Капельки вечности

Запах рая
Многие верующие догадываются о том, как пахнет рай. Я — не исключение.
Наверное, уже и не сосчитать, сколько раз было такое: довелось ощущать благоухание от икон (самое сильное, самое памятное — от мироточивых Державинских); бывало, благоухание посещало в самые неожиданные моменты — когда разговаривал с Божиим человеком или просто в текучке работы над следующим номером Православной газеты. Иногда это благоухание со мной вместе ощущали и другие. Не забыть, какой густой аромат стоял на самарском вокзале, когда на 10-летие «Благовеста» прибыла к нам мироточивая икона Государя. А потом даже компьютер… заблагоухал, когда наша сотрудница набирала на нем текст статьи об этом чуде.
Этот запах не спутаешь ни с каким другим. Тут любая самая «тонкая» парфюмерия окажется очень грубой, искусственной, ненастоящей. Не райской, одним словом. Ведь эти божественные ароматы имеют неземное происхождение. Хотя при желании можно установить их бледное подобие в неких земных запахах — жасмина, розы, каких-то еще. Но все это — в какой-то совсем иной пропорции, более нежно, возвышенно, более небесно.
Но был один случай, которым хочется поделиться.
Случилось это в Москве, в марте 2000 года. Закончился Первый конгресс Православной прессы. И нас, его участников, повезли на автобусах в Троице-Сергиеву Лавру. А в багажнике автобуса уже стоял мой чемодан — оттуда я напрямки ехал к Казанскому вокзалу, на поезд. Причем времени было в обрез, но я все рассчитал и не очень волновался.
Вот и Лавра раскрылась перед нами белым сказочным городом, словно сотканным из полузабытых детских снов! Устроители поездки нам обещали, что откроют перед нами, провинциальными газетчиками, такие лаврские сокровищницы, которые недоступны для обычных паломников. А это сразу повысило интерес к поездке. И в Лавру отправились даже те, кто (как я, например) спешил на поезд. Ради такого чуда стоит рискнуть!
В тот день мы прошли все храмы Лавры Преподобного Сергия. Приложились к святым мощам этого великого угодника Божия. Молились у мощей Святителей Филарета и Иннокентия. Посетили Археологический кабинет с его несметными богатствами: иконами, религиозной живописью, другими святынями. Но особенно запомнился поход в лаврский реликварий (туда и правда мало кто имеет доступ). А там оказалось так много частиц мощей! Сейчас уже многого не припомню, но хорошо запомнил большую нетленную часть руки первомученика и архидиакона Стефана, о котором говорится в Деяниях Апостолов…
Под таким сильным впечатлением приехали мы на Казанский вокзал. Нас было четверо. Кроме меня — товарищ и сотрудник Александр Евстигнеев, а также директор новокуйбышевского центра «Синай» Наталья Мельникова и тюменская журналистка, имени которой я, к своему стыду, не запомнил. Мы стояли в просторном фойе Казанского вокзала. До поезда еще оставалось время, и мы делились впечатлениями и от конгресса СМИ, и от посещения Лавры. И время было радостным — сырная неделя, масленица, — и на душе было светло…
И вдруг один из нас — сейчас уже не вспомню, кто именно! — воскликнул: да ведь мы… благоухаем! И — точно, все вдруг ощутили этот удивительный тонкий и вместе с тем густой запах чистоты, святости, благодати… Не ясно было, от кого именно он шел, ведь все мы находились в облаке этого неземного аромата.
— Зачем, зачем вы это произнесли! — вдруг воскликнула с горечью тюменская журналистка. — Я давно уже это благодатное веяние ощущаю, а теперь оно пройдет…
Не успела она сказать об этом, как аромат ослабел и вскоре выветрился почти целиком. Мы стояли на том же месте, в толчее вокзала, совершенно обычные. Без аромата…
Все произошло в какие-то три-пять минут.
— Почему же он ушел? — спросил кто-то из нас.
— Наверное, потому, что мы на него обратили внимание… — высказался другой.
— Нужно было молча стоять и вдыхать его, — подтвердил третий.
А четвертая — все та же тюменская журналистка — подвела итог:
— О таких вещах не говорят вслух. Неужели вы об этом не знали?
Я потом, в поезде, думал о том, почему благодать «улетучивается», когда мы на нее обращаем более пристальное, чем это нужно, внимание. И единственного ответа так и не нашел. Да и нет его, наверное.
Мы привезли с собой на Казанский вокзал частицу лаврской благодати. Это была «заемная» благодать — от Преподобного батюшки Сергия, от святого Стефана… Нашего там не было ничего. А произнеся вслух об этом, мы как бы присвоили себе то, что нам не принадлежало. Надели бирочку: «чудо» — 
и чудо исчезло.
Прикровенность — одно из свойств подлинных Божиих чудес. Ибо Бог наш — смиренный, и «спецэффекты» Ему чужды. Вот почему Господь не дал знамений жаждущим чудес фарисеям и одновременно щедро подавал их тем, кто был открыт для детской и чистой веры.
Но если бы кто-то вдруг громогласно крикнул: «Смотрите — вот чудо!», — то хлеба и рыбицы, наверное, вдруг неожиданно закончились бы в безконечно глубоких корзинах, взятых Апостолами «напрокат» у галилейских крестьян и люди пошли бы голодными в свои селения…
Но они не кликушествовали, просто брали!

Антенна на куполе храма
В редакцию уже не раз обращались верующие из разных регионов страны с недоуменным вопросом, в котором и боль, и смятение: «На нашем любимом храме устанавливают антенну сотовой связи. Как же это?..»
Например, Любовь Чусовая из г. Пугачева Саратовской области в своем письме в редакцию в прошлом году писала: «По этой антенне передаются разговоры блудные, похабные, кощунственные, могут быть и разговоры сектантов, еретиков, могут и колдовские заклинания звучать…И если все же антенна на храме будет установлена, то наша семья этот храм посещать не будет…» Противостояние прихожан Воскресенского храма (всего было собрано около ста подписей!) этому новшеству вышло на епархиальный уровень, и только вмешательство епархиальной власти остановило конфликт, а уже готовая к подключению антенна была снята с купола храма.
В других регионах до «хеппи-энда» дело так и не дошло. Например, по этому поводу свое безпокойство высказали прихожане Троицкого собора г. Яранска Кировской области, когда на их храм была установлена передающая антенна сотовой связи.
Аргументы тех, кто выступает за это новшество, вполне понятны: это и далеко не лишний доход в церковную кружку, и даже помощь людям в различных экстренных ситуациях (ведь сотовую связь используют и в этих благородных целях), и тот простой аргумент, что видимого вреда никакого, как молились без антенны, так будем молиться и с антенной, а все эти страхи и фобии верующим ни к чему. Но почему-то смущение у верующих остается, а свалить все на «кликуш» — с кем же тогда останутся батюшки, решившиеся на такой шаг? Ведь других, «идеальных» верующих, нет —  все живые люди со своими представлениями, опасениями, предрассудками.
Кто-то скажет: но ведь на Соловках, например, на одном из храмов еще до революции был установлен маяк. И ничего! Но ведь то — маяк, а то — сотовая «говорильня», которую пропускает через себя теперь уже храм…
Я не беру на себя роль арбитра в этом сложном деле, хотя и убежден, что принимать такие решения на приходах можно лишь с согласия епархиальной власти и при поддержке или хотя бы отсутствии протестов со стороны прихожан. Ведь если в больших городах верующий может выбирать храм и в случае необходимости предпочесть другой, без антенны над куполом, то в мелких населенных пунктах храм один на округу, и люди, не желающие делить свой храм с антенной «Мегафона» или «Билайна», по сути, окажутся вне церковных стен. А это перечеркнет ту видимую прибыль, на которую рассчитывают устроители новшества.
Вообще, новое в церковной жизни нельзя внедрять теми же темпами, что и в миру. Нужна оглядка как вверх, на Бога, так и по сторонам, на своих собратьев по вере. Этот здоровый консерватизм еще никого не подводил. Я же хочу напомнить случай из не такой уж давней истории.
Вот выписка из следственного дела известного молитвенника самарского иеромонаха Никиты (Сапожникова) (в схиме Никандр), найденного мной в архивах Управления ФСБ по Самарской области (цитирую по книге «Новые мученики и исповедники Самарского края», г. Самара, 1996 г.).
«Из показаний секретаря комячейки Самаровской волости Крайнюкова, май 1927 года:
Волисполком решил поставить в с. Колдыбань радиоприемник с громкоговорителем. Для этого вместо мачты было решено использовать колокольню (не у креста, а купол). Этому воспротивился Никита, которого вызывали несколько раз в ВИК, и он не давал согласия ставить антенну на колокольне. И тем временем вел агитацию, настраивая в таком же духе верующую массу. Когда стали ставить антенну, произошли с крестьянами эксцессы, дошедшие до вмешательства милиции. Все же антенна была поставлена. Но в данное время провода заземления перерезаны. Причина, заставившая перерезать провода, — бездождие, что Никита приписал «гневу Божию» за то, что было допущено устройство антенны на колокольне.
Дополнительный допрос арестованного Сапожникова Н.П. от 14 июля 1927 года:
Когда в церковный совет поступило письменное заявление от конструктора радио с просьбой разрешить ему прикрепить к куполу храма антенну, то церковный совет постановил перенести этот вопрос на обсуждение всего прихода в храме на собрании. Прихожанами был задан вопрос мне как священнику и временному настоятелю храма: как смотрят на этот вопрос церковные правила? В ответ на это я сказал, что церковные правила возбраняют приспосабливать храм для каких бы то ни было нецерковных и нерелигиозных целей, потому что это несообразно с назначением и святостью храма, и что, ограждая храм от какого бы то ни было принижения его достоинства как дома Божия, правила запрещают даже строить на близком расстоянии от церкви жилые помещения, кроме необходимого — церковной сторожки. И так как эти правила не отменены еще и не изменены соответствующими органами церковной власти, то, исходя из них, церковное собрание постановило, чтобы в разрешении приспособить антенну к храму отказать».
Нелишним будет вспомнить и слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, произнесенные на епархиальном собрании духовенства г. Москвы: «Тревожным признаком обмирщения Православного сознания, умаления церковности, духовного ослепления является все усиливающаяся коммерциализация многих сторон приходской жизни… Материальная заинтересованность все чаще выходит на первое место, заслоняя и убивая собой все живое и духовное. Нередко храмы, подобно коммерческим фирмам, торгуют «церковными услугами»…»
Ну а как же быть, если антенна все же появилась над куполом храма? Вот ответ одной паломнице игумена Николая (Чернышева) из башкирского села Ира: «Стоя в храме, молись и думай о своих грехах, а не об антенне…»

Антон Жоголев

31.03.2006