Антон Жоголев, редактор

— Мне часто кажется, что не мы делаем "Благовест", а мы при нем служим. Мы при нем просто выполняем послушание. Ты с этим согласен?
— Это действительно так. Конечно, Господь обычно не открывает нам Свой замысел о нас. Но в тех случаях, когда мы бываем не правы, когда наша воля бывает греховной, Господь нам являет Свою волю: что "Благовест" должен быть именно такой, каким Он хочет его видеть, а не каким мы его видим. Конечно, мы стараемся волю Божию угадывать в своей работе. Во многом нам это удается. А когда не удается, Господь дает нам это понять. Иногда уже после дела, когда мало что можно изменить, но в основном это бывает в процессе работы, чтобы было так, как должно быть. Господь дает нам иногда в особые моменты нашей жизни светлое понимание этого, как правило, в каких-то мелочах, случайных совпадениях, неожиданных для нас, которые на самом деле не случайны. И вот это ощущение того, что выполняешь Божию волю, а не чью-то иную — это великое счастье. Одна из самых больших радостей в нашей работе — сознавать, что ты делаешь так, как Богу угодно. Мы стараемся делать газету такой, какой Господь ее хотел бы видеть.
— Что означает делать Православную газету, на твой взгляд?
— У нас, конечно, есть какие-то планы, но они очень условны. Во многом, на 90 процентов, все происходит стихийно. Каких-то людей Господь присылает к нам в редакцию, или мы о них узнаем, нам о них сообщают читатели, нас неожиданно зовут в дорогу. Из всей этой кучи возможностей и рождается газета. Наша задача только одна: как можно лучше выполнить то, что преподносит нам Господь. И мы стараемся в меру своих сил. Но, конечно, все наши планы упираются в одно: "аще благословит Господь".
— Газета "Благовест" начиналась в Самаре как областное издание, но стала всероссийской. Как это произошло?
— Когда мы начинали газету, думали только о том, что надо людям помочь узнать основы Православной веры. И вдруг в какой-то момент поняли, что мы почти одни в России. "Благовест" означает одиночные удары колокола, сзывающие людей на молитву. Заметь, не малиновый звон, не трезвон, когда звонят несколько колоколов. Оказалось, что наш голос почти одинок, тонет в огромных просторах российских, где других колоколов, других Православных изданий почти что нет. Я могу перечислить по пальцам Православные издания, которые пытаются делать что-то подобное тому, что делаем мы. Но их настолько мало, они как светлячки в ночи. И поэтому нам однозначно надо было выходить на более широкие просторы, чем наша область. Потому что везде ситуация была примерно одна и та же: везде люди хотели веры, искали к ней пути и везде это было сделать нелегко, потому что не было ни храмов, ни священников в том количестве, в каком необходимо, ни традиций.
Верующий человек везде живет одними и теми же проблемами — что самарский, что курский, что любой другой. Не обязательно находиться в Москве, чтобы писать о духовной жизни. Православную газету можно делать из любой точки России. Потому что Церковная жизнь подчиняется другим законам, чем обычная мирская жизнь. География важна для событийной канвы. Духовная жизнь происходит по-другому, и центры ее не всегда там, где принято их искать. Я убежден, что Господь не зря привел меня в Самару. Я жил в Санкт-Петербурге, Курске, в Мирном в Якутии, в Твери. Могло бы так сложиться, что я там бы начинал газету. Но воля Божия была такова, чтобы я вернулся в свой родной город, где родился, учился в школе и потом уехал из него на девять лет. Вернулся и почти сразу начал газету. Самара является не только большим политическим и экономическим, но и духовным центром. Самара — это как бы огромный магнит духовный. Здесь очень много сконцентрировано как ныне здравствующих достойных верующих людей, так и тех, кто раньше жил — то есть святых могил наших подвижников. Самара — это один из тех столпов, на которых Россия держится. И делать всероссийскую газету из Самары не хуже, чем из Москвы. Например, политический или экономический еженедельник из Самары на всю Россию делать тяжелее, потому что политические и деловые события в основном происходят в столице. А духовная жизнь экстерриториальна. Для Господа нет столиц и провинций. Он хочет прийти в сердце каждого человека. Мы находимся географически почти в самом центре России, и нас любят в обоих полушариях — в европейской части России, в том числе в обеих столицах, и чуть ли не половина наших читателей живет на Урале, в Сибири и Дальнем Востоке. Может быть, там больше духовная жажда.
— Это действительно уникальная особенность "Благовеста" — горячая любовь к нему читателей.
— Но этой любовью нельзя злоупотреблять. Мы и старались ею никогда не злоупотреблять, не фальшивили, не ленились. Но любовь к нам действительно удивительная. Я знаю, что газете верят очень сильно. Мы много раз через газету помогали людям, которые к нам обращались за помощью. Были такие случаи, что нам писали отчаянные письма, мы их публиковали, и этим людям сразу приходила помощь от наших читателей. Десятки наших храмов почувствовали на себе помощь наших читателей, молитвенную и материальную. Когда мы даем объявление в рубрике "Храм просит помощи", можно с уверенностью сказать, что храм эту помощь получит. Любовь читателей к нам — это и огромная радость, и огромная ответственность. Мы всегда помним, что не можем сфальшивить ни в чем перед нашими читателями.
— Десять лет для газеты — большой срок. Оглядываясь в дни юбилея назад, какими ты их видишь?
— Эти десять лет я воспринимаю не единым целым, а как несколько этапов в жизни "Благовеста", каждый из которых соответствовал определенным задачам, был связан с теми или иными людьми, которые работали вместе со мной. Могу сказать, да, десять лет — это много, потому что это десять лет в динамике. Мы все время двигались, все время что-то начинали, поднимали какие-то дела. То мы строили часовню, то начинали книгоиздание, проводили всевозможные акции и так далее. Десять лет в России — особенно много, когда жизнь не устоялась, она непредсказуема, бушуют стихии — и социальные, и политические, и нравственные. Выстоять десять лет — это само по себе уже достижение.
— Когда ты начинал газету, насколько представлял себе, какой она будет?
— Господь открывает нам замысел о нас во времени, а не сразу. Конечно, я никак не думал, что это будет всероссийское издание, у нее будут тысячи читателей. Мне казалось — сейчас этим занимаюсь, потом другим, может быть, займусь. Сейчас я понимаю, что это огромное служение — и огромная милость, которую Господь мне тогда дал, возложил на мои рамена этот крест "Благовеста". Я считаю "Благовест" самым главным событием в моей жизни. — Каким ты видишь будущее газеты?

— Десять лет — это много, но надо идти дальше. Сейчас надо смотреть в будущее, а не назад. Позади очень много интересного, много хорошего. Но те перспективы, которые открываются, еще важнее. Нам надо идти вглубь. Мы завоевали доверие читателя, а сейчас читателя надо вести к более глубокому постижению Православной духовности. Мы постараемся больше издавать книг, которые более глубоко рассматривают духовные вопросы. Постараемся газету сделать толще. Газета "Благовест" всегда имела какую-то доминанту. Когда-то мы очень любили писать про старцев, подвижников. Это все остается. Но сейчас от нас Господь ждет и другого. Мы столкнулись с множеством вызовов, которые бросает современная цивилизация Православному сознанию. И наша задача сейчас — не только писать о духовном в Церковной жизни, что мы и будем продолжать делать, но еще и помогать людям разобраться в тех реалиях, в которых мы все оказались, и находить ответы на сложнейшие вопросы, которые встали перед людьми. Общество наше несется вскачь к каким-то серьезным водоворотам, и чтобы церковный человек не закружился в них вместе с миром, не слился с ним, мне кажется, мы должны очень много работать. Не только "Благовест", но и все мы.

Людмила Белкина

01.06.2001