Спасительный крест

Пташки небесные…

Моя старшая дочь Надежда однажды услышала, как за окном тревожно раскричались птицы. Уложив сынишку, подошла к окну и увидела: две птахи растерянно мечутся под окном и кидаются на стекло, пытаясь достать упавшего через форточку и застрявшего между рамами птенца. Стоял сентябрь, и птенец был уже довольно большой, вполне оперившийся. Надежда осторожно достала птенчика, на раскрытой ладони протянула его к притихшим родителям — и он вспорхнул, захлопал крылышками и полетел к гнезду. Взрослые птицы летели рядом, словно боялись, что вот он сейчас опять сорвется и упадет, и что-то станется с их бедным чадушком… И что-то щебетали, то ли пеняя малышу на его неосторожность, то ли радуясь его спасению.
А усадив птенца в гнездо, птицы-родители вернулись к окну. И вновь закружили, защебетали, и теперь в их щебете явственно слышались благодарность и ликование! Они даже головки склоняли в неумелом птичьем поклоне…
Если бы и мы, люди, были такими же отзывчивыми на благодарность!

Спасительный крест

В Обители Милосердия, что в башкирском селе Ира, разговорились мы с батюшкой Гавриилом. Вот только что он прочитал книгу «Блаженная схимонахиня Мария», и тут — журналистка из Самары, из «Благовеста»… Для него это было как добрая весточка от блаженной матушки Марии. Припомнилось и личное, связанное с самарскими местами: родственник его жены жил в Похвистнево. И священник мне рассказал:
— До войны Павел Федорович был совершенно неверующим человеком. И сыновей наставлял все в дом нести, заботиться о крепком хозяйстве. Но вот — война, его призвали на фронт. И мать надела ему на шею нательный крестик: «Он тебя сохранит от беды!» Три раза этот крестик чудесным образом спасал его жизнь. Последний — уже в гитлеровском плену, в концлагере. Пленных солдат построили на плацу, и каждого третьего или пятого выталкивали вперед: «Расстрелять!» Жребий пал и на Павла Федоровича. Но когда гитлеровский солдат схватил его за плечо, чтобы швырнуть в «расстрельный» ряд, гимнастерка расстегнулась, и крестик выскользнул наружу. Немец увидел крестик и — не посмел послать на смерть Христианина. Втолкнул его обратно…
После всех этих событий Павел Федорович вернулся домой глубоко верующим человеком.

«Одно лицо!..»

Странный сон, удивительный, приснился мне на обратном пути из Обители Милосердия. Почему-то приснилась старая, пожелтевшая от времени фотография. Обычный семейный снимок… В первом ряду уже немолодые супруги и их взрослые дети, в старинных одеждах, с чуть напряженными взглядами на обыкновенных русских лицах, красивых редкостной и давно утраченной нами неявной красотой. А позади стоят пожилые родители и — в простом крестьянском одеянии… святой праведный томский старец Феодор Кузьмич!
Я смотрю на его волевую осанку, вглядываюсь в лицо и изумляюсь, до чего же он похож на портрет последнего Императора, святого Царственного Мученика Николая. И не могу удержать это открытие в себе, говорю:
— Да у него же почти одно лицо с убиенным Государем!..
Конечно, сон не может служить историческим свидетельством. Но для меня он стал еще одним подтверждением предания, утверждающего, что праведный томский старец на самом деле был Императором Александром I. Из рода Романовых…

Не упуская ни единой буквы…

В селе Ташла раба Божия Лидия рассказала мне, как в праздник Святых Равноапостольных Кирилла и Мефодия перед ней вдруг на какое-то мгновение предстало необъяснимое видение. Все слова и буквы исчезли со страниц молитвослова, и остались лишь ударения. Твердые, четкие короткие линии, обозначающие, как дОлжно произносить слова в молитвах.
— Я поняла тогда, как важно не искажать молитвы, ведь от того, как произносишь их, меняется и смысл, — заключила Лидия.
И я не могла с ней не согласиться. Однажды благочестивый мирянин при мне читал вслух канон молебный ко Пресвятой Богородице и прочел слово «ведуще» с ударением на втором слоге. И получилось не «вЕдуще» — то есть зная Тебя, Богородице, а «ведУще»! Как и куда мы, грешные и окаянные, можем вести Пресвятую Царицу Небесную?! Это Она нас, ведающих Ее, к Богу ведет…
Несколько лет назад москвичка Александра, встреченная в дивеевском скиту, куда приехала паломницей, поделилась со мной тем, как будучи новоначальной пламенела желанием совершить какой-то подвиг веры, ну хотя бы для начала взять на себя великое молитвенное правило… Господь сподобил попасть к старцу, и она взмолилась: «Благослови, отче!»
А он мягко посмотрел на нее и сказал:
— Когда читаешь «Символ веры», всегда произноси четко: «Спокланяема и сславима». Не «славима», а — «сславима»!
Видимо, нет порой большего подвига веры, как только — не уклоняться ни влево, ни вправо, не упуская ни единой буквы из Священного Символа веры!

Ольга Ларькина

23.12.2005