Жизнь по Евангелию /окончание/

Начало см.

Духовные советы

— Батюшка, у Михаила Ивановича были особые духовные дарования?
— Я стараюсь к чудесам относиться осторожно. Об этих вещах я с ним не разговаривал, а больше старался, чтобы он объяснил мне смысл Евангелия — тех мест, которые я, возможно, неправильно понимаю или просто они кажутся мне примитивными или слишком понятными. А когда мы начинали с ним читать и потом дискутировать, он открывал мне глубины сказанного в Евангелии.
Моя матушка часто обращалась к Михаилу Ивановичу с просьбой дать духовный совет, как поступить — так или иначе. Он не очень охотно на это отвечал, ему больше любо было о Евангелии поговорить, о существе человеческом. Но было несколько случаев, когда и я обращался к нему с подобными просьбами. Я был уже в священническом сане, и однажды передо мной встал трудный вопрос, я раздумывал, как быть. И когда я просил у него совета, Михаил Иванович абсолютно точно мне сказал, как будет. Я удивился: ведь это невозможно, мне надо готовиться к другому, более худшему. Но через месяц-другой его слова сбылись.
Много было просьб у моих знакомых — предпринимателей, бизнесменов, в том числе не только глубоко верующих людей. Они обращались к нему за советом, и потом, не открывая деталей, говорили: да, совет Михаила Ивановича оказался самым совершенным. Все случалось именно так, как говорил Михаил Иванович. Просили даже узнать, как бизнес построить, кому кредит дать, каким делом заняться. Но я как-то останавливал их, и вскоре этот поток просьб через меня прекратился. Если у людей возникали серьезные духовные проблемы, вставали вопросы укрепления в вере, сохранения семьи или другие сокровенные вопросы, я, конечно, направлял к Михаилу Ивановичу. И потом слышал, что его предсказания сбывались, об этом есть свидетельства.
Один раз я из любопытства спросил: «Михаил Иванович, а как это все приходит? Вам задают вопросы — и вы отвечаете, советуете, не боясь…» Он сказал, что это тяжело объяснить — как, но это приходит, даже где-то несознательно приходит, всегда в молитве. То есть тогда, когда Михаил Иванович углублялся в молитву. Что его отличало — он никогда не говорил так, как хочется человеку. Мы всегда задаем вопрос, уже надеясь услышать определенный ответ. То есть мы задаем вопрос и в конце говорим: вот так бы нам хотелось… Очень часто он отвечал совсем по-другому, и люди удивлялись, как так может случиться, но это случалось. Он углублялся в молитву, в чтение Евангелия прежде всего, когда решал, как ответить. Он всегда все ответы находил в Евангелии. И неважно, что он, может быть, открывал одну и ту же страничку, отвечая на разные вопросы.

«Я верую!..»

Матушка Татьяна Ушатова рассказывает:
— Я знала, что мама постоянно обращалась к Михаилу Ивановичу, просила его молитв, просила совета. Мы обращались за советом к Михаилу Ивановичу и к Владыке Иоанну (Снычеву), и что интересно, ответы их всегда были абсолютно одинаковыми. Поразительно, но они независимо друг от друга всегда говорили одно и то же. Владыка Иоанн и Михаил Иванович знали друг друга, но не близко. Один раз только Михаил Иванович был у Владыки, поклонился ему до земли и единственное, что произнес: «Владыка, я верую!» Михаил Иванович всегда высоко отзывался о Митрополите Иоанне, говорил: «Он же девственник, духовный человек! Он один из немногих понимает, что такое Дух Святой».
А когда я стала постарше, особенно яркий пример для меня — с замужеством. Про всех молодых людей, с которыми я знакомилась, Владыка Иоанн и Михаил Иванович говорили: «Нет, нет…» Был даже один семинарист, а Михаил Иванович сказал: «Нет, это не твое…» А когда я познакомилась с отцом Виктором — он тогда был даже некрещеным, — рассказываю Михаилу Ивановичу, он одобряет: «Вот за него выходи…» Я посмотрела на Михаила Ивановича, думаю: вот удивительно… А мама моя особенно молилась о том, чтобы я вышла замуж за верующего. Семинарист — это был вообще предел ее мечтаний… И когда отца Виктора рукоположили в священники, — Михаил Иванович тоже был на рукоположении, — он подходит к моей маме и говорит: «Ну что, Клавдия, сбылась твоя мечта!» — «Да, Михаил Иванович, как я вам верила!..»
— Ваш младший сын Ванечка — родился по молитвам Михаила Ивановича?
— Мы всегда хотели иметь как минимум четверых детей. Но после рождения двоих больше родить не получалось. Врачи никаких отклонений не находили. И вот когда мне исполнилось 33 года, я думаю: Христов возраст, может быть, теперь будет еще один ребенок. И к Михаилу Ивановичу обращаюсь: «Михаил Иванович, так давно мы хотим ребенка, что ж — не будет, что ли?» Он ответил: «Ну, я помолюсь — тебе скажу». Когда ему задавали подобные вопросы, он всегда именно так отвечал. Через неделю мы с ним встретились, он сам начинает разговор: «Родится у тебя ребеночек мужского полу… Хороший будет». Месяца два-три проходит, и я убеждаюсь, что жду третьего ребенка. Мы уже знали, что будет мальчик. Сына мы назвали в честь Владыки Иоанна — тоже дорогого для нас человека, который нас с отцом Виктором благословил и поддержал. По его молитвам отец Виктор стал священником. А Михаил Иванович стал крестным отцом Ванечки.

Молитвенник

Спрашиваю отца Виктора:
— Михаил Иванович очень много молился?
— Да. Покойная его супруга Александра Дмитриевна как-то обратилась ко мне с просьбой повлиять на мужа: нельзя ли, чтобы Михаил Иванович побольше уделял времени другим делам, например, работе на огороде? Я не стал ее обманывать и сказал, что вряд ли получится его убедить. Он очень много времени уделял молитве. И Александра Дмитриевна смирилась, а в последние годы жизни была даже рада, что к Михаилу Ивановичу тянутся люди..
— А как много людей окормлялось у него?
— Его знали многие, окормлялись немногие. Потому что это труд. Это не просто сходить в кинотеатр, встретиться со знаменитым человеком. Даже по своим знакомым знаю. Несколько людей хотели в нем видеть «мага», который бы все удивлял и удивлял. Михаил Иванович решительно говорил: не приходите ко мне как к какому-то пророку, чудотворцу, прозорливцу. Если хотите, чтоб мы вместе с вами Богу молились, — пожалуйста. Поэтому некоторые люди, видя, что он заставляет трудиться над собой, если не отпадали от него, то забывали на время. Стучались к нему опять, когда жизнь их прижимала. А в частом общении с ним немало людей находилось, но не громадное количество. Люди оставались стойкие, которые хотели услышать Слово Божие, которые хотели молиться вместе с Михаилом Ивановичем. Поголовного почитания не было, да и он сам к этому не стремился.

Великое таинство

Один из вопросов отцу Виктору — о таинстве Причастия.
— Знаете, это вопрос сокровенный, — ответил батюшка. — Примерно за три года до смерти Михаил Иванович сильно заболел, у него инсульт был. Когда мне позвонили и сказали, что Михаил Иванович при смерти, первым желанием было причастить его. Я не помню, сколько было времени — 10 часов вечера или больше. Мы с матушкой собрались и поехали в Отрадный, надеясь, что Михаил Иванович придет в сознание и я смогу его причастить. Когда мы приехали к нему домой, то его супруга Александра Дмитриевна говорит, что он в сознание, наверно, уже не придет, потому что состояние крайне тяжелое. Я ответил, что не мог не приехать, если уж не смогу причастить, то хотя бы просто посидим рядышком. Мы сели, стали успокаивать супругу Михаила Ивановича, тем более что сам он часто говорил: смерть — это приобретение по Евангелию. Он никогда не боялся смерти как таковой, он так просто всегда говорил о ней. И пока мы разговаривали, произошло чудо — Михаил Иванович незаметно для нас очнулся, открыл глаза и окликнул меня: «Отец Виктор! Ты приехал! Я тебя так долго ждал…» Несколько дней до этого он с трудом узнавал близких. Мы были ошарашены. Я сказал: «Михаил Иванович, не будем терять времени, давайте я причащу вас», — боясь, что он может снова потерять сознание. Мы помолились, Михаил Иванович причастился. Мы так рады были, что он причастился! Даже неудобно было от того, что человек умирает, а мы поздравляем друг друга, у нас такая радость. И после этого он как бы заснул. Мы уехали домой. На следующий день позвонили супруге Михаила Ивановича, спрашиваем о его состоянии. Она отвечает, что состояние стабильное. Мы удивляемся: врачи сказали, что он проживет не больше суток. А со временем прошла парализация, и Михаил Иванович поправился. Потом Александра Дмитриевна рассказывала, как к ним домой пришла участковый врач, встала в дверях и, даже не поинтересовавшись состоянием Михаила Ивановича, говорит: «Вы почему не пришли оформить свидетельство о смерти? Мы же должны списать его карточку». Это такая наша действительность российская. Александра Дмитриевна отвечает: «Никто и не умирал еще». Участковый врач очень удивилась, прошла в комнату, а Михаил Иванович уже сидел, улыбнулся ей. И, как рассказывала потом Александра Дмитриевна, врач так и ушла, все оглядываясь, словно до конца не поверив, что Михаил Иванович живой.
Через несколько недель, когда Михаилу Ивановичу стало уже значительно лучше, он начал разговаривать, ходить, мы встретились. И он поведал мне, что с ним случилось. Теперь, когда его уже нет в живых, я могу рассказать об этом. Я получил еще одно живое свидетельство о том, что святое Причастие — это на самом деле Дар Божий. Михаил Иванович сказал, что ему было очень плохо, его метало в разные стороны, и он никак не мог прийти в себя и понять, где он находится. Как будто ночью в море. А потом вдруг наступила тишь и возникло зарево. «Смотрю, — он мне рассказывал, — тишь как бы такая и в центре свет, где сидите вы трое, а по бокам — темные силы. И когда причастили меня, вся комната наполнилась светом, и они сгинули, эти темные силы, и на душе спокойствие наступило. И даже когда я опять в безпамятство впал, у меня уже не было такого черного томления. Такого темного моря не было, а была тишь, как на море после шторма. Так приятно, так хорошо. Я всегда верил в силу Причастия, но в такой степени, в такой полноте никогда не переживал его, даже причащаясь в храме Божием. Господь мне показал, насколько Причастие сильно. Великое таинство!» Когда мы с Богом соединяемся, уже не по нашей благодати, а по Его великой милости все нечистое отступает от человека в этот момент. Я это запомнил на всю жизнь: к Причастию надо подходить с трепетом. Михаил Иванович не разрешил об этом рассказывать, пока он жив. Он еще говорил, что не может объяснить — как, но он тогда почувствовал, что кто-то ему говорит: не переживай, все будет хорошо, тебе еще надо пожить. После всего этого встал на ноги, еще три года жил, похоронил супругу свою.

Враг боится смирения

— Матушка, с отцом Виктором Михаил Иванович разговаривал о духовном — о литургике, о священническом предназначении. А вы о чем с ним говорили?
— А я, конечно, больше о житейском, о семейном.
— Михаил Иванович давал вам такие советы, которые были бы полезны для всех в семейной жизни?
— Он очень много говорил о смирении. Как начинается какая-нибудь неразбериха в семье, я не согласна с каким-то решением мужа, оно мне кажется неверным, Михаил Иванович советует: «Таня, смирись! Делай не свое хорошее, а его плохое», — то есть делай, как муж говорит. «А враг-то чего боится? Смирения!» Он разными фразами говорил о смирении. «Ты только смиришься — враг тут же отойдет и наступит мир». Начинаю жаловаться, а он мне: «Да это все туман! Завтра выглянет солнышко, все развеется». Всегда наставлял: «Таня, примирись до заката! Вы с мужем должны лечь спать примиренными, не дай Бог — застанет вас Господь, а вы в ссоре». И когда я звонила Михаилу Ивановичу и рассказывала ему о каких-то семейных проблемах, в отчаянии говорила, что уже молилась и больше не могу, он отвечал: «Да ладно, Таня, значит, не от чистого сердца…» Видимо, сам начинал об этом молиться. Еще и дня не пройдет — проблема уже рассосалось. Я поражалась силе его молитвы.
Михаил Иванович отличался большой скромностью. Про него никто посторонний никогда бы не мог сказать, что он обладает высокой духовностью, верой…

В нем горела вера

Клавдия Павловна Новоселова — представитель старшего поколения семьи Ушатовых. Потому она больше, чем другие члены семьи, общалась с Михаилом Ивановичем Андреевым. Его духовные наставления прошли через ее сердце, и многие из них запомнились почти дословно.
— Память о Боге никогда его не покидала, — вспоминает Клавдия Павловна. — Михаил Иванович любил Бога и был очень близок к Нему, и его молитвы Господь слышал. Когда Михаил Иванович читал Евангелие, у него часто текли слезы, и тогда он прикрывал глаза рукой, входил в какое-то созерцание, соединялся с Богом. В нем горела вера…
Михаил Иванович говорил нам: «Просите, чтоб Господь умножил веру и даровал молитву». Когда мы сетовали: «Может, Бог нас не слышит, мы же внешне молимся…» — он всегда отвечал: «Если ты сердцем веруешь, устами исповедуешь Господа и рука поднимается для крестного знамения, ты Богом не оставлен!»
Михаил Иванович никогда не употреблял слова «я», но говорил: «Если мне Бог позволит…» Он был убежден, что во время молитвы душа должна соединяться с Богом. И когда люди разговаривали с Михаилом Ивановичем, ощущали Бога в своем сердце.
О протоиерее Николае Никольском Клавдия Павловна рассказывает:
— Как-то зимой один пьяный мужик шел по селу, увидел отца Николая и позавидовал его чесанкам (валенкам — прим. авт.). Тогда батюшка снял с себя чесанки прямо на снегу и отдал ему, а сам пришел домой в одних носках.
Когда отец Николай находился в тюрьме в Котласе, его матушка дома разговаривала с ним: «Коленька, у нас ведь вкусить нечего…» И тут же явственно слышит голос отца Николая: «Елена тебе муки привезет…» Не прошло и десяти минут, как Елена привезла матушке полмешка муки.
В годы гонений отец Николай чувствовал, что скоро будет арестован, и говорил Ивану Степановичу: «Иван, ты ходи, говори слово Божие, не умолкай. Ты будешь людям нужен. Ходи ко мне каждый день, запоминай…»
Протоиерей Николай Никольский отбыл срок в лагере. Его дочка вышла замуж за высокопоставленного человека в Москве, и она смогла добиться, чтобы отец вернулся домой, но с условием, чтобы он больше не проповедовал. Но отец Николай не мог не проповедовать. Его снова арестовали, и больше он не вернулся.

«Я вам оттуда помогать буду»

— Умер Михаил Иванович 30 сентября 2003 года, на праздник святых Веры, Надежды, Любови и Софии, в возрасте 76 лет, — свидетельствует матушка Татьяна. — За полтора года до этого он похоронил свою жену и остался один, но был уверен: «Отец Виктор меня не бросит, он меня проводит в последний путь». Незадолго до смерти Михаил Иванович говорил: «Мне уже пора. И у внучки все устроено, и у вас все нормально. Я теперь за вас всех спокоен». Похоронен он на родине жены, в селе Соколовка Борского района Самарской области, рядом со своим сыном.
Удивительно, что мы застали Михаила Ивановича живым в реанимации, отец Виктор причастил его буквально за полчаса до смерти. Все медики знают, что при закупорке легочной артерии наступает моментальная смерть. Но Михаил Иванович жил, дожидаясь Причастия. Утром нам домой позвонили, сообщили, что он при смерти, а батюшка в это время служил. Пока я разыскала его и мы доехали до Отрадного, было уже четыре или пять часов вечера. Отец Виктор сразу пошел причащать, а я с врачом разговаривала. Когда врач назвала все диагнозы Михаила Ивановича, я подумала: как же он жив-то до сих пор? Он дождался нас, был в памяти. После Причастия мы еще немного посидели, помолились, и через полчаса, когда мы уже отъехали, нам позвонили и сообщили, что Михаил Иванович почил.
Я ему говорила: «Михаил Иванович, не уходите, Владыки Иоанна нет и вас не будет — к кому же я стану обращаться за помощью?» — «А я вам оттуда еще больше помогать буду…» И его молитвы, помощь чувствуются.
После разговора с Михаилом Ивановичем всегда хотелось начать новую жизнь. Хотелось бросить все суетные дела и завтра же пойти в церковь причащаться. Обязательно был такой духовный подъем! Михаил Иванович умел дух поднять и всегда с улыбкой говорил: «Ну что, бодрствует ли в вас Дух Святой?»
Беседа с ним настолько окрыляла, что хотелось начать жизнь заново…
Фото из архива семьи Ушатовых.

На снимках: Михаил Андреев с родными на могиле Ивана Степановича; протоиерей Виктор Ушатов.

Татьяна Трубина-Гусельникова

09.07.2004