Первая любовь

Рассказ читательницы.

В «Благовесте» № 21 за прошлый год меня очень тронуло письмо Ирины, в котором она рассказывала, что никак не может забыть свою первую любовь и, даже создав семью, готова бежать к бывшему своему жениху, «ломая ноги»… (публикация называлась «Химеры прошлого» — ред.). Не буду давать советов — Ирине хорошо ответил протоиерей Олег Китов в рубрике «Отвечает священник». Просто вспомнилось… вся моя жизнь вспомнилась, и сердцем написались эти строки.
Мне скоро пятьдесят два. И у меня тоже была первая любовь, чистая и светлая, без постели — в отличие от того, как, к сожалению, часто бывает у молодых в наше время. Вряд ли кто скажет, что не познал первую любовь. Но у всех она разная. Расскажу о своей, и, может быть, эта история поможет кому-то сохранить семью, жить счастливо и не наделать глупостей.
Я у своих родителей поздний ребенок, разница в возрасте с братом — тринадцать лет. Папа был очень рад рождению дочери и искал мне необычное и звучное имя. И из поэзии Лермонтова выбрал мне имя грузинской царицы Тамары. У него было всего два класса образования, но при этом он знал и любил цитировать Лермонтова… Мама как белка в колесе крутилась в домашних делах, в летнее время даже не знаю, спала ли она по ночам. У отца тоже летом было много дел — в деревне у всех так. А вот в зимние вечера у папы находилось время для меня: поиграть, инсценировать со мной какую-нибудь сказку или историю, покатать на собаке в возке свою маленькую «царицу»…
Но в мои школьные годы наши отношения с отцом изменились. Моя детская душа не принимала несправедливого отношения, которое отец допускал к моей маме — гулял, скандалил, бил ее, когда я не видела. Но я все равно об этом знала, и мне было от этого очень больно.
В тринадцать лет я по-настоящему узнала, что такое беда. Мама заболела, мне говорили, что у нее язва, а оказалось — онкология. Я встала к печке, корова, теленок, куры — всё легло на мои плечи. Но мне всё было по плечу, я хотела лишь одного — чтобы мама поправилась.
Отец, любя меня, с детства взращивал мою гордыню и щедро ее удобрял. Подруги мои уже гуляли с мальчиками, а я всё еще выбирала. Да и родители воспитали меня в строгости. И все же я тайком убегала через окно гулять с подружками и парнями.
Мне было четырнадцать, когда в нашу деревню приехала бригада электриков, проводивших высоковольтную линию электропередач. В нашей семье они брали молоко. Однажды за молоком к нам пришел высокий, статный — косая сажень в плечах — парень, волосы цвета соломы, глаза — кусочек неба. Звали его Володя. Что говорил — не помню, была как во сне. Деревенская молодежь играла по соседству «в картошку», и приезжие — с ними. Позвали и меня. Во время игры я замешкалась и чуть не упала в канаву, а тут Володя — ухватил меня сильными руками за предплечье, и я пошатнулась, припав к его груди. И той искры, что пробежала в этот момент между нами, хватило мне, чтобы гореть всю жизнь. Теперь понимаю, что я ему нравилась, но остановило его то, что мне всего четырнадцать. Он не искал со мной встреч, а я полюбила его и не могла выкинуть это чувство из сердца.
А тут отец объявил мне, что у мамы рак и она скоро умрет. Конечно же, свою боль я понесла Володе. Он как-то по-отечески меня утешал, вытирая мои слезы большими пальцами рук и целуя в лоб, как ребенка. Вскоре Володя уехал. Без его поддержки мне было очень тяжело, я стала искать его адрес и нашла. Но оказалось, что его призвали в армию.
Тем временем мама умерла. Отношения с отцом и братом у меня были тяжелые — они меня постоянно пытались сломать, как палку. Слава Богу, в жизни Господь столько людей добрых мне послал, потому и выжила, не пустилась во все тяжкие. Уже когда крестилась, воцерковилась, поняла, что Отец Небесный нашел ключик к моему сердцу — любовь.
В те тяжелые для меня месяцы я жила надеждой на встречу с Володей. Я знала, что он не любит курящих и пьющих женщин — это и помогло мне преодолеть соблазны. На других глаза мои не глядели, в сердце жил он один. Получила от него из армии два письма — очень теплые, но о встрече он и не заикался. Я сидела на уроках в школе и вздрагивала от каждого стука — мне всё казалось, что он проездом заскочит повидаться. Но увы…
Заканчиваю десятый класс, подруга едет к себе на родину на один день, там живет и моя мечта. Я еду с ней тайком от всех. Как же я обрадовалась, когда за окном вагона промелькнула Володина фигура — он копал огород и стоял, опершись на лопату, провожал глазами наш поезд. С подругой пошли искать дом на улице Привокзальной, где видели Володю. Но не нашли. Володя у путей был, а дома, где он живет, нет. Подруга уладила свои дела, мы уже собирались на вокзал, как встретили почтальона, которая нам объяснила, что дом Володи — дальше по путям. И вот мы нашли барак на три семьи, спрашиваем у старушки, доившей козу, где живут Беляковы. Володя спал, когда мы постучали в дверь. Когда увидел меня — в глазах было удивление, не ожидал он такого сюрприза.
Он усадил нас за стол, а сам глаз с меня не сводит. А нам на поезд надо. На вокзале он отозвал меня в сторонку и попросил: «Останься!». И я осталась. Он поил меня молоком, обращался со мной бережно, словно боялся разбить, разрушить. И предложил мне выйти за него замуж. А я ответила: «Нет, я тебя не люблю, мне еще нет восемнадцати» (железная логика). Он говорил: «Я подожду сколько надо, ты ведь три года ждала меня из армии». — «Нет!». Потом мы долго гуляли, был конец весны, всё цвело и пробуждалось к жизни. Дома его мама покормила нас и ушла спать, а мы всю ночь проговорили на кухне.
На следующее утро я уезжала, Володя провожал меня. Он еще раз предложил мне выйти за него замуж. Но я опять отказала. В этот миг его лицо посерело, он стал как будто старше. Вошел со мной в вагон, сел напротив. Я взглянула на него и подумала: а для чего же я приезжала? «Володя, как же мы дальше?» — вырвалось у меня. Он резко встал и выбежал из поезда, словно теперь уже принял решение и боялся, что отступит от него. Я писала ему, но в ответ — тишина. А на сердце у меня — предчувствие беды. И я снова поехала к нему, теперь он сам обдуманно сказал мне: «Нет!».
Прошло еще немного времени, я узнала, что Володе плохо, он в больнице… Сердце мое рвется в клочки, еду к нему ночью, подруги ругают, но я по-другому не могу. На вокзале узнаю от местных, что Володя женился, но что-то у них с молодой женой случилось, и он перерезал себе вены. Еще не успели свадьбу отгулять, как отвезли его в больницу. А сейчас его уже выписали.
Утопая в грязи, иду к Володе на работу. «Тебе только в разведке работать!» — говорит он, увидев меня, и пытается спрятать за спину руку с обручальным кольцом. Зачем-то говорит мне свой адрес, обещает мне написать и всё рассказать. Прощаемся. Земля ушла у меня из-под ног.
С тех пор живу как во сне. И опять предчувствие беды, опять мчусь к нему. Стучу в дверь и, увидев его живым, сползаю по стенке. Выходит его жена, мама, ругают меня, но мне всё равно, главное — он жив! С той поры я не давала ему знать о себе — они с женой ждали ребенка.
Время лечит. Я работала в интернате, и через детей-сирот Господь смягчил боль утраты. Потом пришел из армии мой будущий муж, через год мы поженились. И лишь потом я поняла — мой муж Юра очень похож на Володю, только темноволосый и более мягкий.
После свадьбы мы с Юрой были очень счастливы. Медовый год продолжался для нас и после рождения первенца. Я, насмотревшись фильмов, честно рассказала мужу, что у меня была первая любовь — ведь мне нечего стыдиться, думала я. И сказала, что сына назову Володей. Он и родился 27 июля — накануне празднования памяти святого князя Владимира.
И вот тут заболело сердечко у мужа. Вопреки мне он назвал сына Мишей. Я упрямилась и говорила, что буду рожать до тех пор, пока не назову ребенка так, как я хочу. Для меня это было важно, и из гордыни я никак не хотела уступить.
Когда носила под сердцем второго сына, моя первая любовь, Володя, утонул. Муж мой в это время лежал в больнице, я постоянно бегала к нему. Сердце молчало, и о смерти Володи я узнала только через год. После очередной ссоры с мужем написала письмо Володе, надеясь на поддержку, но в ответ получила от Володиной тети известие о его смерти. Оказывается, Володя в армии получил большую дозу облучения радиацией и знал, что долго не проживет. Может быть, поэтому он и отказался на мне жениться — пожалел меня тогда. Умер он от того, что потерял сознание в воде.
Не раздумывая, помчалась к нему на могилу. Врать не умела, поэтому Юра знал, куда я еду, и был против, но я всё равно поехала. Трещина в наших отношениях с мужем еще больше увеличилась.
Второго сына я все-таки назвала Владимиром. И муж решил, что это не его сын, а Володин. Я узнала об этом только двенадцать лет спустя и все это время ломала голову, почему муж и свекровь так плохо относятся ко мне. Я не изменяла мужу, но сердце мое всегда предчувствовало, что у Володи жизнь не складывается. И действительно, они с женой жили как кошка с собакой. Я всё время переживала за Володю, Юра это чувствовал — и в результате пошел «налево». А я и не догадывалась, судила по себе — мне кроме мужа не нужен был никто. И даже если бы Володя пришел, я бы осталась в семье.
Несколько раз Володя снился мне. Он проходил мимо меня, отворачиваясь, а я бежала за ним, пыталась доказать ему свою любовь, но он не останавливался.
Как-то я поехала в Москву и пошла на экскурсию в храм Василия Блаженного. Была тогда еще не крещена. В храме встретила женщину из Австралии, ее предки были эмигрантами из России. Она сказала мне, что приехала сюда лечить йогой больных людей. Разговор наш был долгим, и я рассказала ей о том, что умерший человек не идет у меня из сердца и я раздваиваюсь между ним и мужем. Она стала давать советы, предлагать мне помощь. Но уже распрощавшись с ней, я поняла, что ничего из ее советов делать не буду.
Милостью Божией я приняла крещение, стала ходить в храм. Подавала записки о упокоении Володи, заказывала панихиды. И сердце мое постепенно успокоилось. Вот такую любовь надо было мне показать Володе — заботиться о его душе.
Если сложить все наши встречи с Володей, то по времени это будет всего около двух суток. Двое суток — но на всю жизнь. И сын у меня Володя, а теперь еще и внук носит это имя.
Да, было у меня чистое и светлое чувство, но в чем виноват мой муж? Своим необдуманным поведением я добилась того, что муж в открытую стал изменять — мне назло. Я это заслужила. Я делала ему больно долгие годы. Поэтому сейчас хочу через газету, если опубликуют мое письмо, предупредить тебя, Ирина: не повторяй моих ошибок. Подумай, что важнее для тебя: семья или блуд. Молись Пресвятой Богородице перед Ее иконой «Взыскание погибших», проси Матерь Божию о своем вразумлении, об очищении души и о спасении тебя и твоих близких. Помоги тебе Господь! И пусть у тебя не будет в семье таких бед, которые свалились на меня. Я могла бы жить счастливо, если бы не упрямилась, не перечила мужу, не напоминала ему о том, что когда-то любила другого.
В 2005 году мой муж Юра запил, загулял так, что я уже не могла терпеть. Он с «подругой» ушел жить в соседнюю деревню в пустующий дом своих родителей. Я написала тогда в «Благовест», просила молитв о нем. Пока вы и я молились за него, он «гудел» с «подругой». Юра не просыхал, иногда приходил ко мне, пытался сделать вид, что у него всё хорошо, но от него разило спиртным за версту. К Новому году приехал сын с семьей и пригласил отца к нам на праздники. Я видела, как Юра обрадовался — протрезвев, он понял, что «подруге» нужен только для развлечений, и жалел, что ушел из семьи. По внушению снохи он даже сделал мне подарок на день рождения (никогда он этого не делал раньше!).
Но уехали дети, и он снова ушел. Поведение его в пьяном угаре стало вульгарным, раньше он никогда не позволял себе материться при женщинах и детях, теперь не обращал на это внимания. Работу он потерял. Нищий, он стал не нужен «подруге», и она ушла. Как-то он пришел ко мне, я усадила его за стол, и он проговорился, что у него в доме нет ничего из еды. Поделилась с ним чем могла и теперь каждое воскресенье, идя в храм, захватывала для него пятилитровую банку супа и хлеб.
Потом он нашел новую работу, и «подруга» снова пришла к нему.
Было это на Страстной седмице. Я разносила почту, и ко мне подъехал знакомый, сообщил, что у мужа горит дом. Юра в это время был на работе. Все его вещи сгорели. В доме была его любовница, и по ее вине случился пожар. Милостью Божией она осталась жива. Муж пришел ко мне. Если бы я знала, что он по-прежнему живет с ней, я бы не пустила его на порог. Но Господь смирил меня. Я, грешная, сгоряча жалела, что она не погибла. Господь милостив, отрезвил меня. Не она виновата — я сама сделала свою жизнь такой. А на ее месте могла быть любая другая женщина.
Муж жил со мной, но продолжал встречаться с ней. С Божьей помощью я терпела. Но однажды не выдержала и за рукоприкладство вы-гнала его на мороз. После морозной ночи в машине он попросил у меня прощенья — впервые за тридцать лет нашей совместной жизни.
Но если раньше вином отмечалась только зарплата, то теперь ему надо постоянно поить «зеленого змия», сидящего внутри. Машину свою разбил — опять гулял с очередной «подругой», прав лишился уже во второй раз, сломал мотоцикл сына и трактор, велосипед у него украли. Ездит теперь на моем — ведь до работы ему идти 15 километров. А я вынуждена разносить почту пешком. Пропадает по ночам, ночует то в милиции, то посреди дороги, в луже. Для мужа я враг номер один — мешаю ему совсем уйти в его алкогольный «виртуальный мир».
Опускаются у меня руки, а Господь утешает, вселяет надежду. Я одна на поле боя за мужа, никто из близких не желает знать, как силен враг, думают, что стоит только захотеть — и можно бросить пить. Но это не так просто. Кругом вовсю торгуют спиртной отравой, и очень трудно устоять.
Вот и молюсь, чтобы муж и сыновья обрели веру, очистили сердца покаянием, о спасении их душ и моей грешной души. Сейчас столько пьющих, что надо, чтобы вся земля Русская возопила: «Господи, прости нас и помилуй!».

Рис. Г. Дудичева

Тамара Калинина

д. Ново Тверской области

28.01.2011