‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Капельки вечности

Записки редактора.


Записки редактора.

Телефонный человек

Был на свете такой человек, его звали Александром. Его никто не видел ни разу, и что он жил, узнавали по голосу. Он болел чем-то очень тяжелым, был прикован к постели и отсечен от течения жизни. Но отсекаться от жизни он не захотел. И стал телефонным человеком. Тогда еще не было мобильных телефонов. Хотя это время кажется очень уже далеким, а ведь прошло-то всего лет десять или чуть больше. Всего! И он стал жить! Вопреки всему… Стал устраивать безконечные дела по телефону. Оказывать помощь всем, кто в ней нуждался. Никакой Дом быта, никакая справочная служба не могли с ним сравниться. Он звонил каким-то только ему знакомым людям и договаривался о машине для других людей. А третьих просил предоставить груз. Пятым — шестым… и так весь день, почти без перерыва. Звонил он и мне — что-то устраивал, о чем-то договаривался… Иногда — просил. Но для себя не просил ни о чем. Была у него добрая знакомая — Мария Ивановна Чекина (человек, вообще говоря, удивительный — закончила литинститут, дипломированный поэт. Помню из ее творчества лишь эту строфу: «Где летают одни только птицы Нам с тобой ни пера, ни крыла, Ничего, кроме чистой страницы, Кроме жесткого края стола…») Только она одна из моих знакомых (да и вообще, похоже, из смертных людей) видела его «живьем». Ее, благодатную, поэтическую, он только и не стеснялся. И в один из визитов к нему она пригласила священника. Батюшка и окрестил Александра.
Вскоре раб Божий Александр перестал нам звонить.
Видимо, Бог его дождался.

Условия успеха

Известнейший артист Евгений Миронов вовсе не из столиц вошел в телеэкран. Приехал из Саратова, где, как рассказывают, лучших выпускников театрального училища удостаивают играть роль в выпускном спектакле в куртке Янковского — тоже выходца из саратовского театрального училища. И вот Миронов…
Все будущие артисты на каникулах кутили, ездили на море или еще куда. А он ехал в Москву. На «Мосфильм». Целыми днями там просиживал в буфете — в надежде, что его увидят, куда-нибудь пригласят. Из года в год он просиживал там дни напролет. Мозолил глаза. Сливался с пейзажем, но не отступал. И в результате его заметили, пригласили…
А других, шумных да талантливых, никуда не пригласили. А этот «середняк» с внешностью водопроводчика стал известнейшим (и справедливо известнейшим) актером русского кино.
Бог помогает тем, кто решился. А еще тем, кто готов хоть чем-нибудь (летний отпуск, каникулы) жертвовать.

Прочел автобиографию медиамагната и основателя CNN Теда Тернера. Интересно и поучительно временами. Он пишет честно о том, что, например, его отец покончил с собой вскоре после того, как пересек порог местной (дело было в Атланте) масонской ложи. Еще мне запомнился один совершенно ошеломляющий эпизод. Его-то как раз и можно включить в пособие для неудачников — «Как стать миллиардером». Первое, он был помешан на парусном спорте и добился больших успехов, победил в Кубке Америки (спорт этот он любил разве только немногим меньше, чем деньги). Первая жена его была тоже спортсменка. Когда у них уже перестало клеиться, они оказались на разных парусниках в борьбе за призовое место. Жена Джой пыталась его нечестно обойти, наверное, в надежде, что муж все-таки проявит какое-то джентльменство, но он не дал ей такой возможности. А потом еще и пожаловался на нее судье. Ее сразу сняли с дистанции. И она сразу после этого подала на развод.
Русский бы так не сделал, наверное.
Когда мы говорим о менталитете западного человека, должны помнить об этом эпизоде. Себя Тернер не оправдывал и даже высказал уверенность, что поступил едва ли не хорошо. К его чести надо добавить, что не она, а именно он, Тед Тернер, потом стал растить двух их детей. И вывел их в люди.
Он переступил через семью.
Но не только!
Бывает момент, переломный момент во всяком успешном бизнесе, когда стабильный и спокойный рост доходов вдруг сменяется головокружительным скачком вверх. Вот и Тернер вскоре дождался такого сладкого момента. И стал действовать — покупал радио— и телеканалы, рекламные агентства, ранчо и прочая. Когда создавался известный на весь мир телеканал CNN, надо было срочно покупать большое здание для телеканала. И здание было найдено — бывшая благотворительная организация, что ли. И сделка вот-вот должна была состояться. Но в этот момент один из директоров компании, руководимой Тернером, поругался с местными «цветными». Те стали с нередко свойственной «меньшинствам» наглостью придираться к тому, что в фирме Тернера работает непропорционально мало негров. Чушь, придирка, вообще бред. Это как у нас какую-нибудь компанию обвинить в «расизме» на том основании, что в ее руководстве нет ни одного рыжего. Но для Америки это проблема. Директор просто выставил этих наглецов из своего кабинета. И попросил охрану более их на порог не пускать. Те подняли визг, обвинили директора в расизме. Тернеру грозил серьезный судебный иск и ненужный, не вовремя затеваемый скандал. Кто бы ни победил в суде, CNN так бы и не был создан (с такой репутацией в Америке телеканалов нее создают). Что бы сделал каждый из нас в такой ситуации? Бился бы за свою «правду»? Уволил бы директора? Выплатил обиженным неустойку? Но этого было явно недостаточно. Надо было погасить скандал в зародыше. И он стал действовать. Пригласил представителей обиженной стороны к себе в кабинет. Те пришли, наглые, самодовольные, уверенные в своем «праве»… Знали, что именно их поддержат всевозможные СМИ и правозащитники. Тернер их выслушал. Попытался оправдаться. Естественно, не помогло. Тогда он опустился на четвереньки (миллиардер, медиамагнат, просто белый американец, наконец) и стал униженно бить поклоны, готовый лизать им ботинки… Те наконец почувствовали себя удовлетворенными и согласились на мировую. Они забрали иск из суда, а он — перечислил «благотворительно» на их счет немалую сумму.
Так появился канал CNN.
Кто-то назовет это все смирением, кто-то унижением. Кому что нравится. Но без этого не было бы CNN. Ничего не бывает без жертвы.
Не все согласятся на такую плату. Но ведь не все и миллиардеры. Далеко не все.
Потом Тед Тернер скажет, что «Христианство — религия неудачников».
Себя он считал удачником и был им. Да и остается.
Третья жена его, известная актриса Джейн Фонда, ушла от него именно из духовных соображений. Приняла крещение и решила уйти от него.
Сейчас Тернер делает все для того, чтобы уменьшить в мире народонаселение. В написанном им «катехизисе» этим обаятельным медиамагнатом сказано: не имейте более двух детей (у него их пятеро).
Логичный конец «победителя».
Хотя, не скрою, у Тернера много симпатичных черт.

Смотрел бокс по телевизору. Белый американец (явный фаворит) и негр из Британии… За чемпионскую корону по какой-то там ассоциации. Белый все время наступал, но чего-то не хватало, не было завершающего штриха, последнего разящего удара. Казалось, еще немного, вот-вот, но противник все время уходил от нокаута. И вот между четвертым и пятым раундом негр демонстративно перекрестился. И сразу нокаутом уложил противника.
Пусть кто хочет, ищет какие-то другие объяснения. Но для меня совершенно очевидна причина его победы.

Тридцать лет спустя

В храме недавно я встретил свою одноклассницу, Галину Б. Как радостно встречаться в церкви со «своими»! Но такие встречи меня не балуют. Раза два-три всего-то и было такое за те двадцать лет, что хожу в храм. Никто из одноклассников в Церковь по-настоящему не вошел. Или, может быть, мне не встречались. Разве только эта Галина да закадычный друг мой Коля (он с моей подачи занимается даже «церковным бизнесом» в Тольятти). И вот мы встретились, после службы поговорили. О детях (у Гали поздний ребенок, «вымоленный» — дочь), о том, кто кого видел. Я вижу из наших только Колю О., она, как оказалось, только Таню С. При ее имени я как-то внутренне сжался и не без трепета спросил, как она.
— Все у нее хорошо. Замужем. Муж — простой такой мужчина, «работяга», живут они душа в душу. Двое детей. Таня все такая же… очень светлая…
— Ты… это… — замямлил я. — Ты передай ей от меня… извинения… Прощения прошу!
И добавил с чувством:
— Какими мы были… жестокими.
Вспомнил, вспомнил все. До мелочей. Как в третьем классе мы с Колей вдруг неожиданно выяснили (помню до деталей — вечером, во время катания с горки), что оба влюблены в «ту самую Татьяну». Это нас озадачило немного, но не сделало врагами. Да и до настоящего мужского соперничества было нам еще очень далеко, слишком были сопливыми для этого. Таня была скромная, тихая, немного сутуловатая девочка с рыжинкой в темненьких волосах. Глубоко посаженные, как бы я сейчас сказал, «монашеские» лучистые глаза… Какая-то нескладность в девчачьей фигурке. И на удивление добрая. Добрее всех в классе! Нас с Колей она то и дело чем-нибудь угощала. Печеньем, конфеткой. Мы эти простые знаки внимания воспринимали по-рыцарски. Но иногда «задирали» ее, сначала затем, чтобы она просто обратила на нас внимание. Но как-то незаметно ее безответность развязала нам руки. Да и сами мы постепенно становились уже не теми, что в третьем классе. Тогда доброта и беззащитность привлекали, потом стали отталкивать, ведь это совсем «не модно». Нам уже нравились другие девочки. Не сутулые и не с такой бедной и робкой улыбкой. «Танюха» (так мы стали незаметно для себя звать ту, которую сначала звали Танечкой) стала для нас каким-то символом неудачливости. И мы ее стали задирать уже по-другому. Наверное, было еще и какое-то самоотрицание: раньше, мол, ты нам нравилась, а теперь мы смеемся и над тобой, и над самими собой — прежними… Как раз я и, может быть, еще Коля больше всех ее обижали. Однажды я сильно ударил ее, да так, что она заплакала (класс, наверное, пятый). До сих пор больно мне об этом вспоминать. Лучше бы ударили меня.
Помню, как на уроке пения мы учили и распевали бодрую песню со словами: «В небе солнце рыжее», а я (или Коля — мы тогда были всегда вместе и заодно) подучил весь класс вместо этих слов петь «С-ова рыжая» (в такт песни произнося ее фамилию). Только Галя Б. дружила с ней и за нее заступалась… Даже дралась с нами.
Однажды я написал поэму («зуд творчества» проснулся уже тогда!) про одноклассников, где Тане уделил самые прискорбные строки. Я был еще некрещеным тогда, и говорю это сейчас себе едва ли не в оправдание. Потом мы на нее просто перестали обращать внимание (и это было еще самое лучшее из возможного тогда!). Все внимание сосредоточилось на трех подругах-красавицах, в блеске которых остальные одноклассницы стали почти неразличимы.
После восьмого класса Таня тихо покинула школу, и мы о ней даже не вспоминали. Хотя… где-то в глубине души я не вспоминал о ней сознательно. Как о человеке, которому сделал немало плохого. Отложил в такую глубокую нишу памяти, откуда можно ничего не вынимать годами. Но у Бога свой счет. И как глубоко ни прячь свои грехи, однажды все выйдет наружу.
И вот прошло (о, ужас!) почти тридцать лет с тех пор, как я последний раз видел Таню С. Какой она стала? Вряд ли бы я узнал ее на улице или в автобусе. Вряд ли бы и она узнала во мне сегодняшнем того сорванца, который пытался «выделиться» каким-нибудь хулиганством.
…Я несколько раз вспоминал потом про разговор с Галей, про свою вину перед Татьяной.
Как бы повел я себя, увидев ее сейчас? Упал бы в снег, прося прощения? Или бы обошел ее стороной? Не знаю.
Но в эту субботу (12 декабря) на вечернем Богослужении я вновь увидел Галину. Она пока еще не разглядела меня (да и всегда была близорука). Но словно бы направляемая Незримой рукой, она пробиралась как раз ко мне через ряды молящихся. Это было так явно, что я даже замер от удивления. Зачем она идет ко мне? Что хочет сказать?
Галя увидела меня и заулыбалась.
— Я ведь была у Тани С.! — вскликнула она. — И передала твое извинение. Таня тебя простила.
Она всегда была добрая!
Я перекрестился.
Во время службы говорить не положено, я этим воспользовался и увильнул от продолжения разговора. Казалось, еще чуть-чуть, и я зарыдаю. А в храме полно знающих меня людей, они подумают: вот какой сильный молитвенник наш редактор! Дар слезный имеет…
Чтобы избежать ханжества и обмана, я вышел во двор. Там поплакать тоже не дали. Из здания воскресной школы выбежала радостная дочь, и мне пришлось с ней вместе пойти обратно в храм, на помазание. Но душа-то рыдала! Только это были незримые миру слезы. Не такие уж сильные, но все-таки были.
Прости меня, Таня! Я… больше не буду…
А что еще мог я сказать вдогонку уходящему в темноту времени?!
Мы все еще живы. И значит, пока есть время хоть что-то исправить.

Точный пас

Только теперь я понял, зачем мне отец столько раз рассказывал эту, в общем-то, банальную историю. Но он рассказывал ее мне в промежутке с два десятка лет, не меньше. Последний раз — сегодня, 18 декабря, в день своего 72-летия.
А дело было вот так. У моего отца был приятель, Алик Федоров. Когда-то давно он был капитаном нашей футбольной команды «Крылья Советов». Что эти два легких, крылатых слова означают для болельщиков нашего города, которые едва ли не равны всему мужскому населению Самары, думаю, объяснять не надо. Отец был тоже болельщиком, без фанатизма, но все-таки. Когда шел очередной чемпионат Европы, он сильно ругался, если ему мешали смотреть «настоящий футбол» по телевизору.
Итак, Алик Федоров.
Алик несколько раз сыграл даже за сборную Союза…
Но я о другом, не таком известном его матче.
Где-то за Волгой, совсем молодыми, они играли на пляже в футбол. Обычно играли трое на трое или вроде того. Но так как в команде был «сам» Федоров, против него и моего отца играло сразу пять человек, не меньше. Писатель Эдуард Кондратов и еще четверо.

И вот в разгар матча Алик Федоров дал какой-то удивительный, просто волшебный пас моему отцу. Такой пас, о котором отец до сих пор говорит с дрожью в голосе. Как об одном из важнейших событий в жизни. Как об упущенной возможности. Такой пас! Прямо на ногу — и перед самыми воротами. Он, то есть мой отец, в тот миг почувствовал, чем отличается профессиональный футбол от любительского. Почувствовал, но… растерялся. Ударил по мячу с задержкой и промахнулся в почти что пустые ворота…
Он не имел права на ошибку. Но — промахнулся. Все застыли на мгновенье. А потом, как в кино, задвигались с удвоенной скоростью. Кто-то кричал, кто-то побежал за мячом. А отец мой стоял перед пустыми воротами оглушенный, раздавленный…
Когда уже ехали в город, он все-таки не выдержал и заплакал.
Алик не попрекал его, нет. Кондратов не «подкалывал». Это все не то.
Но сам промахнувшийся корил себя строже любого суда. Ему вдруг что-то открылось незримое. К футболу не относящееся. Или почти не относящееся.
Прошли годы. Алика Федорова давно нет в живых. Кондратов, еще один свидетель того паса, несмотря на возраст, все пишет свои детективы с интеллектуальной «изюминкой». Их издают, но вряд ли кто-то читает. А вот его книгу «По багровой тропе в Эльдорадо» про конкистадоров и индейцев я в детстве зачитывал до дыр…
Кстати, про Кондратова.
Мама сказала мне как-то о том, что мой отец всегда брал с собой на пляж чистые листы бумаги. Но… не писал. Играл в футбол или в волейбол. Купался. Но не писал. А вот Кондратов писал даже на пляже. Потому и стал писателем, тогда как отец так и остался журналистом (что, в общем-то, имеет свои плюсы). Так что дело не только в удаче.
Отец мой давно на пенсии. Вспоминает.
В том числе и про этот несчастный пас, который он однажды не превратил в забитый гол.
Думаю, дело не в том, что он тогда промахнулся.
Просто жизнь нас не балует такими мгновениями. Сильные люди (а отец мой все-таки сильный человек) всего добиваются сами. Своим трудом, тяжелым порой, неблагодарным. А кому-то везет — вот так вот жизнь (а не Алик Федоров, хотя, может, и через него) выкладывает точный пас прямо на ногу. Бей в «девятку» без промаха! Живи легко…
В жизни, если к ней отнестись со вниманием — в каждой жизни! — есть хоть один вот такой вот пас. Иногда их несколько. Но всегда не много. И те, кто реализовал удачу, достигают в жизни того, что наметили. А кто промахивается с близкого расстояния, потом жалеют об этом всю жизнь. Эти пасы бывали и мне. Кто их посылает нам, мы не часто задумываемся. Да это и не для всех обязательно (я-то уверен, что все от Бога!). А вот пробить точно в цель — это уже в нашей власти.
Когда отец уже в десятый раз сегодня начал рассказывать мне про тот свой промах, я наконец-то понял, о чем он все эти годы вел речь.
Он все еще надеется, что хоть я-то не промахнусь.
Неужели он думает, что этот пас у меня еще впереди?

Антон Жоголев
18.12.2009
792
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
4 комментария

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru