Батюшка Иоанн

«Ангелам Своим заповесть о тебе…»

В 1994 году я стал прихожанином Петропавловской церкви г. Самары, но с отцом Иоанном Букоткиным все еще не был лично знаком. В то время у меня появились некоторые средства, и вдруг меня как будто кто-то в спину толкнул: я пошел к отцу Иоанну и предложил ему поехать в Иерусалим. Он удивился, растерялся, предложение было совершенно неожиданным для него. Вскоре начались искушения. Сначала батюшка согласился ехать, а потом вдруг у него подскочило давление, и он сказал, что поехать не сможет. Но, видно, Богу было угодно, чтобы протоиерей Иоанн поехал на Святую Землю. Вскоре батюшка позвонил мне и передал, что по вопросу об этой поездке меня хочет видеть Епископ Самарский и Сызранский Сергий (ныне Архиепископ — ред.). Я пошел в Епархиальное Управление. Владыка принял меня, выслушал, а потом строго сказал, что отец Иоанн уже пожилой и такой дальний перелет может пагубно сказаться на его здоровье. «Ведь там сейчас температура плюс пятьдесят градусов! Разве можно ему туда ехать», — говорил он. Я ответил, что обязуюсь до самолета доставить протоиерея Иоанна, а там уж как Бог даст. Владыка смягчился и дал свое благословение на паломничество. Я попросил старосту самарского Михаило-Архангельского храма сопровождать отца Иоанна прямо до трапа самолета. Забронировал для отца Иоанна место в гостинице Свято-Данилова монастыря в Москве. Когда протоиерей Иоанн вернулся со Святой Земли, он рассказал, что его в прямом смысле слова НОСИЛИ НА РУКАХ. Два верующих москвича встретились там отцу Иоанну. Они взялись за руки и на свои сцепленные руки посадили батюшку как на стульчик и всюду носили по святым местам. Только на Гору Искушений не попал отец Иоанн, но туда и здоровый человек не каждый поднимется, а у всех других святых мест он побывал. Четыре раза служил он на Гробе Господнем. Исполнилось обетование Божие в 90-м псалме: «Яко Ангелом Своим заповесть о тебе сохранити тя во всех путех твоих. На руках возьмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою…» Когда отец Иоанн вернулся в Москву, мы его потеряли. В гостиницу он не приехал. Я всю Москву поднял на ноги, чтобы его разыскать. А оказалось, что он поехал погостить у тех москвичей, которые его по Святой Земле, как ангелы, на руках носили. Я попросил свою дочь-москвичку подойти к поезду, на который были билеты у отца Иоанна, — и если его в вагоне не окажется, срочно звонить мне. Я был готов вылететь в Москву на его поиски. Но как только она вошла в вагон, отец Иоанн сразу сказал ей: «Вы дочь Александра Тимофеевича… Подойдите, я вас благословлю». И просил передать мне, что все в порядке и не стоит волноваться. Потом уже он делился впечатлениями, говорил, что поездка эта запомнится ему на всю жизнь…
После этой поездки отец Иоанн стал моим духовником. Однажды я обратился к нему за благословением значительно увеличить свое молитвенное правило. Он мне благословение на это не дал. И вот спустя годы, когда отца Иоанна не было в живых, я старцам на Афоне рассказал об этом случае и попросил их благословение. Они ответили, что теперь уже никто не может снять запрет духовного отца. Это ушло с ним в вечность. Но и там он молится за меня…
Однажды я пришел в храм Петра и Павла, отец Иоанн служил молебен. На молебне стояло очень много народа. Священник никак не мог увидеть меня в этой толпе. Я передал на молебен несколько записок. И вдруг слышу, как батюшка Иоанн, не оглядываясь, говорит мне: «Александр! Чего это ты сегодня раздобрился, четыре молебна сразу подал!».
У него был дар прозрения.
Всегда он благословлял меня просфорой и крестом сильно бил по голове. Его матушка увидела это и сказала: «Ты ему голову так разобьешь!». А отец Иоанн ответил: «Нет! Я кого люблю, того бью».
В то время я окормлялся и у блаженной Марии Ивановны. Он всегда с любовью говорил о ней, называл ее человеком высокой души. «Она и меня иногда наставляет», — говорил он о старице.
Часто рассказывал батюшка про самарского блаженного Василия Ивановича, относился к нему с большой любовью. Блаженный всюду следовал за ним по тем местам, где проходил служение отец Иоанн. Приехал следом за ним и в Самару. Батюшка Иоанн Букоткин однажды мне рассказал: «Просыпаюсь, а возле моей кровати стоит на коленях блаженный Василий и молится обо мне…» Дар прозорливости у блаженного был великий. Однажды он подходит к священнику и говорит: «Дай сапоги!» — «Нет у меня сапог», — отвечает отец Иоанн. — «Как нет? Под полом лежат сапоги!». «Полезли мы с матушкой в подпол, — вспоминал отец Иоанн, — а там и правда сапоги лежат. Отдали их блаженному Василию».
Мои родители умерли, когда я еще не был даже крещеным человеком. А позднее пошел я к ним на могилку и увидел, что возле моих родителей похоронен на Рубежном кладбище блаженный Василий! Тогда я сделал на его могиле небольшую часовенку для лампады.
Александр Сидоров, начальник отдела снабжения Самарской ТЭЦ

Он умер весной…

Батюшка Иоанн своей духовной дочери сказал: ты за меня один земной поклон клади, и будешь в моем «стаде». Я тоже решила за него класть поклон. Сколько я так делала поклонов, не считала. Но только однажды мне захотелось узнать, как за меня молится отец Иоанн. И вот однажды стою к нему в очередь на елеопомазании и об этом думаю. А к нему как раз подходит женщина и задает «мой» вопрос: «Батюшка, я за вас кладу поклоны, а вы молитесь ли за меня? Имя мое поминаете?» И имя свое назвала. Он ей так ответил: «О!.. Если бы мне за всех поименно молиться, тогда и суток бы не хватило. А я молюсь так: «Помяни, Господи, всех, кто за меня молится!..» И сразу я получила ответ на свой вопрос. Сама его об этом уже не стала спрашивать. А поклоны класть за него продолжила.
Была у него одна духовная дочь — пожилая женщина. Она была болезнью прикована к постели. Мы часто звали отца Иоанна ее причащать. Она уже устала от постоянной боли и все время его спрашивала: «Батюшка! Да когда же я умру?». Он ей отвечал: « Не знаешь, как там будет». И вот однажды он приходит к ней и говорит: «Маня! Прежде чем тебе умереть, надо весны дождаться. Посмотришь, как все расцветет, тогда можно и умирать». Мы думали, он ей смерть предсказывает. А оказалось, это он свою смерть прикровенно предсказал. Великим постом батюшка заболел и вскоре умер. Случилось это весной, когда все расцвело. Как и предсказывал старец.
Лидия Серова, г. Самара

Наш батюшка Иоанн

Это было лет десять тому назад, накануне 1 сентября. Я, учительница русского языка и литературы, подошла к батюшке с просьбой благословить меня на новый учебный год. Он, как это делал всегда, благословил меня крестом и сказал: "Ну что, теперь о Библии детям можно рассказывать свободно?!"
Чудо состоит в том, что дорогой батюшка тогда еще ничего не знал обо мне, не знал, что я учительница и что на уроках литературы я (тогда еще "незаконно"!) изучаю с детьми Библию.
Я очень нервничала из-за сына-подростка, который доставлял мне много хлопот своим горячим нравом, непокорством, постоянным прекословием. Доведенная до отчаяния, я бросилась к батюшке Иоанну и, рыдая, все ему рассказала. Он молча и внимательно выслушал меня, а потом сказал: "Иди и на коленях молись за детей своих. А сын у тебя хороший".
Только через много лет, когда мой сын закончил школу с медалью, институт — с красным дипломом, в 25 лет защитил диссертацию (батюшка Иоанн благословлял моего Алешу на защиту кандидатской диссертации), до меня дошел смысл слов дорогого батюшки Иоанна; он все предвидел и знал, что из моего строптивого несмышленыша вырастет человек. Слава Богу за все.
В тот год, когда батюшка умер (он знал о своей смерти), в январе я собралась с группой самарских паломников в Грецию. Подошла за благословением к батюшке Иоанну. Он, конечно, благословил, но сказал: "Здесь у нас, в России (т.е. в Самаре — ред.), есть где молиться". А потом — короткий диалог:
— Батюшка, что Вам привезти из Греции?
— Гроб…
Я тогда решила, что батюшка неудачно пошутил. А потом услышала, как сестры в храме между собой говорили, отмечая с печалью, что батюшка Иоанн на вопрос, что ему привезти из святых мест, ВСЕМ отвечает: "Гроб…". К тому же он не раз плакал во время водосвятных молебнов. Это мне рассказала Вера — служащая храма, которая собирала от прихожан записочки на молебен.
Позже на одной из литургий я сама услышала, как в алтаре заплакал батюшка (он был служащим) — знал, что скоро умрет…

Когда началась перестройка, стали разрешать нравственные проповеди. Я и моя коллега Тамара Васильевна повели своих десятиклассников в храм Святых Петра и Павла. Войдя в храм, наши ребята притихли. Священник тихим голосом стал говорить о Спасителе, Пресвятой Богородице, святых… Было плохо слышно, и я переживала, что школьники не поймут что-то важное.
И вот тут подошел маленький человек в рясе и громким и настойчивым каким-то голосом обратился к нам (я тогда не знала, кто это такой, так как посещала Покровский Собор). Его слова шли прямо в сердце. Ребята хоть и устали, но не хотели уходить. Батюшка Иоанн (это был именно он) говорил, обращаясь к юношам, чтобы они не губили себя со случайными подружками, берегли свою чистоту. А еще он рассказал о молодом человеке, который пришел в храм, ища помощи — в двадцать один год ему уже было тошно жить оттого, что у него была двадцать одна любовница.
Батюшка очень любил молодых, несмышленых и старался оберегать их. Поэтому через несколько лет, когда я уже работала в лицее, батюшка Иоанн стал говорить мне: "Мать Людмила, веди своих студентов на Причастие!".
По его молитвам я несколько раз приводила в храм к батюшке Иоанну своих одиннадцатиклассников. Они подходили к батюшке на исповедь сосредоточенные, серьезные. А он, выслушав их, отпускал грехи и целовал в голову (только юношей). Потом брал свечечку и клал ее к Евангелию (вероятно, затем, чтобы батюшка мог молиться за моих лицеистов). Вначале же была проповедь — сильная, произнесенная громким голосом. Говорил пастырь, горячо любящий своих овец. Особенно запомнились такие слова: "Мои родные, запомните: ложе без закона — ложе скверное, ложе законное — ложе праведное".
Мне очень хорошо было известно, для кого говорил батюшка — не для старушек, пришедших исповедоваться, а для моих парней, на голову возвышавшихся над группой исповедников, стоявших около иконы Божией Матери "Отрада или Утешение". Потом я им говорила: "Ребята, запомните: вас благословил наш любимый старец; все у вас получится, вы поступите в вуз". Так и оказалось — все поступили в институт без проблем…
После того, как батюшка Иоанн ушел от нас, я видела его во сне. В первом сне он шел мимо меня в окружении группы людей, не хромая. На нем была новая блестящая ряса (видно, Господь взял его душу к Себе — авт.). Я стояла на коленях, ожидая, что дорогой батюшка благословит меня. Но он прошел мимо. Очнувшись, я поняла, что отец Иоанн гневается на меня, так как теперь-то он знает, какая я грешница окаянная. И другой сон. Вижу большой стол, за столом сидят люди. В центре стола — батюшка Иоанн в рясе; он беседует с людьми, сидящими слева. По правую руку от него сижу я. (Слава Богу, что сижу рядом, а не где-то в стороне — авт.). Но беда в том, что батюшка на меня и не смотрит. Значит, продолжает гневаться. За что? Господь вразумил меня: за крашеные ногти. Батюшка еще при жизни "гонял" меня за это, да я все не слушалась. Теперь ногти не крашу никогда, потому что очень хочется, чтобы дорогой наш старец и за меня, окаянную, молился.
Теперь в день его кончины я прихожу к нему на могилку и, рассказав обо всем, ухожу, унося в сердце покой и радость. Дорогой батюшка Иоанн, молись Богу за нас!

Людмила, г. Самара

19.12.2003