие средства применять нельзя. Церковь не может это благословить, как извращение человеческой природы, созданной Богом. Церковь учит тому, что человек должен обуздывать свои страсти, причем не только связанные с родовой жизнью. Надо обуздывать и желудок — не обжираться, надо бороться с осуждением, гневом, сребролюбием. Блудная страсть — одна из страстей. У людей, обладаемых ею, она гипертрофирована и не приносит им никакой радости, в некотором смысле это болезнь, как алкоголизм. В самом вине ведь нет ничего плохого, но, когда человек пьянствует, понятно, что оно уже действует разрушительно. Или страсть сребролюбия. Человек имеет достаточно средств, чтобы есть, одеваться, а ему хочется все больше и больше; он тратит свою жизнь, отказывает себе во многом. И все только деньги, деньги, деньги — это же безумие. Так же и половая страсть. Можно ее постоянно пытаться реализовывать, не зная ни сроков, ни времени, непрерывно, постоянно себя возбуждать. Но это же совершенно неправильно, это болезнь, которая разрушает, опустошает душу, изнашивает организм. Бывает, у человека даже и естественная потребность пропадает, но он начинает лечиться, чтоб как-то укрепить свое здоровье и иметь возможность еще больше себя таким образом эксплуатировать. Казалось бы, не можешь — и слава Богу, пора успокоиться. Так нет, все получается наоборот.
Страсти настолько сильны, что люди, обладаемые ими, будут приводить тысячу аргументов в свое оправдание, ибо ими руководят не здравый смысл и не соображения нравственности, а страсть. Когда ребенок хочет гулять, а мама его не пускает, он будет орать, изворачиваться, говорить неправду — на все пойдет, лишь бы ему вырваться. Спор с тем, кто одержим блудной страстью, бессмыслен. Он говорит: "Я не могу без этого жить". И ради этого он готов и детей убивать, и изнашивать свой организм. Все поставит на карту. Причем ведь известно, насколько вредны противозачаточные средства. Интересно: когда речь идет о том, убить ребенка или нет, люди думают о своем здоровье — им вредно рожать. А когда речь идет о противозачаточных средствах, они сознательно вредят своему телу. Значит, дело не в здоровье, а в страсти. Поэтому человек должен признать: я блудник и не могу себя управить. Следовательно, надо лечиться от блуда, а не от детей.

Протоиерей Дмитрий Смирнов

«Исцели душу мою, яко согреших Тебе!..»

Она вошла в кабинет — худенькая, с выбивающимися из-под платка серебристыми прядями.

— Да, это я вам звонила. Истомилась душа, не могу больше носить в себе эту боль. Сколько греха я натворила, Господи! Сколько слез выплакала — но перевесят ли эти слезы хоть одну слезинку тех малюток, которых я, гинеколог, убивала в абортах? Господи, прости!

Хотя я и мало работала как гинеколог, но нагрешила очень много. И может быть, я бы никогда до конца и не осознала этот свой грех, если бы не прочитала когда-то подготовленную газетой «Благовест» «Кровавую книгу». Не коснись меня мое собственное горе, мои спасительные скорби, я бы, наверное, так до конца и не поняла, что натворила в своей жизни. Каялась — понимала все же, что грешно, но не так вот, чтобы всем сердцем… Оправдывалась: ну ведь это же моя работа…

Делаешь «операцию», и женщине, лежащей на кресле, еще и приговариваешь: «Ой ты, моя голубушка! Милая моя, золотая моя, потерпи немножко!..» Это мать-абортницу я всегда так жалела и приговаривала. И мысли не было о том, какое же страдание, какую нестерпимую быль испытывал в это время ее младенец!

Сейчас только осознаю, насколько правы были те врачи, которые грубо обращались с такими женщинами, порой говорили им оскорбительные вещи. Пусть они нарушали при этом врачебную этику, но — глядишь, хоть кто-то из женщин через эту обиду и задумается, и не пойдет в другой раз на аборт. А я женщину старалась максимально обезболить да еще и саму ее приласкать, успокоить. И вот вставала она с кресла — и благодарила меня, и говорила, что в следующий раз придет только ко мне! Я радовалась этим словам, видела в них признание своего профессионализма, но ведь только бы подумать, до чего это страшно: следующего своего ребеночка она уже заранее обрекала на смерть и решала принести именно ко мне…

Верила я в Бога всегда. Но эта вера была мне самой в осуждение, потому что я впадала в кощунство: сделав аборт, я в уме или тайно, чтобы никто не увидел, крестилась своей преступной рукой и… благодарила Бога: «Слава Богу, всё прошло хорошо!» Но ведь не Он же мне помогал в этом черном деле, а враг! И мне Господь правильно посылает сейчас сильные испытания. По моим грехам — это еще милостивое наказание.

Когда к нам привозили женщин, сделавших криминальный аборт, они по сути полумертвые были, и мы их спасали во всеоружии. Вызывали для них бригаду, и делали все, чтобы спасти. Однажды привезли такую женщину с очень сильным кровотечением. Оказалось, что у нее была шеечная беременность. Распознать ее во время кровотечения невозможно (тем более, что было это лет тридцать назад, когда не было такой аппаратуры, как сейчас), и когда начали выскабливать, кровь хлынула рекой. Вызвали бригаду реаниматологов, повезли на операцию. Она, эта женщина, хотела сделать аборт и в руке у нее, до сих пор помню, была зажата сторублевка. Она этими деньгами хотела оплатить убийство своего ребенка, а получилось, что за сто рублей она себя убила! Спасти ее не смогли.

Шеечная беременностьразвивается только до определенных сроков, это может быть даже и хуже, чем внематочная беременность. Ее и так пришлось бы прервать, но не было бы греха, и, может быть, сама женщина осталась бы жива. Этот случай всегда у меня в голове был. Хоть и не было для меня никаких внешних неприятностей, не вызывали на комиссию, не требовали отчета, почему моя пациентка умерла. Но моя совесть была неспокойна. Господь долготерпелив, но когда-то и Его чаша терпения переполняется нашими грехами. И тогда приходят такие беды…

И даже когда я перешла работать в роддом, казалось бы — вот оно, искупление: спасать младенцев в родах, помогать им появиться на свет. Так ведь и в это благодатное время — согрешила смертно! У себя дома… Приехал мой брат с женой: «Помоги!» У нее большой срок, аборт делать уже нельзя. А у них было двое детей, две девочки, но семья распадалась, и они решили, что третий ребенок им совершенно ни к чему. И я — «помогла». Сделала уколы для того, чтобы произошли искусственные роды. Ребеночек родился живой. Я ушла в роддом, спасать чьих-то деток, а в это время у меня дома по моей вине умирал младенец! Это был мальчик, которого мой брат с женой так ждали! И может быть, если бы он родился, он мог бы их сплотить, семья сохранилась бы, не было бы этой боли для осиротевших при живом отце девочек. Этот мой грех уже столько лет не дает мне покоя! Уже столько слез я выплакала, столько выстрадала, но этот грех как страшная заноза остался в сердце.

Всю жизнь мне теперь в этом каяться…

Когда сама я была молодой, мама говорила мне: «Дочка, закончила институт, муж есть — надо родить!» Но я считала иначе. Самое время делать карьеру! Одного ребенка родила — ну и хватит. Вот закончу ординатуру, интернатуру, может быть, наукой займусь, а то и — назначат заведующей. И тут как раз посыпались предложения — в одном месте заведование, в другом… Но всё это лишь тешило мою гордыню. Всё рассыпалось в прах, и карьеру я не построила.

И когда я пришла в храм в тяжелейшем нервно-психическом кризисе — казалось, весь мир ополчился на меня… — то было такое чувство, словно у меня грудь вот-вот разорвется. Началось каждение — я всегда любила аромат ладана. Но тут мне вдруг стало страшно, я стала бояться этого запаха. У меня начался сильный кашель, но я еще не сразу сообразила, что это бесовское. Что это бесы боятся ладана, боятся церковного Богослужения. Мне казалось, что внутри меня что-то расширяется, расширяется, и я не знала, как избавиться от этого распирающего чувства, как остановить кашель. В храме тишина, только негромко позвякивает кадило, а у меня нечеловеческий кашель! И потом — чувствую — я судорожно пытаюсь проглотить что-то, лезущее у меня изнутри… Что-то скользкое и отвратительное, как змея. И только когда уже я ушла из храма, до меня дошло, что это было такое. Мне Господь открыл, в чем причина моей гневливости, раздражительности. Это одержимость! Через свои грехи я открылась для бесов, и они смогли войти в мою душу…

Да — это была моя работа. Но работу можно по-разному исполнять. Надо было — со страхом Божиим. Ведь гинеколог призван помогать женщине родить! Помогать сохранить ей здоровье свое и ребенка… И надо было исполнять это высокое предназначение.

Не пытаюсь себя оправдать. Но был случай, что удалось мне одну мамочку убедить оставить ребенка, у нее родился сынок.

Только теперь, через годы, я наконец-то раскаялась в своих грехах — и получила некоторое утешение. Я читала жития святых и изумлялась: как могли они в невыносимых муках — радоваться, благодарить Бога? А сейчас и у меня появились маленькие нотки радости во всех моих скорбях, в море слез. Слава Богу за всё! Слава Богу — за милостивое наказание, за вразумление, за то, что не дал окончательно погибнуть душой. Господи, как же Ты ко мне милостив, если посылаешь такие испытания! Это очень горькая таблетка, но только горькая таблетка может меня вылечить! Через моих близких — через мужа, через дочку и внучку! Это же самое горькое лекарство, но только оно способно исцелить!

Хотелось бы послужить Богу, чтобы хоть в какой-то мере искупить свой грех. На Православной выставке узнала, что и у нас в городе есть филиал общественной организации «За жизнь». Дали мне телефон, буду звонить. Если даст Бог, буду помогать людям справиться с искушением и не сделать аборт. Многие ведь идут на него по неведению, оправдывают себя какими-то «особыми обстоятельствами». А надо знать одно: это не просто операция — это грех!

Записала Ольга Ларькина.