Голодный год (окончание)

Начало

«Одно лекарство — хлеб»

Выписка из отношения правления Сорочинского Единого Раб.-Крест. Многолавочного об-ва Потребит. Отд. Общепитания от 23 марта 1922 г.
…Постепенно волости района в степени голодаемости сравнялись, и доказательством сему служит распространение людоедства и трупоедства по всему району. Это страшное дело, поедание себе подобных, становится чем-то обыкновенным, убивая все завоевания человечества в продолжение тысячи веков своего собственного самосознания. Семьи уменьшаются, похорон не видно, умерших членов семьи кушают оставшиеся в живых. Ужасное время, небывалые переживания, кошмар кругом, и голодная, распухшая смерть отправляет в небытие каждый день вереницей сотни самых лучших, может быть, работников когда-то житницы российской. Приезжающие люди из центра говорят, что до приезда их сюда они там (в центре) и не предполагали, что население здесь переживает такой УЖАС.

Районное Бугурусланское Многолавочное Потребобщество, Отд. питания. 3 мая 1933 г.
21 апреля в гор. Бугуруслан доставлена была и помещена в городскую больницу семья крестьянина села Толстого Богородской волости Василия Д., состоящая из его жены Домны 41 года, сына Дмитрия 23 лет, дочерей Анны 15 лет и Елизаветы 4 лет. Семья уличена была в людоедстве. Домна и сын ее Дмитрий заманивали к себе в баню чужих детей, резали их, варили и ели. Кормили также Анну и Елизавету. Жертв насчитывается 10 человек; также Дмитрий зарезал свою жену и ел ее труп.
Обо всем изложенном Отдел питания доводит до сведения Губсоюза.
Председатель правления — уполномоченный Иванов.

В Правление Районного Бугурусланского Многолав. О-ва Потреб.
В нашем селе Ст. Семейкино Байтугановской волости СМЕРТНОСТЬ НА ПОЧВЕ ГОЛОДА все увеличивается. Истощились все запасы суррогатов хлеба, питаются трупами павших животных, поели всех собак и кошек. 18 апреля обнаружен случай ЛЮДОЕДСТВА. Гр-ка нашего села зарезала своего 4-летнего сына; когда заметили, что она варит и ест мясо, обратили на это внимание; оказалось, что она сварила ногу ребенка, а в мешке нашли самый труп без головы, без ног и рук. Сама в тот же день умерла. После осталась дочь 11 лет. Признаков психического расстройства К. не заметно.
30/IV-22 г. Зав. Ст. Семейкинским питпунктом №31 Сидоров.

Дмитриевский Волостн. Исполн. Совет Пугачевского у. Самарской губ. 13 апреля 1922 г.
12 сего апреля, днем, при обыске местным волостным милиционером Булыгиным совместно с заведующим волвоенотделом Каревым и председателем сельсовета с. Дмитриевки Петрушиным, произведенном по заявлению гр-ки с. Дмитриевка Акулины, в избе гр-ки того же села Елены, 40 лет, обнаружено: в чулане в ведре два куска, в печке в чугунке один вареный кусок человеческого мяса, в сенях в чашке холодное из того же мяса и около сеней много костей. На вопрос: «Где взяла это мясо?» — объяснила: в феврале м-це с/г., какого числа — точно не помню, у ней умер сын ее, Никита, 8 лет, скрыв труп которого от своей дочери Анны 15 лет, она изрубила этот труп на мясо и на почве голода съела его совместно с дочерью Анной, а затем, когда доела мясо и снова нечего стало есть, решила зарезать на мясо и дочь Анну, что и сделала в первых числах сего апреля. Во время сна она зарезала дочь и, изрубив труп на куски, стала употреблять в пищу, причем холодное и печенку под видом конины давала есть своим соседям Акулине и Евдокии. Человеческое мясо, ляжки, ноги Анны как вещественное доказательство волмилиционером вместе с протоколом дознания и самой обвиняемой гр. С. представлено н-ку милиции 7 Яблоно-Вражского района, а два куска вареного мяса, холодное и кости предали земле.
С подлинными верно: За уполномоченного Отд. Общепитания (подпись неразборчивая).

В Самарский Губернский Союз Потреб. Обществ.
Уполномоченного по общественному питанию района Бугурусланского Многолавочного О-ва Потребителей Иванова Ивана Алексеевича доклад.
Голод, свирепствующий в нашем крае, делает свое дело, взял не один миллион человеческих жизней; смертность поднялась до небывалых размеров, вымирают целые селения. Положение ужасное; измученные голодом люди потеряли все человеческое, они сделались страшными, психически ненормальными, они едят людей, едят своих детей. Случаи, подобные котлумбетевскому (мать зарезала и ела свою 12-летнюю дочь), повторяются: в с. Ст. Семейкино Байтугановской вол. гр. К. зарезала своего 4-летнего сына, варила и ела его мясо. Люди гибнут от голода, гибнут и от всевозможных эпидемий, возникающих на почве голода. Оставшиеся в живых стали не люди, а тени людей, истощение доведено до последней степени; работоспособность понизилась до минимума. А между тем настала рабочая пора. Чтобы предотвратить повторение голода, необходимо напрячь все силы, употребить все средства, чтобы засеять поля. Наша задача, наша обязанность — помочь населению восстановить его силы, его работоспособность. Если государство сумело дать населению семена, его же дело улучшить и продовольственное положение. Не помочь населению в настоящую пору значило бы обессмыслить всю работу по общественному питанию, доселе производимую.

«Люди сделаются как хищные птицы»

В уже упоминавшейся «Книге о голоде» есть уникальные данные о медицинском освидетельствовании людоедов. Я привожу их полностью, чтобы нам стали понятнее «внутренний мир» и мотивация людей, решившихся на крайнее зло.
«14 января 1922 г. в здании дома принудительных работ мною произведено было освидетельствование: 1. Петра Капитоновича М.; 2. Прокопия К; 3. Андрея С.; 4. Степаниды К. — в отношении состояния их психического здоровья, причем оказалось следующее:
1. Все свидетельствуемые находятся в полном сознании, ориентируются в окружающей обстановке, обнаруживают достаточную по своему развитию и воспитанию сообразительность, не представляют никаких дефектов памяти, внимания и других умственных процессов.
2. Ни у кого из свидетельствуемых не обнаружено ни бреда, ни обманов чувств (галлюцинации, иллюзии), маниакального возбуждения и т. п. картин душевного расстройства.
3. Из анализа их психического состояния выясняется, что совершенные ими акты некрофагии (поедания трупов) произведены были не в состоянии какого-либо душевного расстройства и не в состоянии патологического аффекта, а явились финалом или последней стадией длительного, нарастающего, прогрессирующего чувства голода, которое постепенно сламывало все препятствия, всякую борьбу с собой, всякие колебания, борьбу мотивов и немедленно влекло к той форме удовлетворения, которая оказалась единственно возможной при данных условиях, именно к некрофагии.
4. Все свидетельствуемые в большей или меньшей степени представляют признаки явного истощения, общего упадка энергии, вялости, подавленности, отчасти тупости и безразличия.
5. Никто из свидетельствуемых не обнаруживал насильственных наклонностей, стремлений к преднамеренному убийству или похищению, так что употребление трупов в этом смысле они позволяли себе как употребление никому не 
нужных и никому не принадлежащих объектов.
На основании вышеизложенного необходимо заключить, что все вышепоименованные лица не обнаруживают какой-либо формы душевного расстройства, а представляют собой обычных нормальных субъектов, поставленных в исключительные внешние условия, принудившие их к совершению актов античеловеческих и не свойственных нормальным проявлениям человеческой природы.
Врач-психиатр, приват-доцент по кафедре психологии Самарского университета, старший врач Ситдом.

…Я листаю пожелтевшие страницы «Книги о голоде». Удивительный документ человеческой боли! Переиздай эту книгу сегодня, и ее составителей, наверное, обвинят в человеконенавистничестве. Слишком уж страшная правда о человеке запечатлелась на этих страницах. Ведь гуманизм — возвеличивание ОТОРВАННОГО ОТ БОГА человека. Это есть суть современной цивилизации, ее «базис». А все остальное — технический прогресс, «права человека» — лишь служат этой главной цели… Но вот каким предстает человек, ОСТАВЛЕННЫЙ БОГОМ, наедине со своими страстями: «Арестованные в преступлении сознались. Хвалят вкус человеческого мяса. Одна из них сбежала из-под ареста, забралась в амбар с трупами и выкрала детский труп». Или: «За отсутствием продовольствия стала употреблять в пищу труп собственного мужа, умершего от голода. Когда местной властью были приняты меры к отобранию трупа, то жена умершего с детишками с диким воплем уцепилась за труп, наполовину уже съеденный, крича: «Не отдадим, съедим сами, он наш собственный, этого у нас никто не имеет права отобрать». И далее: «Вкус мяса в настоящее время не помним, так как ели человеческое мясо в состоянии беспамятства». «Людоедки признались, что они ели трупы детей, которые, по их словам, по вкусу одинаковые с поросятами» (цит. по «Книге о голоде»).
Без Бога люди способны создать лишь ад на земле. Но как не вяжутся эти картины голода с дешевеньким лозунгом: «Человек — звучит гордо», — и другими декларациями, пришедшими ему на смену! Столкнувшись с вышеприведенными фактами, развенчивающими миф об изначальной «безгрешности» человека (миф, вступающий в противоречие с учением Церкви о первородном грехе), современные гуманисты вынуждены будут лишь развести руками и вместе с врачом-психиатром Ситдомом обреченно констатировать: «Представляют собой обычных нормальных субъектов, поставленных в исключительные внешние условия, принудившие их к совершению актов античеловеческиx».
Так что же, выходит, у людей не было другого выхода, как только пожирать себе подобных? Неправда, он был! И об этом НЕ МОГУТ не знать гуманисты-ситдомовцы. Ответ на вопрос, поставленный мной в начале статьи, я нашел в пророческой книге «Посмертные вещания преп. Нила Мироточивого Афонского» (Афон, 1912 г.). Некоторые страницы этой книги удивляют почти детальным сходством с документами из самарских архивов, посвященных голоду 1921-22 годов. «Итак, когда антихрист будет налагать печать свою на людей, сердца их будут делаться как бы мертвыми. И тогда антихрист начнет печатать людей своей печатью, якобы для того, чтобы знамением сим спасать их от бедствий (ибо только имеющим печать, согласно апокалипсису, будет продаваться хлеб). Многие будут умирать на дорогах. Люди сделаются как хищные птицы, набрасывающиеся на падаль, будут пожирать тела мертвых. Но какие люди будут пожирать тела мертвых? Те, которые запечатлены печатью антихриста; христиане, хотя им не будет выдаваться, ни продаваться хлеб за неимением ими у себя печати, не станут есть трупы; запечатленные же, несмотря на доступность им хлеба, — станут пожирать мертвецов. Ибо, когда запечатлеется человек печатию, сделается сердце его еще более безчувственным; будучи не в силах выносить голод, люди будут хватать трупы и где попало, сев в стороне от дороги, пожирать их».
Конечно, кровавые события первых послереволюционных десятилетий — лишь тень, лишь прообраз тех событий «конца времен», о которых сказано: «И будет такая скорбь, какой не было от создания мира». Но самарский голод выявил и рассказал «имеющим уши», что сердца тысяч россиян в то время были «запечатлены» страшным грехом — прообразом «печати антихриста», который сковал волю великого народа, привел в состояние окамененного нечувствия, безразличия ко злу сердца многих людей. Ведь уже доказано, что САМ ПО СЕБЕ голод имеет своим страшным последствием смерть и страдание, но никак не людоедство…
Так что же ожесточило сердца людей?! На этот вопрос помогает ответить книга О. Платонова «Терновый венец России. Заговор цареубийц», М., 1996 г. «Царская чета знала, что ей не уйти живой из рук своих тюремщиков. Но где-то в глубине души она надеялась, что в великой России найдется горстка русских людей и освободит их из рук безбожной власти… Это было самое подходящее время для спасения. Власть большевиков была еще очень слаба. Охрана к январю 1918 г. расслабилась. В этих условиях небольшой отряд офицеров мог легко, без особого кровопролития освободить Царскую Семью и увезти ее в Сибирь навстречу стремительно развивавшемуся белому движению. Почему не удалось это осуществить?»
А дальше были — Ипатьевский дом, расстрел. И, как предполагают многие, черная месса в Кремле, где озверевшие богоборцы глумились над заспиртованной головой последнего Самодержца. Быть может, не случайно я пишу эти строки 12 октября, в день, когда Священный Синод Русской Православной Церкви слушает доклад, подготовленный комиссией по канонизации, посвященный вопросу о прославлении Царя-Мученика. Ибо его кровь по-прежнему вопиет к небу об отмщении. Ведь цареубийство, совершенное с молчаливого согласия народа, — это тот страшный грех, который (а не горстка осмелевших безбожников-большевиков) разлучил с Богом целые поколения русских людей. И наказанием за клятвопреступление и цареубийство стал голодный год со всеми возможными ужасами: смертью, трупоедством, массовым одичанием…

Двадцать второй год

Голод кончился так же неожиданно, как начался. Из-под земли по весне поднялись дружные всходы. Люди не верили своим глазам. Те, кто выжил, — плакали и молились. И смерть отступила. Ибо «если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократились те дни» (Мф., 24, 22). О голоде напоминали лишь холмики-могилы без крестов возле каждой деревни, обглоданная кора деревьев да новая пословица, которую и теперь на Руси не забыли. «Меня на мякине не проведешь…» Тогда полстраны узнало на вкус мякину. Даже ребенок умел отличить ее от настоящего хлеба.
Голодный год. Самый страшный для России. Год испытаний и очищения огнем. Год первых гонений на Церковь. Земную Церковь впереди ждали репрессии и расстрелы, скорби и унижения. Духовенством наполнялись тюрьмы и лагеря. Взрывались соборы и запрещался колокольный звон. Но на крови Новомучеников восставала новая Россия…
22-й год — особый год в судьбах мира. Какая-то тяжесть в тот год свалилась с плеч. Стало легче дышать, несмотря на видимое торжество зла. Словно из-под тяжелых свинцовых туч пробился робкий лучик надежды. Господь в тот год сжалился над Россией. ВОСЬМОЙ ДЕНЬ опять отодвинулся.
В г. Сорочинске, что недалеко от Самары, сотни изможденных от голода людей весной 1922 г. наблюдали, как у них на глазах поновляется надвратный образ Спасителя на одной из церквей.
В тот год явление обновления икон стало массовым. Обновилась икона Старорусской Божией Матери в Спасо-Преображенском Старорусском монастыре и Владимирской Божией Матери в часовне д. Овчинкино Астриловской волости. Признавали это даже сами богоборческие власти. Вот строки из официальных документов: «Эпидемия обновления икон начала поражать одну за другой деревни Медведской и Самокражской волостей Новгородского уезда»; «Вообще… в ряде волостей Новгородского и Старорусского уездов обновилось столько икон, что подсчитать их точно при данных условиях является работой весьма трудной. Органами дознания, однако, в этих уездах обнаружено более ста пятидесяти обновленных икон…» Все обновленные иконы отбирались и уничтожались, их владельцы попадали на скамью подсудимых. Но остановить эту «эпидемию» безбожники были не в силах.
Старец Нектарий Оптинский (между февралем и октябрем 1917 г.) писал: «Одна благочестивая девушка видела сон: сидит Иисус Христос на престоле, а около него двенадцать апостолов, и раздаются с земли ужасные стоны. И апостол Петр спрашивает Христа: когда же, Господи, прекратятся эти муки? И отвечает ему Иисус Христос: даю Я сроку до двадцать второго года. Если люди не покаются, не образумятся, все так погибнут». И покаяние свершилось в тот год.
Главным актом покаяния русского народа стал Приамурский Земский Собор, проходивший во Владивостоке с 23 июля по 10 августа 1922 г. Карающую десницу Господню остановило прежде всего то, что русский народ в лице лучших своих представителей на Соборе раскаялся в грехе цареубийства. Началось почитание убиенной Царской Семьи как Царственных мучеников. Участники Собора признали, что «Верховная Всероссийская власть принадлежит Царскому Дому Романовых». В Указе №1 Правителя Приамурского Земского Края генерал-лейтенанта М.К.Дитерихса говорится: «По грехам нашим против Помазанника Божия, мученически убиенного советской властью Императора Николая II со всей Семьей, ужасная смута постигла народ русский и Святая Русь подверглась величайшему разорению, расхищению и рабству… Здесь, на краю земли Русской, в Приамурье, вложил Господь в сердца и мысли всех людей, собравшихся на Земском Соборе, единую мысль и единую веру: России Великой не быть без Государя…»
И хотя чаяния русских людей в Приамурье, наконец прозревших после стольких лет нравственного ослепления, в то время не осуществились, но стрелки часов с той минуты побежали уже в ином направлении. Возрождение России должно было осуществиться.

На снимках: семья трупоедов; голодающие дети.

Антон Жоголев

16.09.2005