Женщина в коляске

Из разговоров у паперти.

…А я вчера вечером знаете какую вдруг СМС-ку получил от женщины-инвалида, которая всегда молча, с каким-то заметным внутренним достоинством сидит в коляске у Казанского собора? Все время мимо проходил, подавал ей, конечно. Я ей: «Возьмите, Христа ради…» Она — «Спасибо». И всё. А иногда и вообще молчком оба. Я — дам, она — возьмет.
И вот вдруг она вчера меня остановила, сказала, что целый год за мной наблюдает (оказывается, не только мы за убогими наблюдаем, но и они за нами, причем во сто крат внимательнее!). Много такого сказала… я был поражен… телефонами обменялись… В общем, эта история требует отдельного подробного и обстоятельного рассказа.
Вот эта СМС: «…Ведь если рядом с нами будут люди такие, как Вы, Алексей, значит, и правда мир не так уж плох…». Представляете, я от этих слов, по недостоинству своему, чуть под землю от стыда не провалился. Не рисуюсь — правду говорю, не достоин я таких высоких оценок от таких мужественных людей… Но и тихо порадовался, конечно, от того, что как-то незаметно для самого себя сумел чью-то томящуюся в неизбывной беде душу хоть как-то, хоть чуть-чуть согреть… Значит, и мои дни в этой жизни не все были безпросветно пусты и безполезны…
Валентина ее зовут.

…Итак, и зимой и летом, и в снег и в дождь и в зной, во многие дни видел я на паперти Казанского собора эту женщину в коляске. Лицо искажено гримасой боли, но очень светлые глаза. Как я уже писал, всегда молчалива и, несмотря на свое незавидное положение, полна внутреннего достоинства. Как будто жена погибшего белого офицера из рассказов о лихолетье гражданской войны…
…И вот она, Валентина Дорохова, вдруг открылась мне. После того, как наблюдала целый год. Рассказала, что дважды была замужем, оба мужа уже умерли. О втором муже, Геннадии, сказала так: «Мы же очень надеялись на то, что, может, на этот раз нам повезло, что наша любовь победит смерть… Смерть оказалась сильнее…» Выросли две дочери.
Оказалось, что Валентина сама (!) выпустила целый литературный альманах (она подарила мне экземпляр). Говорит, полтора года собирала для него материалы, потом полтора года ждала, пока он выйдет. В итоге издатели как-то жестоко ее обманули, не выполнили своих обещаний…
Альманах в основном составлен из прозы и стихов таких же инвалидов, как и она сама. Очень светлый, серьезный, глубокий. Всем бы прочитать и задуматься!
Вот простой, безхитростный стих Валентины из этого альманаха:

Мячик покатился по дорожке,
Тут, решившись сделать первый шаг,
Мальчик посмотрел на маму: «Можно?» — 
А у мамы слезы на глазах.
Он шагнул, несмело и неловко,
Мячик за собою звал, манил,
И ребенок, засмеявшись звонко,
Всё ручонкой мячик тот ловил.
Еще раз шагнул… пред ним ступени,
Оглянулся: мама далеко.
Первый шаг — лишь первый твой экзамен,
Он всегда дается нелегко.
Как же поступить? Вернуться к маме?
Он опять пред выбором стоит…
«Что, малыш, помочь тебе немножко? — 
Взрослый дядя к мальчику спешит, — 
Вместе одолеем мы преграды,
Не робей, мяч тут, недалеко».
А в глазах у мамы плещет радость,
Лишь на сердце больно, нелегко…
Плещет радость за шаги ребёнка,
Под ногами — зелень-малахит,
Катится, не в силах спрятать слезы,
Женщина в коляске… Инвалид…

И еще написала в этом журнале Валентина Дорохова о своем детстве: «…Не знаю, как вам, а мне хочется вернуться туда. Походить по знакомым улицам, увидеть веселые мордашки друзей-ребятишек, с которыми когда-то показывала нашим мамам и папам спектакли, открыв самостоятельно пошитый занавес из постельного белья, сделав бороды и усы из банных мочалок. А бедная мамина бижутерия пострадала от того, что ее каждый раз заимствовали «Несмеяны», «Золушки» и «Спящие красавицы» — принцессы нашего двора.
Первая книга, прочитанная мною, любима до сих пор. Это «Конек-Горбунок» Ершова. Книгу эту принес папа и, прочитав две страницы, отдал мне со словами: «Захочешь узнать, что было дальше, прочитаешь сама». Из упрямства, а больше от обиды на него, я впервые сама прочла мою первую книжку. И мне понравилось читать!..»
Вот так. В очередной раз убедился, какие отрадные глубины скрываются в тех самых несчастных, убогих, просящих подаяние у церковных оград! И в очередной раз пожалел тех, кто не замечает их, а то и презрительно тыкнет пальцем — неудачники, мол, грязные бомжи…
Господи, плакать хочется!

Алексей Самойленко

г. Чита

01.10.2009