Картинка с натуры.
Раннее утро. Открываются ворота рынка. Пыхтят машины, подвозя товар расторопным хозяйкам, те покрикивают на грузчиков, бегают вокруг ящиков — шум, гам!
— Ох и жарко сегодня будет… Эй, Ань, продай кваску! Ой, ой, Ань, да что ж ты делаешь-то, сумасшедшая?!
Немолодая женщина с загорелым крестьянским лицом явно не дождалась помощников. С досадой оглянувшись, она склоняется над массивной металлической конструкцией-павильоном и одним рывком могучих рук ставит ее на землю.
— Ох, ох, Анька! — комично причитают торговки.
— А что? Зря я, что ли, кузнецом работала? — внятно проговаривает женщина.
Труд на рынке, жизнь с пьющей родней сделали Анну грубоватой, отняли женственность. Слишком часто приходится за себя постоять. И в тяжких ситуациях, когда душа болит от несправедливости людской, она чуть свет, до работы, спешным шагом направляется в церковь: уж Господь-то все управит!
…— Ах ты такая-сякая! Ах ты нехорошая! — тараторит Анна, быстро-быстро обслуживая покупателей.
— Кого это вы, теть Ань? — подхожу.
— Да дочку, дочку. Дочка ведь у меня, восемнадцать лет. Твой-то сынок где, не болеет?
— Да нет, здоров.
— Ну вот, а у меня…
Очередь кончается, и Анна вдруг замирает, словно вглядываясь внутрь себя, и начинает рассказывать.
— Две дочки у меня, два ребеночка, а было бы трое. Сынок-то мой…Родила я, стало быть, дочку, молода была. А потом сразу сына. Три месяца маленькому было, прививку ему не ту сделали, сами потом признали. Да дитю не вернешь, помер! А врачиха и говорит: чего ты плачешь, у тебя уже ребенок есть, зачем тебе второй…
Анну душили слезы. Вздохнув, она продолжала:
— Похоронили. А я так деток хотела! Я здоровая, а больше не дает Бог детей! Доктора сказали — я страшное горе пережила, потому и не получится уже. А я и не верю: как так не получится? Молюсь и молюсь Богу, молюсь и молюсь. А что думаешь? Вот в 38 лет я уже бабушкой стала. А в 40 — матерью! Дал Господь мне дочку-то, дал! Вот сейчас внучке 20 лет, а дочке 18. Экзамены она сейчас сдает. Говорят, ругаться на нее надо, чтоб сдала. Ах ты негодница! Ах ты нехорошая!
«Да суеверия это», — хотела сказать я, но меня остановил взгляд торговавшей рядом старушки в опрятном фартучке и с пестрым гайтанчиком, заметным у ворота. Она шепнула Анне:
— Ну зачем же ругать? Похвали лучше!
— Ах ты золотко мое! Ах ты хорошая моя! — заворковала Анна. Ее васильковые глаза, не поблекшие от перенесенных бед, лучились любовью…
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru