Молитва в лифте

Случай из жизни

В последние годы как-то пропал у меня интерес ко всем светским развлечениям и мероприятиям. А ведь еще недавно хотелось успеть побывать везде, нападала какая-то странная боязнь чего-то упустить — вдруг это окажется важным и значительным. На деле же все, как правило, оказывалось заурядной суетой.
Слава Богу! Душа стала искать мира и тишины в духовном чтении, в молитве, в храме, — чего в суетливой мирской круговерти не найдешь. И вот, сидя в своем «затворе», мы с мамой неожиданно получили приглашение от старой знакомой. Хотелось вежливо отказаться, но та уж очень настаивала. К слову, накануне в духовной литературе довелось прочесть строки о неполезности для души такого рода посещений. Но твердости мы не проявили — пошли…
Предчувствие не обмануло. За столом собрались люди, чья жизнь прошла в эпоху воинствующего атеизма. Общие темы для разговора быстро иссякли. А когда хозяйка вечера стала убеждать голосовать за одну из партий, раздавая гостям газеты с портретом их лидера (при том, что сама полжизни боролась с этой же самой партией), стало ясно, что пора прощаться.
А дальше Божий Промысл преподнес нам урок, память о котором останется на всю жизнь. При этом я вспоминаю своего наставника по профессии, который был одним из инициаторов возвращения нашему городу исторического имени Самара, вместо Куйбышева. Побывав на чествовании каких-то крупных руководителей на собрании, где были представители власти и «олигархи» той уже ушедшей эпохи, он вдруг обезножел. Ноги стали болеть так сильно, что он не мог выходить за пределы своей квартиры. Поучал он тогда меня словами из Псалтири: «Блажен муж, не ходящий на совет нечестивых».
Мы с мамой вызвали лифт. Честно говоря, этот вид передвижения мы недолюбливаем, но выбора не было: подъезд 16-этажки в спальном районе — место темное во всех смыслах этого слова. И не всякий смельчак рискнет на экстрим: пройтись пешком по такой вот лестнице. Поэтому пришлось нажать кнопку с символом преисподней — треугольником вершиной вниз. И эта дурная символичность сработала: на уровне седьмого этажа двери вдруг распахнулись, и в кабину вошел некто. Если бы я читала эту историю в древнем «Прологе» или «Патерике», то наверняка незнакомца там назвали бы «ефиопом»: был он смугл и неприветлив. «Ефиоп» уютно расположился в крохотной кабинке лифта, оперевшись спиной о кнопки, в результате чего мы застряли.
Весь кошмар сложившейся ситуации до нас дошел позже, когда мы заметили у сильно пьяного человека торчащую из кармана рукоятку ножа. А уж когда он начал монолог о том, что все беды на земле от женщин, и вовсе осознали всю гибельную безнадежность своего положения. Вдобавок ко всему незнакомец сообщил, что контужен на чеченской войне. И еще — что он истовый мусульманин.
Понимая, что выйти живыми из зависшей над пропастью кабины лифта нам вряд ли удастся, мы как Христианки решили погибать с молитвой на устах. Превозмогая страх, запели: «Царице моя Преблагая…». Накладывали на себя крестное знамение и надеялись на милосердие Божие. И чем сильнее взывали мы к Богородице, тем больше крепла в нас вера в то, что просящий помощи у Господа будет услышан и помощь придет.
Неожиданно у нашего попутчика из глаз полились слезы.
— Вы пойте, пойте, — просил он.
А слезы обильным дождем лились потоками из его, в общем-то, как мы наконец разглядели, вполне человеческих глаз… Чувствовалось, что он вспоминает свои грехи и искренне раскаивается в них.
Не буду описывать подробности того, как нас извлекали из лифта. Скажу лишь, что, расставаясь с попутчиком, мы радостно восклицали:
— Бог есть!
— Бог есть! — вторил нам он.
И даже не верилось, что всего пять минут назад мы уже готовились прощаться с жизнью!

Рис. Германа Дудичева

Мария Иванченко, г. Самара

03.06.2008