У Живоносного источника

Письма из глубинки

Помолитесь о Наташе…

8 марта — для кого-то это день эмансипированных дам, которые хотят быть сильными и ни от кого не зависеть. «Праздник» тех, кто в душе противоречит сам себе: каждая, думаю, женщина хотела бы иметь семью, чтобы щитом ее был мужчина, получать подарки и цветы. А для меня, Православной, сегодня — Торжество Православия. И велика милость Божия, что стою в храме, допущена на этот Праздник. Уже 15 лет встречаю этот праздник в храме — это большой отрезок жизни, за который я хочу сказать Отцу Небесному: «Слава Богу за все: и за скорбь, и за радость!»
Было много всего болезненного за эти пятнадцать лет, но именно в этой боли познался Отец, испытаны на прочность и надежность близкие.
Но сегодня произошло то, что болью отозвалось в сердце.
Мне радостно, а в уголке храма увидела скорбное лицо нашей молодой прихожанки. В черных великопостных одеждах ее лицо было траурным, скорбным. Она попросила ее довезти, сославшись на нездоровье. Видно, боль ее была так тяжела, что она выплеснула ее: «У меня беда. Я беременна!»
Кем же мы стали, если великий дар Божий считаем бедой. Сколько людей идут на что угодно, лишь бы иметь детей. В далеком прошлом семья, не имеющая детей, считалась чем-то вроде понесшей от Бога за грех наказание. А тут такие страшные слова пришлось услышать…
Я не осуждаю Наташу, на ее плечах такое!.. Молоденькая деревенская девочка рано родила. Муж милиционер после службы в Чечне пил по-черному. Пошли на крайность, закодировали его, после чего он повесился… Девочку, дочку, ей пришлось воспитывать одной. Деревенская девочка, к труду привычная, переехала в город, но жить в благоустроенной квартире — не по ней. Она купила полдома на окраине городка. Занялась привычным деревенским делом: огород, скот.
Конечно же, одной тяжело. Встреча с мужчиной вселила надежду на то, что любима, что будет семья, надежная опора. Но, узнав о ее беременности, «друг» ретировался. Шесть раз пыталась извести нерожденное дитя Наташа, а Господь отводил от греха. Против нее ополчились все: мама «друга», родные. Чего она только не вынесла, каких упреков не наслушалась! Городок крошечный, работы нет, а если и есть, то зарплата и условия труда такие, что можно выживать, а не жить. В декретном она не была: торговала на автолавке; с работы — была в дальней деревне — увезли рожать. Бабушки ее потеряли, они и не догадывались, что она ждет ребенка.  
Именно эти чужие бабушки стали для Наташи близкими. Ее сердце отзывчиво на боль: она набирала в сумку продукты и несла тем, кто не мог прийти к автолавке. Эти никому не нужные бабушки («отработанный материал» для местных властей) помогли ей выжить. Кто носочки вязал для крохи Нельки, кто еще чего.
Потом в ее жизни появился еще мужчина, у которого не сложилась жизнь. За него пришлось бороться — пил. И вот сейчас, в сорок лет, Дмитрий может стать отцом. Быть может, рождение своего ребенка станет для него толчком к возрождению. Наташа же, обжегшись на молоке, дует на воду: испугалась за будущее и решилась на аборт. Собралась тайком в соседний город. Но неожиданно появился Дима. Узнав, зачем она едет, он отвез ее в местную больницу, чтобы поставили на учет. Он очень хочет ребенка. Но та прошлая боль, унижение не отпускают, и… Наташа пришла к батюшке просить разрешения — точнее, благословения! — на… аборт. На убийство… В ответ услышала, что если нет возможности воспитывать ребенка, то пусть родит и отдаст в их семью.
Согласитесь, наша гордыня хочет услышать то, что угодно нам. А тут…
«У меня же дочке шестнадцать лет, мужу (сожителю) сорок, мне тридцать четыре…»
Она пытается убедить себя в том, что убийство нерожденного младенца оправданно.
Я слушаю ее и не могу осудить. Грех. Но я сама была четыре раза на ее месте. Второго сына рожала — и весь мир ополчился против меня.
Разве только Наташа, я или какая другая женщина одни виноваты, что пошли на убийство? А где наши мужья, главы семейств, что должны делить тяготы с нами и брать львиную их долю на себя?
А государство, которое гарантирует матери-одиночке так мало?
Пример: соседка, воспитывающая детей одна. Папочка сбежал, пьет, не работает. Раз в полгода вышлет тысячу рублей на двоих, а у нее их четверо (первый муж умер), и она не может подать на него в суд по закону. Все на ее плечах.
Конечно, никого из нас Господь не оставит, если мы не оставим Его.
Родные, очень прошу: помолитесь за Наталию и Димитрия, чтобы еще один человечек родился на свет, чтобы через ребенка спаслись родители.
Спаси вас Господь!
А еще молитесь, чтобы мы, матери, не убивали своих чад, чтобы росло новое поколение, росло Православным. Кому мы объявляем войну? Крошкам, которые безоружны против нас, взрослых! Одумайтесь!
Простите меня, грешную, убитые мною дети!..

Ликование души

Пока писала предыдущее письмо, вспомнилась одна история, произошедшая на Крещение с троюродной сестрой. Ей за шестьдесят, работала директором местной школы. Несколько раз для порядка попросила взять ее в храм. Думается, для подстраховки, у нее другой «бог» — деньги. Но тем не менее у нее вызывал интерес обычай окунаться в источнике на Крещение — окунался и ее сын, и другие деревенские знакомые. Каждый раз после Крещения она спрашивала меня: «Ну как, купалась?» — и, услышав утвердительный ответ, говорила: «Как это можно? Холодно же!». Наши деревенские, из молодых, тоже ходят купаться в ночь с 18 на 19 января. Конечно, у каждого в этом купании свой интерес, ведь многие не переступали порог церкви с тех пор, как их окрестили. Но когда сюда съезжаются люди за шестьдесят и более километров, тем более ночью — это не может не привлечь внимания.
В очередной раз встретив сестру после Крещения, ожидала тот же вопрос, но она рассмеялась: «Тебе никто ничего не рассказывал?». Оказывается, она решила с нашими деревенскими сходить ночью на источник: посмотреть, как купаются, набрать воды. Но одни заболели, у других тоже нашлись причины, по которым решили не ходить. Верный муж составил ей компанию. Когда они пришли к источнику, купание было в разгаре. Муж стал набирать воду, а сестра решила попробовать воду, спустившись по ступенькам в купальню. Наклонилась, и… поскользнувшись, полетела в воду прямо в одежде. Только вынырнула, как кто-то дернул ее за ноги — муж, увидев ее в воде, бросился спасать, — и она вновь окунулась. Со смехом оба выбрались наружу. Тут она спохватилась: не хватало перчатки. Злополучная перчатка плавала у ступенек. Сестре было жалко ее оставлять, она спустилась по ступенькам и наклонилась взять перчатку. И в третий раз оказалась в воде. Они с мужем решили зайти к родне, переодеться, но потом подумали, что в два часа ночи неловко их будить, да вроде и не замерзли. Так мокрые и дошли до дома — а это около километра. Сестру удивило не то, что они в мокрой одежде не замерзли, не простудились, а то, что норковая шапка, в которой она купалась, не села, не сели и мокрые перчатки.
У воцерковленных людей Крещение — иное. И цель купания — тоже. Я вспоминаю свое первое купание в Крещение. Это были мои первые шаги в храм. После Всенощной остаюсь в сторожке на ночлег. За вечерней трапезой узнаю, что ночью будут купаться. Думала, что это мальчишки, живущие при церкви, но оказалось, батюшка благословил купаться и девушек, насельниц Никольской общины. Я человек азартный, взяла благословение на купание. Тогда мной тоже двигало любопытство. Девчонки жарко натопили в сторожке. В 11 вечера вышли на улицу подождать ребят. Сразу после тепла замерзли. Решили, что посмотрим, как купаются парни, а сами не будем. По сугробам добрались до пруда, там у ребят уже вырублена прорубь в виде креста. Помолились, и… что-то в душе перевернулось. Ксюша вдруг бегом побежала к проруби (она только пришла в храм, и поэтому приняла за чистую монету услышанное по радио суеверие, что тот, кто первым войдет в воду, будет здоров целый год). Окрестности облетел крик: «Мамочки!». Сразу представила, как сердце от холода падает в пятки. Все внимание на ней. А я вдруг подняла глаза к небу, а там звезды, — и я начала молиться… Я была очень полной, стеснялась своей полноты, поэтому, пока все были заняты переодеванием Оксаны, сбросила верхнюю одежду, перекрестилась — и в воду. Вместо ожидаемого холода тело приняла нежная, теплая влага, как летом, в жаркий день. Мало того, я почувствовала себя ребенком, хотелось резвиться, играть в воде, а в душе была такая легкость, такое ликование. Мне не хотелось вылезать из проруби. И только то, что рядом другие ожидали своей очереди, заставило выйти. Правда, тогда я не смогла окунуться с головой, много лет прошло, пока я преодолела страх. Замерзнуть я не успела — мне дали широкий свитер и юбку, я вмиг переоделась.
То ликование души не забуду. Конечно, каждый раз собираясь купаться в Крещение, ожидаю этого, но на все Божья воля, Его милость. Слава Богу за все Его милости! Слава Богу за очередное купание! За легкость в теле, за мир и тишину в душе!

Тамара Калинина

д. Ново Кувшиновского района Тверской области

26.03.2009