Стеклянная клубничка

Из цикла «Простые истории»

В те времена, когда я не слишком задумывалась о вере, но все-таки приносила своего ребенка в храм на Причастие, рассматривала молящихся и совсем не понимала их. Они, казалось, знали какую-то тайну, которая никак не давалась мне.
Вопрос о том, верю я или не верю в Господа — не возникал никогда. Я верила, но все же не чувствовала чего-то важного. Пыталась поступать так, как положено верующей — не убираться в большие праздники и в пост говеть.
Через некоторое время заметила: когда пощусь, то сын не болеет. Стоило же мне дать слабинку, не удержаться и пропустить парочку шоколадок или ножку копченой курицы, как начинались у сына болезни, а с ними безконечные хождения по врачам. Никто из специалистов точно не знал причину его заболеваний, поэтому мы колесили от лора к пульмонологу, потом к аллергологу, иммунологу, гастроэнтерологу, сдавали множество различных медицинских тестов и анализов.
Об этом как-то в дни поста рассказывала я своей подруге, которая пришла навестить меня и принесла к чаю необыкновенно красивый торт. Он был украшен шоколадными грибочками и клубничками. Но я от него отказалась, ради сына стараясь держать пост. Подруга только рассмеялась, сказала, что я все напридумывала. Что я «запрограммировала» и настроила себя, поэтому так и складывается моя жизнь. Главное, сказала она, Бога иметь в душе, а поститься там или нет — это уже дело десятое. Распрощалась со мной и оставила в моем еще не окрепшем в вере сердце разброд и шатание. На столе же торт с клубничкой.
Сейчас, когда по милости Божией мои духовные очи хоть чуточку приоткрылись от спячки, я поняла, что искушение принесла мне моя подруга. Тогда же я подумала, что подруга права и связи между нарушением поста и болезнями сына нет никакой. Просто случайные совпадения. В душе я верю, а остальное — «для бабушек».
Сначала я съела два кусочка тортика, потом вспомнила про котлеты. Вчера я их жарила мужу и героически перенесла вкусный аппетитный запах. Не съела ни одной. Теперь, когда вдруг все себе разрешила, не заметила, как уничтожила несколько штук. С непривычки было особенно вкусно. Вот так же сладок был, должно быть, Еве в первые мгновения запретный плод…
В этот момент зашел мой трехлетний сын. Он держал в руке елочную игрушку — маленькую розовенькую стеклянную клубничку. Мы ее искали, когда убирали елку, но она куда-то закатилась. Теперь сынок держал ее в руке и радовался своей находке.
Он поднес игрушку к ротику и откусил. Потом еще раз. Мне показалось, что все это не с нами происходит. Я оторопела и только повторяла, глядя на сына, жующего стекло:
— Что это, что это! Что это, что это! Что это ты делаешь?!
Он улыбался и опять откусывал. Когда я вышла из оцепенения, сразу потащила ребенка в ванну. Еле разжала его рот, он упирался и не хотел выплюнуть «клубничку». Я вытащила изо рта стекло, порезалась, сыну промыла язык и десны водой. Мне показалось, что осколки можно собрать из горлышка хлебным мякишем, я его быстренько скатала и дала ребенку проглотить. Потом вызвала «скорую помощь».
Нас доставили в одну больницу, где хирург сказал, что сможет нам помочь, когда осколки будут уже в кишечнике. От этих слов мне стало плохо, и, видя мое состояние, фельд-шер «скорой помощи» и врач, фамилию которой запомнила (больно уж врач была добрая и приветливая) — Трегубова, отвезли нас в другую клинику.
Здесь осматривали основательно, записывали все скрупулезно.
— Так-с, живем мы где? — спрашивал доктор.
— У тебя на бороде! — невежливо шутил сын и смеялся своей находчивости.
— Да, а маме вот не до смеха, — отвечал врач.
Три специалиста — терапевт, хирург и лор — осмотрели сына и пришли к успокоительному выводу, что стекло в пищевод не попало. Раны от елочной «клубнички» были только на щечках, в горле порезов не было.
— Зачем он съел? — спрашивала я у врачей. Они только устало улыбались и ничего не говорили в ответ.
Сама-то я догадывалась, ох как догадывалась, почему именно «клубничку» и почему именно съел — ведь на соблазнительном тортике тоже была шоколадная «клубничка»! Но почему-то я все твердила:
— Зачем он съел?
Вышли мы из больницы, и сын принялся прыгать через весенние ручьи, потом ходить в них. Ладно, подумала, пусть топчется и плещется в луже, будто воробей. Мой живой, родной воробышек — разве этого мало для счастья…
От этого распахнулось сердце и тонкая струйка радости связала все воедино: прихожан, Великий пост, радующегося весенним ручейкам сына — все это оказалось чем-то единым и очень-очень близким мне, понятным. И теперь, когда слышу разговоры про то, что «посты не обязательны, важно лишь верить в душе» — я не спорю, нет, а только молча улыбаюсь в ответ. Просто они еще не пробовали «стеклянной клубнички». И потому не надо их строго судить.


Постный ингредиент

Я живу на окраине города. Дальше гаражи, огороды и лес. Хлебный ларек, что приютился возле «монолиток», многих жителей спасает от дальних марш-бросков по рынкам и магазинам за самым необходимым в хозяйстве. Варила я постный борщ, а посолить оказалось нечем. Я быстренько оделась и на улицу выбежала за солью к спасительному ларечку.
В марте хочется тепла, но еще метут метели и дуют холодные ветра. От непогоды я ежилась и быстрее хотела вернуться домой. Быстрее как-то не получилось. Очередь словно примерзла у ларька и не двигалась вперед. «Качество, дарованное природой. Соль Илецкая» — гласила надпись на пакетике, который я побыстрее хотела купить. Но он равнодушно поглядывал на меня через стекло витрины и солить мой борщ не торопился. В очереди кто-то заволновался: доколе стоять и мерзнуть? Ответ был ошеломляющий.
— Да, пощуся я. Кончай орать, — резко выкрикнула стоявшая первой женщина, обращаясь к возмущенной очереди, и добавила: — Вот ведь во все булки маргарину и яичного порошка наложили. Горе-пекари…
И спокойно продолжала рассматривать под прозрачной упаковкой бумажечки, где значился номер хлебозавода, число и так важные для нее ингредиенты на булочные изделия.
Люди терпеливо ждали (постящихся все-таки уважают). А пожилая женщина не спеша рассматривала ингредиенты. Шептала себе под нос: «Опять маргарин подсунули… А масло небось растительное… Да еще, глядишь, с яйцом…» Люди смотрели на нее и не понимали, что это за диво такое — пост. А женщине было все равно. Она точно знала, что не оскоромится ни за что на свете. А очередь все ждала и ждала. А соль на меня все поглядывала и поглядывала. А борщ выкипал.
Жалко как-то стало эту немолодую женщину, а в памяти всплыла строка из Евангелия: «Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» (Мф. 23, 24) Точнее не скажешь. Пост, конечно, дело святое, Самим Богом установленное. Да и я ведь тоже по силам постилась, как могла. Но комара оцеживать…
Вот бы в ингредиенты включить этого самого евангельского комара! А что, очень даже: «осторожно: не оскоромьтесь — комар из притчи…»
Когда моя очередь все-таки дошла, то соль казалась уже чем-то неважным. А сердце как-то острее почувствовало окраину, когда через дорогу только гаражи, огороды и лес.

Рис. Германа Дудичева

Ольга Круглова

20.03.2008