«Игорь сейчас в воинстве святом...»

В Самаре в Доме культуры профтехобразования в ноябре прошел вечер памяти Игоря Талькова — поэта, композитора, певца. Игорь был уникальным явлением на нашей эстраде. «Родина моя скорбна и нема...» — такое пел только он. Ему не простили его песен, его независимости, его любви к России. 6-го октября 1991 года в Санкт-Петербурге в ДК «Юбилейный» Игоря убили выстрелом в сердце, когда он шел из гримерки выступать на сцену. Убийц, как водится, не нашли.
...Трещали и отказывали микрофоны, догорали свечи. Было отчаянно грустно. Присутствие его родных странно приблизило к нам тот роковой вечер. Из Москвы в Самару приезжали сын Игоря — 18-летний Игорь Тальков-младший и его мама Ольга Юльевна.

На вечере, сидя в первом ряду, она казалась такой маленькой и хрупкой. Иногда она подносила платок к глазам. Потом я узнала, что у Ольги Юльевны спрашивали разрешения показать кадры съемки в «Юбилейном»сразу после выстрела. Она ответила: «Я просто закрою глаза».
С необычайной стойкостью Ольга Юльевна переносила все, что выпадало на ее долю. С будущим мужем, отцом Игоря, артистом Владимиром Тальковым она познакомилась в лагере. Ее посадили на 10 лет за то, что она не донесла на своего первого мужа. Но она не жалеет об этом времени: «Я встретила там столько хороших людей!» В лагере она делилась всем, что у нее было, с другими, и считает, что именно поэтому Господь ее спас.
— Для верующего человека случайностей не бывает. И не в случайной семье рождаются такие люди, как ваш сын. Как вы воспитывали Игоря?
— Я вложила в него, что могла, самое лучшее, особенно доброту и любовь к людям, к Родине. Но когда он улетел из родного гнезда, он сам стал Игорем Тальковым. Мне задавали вопрос: «Может, он пел такие песни потому, что вы с мужем сидели?» Нет! Дети не знали об этом. Росли пионерами, комсомольцами. А потом он меня начал учить. Он мне давал читать журнал за 13-й год: «Мама, смотри, какая была «Россия лапотная»! Сколько крестьян и рабочих имели образование.» Игорь доставал материалы о жизни России, много читал, думал. Когда я говорила: «Игорь, перестань сочинять политические песни, тебя убьют!», — он отвечал: «Мамочка, я знаю. Но прости меня и благослови.»
— Вы строго воспитывали Игоря?
— Да, обоих сыновей строго. Я их очень любила, много им разрешала — дети есть дети. Но то, что нельзя, они понимали. Если Игорю скажу что-то раз, больше не повторяла. Он был очень послушным. Мы жили в бараке, ему было уже лет 16, он уходил гулять и я наказывала, чтобы он в 11 часов был дома. Он бежит: «Мамочка, я не опоздал?» Игорь тоже строго воспитывал своего сына, он отца даже побаивался.
— Вы предчувствовали гибель Игоря?
— За месяц чувствовала. Безпокоилась, звонила все время Татьяне, его жене: «Как там у вас?» Ему кто-то позвонил: «Игорь, не езди в Питер!» Когда у него был концерт на Дворцовой площади в Питере, ему бросали пятаки на сцену. А это, говорят, предупредительный знак. Он сказал как-то: «Я смерти не боюсь. Я боюсь мучительной смерти.» И Господь дал ему такую смерть, что он не успел и ахнуть. Пуля попала прямо в сердце.
— Когда Игорь начал верить в Бога?
— С детства. Я ему всегда говорила: «Маме — только правду. Ты можешь меня обмануть, но Бога ты не обманешь, Он все видит.» Я его крестила в два месяца.
— Вы ходили с ним в храм или не было такой возможности?
— Я верила в Бога, но я была не воцерковленная. В храм ходила по праздникам. Книг тогда православных не было. Потом я укрепилась в вере. А с гибелью Игоря обложилась духовными книгами, Евангелие каждый день читаю. Часто хожу в храм. Я и в Иерусалиме была, к Гробу Господню четыре раза приходила. Своих внуков Игоречка и Володю — Володина сына — водила в храм, пока они были со мной.
— Вы устраиваете поминки по Игорю?
— Я его поминаю в храме. У моей знакомой умер кто-то из родных, и батюшка ей посоветовал: если уж нельзя обойтись без водки и вина, то поднимать бокалы только за здравие родных и присутствующих. Покойного ни в коем случае спиртным поминать нельзя.
...Игорь жил в "хрущевке" в 23-метровке. У него намечалась замечательная поездка с концертами на Дальний Восток, откуда он должен был привезти хорошие деньги. Он все тратил на инструменты. Игорь сказал мне: «Мамочка, честное слово, ни одного инструмента больше не куплю, куплю квартиру или дом.» Мне так хотелось, чтобы он пожил свободно. Не дали...
— Как все произошло в «Юбилейном»?
— Сначала устранили из группы всех преданных Игорю людей, а потом подсунули нового директора Шляфмана. Никто до сих пор не знает, откуда он взялся. Он провоцировал везде на гастролях драки тальковцев с местными. Игорь считал, что Валера смелый, а я уверена, что это был внедренный в коллектив провокатор. Я думаю, что сценарий убийства и раньше был опробован, но сработало в «Юбилейном».
Нам рассказывал об этом Саша, телохранитель Игоря, Царствие ему Небесное. Его в Щекино потом убили, устроили драку и забили насмерть семь человек.
Саша говорил, что Шляфман вошел в гримировочную к Игорю и сказал, что Малахов просит пустить вперед Азизу. А ее включили в программу в последний момент. Игорь не согласился, он уже был готов к выходу. Шляфман выскакивает и заводит в гримерку Малахова, и тот говорит: «Ты знаешь, кто я? Я знаешь что из тебя сделаю!» Игорь подходит: «Иди отсюда!» Тут Саша и ребята подскочили, вытащили Малахова. Шляфман заскакивает опять: «Игорь, он пушку вытащил!» Игорь хватает свой газовый пистолет для самообороны, а он подмочен! Он разозлился, стукнул им Малахова и пошел к зеркалу поправить волосы, чтобы идти на сцену. Тут ребята навалились на Малахова, стали отнимать у него пистолет, и, говорят, он два раза выстрелил в пол. Малахов, лежа, согнутый, никак не мог Игорю в сердце попасть. Или сам Шляфман был снайпером, или снайпер стоял сзади на лестнице.
— У Бога преждевременной смерти нет. Нам кажется, что человек ушел рано, в расцвете сил, он должен был еще жить. Но люди уходят именно в тот момент, когда должны уйти в вечность...
— Я пришла на исповедь, расплакалась и говорю батюшке: «Я обижена на Бога. Почему отняли у меня сына? Он же мог отвести удар». — «Это не нам, Ольга, судить. Ты не плачь. Господь его забрал вовремя. Он выполнил свое задание, и Господь его забрал к Себе. Он у Бога, ему там хорошо, а ты здесь не заплакивай его. Ему там лучше, чем нам здесь. Нас еще неизвестно что ждет, а он уже там».
И вот приснился мне сон. Я захожу в храм, все белое, в золоте. И стоит воинство в белых накидках и золотых шлемах. Я стою, изумленная всей этой красотой. И вижу, в левом углу кто-то всех расталкивает, его пропускают и он выходит вперед, в накидке и шлеме. Игорь! Невозможно объяснить, какое у него было лицо, сколько счастья и радости было в его глазах! Он глянул на меня, а я только сказала: «Князь ты мой Серебряный!» — и очнулась. Я прихожу к батюшке и рассказываю сон. «Ты испугалась?» — «Нет, столько радости!» — «Значит, сон от Бога.» Кто верит, поймет меня: Игорь сейчас в воинстве святом.
Слава Богу, возрождаются храмы! В храме Преображения в Москве, куда я хожу, два года назад замироточила икона Ксеньюшки Петербургской.
Мы с моим внуком Игорем были в Черногории. И нас повезли к руке Иоанна Крестителя в Цетинский мужской монастырь. Когда подошла моя очередь, я упала, разрыдалась, приложилась — так это было трепетно! Оттуда мы поехали в Питер, а там как раз были обретены мощи преп. Александра Свирского. Я подошла, а он лежит — левая нога открыта и рука — вот как моя рука. Мы жили в 30-е — 40-е годы на Кавказе, я еще пионеркой была, а моя тетя Екатерина, мамина сестра, Царствие ей Небесное, никогда платок не снимала и все куда-то молиться бегала. Оказывается, недалеко от ее дома был домик Феодосия Кавказского, или Иерусалимского, у него собиралась его паства. Он 50 лет прослужил у Гроба Господня, прожил больше ста лет, умер в 1948 году. А я не знала, что такой человек жил рядом! Четыре года подряд я ездила к его мощам. Сейчас его мощи перенесли в Минводы, большой храм там выстроили.
— Каким было ваше последнее прощанье с Игорем?
— Я говорила ему: «Игорь, давай посидим поговорим». А у него концерт за концертом, приезжает поздно, бросает охапку цветов, я ищу, куда их поставить. Потом всю ночь работает. Когда тут разговаривать! Он уезжал в Гжель и оттуда в Питер, а я — в Днепропетровск к сестре. Он убегал на концерт, я говорю: «Игорь, давай попрощаемся!» -«Твой поезд в 7, я приеду тебя провожу.» -«Ты не успеешь, задержишься.» — «Ну, мамочка!», -обнимает меня, целует: «Довольна?» И побежал. Я вышла на балкон, его посадили в черную «Волгу», я его перекрестила... Я думала, вслед за ним уйду, когда это случилось. Думала, он со мной прощаться не хотел, значит, он меня ждет там. А вот видите, 8 лет еще живая.
Ольга Юльевна очень любит своих детей — Володю и Игоря. Игорь платил ей тем же. Маленький Игорь до двух лет не спал, и всеми ночами она пела ему песни, а песен она знает очень много и поет очень хорошо. Так она еще тогда, не зная, благословила его на крестный путь. У них до последней минуты были редкие для нашего времени отношения духовной близости и взаимной поддержки. Он писал ей письма: «Когда я в разлуке с тобой, я скучаю по тебе, мама, и очень хочу видеть тебя, говорить с тобой. А почему спешу? Да потому, что я хочу успеть порадовать тебя, пока ты еще, слава Богу, жива и здорова. Я хочу успеть, пока ты жива. А потом мне это уже будет не так нужно. Я тебя очень люблю и хочу тебя увидеть.» Он успел. Ольга Юльевна, несмотря на возраст — ей 76-й год, постоянно ездит, рассказывает об Игоре людям: «Не сдамся, до самой смерти буду воевать! Я много езжу, пока хватает сил. А силы дает Господь. Потому что я много молюсь».

Людмила Белкина

03.12.1999