Урок покаяния

Мир вам, родные о Господе отцы, братья и сестры!
Пятый номер «Благовеста» заставил взяться за перо. «От тюрьмы да от сумы не зарекайся», — говаривали мои родные. И впрямь, в жизни чего только не бывает, есть те, чье зло, казалось бы, исполнило чашу терпенья, но это по нашим меркам, а Бог милосерд, Он каждому дает время на покаяние. Он пришел помочь не здоровым духовно, а больным. Много людей сидят за решеткой безвинно, опять-таки по людским меркам. А по Божьим — это для них урок. Я просто хочу рассказать пример из своей жизни.
Познакомилась я близко с четвероклассником Сашкой, когда работала в школе. Самого знала относительно неплохо. Родители его часто выпивали, что тогда, в середине 70-х, в наших местах было редкостью. А в пьяном угаре находила коса на камень, и тогда доходило до крови. Не раз Шура, избитая, но не уступившая мужу, бегала лесом к родителям. И вот об одной из этих драк поведала мне Сашина бабушка. Выпили молодые, и до драки дошло. А Шура была беременна. И вот муж ударил ее сапогом в живот. Родился Саша, а на голове проплешина — след сапога. Посудили, порядили, хотели судиться, но кто-то мудрый остановил: теперь уж не исправишь. Мне тогда было восемнадцать лет, и от такого рассказа я была в шоке. Но так лег мне на сердце этот мальчик, что стала я приглядываться к нему. Рос он на удивленье ответственным, работящим. В десятом классе вовсю косил механической косилкой в колхозе, за что его и премировали. Но родители подзапили и не углядели за младшим Димкой — утонул. Потом появился Сережка. В доме пьянка, и Саша забирает братишку на мотоцикл и — к бабушке с дедом. Потом — служба в погранвойсках в Средней Азии.
Вернулся, женился. Но не заладилось у них. Хоть Саша и сдувал пылинки с жены, увы, родства душ не было. Стал тоже расслабляться в кругу дружков вином. А к тому времени задумали дом купить.
Вот тут-то враг и подкараулил. В доме, который продавался, жил непрописанный человек, которого не мог выселить родственник умершего. Там собирались пьяные компании. Полный разгул. И вот однажды Сашка зашел туда узнать, когда же освободят дом. Компания оказалась знакомой, выпили. И дело дошло до драки. Наутро «хозяин» был найден умершим. Когда милиция явилась в дом Сашки, он честно признался, что участвовал в драке, и показал окровавленную куртку. Естественно, был в шоке, узнав, что тот мужчина умер. Когда мне сообщили об этом, я уже была крещеной и понемногу воцерковлялась. Мое сердце было тихим: «Это не он убил», — сказала я.
Затем был суд; перед судом он с женой был в храме. Я им посоветовала исповедоваться. Но, увы, они были далеки от этого. Суд же дал Саше два с половиной года условно. И вот — а я тогда работала уже почтальоном — я встретила его «подшофе» с деревенскими друзьями. Саша был такой радостный (вообще он по жизни оптимист). Я опять его спросила о покаянии, а он мне сказал, что сейчас ему не до этого: устроился на новую работу к частнику (шло начало перестройки, и денег не платили), надо адвоката «отрабатывать»… И вдруг бывшая жена умершего подает на пересуд, где уже фигурируют документы, будто умерший был хорошим семьянином, и свидетели меняют показания.
Суд же превратился в фарс, а те, кто в зале был, возмутились ложью. Городок маленький, и жизнь любого как на ладони… Возмущавшихся прямо из зала суда отправили на пятнадцать суток. Кстати, того адвоката не было — она уехала на юг в отпуск. Защищала та, которую потом за пьянку выгнали. Но на процессе она была не защитником, а обвинителем. Да простит Господь ей все, что она творила.
Я на том суде не была; уставшая от дороги, прикорнула на несколько минут. И вдруг вижу крупным планом лицо Сашки, полные ужаса глаза. Я не знала, что в эту минуту ему выносили приговор — девять лет в колонии строгого режима за умышленное убийство…
В этот день не должно было быть заседания суда, но, оказывается, его по каким-то причинам перенесли. Обо всем этом я узнала позже. Я поняла одно: надо молиться.
Жена сумела купить однокомнатную квартиру на деньги Саши, вырученные за мотоцикл. А потом подала на развод. Затем умирает дедушка, у которого он жил, когда родители пили, умирает от рака отец, бабушка по отцу, другая бабушка…
Как ему там было — знает один Господь. Так как я носила матери его письма, то адрес знала и написала ему. Сначала это были настороженные письма-ответы. Ведь он ждал от жены писем, от друзей, а тем было не до него. Я, как могла, утешала, посылала с матерью Православные книги; узнала, что душа его страждет, но он упрямо хочет на волю. Поэтому работает он не покладая рук, остается на сверхурочные, чтобы прийти в камеру только ночевать. Умудрялся из своих скудных шестидесяти рублей сэкономить на себе, отложить и как только скопится сто рублей, посылать матери перевод. Но все-таки большую часть денег отдавал другу — у того на воле остался отец-инвалид I группы, воспитывающий троих детей. Отрывая от себя, Сашка отдавал деньги другу — на детей. Как ему там было? Скудное питание, в результате обоих друзей стало шатать. Весной дождались крапивы и стали есть как витамины. Из тридцати восьми человек в бараке работало человек двадцать, а остальные — из блатных. Им с черного хода носили огромные сумки, и эти восемнадцать проводили дни у телевизора. Вот она, власть денег…
За примерное поведение Сашу выпустили досрочно, отсидел он шесть лет. Потом уже, после возвращения, сказал, что не был виноват, что пострадавшего ударил табуреткой по голове другой — тот, который потом свидетельствовал на суде против Сашки. Когда Сашка вернулся, я пришла к ним. В углу у шкафчика на корточках сидел затравленный зверек. Лицо серое, исхудавшее донельзя. Настороженный взгляд. О многом после поговорили мы, и я была рада, что он не ожесточился. Сейчас живет с вдовой, у нее двое взрослых сыновей. Но Сашка мечтает о дочке…
Не все гладко в его жизни, но так хочется, чтобы Александр пришел к вере! Он так и не понял, за что его осудили. А ведь подоплекой всему было вино (я ему это пыталась доказать). Не будь он тогда пьян, не влез бы в драку. А пришел бы в храм, покаялся — и, глядишь, не было бы повторного суда. К сожалению, он этого так и не понял.
Мне вспоминается случай, описываемый в святоотеческой литературе. На Пасху было принято кого-то из заключенных выпускать. Кто-то из высокопоставленных особ с этой целью посетил тюрьму. И стал расспрашивать у всех заключенных, за что они сидят. Все, кроме одного, сказали, что страдают безвинно. И только один укорял себя в совершенном проступке… Его и выпустили: «Что тебе, виновному, делать среди безвинных?! Тебе не место здесь».
Один из заключенных пишет в газете, что он сидит безвинно. Ну что ж, подумай, брат, может быть, есть вещи, которые ты совершил относительно близких. Пересмотри свою жизнь, покайся, и тогда Господь явит Свою милость. Не забывай о Святом Николушке — ведь он помогает невинно осужденным. А может быть, это твоя школа закалки, чтобы ты познал Творца и уверовал. Вспомни кровавые послереволюционные годы, когда за веру убивали безвинных. А послевоенные годы репрессий?! Сколько крови пролилось!
Одну верующую осудили безвинно, а она радуется: «Бог-то везде; глядишь, я кому-то про Него расскажу, кому-то легче будет». Очень было бы здорово, если вам, братики, попали в руки книги «Отец Арсений», «Старец Сампсон (Сиверс)» — люди прошли тюрьмы, лагеря, но везде были светом для окружающих, заставили уважать себя за Образ Божий, Который в них светился. Помолитесь, и эти книги придут к вам и помогут в жизни обрести веру, надежду и любовь. Да хранит вас Господь! Простите ради Христа меня, грешную.

Тамара Калинина,

д. Ново Тверской области

07.04.2006