Ой, мороз, мороз!..

Рассказ-быль.

Нет, те морозы, что ударили нынешней зимой, — это еще милые пустячки. А вот пару лет назад — эх и полютовали холода в нашей Самаре!..
…Ура — 27-й! Саша обрадовался: долго ждать автобуса не пришлось. Да ведь и за несколько минут успел промерзнуть до костей. Кому же хочется кутаться в теплую одежду!
Автобус тронулся, и мальчик весело глянул на покрытое белесым инеем окно: вон как быстро поплыли назад зубчаниновские особняки. Еще полчасика — и доедет до своей остановки. А за это время и ноги, подмерз-шие в кроссовках, отогреются.
— Передавайте за проезд! — услышал он резкий голос кондукторши. — Мальчик, у тебя что?
— Сезонка, — Саша опустил руку в карман куртки и… ощутил пустоту. Странно: в другой карман положил, что ли? Он пошарил в левом кармане, но сезонки не было и в нем. Уже ни на что не надеясь, снял с плеч рюкзачок с учебниками и проверил все его кармашки.
Сезонка исчезла! Потерял?..
— Как же так, — прошептал он осипшим голосом, — утром была сезонка…
— А теперь что — нет? Значит, и не было! — кондукторша разозлилась. — Ишь, обнаглели эти мальчишки! Весь день по улицам слоняются — и ничего, а тут — так и норовят на дармачка проехать! Встанут в уголочке, думают, я их не замечу, а подойду — «Тетя, можно я остано-овочку проеду!..» — передразнила она пискляво. И тут же — своим голосом: — А я что — из своего кармана за вас штраф буду платить? Нет сезонки — покупай билет! Или выметайся из автобуса!
Мальчик тоскливо поглядел на пустой кошелек. Денег с собой он не взял. И, втянув голову в плечи, он на первой же остановке выскочил из автобуса под возмущенные крики кондукторши:
— Хитрый какой, даром хотел проехать! С виду — вон какой тихоня, а сам, ты погляди чего!..
Наверное, проще всего было развернуться и пройти остановку назад, найти в школе кого-нибудь из знакомых учителей и попросить в долг до завтра денег на билет. Но возвращаться не хотелось. И вообще… Саша стеснялся просить. Уж лучше — дойти пешком.
А идти-то — неблизко! И надо же было родителям устроить его в эту школу со специальным уклоном!
Он торопливо шагал, чувствуя, как ледяные щупальца забираются все глубже под легонькую куртку, как коченеют пальцы, а по щекам будто кто-то провел наждачной бумагой…
Нет, так далеко не уйдешь! Он шмыгнул носом и не чуя ног бросился к ближайшему магазинчику. Постою немножко, отогреюсь — и дальше! Но взгляд наткнулся на прикрепленную к двери табличку: «Погреться не заходить!» Ни-че-го себе!.. Это что же — замерзай, а зайти — не смей? Как-то это… не по-человечески, — подумал он и прошел мимо.
Конечно, можно было хоть на пару минут сунуться в теплышко, постоять у прилавка, прицениваясь то к разным сокам, то к печеньям. Но у продавцов глаз наметанный, они сразу распознают человека с дырой в карманах — и выгонят. К тому же врать — даже вот так — не хотелось. Батюшка ведь в воскресной школе как раз на прошлом занятии говорил, что обманывать нехорошо. Лучше сказать честно все как есть и пострадать, чем добиться каких-то выгод неправедно.
Все-таки не на всех магазинах висели такие таблички, только еще два раза встретились ему на пути. А так Сашу даже пожалела продавщица в одном магазине:
— Ой, как замерз-то, бедненький! Руки — как лапы гусиные, красные! Ты щеки и нос береги, отморозишь!
Она хотела дать ему свой шарфик («Завтра принесешь!»), но мальчик отказался. Слезы градом хлынули из глаз, и он выбежал на улицу. «Завтра никогда не наступает! — строго наставляла его мама. — Никогда не обещай сделать что-то потом. Мало ли как сложатся твои дела — а люди будут на тебя надеяться!» И если бы не слово «завтра», Саша, может быть, и взял бы шарфик и потом постарался бы поскорее вернуть. Но — вдруг да не сможет вовремя отдать, что тогда?..
Он дошел уже до Днепровского проезда, когда почувствовал, что совсем замерзает. Сил не осталось. «Редкая птица долетит до середины Днепра… — вспомнилось неожиданно. — Что же это я! — укорил себя мальчик. — Иду, о чем-то думаю, а ведь надо было сразу помолиться! Господи, прости меня! Господи, помоги! Помоги мне дойти домой, дай сил!..»

Сергею Александровичу незачем было ехать в этот район. Но он вдруг вспомнил, что жена наказала купить к выходным копченой рыбки, и решил завернуть в магазинчик, где как-то покупал в рыбном отделе вкуснющую скумбрию, так и таявшую во рту. К тому же и с работы удалось уехать намного раньше, начальник ни с того ни с сего раздобрился:
— Езжай-ка ты, Саныч, домой! Сейчас особенно делать нечего, а завтра, может быть, придется задержаться на часок-другой.
И старенький «жигуленок» завелся против обыкновения легко, словно только и ждал, когда хозяин повернет ключ в замке зажигания.
Зимой темнеет рано, и вряд ли Сергей Александрович обратил бы внимание на едва бредущего по тротуару подростка. Но он сбавил ход, присматривался, не проехал ли нужный поворот — да так и ахнул: Сашка! Чего это он — пешком тащится?.. Он засигналил громкими частыми гудками.
Мальчик обернулся — и лицо его в желтом свете автомобильных фар засветилось счастьем:
— Папка! Ты за мной приехал?!..
А мороз всё хмурил насупленные брови, добавляя стужи.
И мальчишки, похожие на встрепанных галчат, что есть духу бежали домой. В теплые квартиры, как в гнездышки…

Рис. Г. Дудичева

Ольга Ларькина

07.01.2010