История моей семьи

На страницах «Благовеста» часто печатаются рассказы о судьбах разных людей, о тяжелых испытаниях, выпавших на их долю. И в этих невыдуманных повествованиях можно ясно увидеть Промысл Божий: как в самых опасных ситуациях, среди невыносимых, казалось бы, скорбей Господь хранил уповающих на Него, спасал тех, кто был верен Ему, кто заботился о других, не щадя своей собственной жизни. Давал силы и терпение переносить тяжелые удары, не падать духом.
Замечательно, когда потомки бережно хранят воспоминания о жизни своих отцов, дедов, прадедов. История нашей Родины и складывается из историй жизни отдельных людей, из летописи поколений. Предавая забвению память своих предков, мы утрачиваем связь со своей землей, с Россией...
Я тоже хочу рассказать вам историю нашей семьи. Ведь и на долю моих предков выпало немало испытаний.

Мой прадедушка по линии отца Николай Тимофеевич Житков родился еще в Царской России в 1863 году и прожил долгую и трудную жизнь. Я его не знала, он умер задолго до моего рождения — в 1957 году (в то время моему отцу было десять лет). Но по рассказам дедушки и отца я знаю, что он был глубоко верующим, благочестивым и добрым человеком. Его супругу, мою прабабушку, звали Акулина (Акилина — что в переводе с греческого означает «орлиная»). Она была дворянского происхождения. С Николаем Тимофеевичем они вырастили четверых детей. И до революции имели большое хозяйство: конюшню, много коров, свою маслобойню. Когда к власти пришли большевики и начались «раскулачивания», Николай Тимофеевич добровольно отдал новой власти все свое имущество без утайки, а также коров, лошадей. Так он уберег свою семью от ссылки в Сибирь. Их оставили жить в своей деревне — Рудново Великолукского района. И они трудились вместе со всеми.
Мой дедушка Андрей Николаевич родился в 1903 году, он был вторым ребенком в семье Николая Тимофеевича и Акулины. У него тоже была большая семья. Он воевал на Финской войне. Потом, когда началась Великая Отечественная, сразу ушел добровольцем на фронт. А дома осталась его жена (моя бабушка) Пелагея Ивановна с пятью малолетними детьми.
Мой отец Илья Андреевич родился уже после войны. Но его мать много рассказывала ему о тех тяжелых испытаниях, которые им пришлось пережить в годы войны. В городе Великие Луки и его окрестностях велись ожесточенные бои. Недаром наш город награжден Орденом Отечественной войны I степени и носит звание «Город воинской славы».
«Наш дом стоял в начале деревни и был рядом с дорогой, — передавал отец рассказ своей мамы. — По этой дороге проходили наши отступающие войска. После них шли немцы. Во время оккупации в соседней деревне Ушицы стоял большой немецкий гарнизон. Тяжело было смотреть на наших отступающих солдат. Было жаркое лето. Они спешили, чтобы не попасть в окружение. Их мучили жажда и голод. Мать как могла помогала им. С вечера носила полные кадки воды, готовила пищу, кормила и поила наших бойцов. Нехотя брали солдаты еду у матери. Они видели, что ее окружают пятеро детей, ведь их тоже надо было чем-то кормить! Но голод не тетка, и они с сильным смущением, не глядя в глаза матери и детям, быстро съедали предложенное и уходили. Вся вода расходилась по солдатским кружкам (а ее было не одно ведро). За нашим двором лежала убитая лошадь. Мясо ее явно не годилось в пищу — было покрыто червями. Но солдаты поделили это мясо, немного обвялили его на костре и съели. На слова матери: «Там же черви», — они отмахнулись и сказали: «Эти черви не страшны. Страшны те, которые будут есть нас». Трудно было матери на это смотреть, вот и отдавала она последнее, что у нее было из еды, солдатам.
Наши войска отступали, а над деревней все чаще стали появляться немецкие самолеты. И один их налет матери особенно врезался в память. Дело было летним днем. Она шла на другой конец деревни к своей знакомой за продуктами. И в это самое время налетели немецкие самолеты. Налет был таким стремительным и неожиданным, что никто не  успел укрыться. Самолеты буквально «стригли землю винтами» и гонялись за каждым человеком, будь то военный или гражданский. Один из этих самолетов устремился и за матерью, выпуская пулеметные очереди. Мать шла полем и упала между картофельными бороздами. Пули сбивали картофельную ботву, а мать лежала и молила Бога, чтобы Он отвел от нее беду, не дал погибнуть, ведь дома оставалось пятеро маленьких детей! И Господь услышал молитвы матери. Самолет улетел, ни одна пуля ее не задела. Но мать сильно испугалась, тело ее все словно онемело, она не могла пошевелиться. С трудом она поднялась из своего «укрытия» и пошла домой. И только когда увидела дома целыми и невредимыми своих детей, пришла в себя.

Прошли наши отступающие части, и на смену им пришли немецкие войска. Они внешним видом заметно отличались от наших. Бросалось в глаза, что шли завоеватели. На всех смотрели свысока, как бы не замечая. Деревенские прятались в своих избах, но как тут спрячешься? Войдя в избу, немцы сразу наставляли автоматы и требовали показать партизан, забирали молоко и яйца. Но некоторые немецкие солдаты по-доброму относились к матери и детям. Один из них, увидев притихших и испуганных детишек, насыпал на стол печенье и конфеты. После этого показал матери фотографию своей жены с тремя маленькими детьми.
Фронт проходил недалеко от нашей деревни. Слышалась артиллерийская канонада. В небе над деревней бывали воздушные бои. В одном из таких боев были сбиты два наших «ястребка». Однажды мать заметила, что ее старший сын Василий украдкой что-то носит в сарай. Она заглянула туда и на чердаке, в сене нашла раненого нашего летчика. Он был в очень тяжелом состоянии. Кровь сочилась из его ран, он бредил, был без сознания. Немцы могли обнаружить летчика в любой момент. Надо было что-то делать. Мать пошла к свекру Николаю Тимофеевичу посоветоваться. Он сказал ей, что на чердаке летчик будет в большей безопасности, нежели в доме. Ведь в дом могут зайти немцы, и тогда всем несдобровать! Было принято решение лечить и кормить летчика, пока он не встанет на ноги. Делать это втайне не только от немцев, но и от детей и соседей. Василий по-прежнему носил ему еду и питье, а мать меняла перевязки и лечила. Придя в сознание, раненый рассказал матери, как он оказался в нашем сарае. Его самолет был подбит над нашей деревней. Он выпрыгнул с парашютом из горящего самолета. Придя в сознание, дополз до первого попавшегося дома (этот дом оказался нашим). Дело было уже поздно вечером, на улице был Василий, и он помог ему забраться на чердак. И тайком ухаживал за ним.
Узнав, что у матери пятеро малолетних детей и в соседнем доме проживает еще старенький свекор, летчик попытался сразу уйти, чтобы не подвергать опасности нашу семью, но не смог, так как был еще очень слаб. Василий продолжал его кормить и поить. А Николай Тимофеевич и Пелагея Ивановна горячо молились Богу, чтобы немцы не зашли в сарай и не нашли летчика. И Господь вновь услышал их молитвы. И вот как-то пришел Василий с улицы грустный. Мать спросила его, в чем дело. А Василий ответил, что летчик ушел. Если бы его забрали немцы, то вместе с ним забрали бы и всю их семью. Но все было спокойно. Мать безпокоилась о дальнейшей судьбе летчика и немного досадовала, что он ушел не попрощавшись. Но, видимо, у него не было на это времени и возможности.
А в первый год после войны к нам в дом пришел незнакомый (как показалось) мужчина. Первым узнал его Василий и бросился к нему. Ведь это был тот самый раненый летчик! Радости у обоих не было конца. Другие младшие ребята не понимали, что к чему. И тогда мать все им рассказала (ведь она держала пребывание летчика в доме в тайне даже от своих младших детей, чтобы они ненароком не проговорились и не выдали раненого). Летчик очень благодарил мать, моего деда и Василия за то, что спасли ему жизнь, рискуя своей. Покинув наш сарай, он пересек линию фронта и оказался у своих. Вновь воевал, сбивал фашистские самолеты. И сам был сбит еще раз. Сам он из-за Урала. После войны съездил проведал свою семью и сразу же к нам с благодарностью.
Во время войны был еще один запоминающийся случай. Дело было зимой 1941-1942 года. Из деревни Ушицы в деревню Рудница за продуктами выехали на санях двое немецких солдат. Их путь проходил через нашу деревню Рудново. В это время у нас в деревне были несколько партизан. Немцы их обнаружили, началась перестрелка. Партизаны сразу ушли. Трупы немцев остались лежать в деревне. Зная, что немцы будут искать своих и, если найдут их трупы, могут сжечь деревню со всеми ее жителями, дедушка Николай Тимофеевич посоветовал закопать их в лесочке за деревней. Все жители договорились молчать, если немцы будут их спрашивать.
К вечеру нагрянули немецкие солдаты с переводчиком. Они спрашивали у жителей, видели ли они подводу с двумя солдатами, которые ехали в Рудницу. Никто из деревенских не проговорился. Немцы съездили и в Рудницу. Но там, естественно, немцев видеть не могли (они до них не доехали). Немцы еще неоднократно спрашивали и у рудницких, и у рудновских, но те и другие молчали. Наши боялись признаться, потому что им грозила неминуемая смерть, а рудницким было не в чем признаваться. Господь и на этот раз помог и спас не только нашу семью, но и всю деревню. Все жители благодарили Николая Тимофеевича за его смекалку и за его горячие молитвы — все знали, что он глубоко верующий человек и постоянно молился за то, чтобы все закончилось благополучно.
Моя мать Пелагея Ивановна тоже была верующей. У нас в доме была большая старинная икона Спасителя. И когда мать вспоминала о жизни в оккупации, она молилась и говорила, что Господь помог справиться ей со всеми трудностями, которые выпали на ее долю. А их было так много, что всех не опишешь.
Господь сохранил во время войны жизнь матери, отца (он прошел всю войну без единой царапины), их детей, — продолжает рассказ мой отец, Илья Андреевич. — Но еще одно страшное горе, тяжелое испытание ожидало моих родителей по окончании войны. Шел 1946 год. В семье родился шестой ребенок — я. Когда мне был месяц от роду, произошла в семье эта трагедия. Родители поручили приглядывать за мной и сестрами брату Николаю, которому к тому времени исполнилось одиннадцать лет. Мать ушла на огород копать картофель, отец по делам уехал в соседнюю деревню. Брат отлучился на какое-то время в поле, нашел там несколько блестящих предметов и принес их домой. Это были неразорвавшиеся снаряды. Но ему и в голову не пришло, какие страшные вещи он принес для игры своим младшим сестренкам. А они стали бить по снарядам молотком. И вдруг раздался взрыв страшной силы. Эхо прошедшей войны. Мать услышала и сразу побежала домой. В доме было все перевернуто. Дочери с кровоточащими смертельными ранами лежали на полу. Она сразу бросилась посмотреть, как я. Я лежал в кроватке, весь в пуху. Перина, на которой я лежал, была вся иссечена осколками снарядов, везде был пух. Но ни один осколок меня не задел, на мне не было и царапины! А много ли было надо месячному младенцу? Так Господь сохранил мою жизнь в самом ее начале. И много раз сохранял ее и потом».
Если бы мой отец тогда погиб, не было бы на свете и меня. Но Господь спас моего отца. И всю свою жизнь отец стремится помогать людям. Будучи начальником городского отдела внутренних дел города Великие Луки, а потом и председателем Городской Думы, он всегда внимательно всех выслушивает, дает советы, помогает. Говорит, что к нему приходят люди со своими бедами, проблемами, и он не может их лишать надежды. Во все старается вникнуть, всем помочь. Поэтому люди его любят и уважают. И сейчас, будучи уже на пенсии, продолжает помогать. Как опытный юрист дает безплатные юридические консультации для населения.

На снимках: Николай Тимофеевич Житков; Андрей Николаевич и Пелагея Ивановна Житковы со своей внучкой Светланой; слева направо — Светлана Алексеенко, Илья Андреевич и Галина Михайловна Житковы.

Светлана Алексеенко

г. Великие Луки, Псковская область

13.02.2009