‣ Меню 🔍 Разделы
Вход для подписчиков на электронную версию
Введите пароль:

Продолжается Интернет-подписка
на наши издания.

Подпишитесь на Благовест и Лампаду не выходя из дома.

Православный
интернет-магазин





Подписка на рассылку:

Наша библиотека

«Блаженная схимонахиня Мария», Антон Жоголев

«Новые мученики и исповедники Самарского края», Антон Жоголев

«Дымка» (сказочная повесть), Ольга Ларькина

«Всенощная», Наталия Самуилова

Исповедник Православия. Жизнь и труды иеромонаха Никиты (Сапожникова)

Род Юнгеровых

Этот священнический род дал Церкви много известных подвижников.


В Самаре недавно обретены мощи старца Александра Чагринского (Юнгерова), его святые мощи хранятся ныне в Самарском Иверском женском монастыре. Еще современники отца Александра ставили его в один ряд с такими нашими духоносными отцами, как Иоанн Кронштадтский, Феофан Затворник, Амвросий Оптинский.

Тысячи людей со всей страны и из зарубежья съезжались в Чагринский женский монастырь, где "на покое" доживал свой век Старец, жизнеописание которого ныне хранится на Святой Горе Афон наряду с житиями величайших подвижников и столпов Православия.
Дивный чудотворец был старец Александр и прозорливец, подобно отцу Иоанну Кронштадтскому: сохранились свидетельство об удивительных исцелениях по его молитвам, и даже о воскрешении мертвых. Предсказывал батюшка Александр и об антихристе, о последних временах, что нашло отражение в трудах известного православного писателя Сергия Нилуса. Много сведений, по крупицам, сохранилось о Старце еще в дореволюционной литературе. Но интересно то, что и ныне живы потомки этого пока еще ждущего своего прославления чудотворца.
Родом отец Александр из Пензенской губернии, села Аблязово. Появился он на свет в семье причетника Стефана Игнатьева. По рукоположении во священника отец Стефан получил приход в селе Юнгеровка, расположенном в окрестностях г. Саратова (Саратовская губерния с 1800 года была приписана к Пензенской епархии, так как до 1828 года еще не существовало самостоятельной Саратовской епархии). Юнгеровка раскинулась близ Волжского сталелитейного завода в г. Саратове.
Жил когда-то в Поволжье немец Юнгер. Деревня, ему принадлежавшая, была названа его именем, а священник отец Стефан Игнатьев получил прозвание Юнгерова по месту своего служения, что было в обычае того времени. Новая фамилия, звучная и яркая, прочно закрепилась и за его потомками.
Отец Стефан Юнгеров отличался прекрасным совершением Богослужения и ревностным исполнением приходских треб и был истинным пастырем для своих прихожан, внимательным и отзывчивым, принимавшим самое доброе и сердечное участие во всех их нуждах, чем и снискал к себе искреннюю любовь во всех сословиях. Как у крестьян, так и у помещиков он пользовался уважением.
И, видимо, в своем роду он был не единственным ревностным христианином. Сохранились упоминания и еще об одном родственнике Юнгеровых, который отличался истинным благочестием. Был он учителем и инспектором духовного училища, потом принял монашество с именем Иоанна и поступил в Московскую Духовную Академию. Вел весьма строгую, подвижническую жизнь и очень рано умер.
Отец Стефан за свою благочестивую жизнь сподобился особой милости Божией. От поднесенной ему по ошибке отравы он обмирал, и ему были показаны райские селения и места мучений, затем он был возвращен к жизни ради исповедания забытых им и напомненных в потустороннем мире грехов. В назначенный же ему день и час, спустя 6 недель, после подробной исповеди, соборования и Причастия он мирно преставился. Его сыну Александру в то время было 11 лет (всего у отца Стефана осталось пятеро малолетних детей, но, как ему сказали в его видении небожители, о всех их "позаботится Сам Господь лучше, чем живой родитель").
По традиции дети священников должны были обучаться в духовных учебных заведениях, и Александра 11-ти лет отдали в Саратовское духовное училище. Был он слаб здоровьем, характером робок, средних способностей к учебе, но отличался необычайным прилежанием. После окончания училища и духовной семинарии Александр женился на бедной сироте Лизе — доброго нрава, кроткой и смиренной молитвеннице и постнице — и был направлен в село Сердобского уезда. Вторым его приходом была церковь в селе Неверкино. Расположено было село, вполне оправдывающее свое название, в суровом лесном, болотистом крае, и матушка Елизавета Ивановна долго не могла привыкнуть к непривычному климату, много болела. А отцу Александру пришлось здесь много потрудиться над искоренением языческих суеверий местного чувашского населения и привлечением паствы в храм Божий.
Через год последовало новое назначение. На долгие 40 лет судьба Александра и Елизаветы Юнгеровых оказалась связанной с селом Балаково (ныне — город Балаково Саратовской области). Край был дикий и весьма бедный. Службы посещали с десяток стариков да старух. Остальные прихожане появлялись в храме разве лишь иногда, чтобы записаться в церковных книгах.
Основное население Балакова и его окрестностей было единоверческое и раскольническое. Находили здесь приют самозваные и беглые священники, организовывали свои собрания старообрядцы разных толков. Посланцы иргизских и черемшанских раскольничьих монастырей крепко поддерживали среди населения свои обряды.
Церковь, в которой пришлось служить отцу Александру, была деревянной и ветхой, и к тому же холодной, так как ради страха пожара отопление не предусматривалось. Такая же ветхая, как и церковь, колокольня от ветра и звона сильно раскачивалась, и в конце концов колокола пришлось снять и повесить отдельно на столбах. Причт жил крайне бедно, небольшие денежные даяния за требы тут же уходили на уплату долгов.
Несмотря на такое бедственное положение, новый пастырь ревностно принялся за службу. Богослужения он совершал ежедневно: благоговейно, тщательно, в строгом соответствии с церковным уставом. Даже в будничные дни служба продолжалась по 5-6 часов. Особое внимание отец Александр уделял поучениям, направленным на искоренение суеверий и пороков, на насаждение в сердцах прихожан здравых понятий о предметах веры, и постепенно полураскольничий приход стал преображаться, приобретать православные черты. На Богослужения потянулись не только свои прихожане, но и все жители Балакова, а также и иногородние, приезжающие в Балаково по торговым делам. Прежде пустой даже в большие праздники, храм наполнился, стал многолюдным. Особенно привлекали народ проповеди отца Александра. "Это — Златоуст", — говорили о своем добром пастыре балаковцы. Слушая его, невозможно было удержаться от слез, и потому почти все стояли с влажными глазами, с умилением и покаянием в сердце. Да и совершаемое им Богослужение неизменно приводило сердца в трепет.
Во всем его облике отражалось высшей степени благоговение ко всем совершаемым им таинствам, глубокая вера и пламенная любовь к Богу, и когда он возносил усердную, благоговейную и пламенную молитву, его лицо светилось внутренним светом. Никогда никто не видел, чтобы отец Александр без искренних слез, струившихся обильными потоками по его лицу, благословлял освящаемые за Литургией во время "Тебе поем" святые Дары. И эта благодать, изливавшаяся через сердце пастыря, не могла оставить равнодушными и его прихожан: сердца их трепетали, они рыдали, умилялись.
Неудивительно, что отец Александр вскоре снискал глубокую искреннюю любовь балаковцев. К тому же отличала отца Александра и его необычайная приветливость — это был поистине дар Божий за его чистоту сердечную и любовь к людям. Во всем его облике, голосе, поступи сквозило обаяние, неудержимо влекшее к нему людей.
свою чудотворную силу, и тогда уже в нем обитавшую, батюшка очень тщательно скрывал, но все же благодатные дары не могли не проявиться.
Однажды опасно заболел усердный и добрый плотник Мартемьян Фаддеевич. Послали за батюшкой, чтобы как можно быстрее причастить болящего. Но отец Александр должен был служить Литургию, после службы еще были срочные требы, и когда, наконец, он подошел к дому больного, в калитке ему сообщили, что Мартемьян Фаддеевич умер. С глубокой скорбью вошел Александр в дом, постоял возле одра в молчании, печально глядя на умершего, и вдруг сердце его озарилось дерзновенной верой. Облачившись и зажегши свечу, отец Александр начал читать молитвы перед исповедью и, пылая все той же "дерзновенной верою", сказал умершему: "Мартемьян Фаддеевич! Встань и исповедуйся, так как тебе нужно исповедаться и проститься с родными". И умерший ожил, перекрестился и, увидев отца Александра, радостно воскликнул: "Батюшка! Как я рад, что Вы пришли, я так долго ждал Вас и боялся, что умру без Причастия". Мартемьян Фаддеевич исповедался, причастился и, как только батюшка вышел за порог, тихо и мирно скончался. Об этом случае рассказывал своим близким и сам отец Александр.
И еще во многих случаях проявлялась дерзновенная вера будущего Чагринского старца. Когда где-то в селе Балаково начинался пожар, батюшка спешил туда и обходил горевшие здания вокруг со святым крестом, и по его молитвам огонь затихал.
Был батюшка не только добрым пастырем своих прихожан, но и духовником всего окрестного духовенства, всего благочиния. Со всеми своими недоумениями шли к батюшке и миряне, и священники, в среде которых отец Александр также пользовался большим уважением.
Семья Юнгеровых славилась и странноприимством, для всех были открыты двери их дома — и днем, и ночью. Всех кормили, давали ночлег множеству паломников, странствующих по святым местам. Особо отличалась гостеприимством матушка Елизавета.
Дом Юнгеровых и доныне сохранился в Балакове, до сего дня в нем проживают семьи священнослужителей. Но приступили вплотную к деревянному голубоватому домику каменные громады многоэтажек, и есть опасность, что может не сохраниться для истории дом, в котором некогда глубокими ночами возносили пламенные молитвы к Богу не одно поколение Юнгеровых-священников, глубоких верой молитвенников.
Нетрудно понять великую скорбь балаковцев тогда, когда их любимый батюшка Александр собрался от них уезжать. Целое поколение сельчан выросло под его благодатным молитвенным покровом. И именно этому дивному Светильнику принадлежит заслуга в том, что некогда дикий, языческий и раскольнический край озарился торжеством Православия. Многие балаковцы не переставали посещать отца Александра и в Покровском Чагринском женском монастыре. Невзирая на расстояние, на погоду, ехали за духовным окормлением к просиявшему своими чудотворениями и прозорливостью дивному старцу Александру.
После упокоения старца, по желанию его балаковских почитателей было решено ежедневно отправлять с благоговением литии на его могилке. Так и указал в своем распоряжении преосвященный епископ Самарский Гурий: "Пусть память о нем свято сохраняется в святой обители во веки веков..." Здесь, в монастыре, похоронена была и его супруга Елизавета.
В Балакове же после отъезда отца Александра с матушкой Елизаветой в Чагры, во вновь отстроенном еще отцом Александром Свято-Троицком соборе остался служить их сын Василий. Женат был отец Василий на дворянке Александре Васильевне Златорунской. Детей их звали Александр, Николай и Елизавета.
Известно и еще об одном сыне старца Александра Чагринского — Павле. Получил он блестящее образование и был доктором Богословия, профессором Казанской Духовной Академии на кафедре Священного Писания Ветхого Завета.
Родился Павел Александрович Юнгеров в 1856 году, закончил Казанскую Духовную Академию, получил и филологическое образование. Знал 14 языков, из них несколько древних: древнеарабский, древнегреческий, латынь. Написал магистерскую диссертацию "Учение Ветхого Завета о безсмертии души и о загробной жизни", а затем докторскую — "Книга пророка Амоса". Кроме того, издал большое количество трудов по истории, критике и толкованию книг Священного Писания Ветхого Завета. Его перевод книг Ветхого Завета и поныне остается одним из лучших.
В 1913 году Царь Николай II присвоил доктору Богословия Павлу Александровичу Юнгерову звание Почетного гражданина России и вручил ему Почетную ленту, орден и позолоченную саблю. Когда Царь вручал Юнгерову эти регалии, то многозначительно заметил: "У меня в России таких только двое".
...В голодный 1921 год Павел Александрович весьма бедствовал, от постоянного недоедания сильно ослаб, и дальний балаковский родственник Серапион Максимович Маслаков перевез Павла Юнгерова из Казани в Балаково. Здесь выдающийся ученый, доктор Богословия, профессор, Почетный гражданин России через два года скончался и был похоронен в семейном склепе Юнгеровых, где еще в 1900 году упокоился его брат Василий.
20-е годы были эпохой разгула "красных революционных масс". Старожилы Балакова рассказывают, как в то время осквернялись могилы, покойников доставали из гробов, ставили в шеренгу к стене и всячески глумились над останками усопших. Но Глафире Серапионовне Маслаковой-Юнгеровой удалось перезахоронить останки усопших Юнгеровых, место это осталось неизвестным, на месте же родового склепа ныне — мусорная яма (на старых городских кладбищах).
Далее речь пойдет о потомках Василия Александровича Юнгерова, умершего на 10 месяцев раньше своего отца — Чагринского старца.
Старший сын Александр Васильевич (родился примерно в 1880 году) окончил Саратовскую Духовную семинарию. От этих лет остался снимок, датированный 22 февраля 1901 года, с надписью: "Милому и дорогому Крестному (Павлу Александровичу Юнгерову — Е. Ф.) от любящего крестника Александра Юнгерова".
Последнее место служения отца Александра (Васильевича) — в церкви села Матвеевка Балаковского района. В начале 30-х годов он был сослан в Архангельскую область, где работал утильщиком. Затем он жил в городе Челябинске, работал и за хорошую работу получал много благодарностей. Жил он в семье Василия Гавриловича и Александры Дмитриевны Афанасьевых. Последняя была сестрой его жены Анны Дмитриевны — "красавицы неимоверной". Скончался Александр Васильевич Юнгеров в 50-х годах.
Второй сын отца Василия — Николай Юнгеров (родился около 1893 года) — также был священником, служил в Кладбищенской (Иоанно-Богословской) церкви города Балаково.
Отец Николай был необычайно красив, с красивым голосом ("лирический тенор"), который никогда, ни при каких обстоятельствах не повышал, никогда не кричал и на своих детей, — а было у него было пятеро, — дети его безпрекословно во всем слушались.
В Кладбищенской церкви, где служил отец Николай, всегда было много народу. Люди специально приходили на службу к отцу Николаю: обаяние его деда Александра Чагринского передалось и ему.
Еще и ныне живет в Балакове родственница отца Николая со стороны его жены. Ольга Ивановна Ермолаева вспоминает: "Мне было тогда лет десять. Я частенько бывала в семье Юнгеровых. В отца Николая была прямо-таки влюблена. Помню, садилась за стол, где напротив висят иконы, и там была одна иконка — Иисус Христос в терновом венце, — отец Николай садился под нее, — и так он был похож на Иисуса Христа с этой иконы: худощавый, стройный, с длинными волнистыми волосами, с красивым ровным голосом, располагающей интонацией. Я не могла оторвать от него взгляда, чем немало смущала его.
Человек он был прекраснейшей души. И людей к себе очень привлекал. Любил он очнь людей. Молоденькие девушки все в него влюблялись, и хотя в городе было 5 церквей, все бежали неизменно в Кладбищенскую".
Жена отца Николая — Глафира Серапионовна — была дочерью Серапиона Максимовича Маслакова — большого друга Ивана Мичурина. Серапион Максимович также занимался разведением великолепных садов. Яблоки из сада Маслакова с хутора у села Кольцовка (близ Балакова) были удостоены диплома на первой сельскохозяйственной выставке в Москве в 1923 году. Особенно славились его яблоки "антоновка-фунтовка". Сейчас и этот сад с хутором, и село Кольцовка оказались на дне Балаковского водохранилища у Саратовской ГЭС. Бывшие сельчане из Кольцовки и ныне вспоминают Серапиона Максимовича Маслакова с теплотой, рассказывают о нем много хорошего.
Году в 1928-29 отца Николая Юнгерова вызвали "в соответствующие органы" и предложили "отречься от Бога и идти на государственную службу". Но Юнгеров ответил, что не может отречься от того, что составляет смысл всей его жизни. И тогда его забрали и отправили на Север, на лесозаготовки — поистине каторжный труд, который многие заключенные не выдерживали. Сохранились воспоминания о том, как одна из его прихожанок (а вернее, служащая в церкви у поминального столика) — маленькая сухонькая старушка лет около 80-ти — ходила пешком в место его ссылки. "Теть Даш, — спрашивали ее, — да разве ты туда дойдешь? Как же ты пойдешь-то?" — "Так и пойду, с Богом", — отвечала верная старушка. Взяла котомочку с сухарями, посох и отправилась в путь. И дошла-таки тетя Даша до далекого северного края, разыскала отца Николая, побыла у него и благополучно вернулась (назад он отправил ее транспортом).
Прихожане долго еще помнили отца Николая, а вот собственная семья вычеркнула его из памяти.
"Уже много лет спустя жена его пыталась восстановить родословное древо жизни от самых дальних времен. Сейчас уже и мы записаны, и наши дети, и внуки, — рассказывает Ольга Ивановна. — Так вот, в этом древе жизни отца Николая нет. Вычеркнут навсегда. Словно и не существовало такого человека.
Я их не виню. Время тогда было такое — гонения, строго было насчет религии. Скрывали, что отец — священник. Об отце Николае даже в семье, между собой, боялись упомянуть. Дети все получили высшее образование, работали на хороших местах, им могло бы это повредить. Поэтому дети о своем отце почти ничего не знают".
Тесть отца Николая — Серапион Максимович Маслаков, — узнав о предстоящем "раскулачивании" (которое грозило и Мичурину, но его отстояли ученые), — увез свою семью и дочь Глафиру с пятерыми малыми детьми в 1930 году в Москву. Там, спустя время, Глафира Серапионовна вновь вышла замуж, скрыв о муже-священнике.
Когда после 10 лет лагерей отец Николай Юнгеров получил освобождение, ему некуда было возвращаться — для семьи он уже не существовал. Такое испытание ему было уготовано — быть отверженным не только государством, но и собственной семьей. Но ему хотелось хотя бы взглянуть на своих детей. Он разыскал их в селе Большие Вязьмы в Подмосковье. Дед Серапион Максимович тайком позвал детей в сад. Указал на ждущего в глубине сада отца Николая (дети увидели коротко остриженного, худого, изможденного человека) и сказал: "Вот, дети, это ваш отец". Постояли молча, отец Николай поцеловал их, перекрестил. С щемящей болью в сердце еще раз пристально посмотрел на них, прослезился... Встреча их продолжалась всего несколько минут, и так они расстались уже навсегда.
Все, что известно о дальнейшей судьбе отца Николая, умещается в одну строчку. Работал бухгалтером в городе Барнауле. Умер в 1943 или 1944 году.
Дети отца Николая: Антонина (1916-1993 гг.), Василий (1920-1969 гг.), Александр (1923-1943 гг., погиб на фронте), Николай (родился в 1925 году), Владимир (1928-1995 гг.).
Ныне остался в живых лишь один сын — Николай Николаевич Юнгеров. Живет в Москве. Всю свою жизнь посвятил Северу. Закончил Нефтяной институт, работал в научно-исследовательском институте Зарубежной геологии. Геолог. Обошел весь Крайний Север, Арктику, Якутию, Таймыр. Дрейфовал на льдине, встречался с белыми медведями. И замерзал, и голодал. Все, что приключалось с ним в его многочисленных экспедициях, могло бы составить весьма пухлый том. Был знаком с легендарными летчиками-челюскинцами: Водопьяновым, Каманиным. Хорошо знал Папанина, Воронина.
Муж старшей его сестры Антонины — летчик-испытатель Васянин. Перед самой войной получил травму и занялся конструкторской работой. Работал в ЦАТИ в г. Жуковском. Общался со знаменитостями. Дочь их Наталия закончила два института (при пятерых детях). Была Депутатом Московского Горсовета.
Сын Василия Николаевича Юнгерова — Сергей — живет в Подмосковье (Василий Юнгеров был точной копией отца — Николая Васильевича)...
Так, наконец, осталось поведать еще об одной ветви рода Юнгеровых. Младшая дочь отца Василия Александровича — Елизавета — вышла замуж за священника — Павла Алексеевича Верхолетова. Жили в городе Вольске Саратовской области. В 1937 году отца Павла направили в город Гурьев, где в октябре этого же года его забрали и осудили по очень строгой статье, может быть, на расстрел, больше о нем ничего не известно.
Елизавета Васильевна переехала с детьми в Голицыно в Подмосковье, умерла в возрасте 95 лет. Отличалась весьма добродушным характером, душевностью. Даже в тяжелые времена она не отпускала никого от себя без какого-нибудь, хотя бы маленького, гостинца. Живая, веселая, всегда в каких-то хлопотах. Имела исключительную память, помнила себя с 2-3-х летнего возраста. Писала смешные стихи на бытовые темы и обладала красивым каллиграфическим почерком.
Сын ее — Александр Павлович Верхолетов (г. р. 1916) — военный журналист. Работал в "Красной Звезде", "Красном Соколе". Прошел всю войну, в Москву вернулся из Вены. В своих "Воспоминаниях" написал о многих известных генералах, маршалах. Ныне живет в Москве.
Дочь Валентина Павловна (1821-1996 гг.) — гидролог, закончила землеустроительный институт, работала ведущим инженером по строительству канала Москва-Волга, в Гидропроекте. (Всю жизнь боялась своей родословной, скрывала, что отец — священник).
У Александра Павловича и Валентины Павловны — по дочери и сыну, которым сейчас по 50 лет и у которых также свои дети с семьями.
Вот далеко не полный перечень ныне живущих потомков Юнгеровых. Священников среди них пока больше нет. Но может быть, еще и появится в этом талантливом роду потомок, унаследовавший черты прадеда-чудотворца, и который также, как отец Николай Юнгеров, сможет сказать, что служение Богу составляет смысл всей его жизни.

Елена Фатьянова, г. Балаково


На фото: почетный гражданин России, профессор Казанской Духовной академии Павел Александрович Юнгеров (1856-1923 г.г.).
16.03.2001
1968
Понравилось? Поделитесь с другими:
См. также:
1
2
7 комментариев

Оставьте ваш вопрос или комментарий:

Ваше имя: Ваш e-mail:
Содержание:
Жирный
Цитата
: )
Введите код:

Закрыть






Православный
интернет-магазин



Подписка на рассылку:



Вход для подписчиков на электронную версию

Введите пароль:
Пожертвование на портал Православной газеты "Благовест":

Вы можете пожертвовать:

Другую сумму


Яндекс.Метрика © 1999—2024 Портал Православной газеты «Благовест», Наши авторы

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru